Журнальный

Понедельник пятого июня оказался особенно трудным: в минувшие выходные редакция «Лучшего питомца» сдавала июльский номер, и теперь всех накрыла волна пофигизма: сотрудники по опыту знали, что ближайшую неделю можно расслабляться, реальная работа начнется не скоро.

Вадим неторопливо потянул на себя тяжелую дверь и, войдя в комнату, недоуменно огляделся: все сотрудники пребывали на своих рабочих местах и даже, кажется, изображали бурную деятельность.

– Привет всем, вы чего это в такую рань?..

– Ах да, Вадичек, ты ведь еще не знаешь, – ехидно протянула секретарша Оля, – у нас грядут перемены. Ждем-с новое начальство.

– Угу, – с удрученным видом подтвердила Катя, выпускающая, – мне в воскресенье Ирина Петровна звонила – она с сегодняшнего дня в Star Media ушла, новый проект открывать. То есть она вроде давно собиралась, а тут вот в одночасье решилось все... Обещала как-нибудь с тортиком заглянуть – попрощаться. Кого пришлют вместо нее… даже представить боюсь. – И девушка поежилась.

– Упс… – протянул Вадим, хлопая себя по карманам, – это дело надо перекурить…

– Хорошая мысль, – подхватил Алексей, вечно лохматый добродушный миляга-дизайнер.

– Только, пожалуйста, не прямо здесь, – сварливым тоном вставила рекламщица Лида, поправляя прическу. – Идите, дружочки, на кухню.

– Точно, и кофе налить заодно, – подхватила Катя и выпорхнула из-за стола. Она никогда не упускала возможности выйти покурить в мужской компании.

– Катя, Катя, стой – тебя к телефону! – уже в дверях застиг ее оклик секретарши. Недовольно дернув плечом, выпускающая остановилась возле стола Олечки и перехватила трубку. При первой же фразе собеседника на лице девушки возникла скептическая гримаска, постепенно сменявшаяся недоумением. Произнеся напоследок что-то вроде «да-да, поняла, спасибо», она отняла трубку от уха и с изумлением и некоторым испугом уставилась на нее, словно в руке неожиданно вместо куска пластмассы оказалась змея.

– Оля-я… – протянула Катя, – а скажи мне, звонок был с города или по местной линии?

– А я помню? – откликнулась та, оторвавшись от бумажек. – Вроде из здания, но утверждать наверняка не буду. А что?

– Да видишь ли, некто, не соизволивший представиться, сообщил, что в течение ближайшего получаса нам надо ожидать явления нового начальства – оно уже движется. И еще – очень многозначительно этот некто посоветовал ничего не пугаться и ничему не удивляться, а главное – не паниковать. Спросил, все ли я поняла, и положил трубку…

– Да шутки кто-то шутит из генерального секретариата, – отмахнулась Олечка.

– Вряд ли. Там все девочки, а голос вроде мужской был, – как-то неуверенно возразила Катя, но потом, хлопнув уже давно издававшую короткие гудки трубку на базу, ринулась догонять курильщиков. – Поживем – увидим.

На кухне, несмотря на открытую форточку, витали клубы дыма.

– Опять Captan Black куришь, Вадик? – поинтересовалась Катя, прикрывая за собой дверь. – Ну угости, что ли… Ты б еще ноги на стол закинул, в самом деле.

Вадим, проигнорировав замечание, протянул девушке пачку с сигариллами и продолжил болтать ногами, сидя на подоконнике.

– И вот приезжаю я туда, а дверь мне открывает даже не хозяйка, а горничная, или кто там она у них… В форменной юбочке, едва прикрывающей задницу, полупрозрачной блузке и с какой-то хренью на голове…

– Наколка это называется, – вставила Катя, закуривая и пристраиваясь рядом. – Это там, где ты мопса с персидскими кошками фотографировал, да?

– Именно. И вот ведет меня эта фифа в гостиную, а я и по сторонам смотреть забываю – так она задницей виляет…

– Чуть не запамятовал, зачем вообще приехал? – в том же тоне продолжил Леха, насмешливо улыбаясь. Катя едва заметно поморщилась:

– Надеюсь, фотографии-то будут – и на этот раз вовремя? Не придется мне за тобой с топором по редакции носиться в последний день перед сдачей? Ой, слушайте, ребята, – спохватилась она после успокоительного жеста Вадима, – хватит дымить, пойдемте-ка обратно, вот-вот новый главный прибудет, поглядим, что за птица…

 

***

Переговорной комнатой в редакции журнала «Лучший питомец» пользовались нечасто – как правило, там общался с рекламодателями народ из глянцевых изданий, сидевших на том же этаже большого издательского холдинга, либо ее занимали для совещаний экономисты из ежемесячника. Кроме того, немногочисленный коллектив журнала о домашних животных терялся в большом и пафосно обставленном помещении. Вот и теперь все попытались забиться в уголок, но Антон Сергеевич – так звали нового главреда – безапелляционным тоном пригласил всех за круглый стол и начал знакомство со следующего заявления:

– Смотрю я, с дисциплиной у вас дела обстоят кое-как. Видать, моя предшественница совсем распустила коллектив – ходите на работу в чем попало… Вот что это за малиновый ужас на вас?

Вадим, на которого обвинительным жестом указало начальство, пожал плечами:

– Ну, все-таки не малиновый, а красный… и почему ужас? С каких пор джинсы с рубашкой считаются неприличными для творческих работников? Или вы предлагаете перейти на серые в полосочку костюмы-«тройки» с галстуками?

Лида сдавленно хихикнула, прикрыв рот ладонью: Антон Сергеевич выглядел аккурат вышеописанным образом. «Да уж, Вадику палец в рот не клади». Все остальные опустили глаза – зарождающийся на ровном месте конфликт вызывал тревогу.

– «Тройки» и галстуки – не обязательно, – смилостивился начальник, словно бы не заметивший насмешки, – но будьте добры выглядеть отныне прилично. В том числе и девушек в мини-юбках касается, – обратил Антон Сергеевич свой взор на вспыхнувшую Олечку. – И еще, с завтрашнего дня будьте любезны появляться в офисе к девяти утра, как положено, а не когда вам заблагорассудится. Ольга, а вы повесьте у входа график, и пусть все приходящие расписываются. Проследите.

Не обращая внимания на ошалелые взгляды сотрудников, главред набрал в грудь воздуху и понесся дальше:

– Ну а теперь по существу: концепция журнала требует серьезного пересмотра. Нам надо выйти из тени, разделаться с сопливым сюсюканьем. Знаете, что я услышал на одной важной презентации? Что «Лучший питомец» за глаза называют «Пусиком». Пусиком! Это же надо придумать... Я внимательно ознакомился с предыдущими номерами. Невозможно всерьез воспринимать этот лепет. «Как почистить ушки...», «Лучшие салоны красоты...» Так и хочется сказать: тьфу.

Катя с Элеонорой переглянулись. Благодаря их стараниям в коллективе давно было достигнуто соглашение: не ругаться, грубо не выражаться и некультурно себя не вести. Без особой необходимости, конечно. Сплевывание в адрес общего детища на глазах создателей, безусловно, относилось к запрещенному типу поведения.

– Кому это может быть интересно? На кого вы вообще рассчитываете, хотел бы я знать?

Катя подняла руку, как ученица в школе. Она встала, демонстративно поправила блузку и, вытянувшись в струнку, отчеканила:

– Основной аудиторией являются любители домашних животных, не заинтересованные в коммерческой выгоде от их разведения. Мы относимся к журналам «для семейного чтения», поэтому...

– Достаточно! Стоп! – главред резко перебил ее, подошел и фривольно похлопал по плечу, призывая сесть на место. – Это сказки. Сказки, которыми вы сами себя тешите. Откройте окна, впустите свежий воздух! Как вы себе представляете нормальную семью? Мама, папа, бабушка, дедушка, двое детишек – мальчик и девочка, все после вечернего чая садятся на диван и листают вот это, – он презрительно потряс майским номером, – обсуждая, какая из мохнатых псин симпатичнее пускает слюни? Вы в это верите?

– Вообще-то мы дома именно так и проводим вечера, – негромко заметил дизайнер Леша, молодой отец двух очаровательных ребятишек.

– Это байки для окружающих. Наверняка утыкаетесь в телевизор, а дети дерутся за компьютер, – отмахнулся главред, немного прищурившись в сторону Леши.

– Отыграется он на тебе, – шепнула Катя. Леша достал пачку сигарет и положил ее перед собой. «Мне скучно и хочется курить», – означал этот жест для посвященных. Но главред, незнакомый с тонкостями общения данного коллектива, трепетно относящегося к Лешиной дурной привычке, лишь сердито вытаращил глаза. Леша не дрогнул. Все знали, что если он не покурит и не выпьет чашку кофе, то выбьется из колеи и никаких идей как минимум до завтра от него ждать не придется.

– Я могу выйти? – спросил он.

– Я уже заканчиваю. Прежде чем вы все отправитесь... исполнять мои приказания, – слово мои было подчеркнуто особенно выразительно, – я еще раз вкратце объясню цель. В стране, где президент любит охоту, и население нельзя считать бесхребетными лентяями. Не валяние на диване с почесыванием любимой хрюшки должно быть хобби, а охота, бои, спортивные состязания. Пусть собака соответствует своему хозяину. Кроме того, у нас становится опасно жить. Мы должны больше писать про сторожевых собак, про собак-телохранителей... Про поиск взрывчатых веществ. Рубрику «Средства гражданской самообороны» обязательно введем. Вместо «кошачьих страничек», эту пакость вообще надо убрать. Одно название дурно пахнет. Вы записываете? Убираем на фиг материалы по собачьим парикмахерским и пансионам передержки. Вместо этого пойдет реклама полезных животных. С острыми когтями, зубами и давлением в челюстях двадцать атмосфер!

– Бред, – прошептал Андрей. Элеонора еле заметно кивнула.

– Долой гламур! ДОЛОЙ! Вы меня все поняли? Пишем сухо, конкретно, по делу. Жестко и четко. Убедим читателя, что все в его руках!

Он затих, а ошеломленные работники издательства мысленно попрощались со своим упорядоченным мирком. Корректор Вера Петровна же вообще никак не могла взять в толк, зачем ее пригласили на совещание: читать ли про кошечек и пудельков или про бойцовых собак и охоту – принципиальной разницы для себя она не видела, хотя первое, пожалуй, было приятнее. Впрочем, ее куда больше беспокоил другой вопрос: «Неужели и меня заставят приходить каждый день к девяти? Зачем??» – искренне недоумевала пенсионерка, появлявшаяся раньше в редакции лишь по мере производственной необходимости. Однако вслух задавать этот волнующий ее вопрос пока не решалась.

– Сейчас вы все возьметесь за дело, – заканчивал тем временем тронную речь Антон Сергеевич. – И чтобы через два часа, нет, через час у меня на столе был план номера. А вы, – он ткнул в Лешину грудь пальцем, – предоставите мне новый макет. Никаких кошачьих следов по полям, бантиков в заголовках и розового фона. Разработайте сочетание. С серым, синим, темно-зеленым. И вот этот кошмар, – главред потряс обложкой, показывая на ленту с девизом под заглавием журнала, – замените.

– А девиз чем не угодил? – Катя растерянно смотрела на золотые буквы: «Лучший питомец – тот, который нравится своему хозяину».

– Чепуха. Нравится – не нравится, это глупо и по-детски. Надо так, – он написал на бумаге: – «Лучший питомец – тот, в котором хозяин УВЕРЕН». Будем делать ставку на надежность.

 

***

Леша меланхолично курил на лестнице, сбежав даже от привычной компании, – ему хотелось подумать в одиночестве. Все-таки интересно, этот новый главред – он совсем больной на голову или прикидывается? За час нарисовать концептуально новый дизайн-макет журнала – с таким Леша до сих пор не просто не сталкивался, даже не слышал ни от кого. «Ладно, пойдем изобразим бурную деятельность, а там видно будет», – решил он и затушил окурок.

Но, едва войдя в комнату и устроившись за компьютером, услышал Олечкино:

– Лешик, тебя к телефону! Переключаю.

– Алексей, здравствуйте, – зажурчал в трубке неизвестный ему голос – причем Леша так и не мог понять сразу – мужской или низкий женский. – Вы, наверное, в творческих раздумьях сейчас. Я вас не буду сильно отвлекать, скажу только: не мучайтесь особенно, нарисуйте ему что-нибудь самое примитивное в озвученной цветовой гамме – все равно придется переделывать. – И в трубке запищали короткие гудки.

– Оля, что это было? – недоуменно воззрился на секретаршу Алексей. – Ты зачем кого попало на меня переключаешь – забыла правила? – Дизайнер в «Лучшем питомце», как и в любом журнале, считался «священной коровой», кою беспокоить можно только в самых крайних случаях.

Девушка пожала плечами:

– Раз звонили по местной – значит, наверняка кто-то из своих. А что тебе такого сказали-то? – полюбопытствовала она.

– Ерунду, – отмахнулся дизайнер, уставившись невидящим взглядом в монитор. «А может, и не такую уж ерунду? – шепнул внутренний голос. – По крайней мере прямо сейчас одной головной болью будет меньше».

 

***

Элеонора задумчиво крутила в длинных пальцах шариковую ручку с логотипом журнала. Ей предстояло объясняться с авторами статей и с распространителями, и к каждому надо было продумать свой подход. Не обидеть, не расстроить, не рассердить, не испугать. И главное, не потерять ни одного звена из крепкой цепочки контактов. «Надо посоветоваться с Лидой, – решила она. – Если и переходить на новую концепцию, то вместе».

Лида сидела за соседним столом. Вся ответственность за рекламную кампанию лежала на ней. Разница в возрасте у этих двух дам была около пятнадцати лет, а сами они, такие непохожие, всегда находили между собой общий язык. Если Элеонора общалась с людьми, выкручивалась, шла на компромиссы, уговаривала и льстила, то юная Лида загорелась безумными идеями, проносилась ураганом по штампам и «вековым традициям» и не боялась во всеуслышание заявлять о своей уникальной гениальности. Она давно «переросла» «Лучший питомец», но почему-то продолжала радовать редакцию своей яркой красотой и заряжать коллег кипучей энергией.

– Сейчас что-нибудь натворю, – сказала она Элеоноре. – Хорошо, что вы здесь. Держите меня за руки...

– Вот я и захотела узнать, что ты собираешься делать. Чтобы разногласий не было.

– А я еще не знаю, – Лида потянулась к телефону, – но, может, осенит? Хорошо бы не ошибиться.

Раздался звонок с соседнего аппарата.

– Местный, – хмыкнула Лида. – Да, слушаю вас... – на ее лице появилось удивление. – Но почему? Да, поняла. Да, она рядом, передам... А кто это?

Связь прервалась, и Лида изумленно посмотрела на Элеонору.

– Нам посоветовали поднять шум как можно быстрее. Устроить массовую рекламную кампанию следующего номера...

– Нас съедят.

– Да, но провести все надо так, чтобы потом было легко обратить в шутку. Вроде как «напугать» читателя.

Элеонора на миг задумалась.

– А в этом что-то есть... Дадим рекламу в другие издания нашего холдинга. Хотя… Ближайший еженедельник выйдет только через три дня... Звони на радиостанцию. Где там у нас по тридцать секунд эфира через два часа осталось?

Лида кивнула:

– А что диктовать? «Лучший питомец» отращивает клыки?

– ...и точит когти. Именно так. И улыбайся. Даже в электронных письмах «улыбайся». Посмеемся над собой сами.

 

***

Главред недоуменно смотрел на попарно переложенные на соседние базы телефонные трубки и хитрым бантиком завязанный шнур от компьютерной мыши.

– Дети. А дети нуждаются в строгости, – сказал он. – Ничего, твердая рука – и я тут все налажу.

Кресло скрипнуло и покосилось на один бок.

– Тоже почувствовало хозяина? – довольно улыбнулся главред.

А потом посыпались звонки.

– Алло! Это редакция? Вы там с ума посходили, вас же дети читают!

– Какое оружие, что за пропаганда насилия?

– Мы только ради кошек и покупаем, как можно убирать раздел, что за дискриминация? И как же хомячки?

На хомячках Антон Сергеевич не выдержал и отключил аппарат. В блаженной тишине раздался звонок по местной линии:

– Добрый день, Антон Сергеевич. Купаетесь в благодарностях и славе? Как первые дни в роли спасителя?

– Шутник завелся? – хмыкнул главред. – Найду – премии лишу. И отпуск в феврале дам.

 

***

Ухо у Олечки было уже малинового цвета из-за плотно прижатой к нему трубки, номера телефонов в лежащем перед ней списке постепенно вычеркивались, а толку пока не было ровным счетом никакого. Все именитые фотографы-профессионалы, до которых секретарше удалось дозвониться, запрашивали за свою работу таких денег, о которых в «Лучшем питомце» и не слыхивали.

– Ничего, отрицательный результат – тоже результат, – пыталась утешить себя Олечка. – Вот прозвонюсь по оставшимся номерам, выслушаю там сумму и пойду докладывать, что идея себя не оправдала… – Девушка поежилась. – Ну не съест же он меня, в самом деле, я-то здесь ни при чем.

– А в древности гонцов, приносящих плохие вести, кое-где сразу товось… – мимоходом заметил направлявшийся к двери Вадим, краем уха услышавший последнюю фразу.

– Вот этого-то я и боюсь. Но что я могу сделать? Уговорить фотографа-профессионала работать за вдвое меньшие деньги, чем он берет обычно? Абсурд! А бюджета нам пока никто не увеличивал, – раздраженно добавила она, набирая следующий номер из списка.

– Фотографа? – заинтересовался Вадим. – Зачем фотографа? Этого… не устраивает качество моих снимков?

– Понятия не имею, что его не устраивает, – огрызнулась Оля, – возможно, твой внешний вид, а возможно, длинный язык. Но, по-моему, после того совещания он твердо вознамерился избавиться от твоей персоны. А пока он утверждает, что писать должен журналист, а снимать – фотограф, «иначе бардак у нас так и не прекратится». Кстати, я график вывесила, а ты не отметился, во сколько сегодня пришел.

– Ни черта себе, – присвистнул Вадим, – то есть мне можно начинать искать новую работу, где будут иметь значение мои профессиональные качества, а не красные штаны, длинные волосы, опоздания на пятнадцать минут в офис и отсутствие строчки «фотограф» в дипломе? Ну, удачного обзвона тебе, – и, раздраженно хлопнув дверью, вылетел из комнаты.

– Что здесь произошло? – поинтересовалась вошедшая Катя. – Какая муха укусила Вадика? Пролетел по коридору, что-то бормоча себе под нос, меня, по-моему, даже не заметил… А он сегодня статью должен сдать в текущий номер, а завтра у него съемка с утра пораньше!

– У-у, – протянула Оля, – вот незадачка… – и пояснила, в чем дело.

Катя схватилась за голову. Когда Вадим от расстроенных чувств уходит в загул, вытаскивать его оттуда – дело долгое, муторное и ненадежное. Проверено…

Спустя полчаса Олечка в отчаянии уставилась на список фотографов – ничего обнадеживающего, осталось два номера, куда она пока не дозвонилась, но надежда на благополучный исход таяла с каждой минутой, да еще и Вадима теперь неизвестно где искать, если главред вдруг передумает насчет его снимков… «Что же делать, что же делать?» – бормотала девушка себе под нос. Идти докладывать о неудаче было страшно, и она оттягивала этот момент как могла. Телефонный звонок пришелся как нельзя более кстати.

– Оленька, а вы, собственно, на чьей стороне? – мягко поинтересовался смутно знакомый голос. Где-то она его уже слышала, причем совсем недавно.

– Что вы имеете в виду? – агрессивно поинтересовалась секретарша, одновременно мучительно пытаясь сообразить, с кем она разговаривает.

– Оленька, не прикидывайтесь глупее, чем вы есть на самом деле, – пожурил ее невидимый собеседник. – Вы на стороне журнала и его коллектива – или нового начальника? Боюсь вас разочаровать, милая, но карьеру вам так сделать не удастся. Бросайте вы это глупое занятие с обзвоном и помогите лучше Катерине отыскать Вадима.

– А что я скажу Антону Сергеевичу? И вообще вы, собственно, кто такой?

– Придумайте, что сказать, – хихикнул голос в трубке и, проигнорировав последний вопрос, отключился.

 

***

Антон Сергеевич в уединении собственного кабинета перелистывал номера «Лучшего питомца» за последний год со страдальческой гримасой. Нет, все-таки какую ерунду они печатали до сих пор, просто чудовищную. Делавший карьеру в изданиях про автомобили, спорт и оружие, новый главред журнала о домашних зверушках искренне страдал. Хомячки… канарейки… кошечки… Нет, это просто невозможно!

– Мяу! – вдруг звонко раздалось откуда-то из-под стола.

Антон Сергеевич вздрогнул и наклонился – нет, никаких кошек там в помине не было. Показалось, видимо. Он снова раскрыл журнал и задумался: стоит ли добавить в издание материал о лошадях и конных походах на выживание?

– Мяу! – настойчиво повторилось теперь уже из-за занавески.

Вскочив и раздраженно отдернув штору, Антон Сергеевич снова никого не обнаружил.

– Мррр-мяу! – издевательски прозвучало из-за кресла.

– Никаких кошек! Ни в журнале, ни в моем кабинете! – прорычал главред и в ярости вылетел из комнаты.

 

***

Андрей аккуратно разложил перед собой распечатки подобранных материалов и погрузился в работу. Он ценил свою репутацию и даже самые омерзительные задания старался выполнить так, чтобы потом самому не было стыдно. Всеобщее негодование сотрудников он не разделил. Новый главред показался ему азартным и самовлюбленным, но отнюдь не безнадежным человеком, человеком, которого можно переубедить. Сейчас вопрос заключался в том, чтобы выполнить его требования и не распугать основных читателей.

Раздался звонок.

– Андрей Кулаков.

– Пыхтите над планом номера?

– Кто говорит?

– Это неважно.

– Не буду разговаривать, пока не представитесь. – Добродушный толстячок умел быть строгим. Если анонимные звонки со стороны еще допускались, так как в них могла прозвучать интересная информация, то скрытых советчиков рядом он бы никогда не потерпел. Андрей был хорошим специалистом, умным аналитиком и блестящим интервьюером, а взамен просил только доверие и возможность спокойной работы.

Звонивший растерялся. Или растерялась. Андрею это было неважно, он положил трубку.

Звонок повторился.

– Андрей Кулаков. Слушаю вас.

– Хорошо, – покорно сказал все тот же неопознанный голос. – Раз так...

 

***

Примерный план Андрей набросал достаточно быстро. А затем приступил к работе над основной статьей. «Управляемая защита» – заданная тема номера. Материал журналист слепил в спокойный рассказ о содержании служебных собак. Ссылки на рекомендации немецких кинологов, небольшие исторические отступления, врезки с советами от ветеринаров и пара шутливых баек. Как основную тему он постарался провести мысль о необходимости правильного обращения с собаками. Консультации со специалистами, грамотное содержание, своевременное обследование у ветеринаров, изучение справочной литературы, терпение и осторожность – залог спокойного существования в компании зубастого охранника.

Получилось убедительно и интересно. Андрей облегченно вздохнул и понес свой труд главреду. Не сомневаясь, что добрых слов не услышит.

 

***

Под влиянием странного телефонного разговора последние капли решимости Олечки пойти докладывать о неудаче в поисках профи-фотографа испарились как утренняя роса в июле. Не поймав Вадима ни по одному из известных ей телефонов, секретарша совсем загрустила – надо было немедленно что-то придумывать. За отсутствие по ее вине иллюстративного материала к уже готовым статьям девушку для начала взгреют по очереди Леша и Катя. И если дизайнеру еще можно было бы состроить умилительную рожицу и как-то задобрить, то с выпускающей этот фокус не пройдет. Олечка знала по опыту, что добрая и милая Катя на стадии сдачи номера могла превратиться в настоящую фурию. А потом за нее примется новый начальник. "Берите где хотите, лишь бы фотографии были профессиональные!"

В порыве отчаяния Олечка полезла в Интернет. Какие породы он там упоминал? Ну вот, сколько угодно симпатичных фоток… А если поискать качеством получше да подсунуть Леше, чтобы обработал как-нибудь эдак… Ой, конечно, он ругаться будет, но все же это лучше, чем ничего…

 

***

Антон Сергеевич выглядел несколько взъерошенным и нервно теребил галстук, но на Андрея рявкнуть не позабыл:

– Что вы там возитесь? Из готового же слепить надо, взял, отрезал, склеил, и все. Дело к вечеру уже, а я до сих пор не видел результатов. Создается впечатление, что здесь работают только накануне сдачи номера.

Андрей положил распечатку на стол главреда и без приглашения присел на стул для посетителей. Дожидаться милости он не собирался: не той конституции человек, чтобы стоять в такой духоте. Антон Сергеевич еще какое-то время побубнил себе под нос, но за статью наконец взялся. По мере чтения его длинный нос все больше морщился, а лицо наливалось кровью. Андрей видел, что он очень хотел заорать, но ярость отнимала все силы.

– Что это за ерунда? – прошипел он и схватил маркер. – Вот это, это и это? Кому вы это писали? Блондинкам с кроликом на золотой цепочке? Где-где держать собаку? В отдельной открытой вольере с собственным теплым домиком? Полы с подогревом ей? Может, еще и выкройку банного халата предложим?

– Но нормативы придумал не я.

Антон Сергеевич всплеснул руками.

– Собака – это всего лишь инструмент. Оружие. И оно должно быть доступно любому. Понимаете? Мы же не выпускаем журнал для олигархов и бандитов. А простые люди, обычные мужики, на которых держится нация, не могут себе позволить отгрохать отдельный дом для собаки. У них и своего-то дома, может быть, нет. И где он отгородит в квартире, цитирую ваш бред: «...хотя бы небольшой загон на двадцать-тридцать квадратных метров»? Это может посоревноваться с дурью из прошлого номера: «Отведите для груминга вашего питомца светлую и хорошо проветриваемую комнату». Какие метры и комнаты?

– Дело касается здоровья и психического состояния...

– Чушь. Ни одна собака не простудится, если будет спать в чулане. А психическое здоровье прекрасно устанавливается пинком под зад. Когда животное сразу понимает, кто в доме хозяин.

– Вы еще предложите коврик в коридоре, – поддакнул Андрей.

– Без разницы. Там даже полезнее: заодно и воров спугнет.

– А сквозняки? – Андрей начинал закипать, но старался себя сдерживать.

– Не сдует... Что там у нас дальше? Перед тем как завести собаку, выясните, есть ли поблизости предназначенные для выгула площадки и не будет ли проблем с соседями... Так! – главред решительно вычеркнул два абзаца. – Это неинтересно.

– Вам что, никогда чужие собаки на колеса автомобиля лапу не задирали? – вкрадчиво спросил Андрей.

Главред задумался.

– Ага, задирали, зар-р-разы... Да, тут надо заменить текст...

Андрей вытянул шею и прочитал набросанную поверх его текста строчку: «Если нет специальных мест для выгула, приучите собаку к унитазу...»

– Вы еще кошачий лоток предложите.

– О! Хорошая идея. – Антон Сергеевич приписал снизу «или установите большой ящик» и довольно оглядел результат. Исчерканная статья выглядела жалко, но главред откровенно любовался ею. – Можете идти.

Андрей ушел, а Антон Сергеевич попытался встать, чтобы размять ноги.

И рухнул носом в монитор, не ступив ни шагу. Шнурки начищенных туфель оказались связаны между собой.

Раздался звонок.

– А вы знаете, к чему приводит немотивированная агрессия и неуважение по отношению к другим высокоразвитым живым существам? – поинтересовался ехидный голос.

– Я тебе покажу агрессию, гад. И докажу, что она у меня мотивированная. Вот только доберусь до тебя... – прохрипел главред в трубку, уже испускающую короткие гудки. Подозрительно похожие на издевательское мяуканье.

 

***

Вызванная в срочном порядке в офис Вера Петровна с тихим ужасом смотрела на лежащую перед ней распечатку статьи. Мало того что куда-то подевалась Катя, которая обычно вычитывала материалы в электронном виде, прежде чем отдать корректору, так теперь самой Вере Петровне придется еще и всю эту ахинею, вписанную мощной начальственной дланью, в текст вносить? Это даже не ужас, а ужас-ужас-ужас.

– Слушайте, а почему Андрей сам-то не поправил свою статью? – чуть не плача, обратилась она в пространство.

– А его на какую-то презентацию услали сразу – что-то про системы охраны… – ответила Элеонора, не отрываясь от написания очередного е-мейла. – И Кати нет – она, кажется, Вадима искать поехала, у него телефон не отвечает, а нужен срочно…

– И чего начальству все на ночь глядя приспичило… – согласилась Лида, уже приступившая к сборам домой.

– Лидочка, может, хоть ты поможешь разобрать, чего понаписал тут этот изверг? – жалобно попросила Вера Петровна. – Почерк хуже, чем у медика, а туда же – правки вносить... Вот это что за слово такое? – ткнула она пальцем в страницу.

Подошедшая к ее столу Лида минутку вглядывалась, а потом звонко расхохоталась:

– Да это он так «алабай» написал!

– Как «алабай»? – изумилась Вера Петровна. – Что, в кавычках и с прописной буквы?? Бред какой. Отродясь породы с прописных не писали и писать не будут! – гневно заключила она и стала, осторожно двигая мышкой и нерешительно прикасаясь к клавиатуре, вносить главредовские исправления – на свое усмотрение.

Через сорок минут распечатка вычитанного и вылизанного до последней запятой текста была представлена Антону Сергеевичу… и еще остававшиеся на работе сотрудники журнала вздрогнули: из-за полуоткрытой двери кабинета вперемешку неслись рык главного и возмущенный, едва ли не срывающийся на крик голос Веры Петровны, обычно тихой и мягкой «всеобщей бабушки».

– Нет, он еще будет меня учить, как запятые ставить и какие слова с какой буквы писать! – бушевала она, вылетев оттуда и стремительно собирая разлетевшиеся по столу ручки-карандаши. – И зачем ему, спрашивается, корректор?! Вот пусть сам и исправляет тогда все, как хочет, а моей фамилии под этим безобразием стоять не будет! А запятые россыпью? «Запятые лишними не бывают, милочка, с ними текст гораздо понятней становится, уж поверьте», – передразнила она Антона Сергеевича.

Звонок на ее столе прозвучал мягко и ненавязчиво.

– Не нервничайте так, Вера Петровна. Вы нужны людям и «Пусику», успокойтесь и идите домой.

 

***

Катя устало вылезла из машины, было уже совсем темно. Ну что ж, она сделала все, что могла: обзвонила всех знакомых, объехала все известные ей излюбленные места Вадима… если его не окажется сейчас и здесь... Девушка спустилась по ступенькам, решительно дернула на себя тяжелую дверь под вывеской «Mexico Gaucho» и вошла в полутемный зал. Разглядеть публику там оказалось нелегко, но высокая фигура длинноволосого блондина у барной стойки сразу бросилась Кате в глаза, и девушка с облегчением вздохнула: полдела было сделано. Осталось уговорить Вадима наступить на горло собственной гордости и все-таки поехать утром на съемку.

– О, какими судьбами? – поприветствовал он подошедшую коллегу. Кажется, Вадим был даже не слишком пьян, по крайней мере на ногах стоял довольно уверенно, да и язык у него не заплетался.

– Тебя ищу, Вадичек, пол-Москвы уже объехала… – вздохнула Катя. – Ты зачем телефон-то выключил?

– А я не выключал, – пожал плечами молодой человек, – просто здесь подвал и сеть не ловит почти… Случилось чего? Эй, бармен, мохито девушке!

– Какое мохито, я терпеть не могу мяту! – возмутилась та. – И вообще я сюда не пить приехала.

– Не мохито так не мохито, – покладисто согласился Вадим. – Тогда чего? Текилу? Вина, виски? Пива на худой конец?

Катя пожала плечами. Напоить ее не так-то легко, можно и на кружку пива согласиться, главное – дело.

Вскоре они вдвоем уже сидели за угловым столиком, Катя медленно потягивала из бокала светлое пиво, недовольно косясь на виски в руках Вадима, и подробно рассказывала ему обо всем произошедшем за день в офисе.

– А еще я разговаривала с Варей, секретаршей генерального… И она мне рассказала пару любопытных вещей. В частности, что уход Ирины Петровны в Star Media был для начальства как снег на голову и на нас кинули первого, кто под руку подвернулся. Антон-то раньше, оказывается, по оружию и автомобилям специализировался…

– Угу, оно и видно, – мрачно кивнул Вадим. – И еще, видать, по строевой подготовке. «Командир всегда прав, если командир не прав, смотри пункт первый», – скривился он. – Он бы еще стричься меня отправил, как в пятом классе.

– Тише, тише, Вадичек, какой ты нервный, – погладила его Катя по плечу. – Я все это к чему рассказываю – смена концепции журнала и вообще все его нововведения – это абсолютно его собственная самодеятельность. За которую его начальство холдинга, очевидно, по головке не погладит… Думаю, недолго нам под ним ходить. Так что ты давай не ершись лишнего, журнал-то разваливать ему помогать не надо, он сам отлично справляется, – поморщилась девушка. – Ты помнишь, что у тебя завтра съемка, о которой за месяц договаривались?

– Помню, помню… – задумчиво ответил Вадим. – И при таком раскладе даже, наверное, поеду… Но это – завтра. А сегодня… – он подмигнул девушке и жестом попросил официанта «повторить».

 

***

Антон Сергеевич даже не посмотрел на приготовленный Олей кофе.

– Оставьте поднос за дверью и подойдите ко мне.

Оля кивнула, вернула поднос на столик у окна и зашла в кабинет начальника.

– Какие у нас планы на вечер? – все тем же безразличным тоном спросил тот.

– Сотрудники выполнили все ваши распоряжения, кое-кто поехал по заданию, остальные разошлись по домам, – озадаченно ответила Оля. Рабочий день давно закончен, но кто его знает, может быть, новый начальник распорядится выпускать людей только после его личного разрешения с подписью и печатью?

– Все-все разошлись? Бездельники, лишь бы свалить побыстрее! Но что это мы все о них, – он оглядел Олю с ног до головы, а потом с кончиков туфель до выреза блузки, – давайте-ка решим, чем сейчас сами займемся.

– А я тоже убегаю. Я опаздываю на занятия... – Оля запнулась, так как Антон Сергеевич встал и переместился к двери, загораживая выход. – По айкидо.

Антон Сергеевич попытался ее удержать, но девушка ловко проскользнула мимо и скрылась.

– Дура некомпетентная! – проорал он вслед, вышел в приемную и взял чашку. – И кофе варить не умеешь, оно холодное. И с привкусом каким-то... Тьфу, дрянь.

Антон Сергеевич вернулся к своему столу, отставил чашку и с отвращением посмотрел на макет нового номера.

– Дрянь, – повторил он, подразумевая все сразу: кофе, бестолковую секретаршу и свое новое назначение.

Откуда-то подул легкий ветерок. Страницы самостоятельно зашуршали, перемешались и по одной слетели на пол.

– И дверь за собой не закрыла, – выругался главред, наклоняясь.

Над страницами кружили маленькие клочки бумаги. Они поднимались вверх спиралью, и при этом каждая, напевая, исполняла свой бесстыжий танец.

Главред протер глаза и заметил, что клочки эти вырезаны из мгновенно ставшими похожими на перфокарты страниц. А на клочках... Как бы рассмотреть?

Он поймал несколько штук.

– Запятые, кавычки... Заглавные «А» и «О»... Что за шифровки? Хулиганы. Они что, над моими правками так надругались?

В приоткрытую дверь заглянул огромный лысый мужик с монтировкой в руке.

– Ты что ли, та жлобина, что фотки ворует? – спросил он.

Антон Сергеевич охнул и отпрыгнул от издевающейся над ним бумажной спирали.

– Я ничего не ворую, вы ошиблись, – сказал он, пытаясь придать голосу твердость и тихонько протягивая руку к телефону.

– Не старайся, не работает. – Громила злорадно захохотал и краем монтировки отодвинул телефон подальше от трясущейся руки главреда. – Так ты отвечать собираешься или как? Ребята на тебя жалуются, что фотографий накачал, а платить отказался. Хотел втихаря все проделать. Ай-ай-ай.

– Мы это уладим. Мы все завтра уладим. А сейчас я ничего сделать не могу, все разошлись.

– Так к воровству-то ты подбивал? До чего девочку довел, а! При чем здесь остальные? – Мужик почесал лоб. – Что-то я не пойму, ты еще и отвечать за дела свои не хочешь?

– А он не понимает, что надо отвечать. И за дела, и за слова, – сказал внезапно возникший словно из воздуха большой черный кот с белой кисточкой на хвосте. – Вышвырнул мой раздел, где я жить буду? На стуле у него, что ли?

Антон Сергеевич с ужасом наблюдал, как котяра свернулся калачиком на его роскошном кожаном кресле.

– Тут, конечно, неплохо, но этот все время маячить будет, – вздохнул кот, недобро сверкнув на главреда зелеными глазищами.

В распахнутое окно нагло светила полная луна и корчила рожи. Антон Сергеевич помотал головой. Луна перекосилась на один бок и вытянулась в крысиную мордочку. Мордочка подергала носом и потянулась в раскрытое окно, к Антону Сергеевичу, онемевшему от изумления.

– Брысь! – Он вышел наконец из ступора и, подхватив со стола дырокол, швырнул в крысу. Дырокол улетел в окно и с негромким плюхом упал на асфальт. Однако крысиная мордочка исчезла. Антон Сергеевич подошел к окну с намерением задернуть штору и остолбенел: с наружного подоконника неторопливо шествовали и запрыгивали в комнату вперемежку хомячки, морские свинки, кролики и волнистые попугайчики.

– Бры-ы-ысь! – не своим голосом заорал главред, выходя из столбняка, и резво отпрыгнул на середину комнаты. Голубой попугайчик, проигнорировав вопль, взлетел и сел Антону Сергеевичу на плечо, пребольно ущипнув его клювом за ухо. В тот же миг первая морская свинка, вдруг увеличившись до размеров настоящей свиньи, кинулась Антону Сергеевичу в ноги.

«Что-то с кофе, что ли? – Редактор в ужасе вытер выступившую на лбу испарину. – Решительные заразы оказались, мне их не переломить. Кто все это подстраивает? Волосатый тот или толстяк? Или тот, что дымит? Или одна из этих гламурных стерв? Напроситься на новый перевод надо, и ну их к лешему, пусть дальше сами выкручиваются».

В коридоре послышались шаги.

«Кто-то из наших вернулся», – с надеждой подумал Антон Сергеевич.

Дверь жалобно скрипнула. В нее на задних лапах протискивался гигантский лохматый пес с рулоном туристического коврика в обнимку. Рулон застрял поперек прохода, и пес вежливо попросил наблюдавшего за происходящим в кабинете громилу помочь ему. Тот охотно взялся за край свертка и немного повернул в сторону, одновременно придерживая дверь.

– Большое спасибо, – сказал пес и огляделся. В вертикальном положении он был не сильно ниже громилы. Свалявшаяся нечесаная шерсть с грязными клоками и рваные остатки ушей почему-то особенно не понравились Антону Сергеевичу. Судя по всему, у собаки тоже были к нему какие-то претензии.

– В каком же уголке мне расположиться? – задумчиво произнес пес и расстелил свою пенку прямо перед редакторском столом. – Здесь везде так неуютно... Ах да, чуть не забыл! Я же должен рассмотреть ящики.

Пес перепрыгнул через стол, зубами приоткрыл один из ящиков стола главреда и недоуменно уставился на сиротливую связку ключей и пачку мятной жевательной резинки.

– Кажется, они недостаточно большие, – вздохнул пес и почесался.

– А з-з-зачем им быть большими? – только и смог выдавить Антон Сергеевич.

– Но вы же сами мне предложили... – грустно сказал пес. – Туда, э, извините...

– Ты ему предложил туда писать, – закончил за стеснительного пса черный кот и зевнул.

Антону Сергеевичу показалось, что пол плывет под ногами.

– Но это невозможно.

Все трое визитеров согласились и покивали.

– Вы издеваетесь, да?

Кот с собакой отрицательно замотали головами.

– Не мы, – промурчал кот, оперся лапами на край стола и мирно муркнул, – зато здесь такая милая бумага лежит, по собственному желанию – называется. Если ты ее подпишешь, то будешь выглядеть гораздо более симпатичным. Мы даже заставим себя сказать, что быстро скучать начнем...

 

***

Импровизированный утренний банкет удался на славу. Свежие пирожки разложили на распечатках несостоявшегося номера, а купленная на радостях кофеварка неутомимо обслуживала всех сотрудников.

Все окружили пустой стол главреда и поздравляли друг друга с освобождением.

– Нервы у него, что ли, не выдержали, – сказал Вадим. Он поймал лукавый Катин взгляд и улыбнулся в ответ. – Хорошо, что мы проявили твердость и устояли. Вот только мне интересно, а кто из нас баловался по местной линии?

– Не я.

– И не я.

– А что, таинственный голос всем звонил? – захлопала ресницами Оля.

– Да вроде всем, – задумчиво сказала Катя. – Наверное, теперь можно признаться, кто это был? Пока мы все тут свои... Андрей, скажи мне, я правильно смотрю в твою сторону?

Андрей медленно доел пирожок, аккуратно вытер салфеткой лицо и руки и лишь затем ответил:

– Я только подсыпал ему в кофе щепотку соды, привел маленькую дворняжку от ближайшей палатки-гриля и попросил дворника Палыча заглянуть на минутку, – пожал он плечами.

– И Палыч пошел? Зачем?

– Да просто так, ему было интересно посмотреть, что там у нас и как.

– Вот так просто взял и пошел?

– Да, как был с метлой, так и пошел.

– Вымели мы начальника, – улыбнулась Лида. – Но ты-то откуда знал, что он так перетрусит?

– А мне подсказали.

– Кто?

– Да вот он. – Андрей немного отодвинулся, и все увидели, что возле него, невозмутимо попивая кофе, стоит маленький мохнатый человечек с рожками и пятачком на рожице. – Сказал, что местный житель, и предложил действовать сообща.

– Т-тут что, д-домовой? – ахнула Олечка.

– Журнальный, – степенно представился бесенок и поклонился. – Надеюсь, следующий номер выпустим без особых приключений.