Белый кот и черный лебедь

Подумать только, еще вчера я мог расстроиться из-за школьной двойки. Позорная оценка продлевала обучение у мастера на месяц, а я гордился тем, что к своему совершеннолетию мог ровно в срок отнести родителям грамоту, подтверждающую мое вступление во взрослую жизнь.

Сейчас я загребал пыль и думал, что месяц, два, даже полгода или год… Ерунда, отложенная кара, а двойка по истории или математике – совсем ничто: покрасневшие уши, ехидство учителя и смешки в классе.

В классе свежо и прохладно, контрольная – это возможность списать у Дарки, моей соседки по парте. Своя шпаргалка тоже есть, зато заглядывать Дарке через плечо, прижимаясь к ней, приятно, тем более что бумажку с формулами она прячет глубоко в вырез блузы…

Эх, не светят мне в ближайшее время контрольные и распахнутые Даркины блузки!

Еще вчера я бы переживал из-за отложенной встречи с родителями. Свободный вечер для прогулки на другой конец Нижнего города мастер давал мне раз в две-три недели, а за испорченную вазу запросто мог отобрать.

Сейчас я пытался осознать, что маме с папой придется ждать меня гораздо дольше. Не будет им смены в пекарном деле, да и вовсе без сына остаются.

Еще вчера я мог переживать…

Из-за насмешек жены мастера, из-за холодного супа, который она презрительно наливает мне в щербатую миску, из-за куска копченого мяса, который вновь погрыз противный белый котяра…

Сам кот – та еще зараза. Вечно норовит уснуть на моей подушке или положить дохлую мышь в туфли. Злополучная мышь недельной выдержки, спрятанная в мастерской, – тоже повод для переживаний.

Но мышь повоняет и будет найдена, мастер поорет и забудет, кот придумает новую пакость, а я… Я еще нескоро смогу отыграться, съев колечко колбасы на глазах у мохнатого мерзавца.

Удастся ли мне вообще когда-нибудь сесть на стул после рабочего дня, вытянуть ноги, впиться зубами в кусок ароматного хлеба, присланного отцом, и выхлебать то, что жена мастера гордо называет супом?

Я отогнал грустные мысли и постарался убедить себя, что молодые люди на дорогах королевства так просто не пропадают.

Пусть поставлена невыполнимая задача, а с собой нет ни еды, ни денег. Зато руки-ноги-голова в воспитательных целях не отрублены, клеймо не выжжено, цепи-кандалы ни к чему не прикреплены – иди себе вприпрыжку да песни пой. Главное, без головы дракона не возвращайся.

Далась же мне эта шутка… Сам не понимаю, как я на подначки тезки повелся. Янко – сын моего мастера, но стеклодувом он не будет, так же как и я пекарем. Нет ни призвания, ни желания. У Янко талант магический, его на Высокий берег пригласили, к Черному колдуну в ученики. Живет он там же, а по утрам в нашу школу бегает, на Высоком берегу учиться негде, личные преподаватели только для принцессы и детей придворных. Так что приходится Янко ни свет ни заря вставать, через мост нестись в школу, а по окончании – вжик – обратно. Родителей еще реже, чем я, видит. Мастер сердится и скучает, жена мастера скучает и плачет. Я тоже скучаю, пока он дома жил – мы с ним вроде как побратались, и утром и днем вместе учились, вечером гуляли и уроки делали. Но как только талант открылся – Янко ушел к своему учителю, а я остался у его отца в подмастерьях.

Мой отец дома в пекарне, мы с отцом Янко в мастерской, Янко у Старого Хрыча… Простите, у Главного мага, вкалывает.

И все так нормально было, пока Янко в прошлый выходной меня не озадачил.

– Пошли, – говорит, – к принцессе свататься.

Я сначала чуть пивом, тайком приобретенным, не поперхнулся, но потом подумал и согласился. А чего нет? Каждый мужчина, нашего королевства или пришлый, имеет право принцессе предложение сделать. До совершеннолетия нам с Янко немного осталось, чего ж не попробовать?

Была одна загвоздка, требовался подарок из специального списка. Без подарков наивного жениха могли на что угодно осудить: на казнь, на каторгу, на свадьбу с самой горбатой вдовой города, на что фантазии у принцессы хватит – то и придется исполнять. А уж с подарком она обязана принять и в вежливой форме отказ высказать.

Список мы все с детства знали, его еще в начальной школе учили. Вопли мандрагоры и летучие корабли отпадали сразу. Редкоземельные элементы на то и приписаны, что в редких землях их достать можно, нам никогда не добраться. Поэмы сочинять мы все умеем, только слушать их приличным девушкам нельзя, а принцесса все-таки считалась девочкой хорошей. По этой же причине мы не могли пообещать ей незабываемые ночи в первые пятьдесят лет брака и двенадцать сыновей-богатырей. Как уверял Янко, принцесса сначала бы покраснела, а потом призвала бы придворных юристов, которые живо бы доказали фальшь и неискренность подарка. По поводу фальшивки мы бы, конечно, поспорили, но на то они и юристы, чтобы уметь поворачивать закон в свою сторону.

Поэтому выбор оставался невелик, и Янко предложил голову дракона. Обсуждая наш план, мы прикончили не одну кружку пива, уже не таясь и не подсовывая монетку кому-нибудь из солидных горожан с просьбой сделать за нас заказ. Чем ближе к утру, тем изящнее казалось нам решение…

Сразу после утренних занятий я поспешил в мастерскую и выдул рогатую заготовку. Вытянув из нее нос, усы и уши, я проделал два отверстия в запавших глазницах, чуть сплющил нос, чтобы на нем появились морщинки, и щипцами растянул полупрозрачные щеки. Морда вышла злая и ехидная. Личиком мой дракончик никак не походил на благородных красавцев с королевских гобеленов, разве что на похотливого бастарда-интригана.

Зато Янко, в лабораторию к которому я прибежал, пожертвовав выходным, пришел в восторг и сказал, что подарок шикарен. Он взял пару магических кристалликов, добавил их в носовые пазухи игрушки и зажег красным огнем. Теперь мстительный бастард стал выглядеть не просто гадким, но и достаточно грозным существом. Для глазок тоже нашлись подходящие искорки – холодные и расчетливые. Разглядывая творение, мы избавились от остатков похмелья и чуть было не передумали, но дурацкое тщеславие взяло верх.

– Разве мы не гении? – спросил Янко.

– А то, – подтвердил я. Фигурки делать мне приходилось редко, в основном что-то полезное: вазы, светильники, очки, шары для гадалок… Но драконья башка вышла на славу.

– Пошли, – скомандовал Янко, перекладывая свадебный дар мне в ладонь. – Пусть попробует сказать, что дракон ненастоящий!

– Так неси его сам! – попытался я возразить, но Янко забубнил что-то типа того, что он и так на Высоком берегу, а мне сюда иначе как через женитьбу не перебраться

Он был так убедителен…

Нас и пропустили без возражений, и к принцессе провели.

И выслушала она нас с интересом, и драконью голову в ладошку взяла, но потом…

Пригляделась к ее паскудной ухмылке, маслянистым глазкам и кривящимся губам, покраснела, захлопала ресничками и срывающимся голоском спросила:

– Зачем вы мне такое принесли?

Как я сразу сквозь землю не провалился! Она же девочка совсем, тоненькая, бледненькая, добрая. И я, дурак, во время экскурсии во дворец, видел ее, знал, что принцесса у нас – цветок тепличный, до тягот государственных недопускаемый, из дворца не выпускаемый, даже на охоту не выгуливаемый…

Если б мы эту морду гадкую подарили любой девчонке из Нижнего города – ничего бы не произошло. То есть, те, к кому иногда можно с серебряной монеткой на пару часов забежать, просто повеселились бы, а наши, из школы, как та же Дарка, сначала бы хихикнули, а потом влепили скульптору затрещину, но по-настоящему не обиделись бы.

А принцесса… Она так расстроилась, будто мы не голову, а полностью дракона со всеми неприличными деталями сделали.

Совладала, правда, с собой, гордо локонами тряхнула и спросила:

– Сам изготовил или надоумил кто?

Друга я, конечно, выдавать не стал, повинился, на колени упал, извинился, покраснел ярче тех огоньков, что в дракона вложили…

А принцесса только посмотрела в окошко, в сад, на пруд с чёрными лебедями, и молвила:

– Поддельный твой дракон, Янко. Принеси мне голову настоящего, и будет тебе прощение. Без головы же не возвращайся, а то не сносить тебе головы.

Потом гордо развернулась и удалилась туда, куда обиженные девчонки бегут. К маме жаловаться.

А я на выход из дворца и из города…

И до сих пор иду.

И думаю, ну Янко-то ладно, пошутить хотел, может, насолила она ему чем, а я зачем полез?

Мне и принцесса-то не нужна, обучение бы закончить и Дарку дождаться…

***

Они догнали меня только под вечер. Янко уже зябко кутался в темный плащ, а Дарка с наслаждением подставляла лицо ветерку и позволяла кожаной безрукавке надуваться и хлопать по гибкому телу.

Кожаную одежду Дарка шила сама, но в школу она наряжалась в соответствии с правилами: белая рубаха под жилет или жакет, юбка почти до колен или прямые брюки. А в мастерской своего отца-шорника предпочитала трудиться в упрощенном варианте: все короткое, с разрезами и на шнуровке. Когда мы были младше, шнуровка эта сводила мальчишек с ума, и не было дня, чтоб кто-нибудь не пытался разрезать ее втихаря острым ножичком. Но то кожаные ремешки попадались крепкими, то полы блестящей черной жилетки оставались скрепленными соседним шнурком. Дарка не ленилась делать крепления независимыми.

– Хорошо, что мы успели поймать тебя сегодня, – улыбнулась она. – А то бы поперся в порт.

– Я и сейчас туда собираюсь. Попроситься на корабль.

– Тебе надо не в заморские страны, – сказала Дарка.

Вот так она всегда. Дочка шорника, кожевница в десятках поколений, потомок жителей Нижнего города, дочь, внучка и сестра наших самых надежных мастеров, рукодельница и просто добропорядочная девушка… Не перейти ей в Верхний город, ни колдуньей, ни фрейлиной, ни знатной дамой.

А я вот слушаю ее, разинув рот, и… Слушаюсь. Скажет, что в примере ошибка – пересчитаю. Подмигнет во время моего устного ответа – знаю, что угадал. Даже если волосы велит пригладить – достану гребешок и причешусь, потому что доверяю.

И меньше всего хотел бы видеть ее рядом с этим предателем-доходягой. О, Янко ей, конечно, ничего не сделает. Кишка тонка, чтоб руки распускать, и умишком не вышел, чтоб подставить, как меня с принцессиным драконом.

Но видеть их рядом невыносимо. В морду, что ли, дать?

– Он раскаялся, – быстро сказала Дарка. – Больше не будет.

Я посмотрел на Янко. Бледное лицо с синевой, одновременно упрямый и виноватый взгляд, шейка, и без того тонкая, а из-за бесконечных корпений над книжками совсем уж убогая. Нет, убивать не буду, сам зачахнет.

Они расслабились. Дарка организовала привал: костер, разогретый ломоть мяса, хлеб, овощи, соль в обтянутой кожей коробочке, тонкое, но теплое одеяло.

Из ее маленького рюкзака один за другим извлекались нужные предметы, а я только и успел подумать, что оказался на редкость бестолков. Впрочем, у Янко руки тоже оставались пустыми, что меня несколько успокаивало.

– Хватит так на него смотреть, – буркнула Дарка. – Он не думал, что дело далеко зайдет.

– Я хотел, чтобы ты жил в Верхнем городе… – тихо сказал Янко.

– И освободил твоих родителей от своего присутствия, – закончил я. – Думаешь, я не догадываюсь? Я сплю в твоей комнате, ношу твои вещи, ем из твоей любимой, пусть и надтреснутой, тарелки, каждый день меня кормит твоя мама, а папа делится секретами! Даже именем они называют меня твоим!

– Янко! – воскликнула Дарка.

– Да при чем здесь это? – Янко округлил воспаленные глаза и стал похож на щенка-альбиноса. – Я думал, принцесса повеселится и предложит тебе переехать во дворец, станешь ты делать всякие полезные штуки…

– Янко! – угрожающе протянула Дарка.

– На казни моей она развлечется, отличная забава, всем советую! – крикнул я.

Дарка топнула ногой и уперла руки в бока:

– Хватит ерунду нести. Янко, никто бы тебя не казнил, в крайнем случае, отложили бы казнь лет на двести, а за это время уж как-нибудь сам успеешь помереть. Янко, – она повернулась к магу-недоучке. – Скажи уж ему, зачем всю эту ерунду затеял. Он поймет, я ручаюсь.

Заморыш пожал плечами:

– Бесполезно. Я и прямо говорил, и намеками…

– Вероятно, забыл, что неотесанные мужланы Нижнего города намеков не понимают, – заметил я.

– Да он по уши влюблен в нее! – рявкнула Дарка, выразительно постучав себя по лбу. К кому относился жест, я так и не понял, но ответить постарался без удивления:

– Конечно, это меняет дело.

Сразу страшно захотелось спать. Будто гора с плеч свалилась: нет у Янко ни зависти, ни подлости, есть только непреодолимая дурь влюбленного чурбана. Как привлечь внимание желанной девушки? Да-да, выдвинуть друга на середину зала, авось поскользнется и упадет всем на потеху.

– Она догадалась, что затея – твоих рук дело, – злорадно сказал я, вспомнив, что принцесса во время аудиенции произнесла имя.

– Я не смог пойти к ней и объясниться, сбежал следом за тобой, – понурился Янко. – Только к Дарке заскочил, а она сразу сказала, что надо делать.

– Достала голову? – удивился я. Нет, Дарка – золотая девушка, хозяйственная и запасливая, но поверить, что в ямах для замачивания кож у них завалялись драконы?

– Ну, ваши-то кочаны уже ничем не заменить, – фыркнула Дарка, доставая из сумки еще одну теплую подстилку. – Это вам на двоих, а накроетесь черным плащом, хоть какая-то польза от этого профессионального знака отличия должна быть… В заброшенные каменоломни мы пойдем. Говорят, в уже иссякающем месторождении каторжники уперлись в стену со скелетом дракона. Поржали, раскрасили и оставили там. Король пару раз порывался снарядить экспедицию, но все другие дела находятся. Формально сейчас эта земля никому не принадлежит, нейтральная полоса. Песок с нашей стороны, глина с соседской, мрамор, что посередине, и так весь выколупали... Что найдем – то наше. Спать!

Дарка ловко завернулась в свой мягкий плед и мгновенно засопела, а я решил расправиться с Янко завтра, когда он отоспится и отогреется на солнышке.

***

Вдавленный в известняковую стену скелет впечатлял – шагов тридцать в длину. Весельчаки-каторжники раскрасили ему ребра в разные цвета, подвязали бантики и колокольчики, даже жалко было красоту рушить. Но Янко с Даркой уже вооружились кисточками и мягкими лопатками.

Справились мы за сутки. Янко потихонечку подколдовывал, что касается Дарки – я не знаю занятия, которому ей пришлось бы долго учиться, а я… я просто очень сильно старался. Это же ради меня им приходилось на жаре вдали от дома мучиться. Кроме того, мне бы прощение принес череп дракона, а вот ребятам за самовольную отлучку грозила «отработка» в подмастерьях лишний год, и это еще в лучшем случае!

– А как мы ее потащим? – уныло спросил я, когда черепушка уже лежала перед нами освобожденной. – Я думал, она рассыплется на мелкие косточки, перенесем по частям или еще как…

– Во-первых, у драконов кости были легкие, – ответил Янко, – иначе как бы они летали?

«Разумничался, влюбленный дурак», – хотел было я ответить, но Дарка уже доставала из бездонного рюкзака связку своих уникальных шнурков.

– Вы соорудите тележку, досок и колес здесь в мусоре достаточно. В крайнем случае, переделаете из старой тачки, только удлините ее, чтоб челюсти не свисали, иначе повредим при транспортировке. А я пока попробую для надежности скрепить череп, чтобы получилась цельная конструкция с гибкими соединениями.

Иногда друзья держат меня за идиота – возражать бесполезно, переговорят, заткнут и продолжат дальше… А я вроде и в школе не учился, и профессии не имею.

Поглядев краем глаза, как Янко изобретает колесо на лыжах (конечно-конечно, только ученики магов умеют заглядывать в конец учебников по истории и рассматривать гусеничные машины для штурма крепостей), а Дарка плетет тугие кожаные косички и проворно продевает их внутрь дырочек черепа, бормоча что-то о «врожденных технологических отверстиях для облегчения веса», я решил скоротать время, набивая свой мешок чистейшим песком и полезными минералами, коих в каменоломнях было в избытке. Возможно, отец Янко примет меня гораздо спокойнее, если увидит, что я позаботился о восполнении наших запасов – кое-что на рынке обошлось бы в приличную сумму.

Мешок я нахально положил на тележку позади драконьей башки. Дарка хихикнула и помогла мне прикрепить его, а Янко с завистью заглянул внутрь и проворчал, что для его дела ничего полезного среди этих старых ям не найти, все давно выбрано или украдено. Я уже было собрался дать ему по шее, вспоминая отложенные со вчерашнего дня мечты, но Дарка прервала нас решительным приказом двигаться в обратный путь.

– Вы же не хотите пропускать лишние дни занятий?

– Да легко!

– Запросто!

Дарка хмыкнула.

– Вижу наконец слаженность в ответах. Отлично. А теперь так же дружно налегли сзади на телегу! Если повезет, то до ночи треть пути одолеем.

***

Домой идти всегда легче. Даже если приходится толкать перед собой голову дракона.

Дарка шла впереди, декламируя нам сопливые девчоночьи стихи про любовь и пересказывая крепленые мужицкие байки про рыбалку.

Янко от работы не отлынивал, честно наваливался всем тельцем, отважно выкладывая последние силы и закусывая губу.

– Дома отдохну, – шепнул он, когда я предложил ему пройтись налегке хотя бы до предпоследнего холма.

Простить я его давно простил, но от издевки не удержался.

– А где у тебя дом?

– Сейчас у меня полдома в Верхнем городе, а потом я рассчитываю перебраться во дворец. У нас там везде фонтаны и прохлада. Ландшафтный парк, пруд, тишина и спокойствие…

– И принцесса, – добавил я, – которая ждет тебя не дождется.

– И принцесса тоже, – согласился Янко.

– А у нас не хуже, – вдруг встряла Дарка. – Тенистые улочки, растения в кадках перед входами в лавки, горшки с цветами на каждом балконе, а между кварталами бульвары со скамейками. А вокруг школы тоже парк с высокими деревьями, аллеями и кустами розоцветных. А еще…

– Моя память не настолько дырява, чтобы забыть все это, – холодно сказал Янко.

– Жители Нижнего, перебираясь в Верхний, начинают стыдиться своего происхождения. Ты у нас пока на мосту стоишь. Вроде и принцессу уже можешь дразнить, а «своим человеком» нескоро будешь, – пояснила Дарка. – Когда забудешь запах плюшек отца Янко, – она кивнула в мою сторону, – отдых на прохладных ступенях возле храма, базар с овощами, дичью и речной рыбой, школьные глупости и мамины супы.

Янко надулся, а я почему-то подумал, что Дарка тревожна, но пытается храбриться.

Говорила она с Янко, но поглядывала в мою сторону, а девчонки просто так глазами не стреляют. Либо надо их новую юбку оценить, либо кудряшки – в любом случае, присмотреться в ответ. Но какие прически или юбки посреди дороги после нескольких ночевок? Нет-нет, смотреть на Дарку мне и после путешествия хотелось бы, но не упоминать же ее запылившуюся одежду?

Волосы у Дарки длинные и пушистые. Сейчас они кое-как заколоты, но я же знаю, как она может выглядеть, когда отдохнет, приведет себя в порядок и приукрасится…

Обнаружив мое внимание, Дарка нервно провела рукой по голове:

– Сейчас бы в бадью с чуть тепленькой водичкой окунуться…

– Или в речку, – с готовностью поддержал я.

С нашей стороны река имела маленький чистый пляж, открытый для всех горожан, куда мы временами сбегали с уроков литературы, а со стороны дворца чуть выше по течению были возведены купальни: королевская, придворная, гостевая…

«Сейчас Янко выступит», – подумал я.

– А я пару раз был в купальне для волшебников, – незамедлительно сказал тот.

– И чем она отличается? Вход в подштанниках и черном плаще? – спросила Дарка.

– Нет. Они к отоплению не подключены. Настоящий маг презирает такие мелочи и сушится с помощью своего умения…

– …на солнышке и на ветру, – закончила Дарка.

– Зато у нас там десять сортов мыла и пористого камня для бритья!

Мы замолчали почти одновременно – каждому хотелось домой: помыться, переодеться и выспаться. И я бы перед сном – ледяного квасу из запасов жены моего мастера выпил… А Дарка небось мечтает о чае с лимоном. А Янко о ягодном киселе – редкостной гадости, которой меня временами пытались угостить в его родном доме, помня о вкусах сына и невольно перенося свою заботу на меня…

– Домой… – сказала Дарка.

– Угу, – поддержал Янко.

Ворота в город были открыты.

Сухой ветер, наскочивший на нас из узкого прохода, хлестнул по щекам острой пылью.

Из всего караула был виден только покрасневший дежурный, который вяло помахал нам рукой из будки.

Первую улицу мы пересекли с недоумением, перекресток прошли с тревогой, а на второй уже заволновались по-настоящему.

Горожане сидели по домам.

Тетки не развешивали белье, дети не плескались в тазиках.

В горшках на фонарных столбах и клумбах вместо однолетников сидел неверно собранный гербарий: однообразный, бесцветный и ломкий.

Мы переглянулись.

– Доставим голову во дворец? – сказала Дарка.

– Заодно и официальные новости узнаем, а не слухи, – кивнул Янко.

Я наклонился над окошком первого этажа, вросшим ниже уровня улицы, и одной рукой достал оттуда отощавшего белого кота.

– Он хочет пить, – сказал я.

Дарка достала свою флягу, единственный наш запас воды, мы-то с Янко лишней тяжестью себя в путь не обременяли, колодцы и родники, встречающиеся вдоль дороги в достаточном количестве помогали нам не чувствовать себя забывчивыми разгильдяями и спасали от жажды.

Дарка налила несколько капель в крышку и наклонила ее перед животным.

Кот жадно приник широкой мордой к желанному питью, вылакал воду и попытался облизать стенки изнутри.

– Мы все хотим пить, – сказала Дарка и сглотнула слюну.

О том, насколько мы хотим пить, пришлось промолчать.

Толку-то со стонов?

***

– Вот так все и было, – грустно подытожил Первый Королевский маг, сгорбившийся на колченогом стуле. – Наш город почти убит.

По рассказам приятеля я представлял его величественным гордецом с презрительно сжатыми губами. Ожоги от алхимических взрывов на его кистях только подчеркивали благородную форму рук, природная бледность выдавала аристократа, а парой коротких слов по делу он мог даже премьер-министра заставить стыдливо примолкнуть.

– Но почему никто ничего не делает?

Колдун погладил умостившегося на его руках черного лебедя и горько усмехнулся:

– Король дал мне возможность самому исправить ошибку. Он мудр и не хочет раньше времени метаться. Не казнил, а напротив, оставил на свободе и подарил аж неделю.

– Так не сидите же сычом! – Янко вскочил на ноги и рванулся к двери.

– Я только и делал все эти дни, – ответил Главный Маг, – что бегал по пустому руслу. Толку – никакого. Я знаю, что натворил, понимаю, что решение не в вызове дождя, а в устранении причины, но вот дальше – для меня туман.

– Мы пойдем смотреть причину, – сказал Янко.

Дарка неприязненно покосилась на черного лебедя, столь же недружелюбно разглядывающего ее желтым глазом, и не удержалась:

– На кой вам вообще эти твари?

– Положено, – вздохнул маг. – Надо иметь что-то, внушающее трепет и уважение.

Вот уж чего не знал, так это того, что лебеди – символы Верхнего города – живут в доме у мага. Янко никогда об этом не упоминал, видно стеснялся, что задразним. А я бы не промолчал. Лебедь, пусть и черный – та же утка. Да еще домашний. Тьфу.

И еще они неприятности приносят.

Оказывается, оставшись без помощи Янко, Главный Маг в первый же вечер здорово заплутал в домашнем хозяйстве. Сжег ужин, перебил реторты, подавил сапогами колбы, сломал швабру и растерял дурацких лебедей, вместо королевского пруда разместившихся в разных концах реки.

Глупые птицы никак не желали идти домой, и маг не придумал ничего лучшего, кроме как припугнуть их. Запас свинца в чулане показался ему достаточным, чтобы наскоро соорудить из него шарик, плюхнуть этот шарик в воду и погнать нахалов прочь.

Нелогично? Не совсем. Маг устал, разозлился… Даже если бы лебеди были не чёрные, даже если бы они были и не его вовсе – он бы все равно захотел разрядки. А что может быть действеннее, чем громыхнуть гигантским шаром с парадного моста в спокойную речку? Да так, чтоб все-все вздрогнули от неожиданности.

И все, вплоть до короля, вздрогнули.

Массу свинца маг не помнил, а учетных записей без Янко не нашел.

С направлением вращения, придающим полету эффектность, не угадал.

Да еще оговорился в заклинании.

Поэтому шар не только упал в воду, но покружившись на одном месте, покатился вверх по течению, сметая и королевские купаленки, и рыбацкие сети, и решетку в стене, преграждающую водный путь всякому мусору в город.

Остановился он только у Старого холма, залепив выход из подземной пещеры.

Мы с Янко и Даркой проследили путь шара по следам, лично потрогали свинцовую плюшку пальцами, по илистому руслу вернулись обратно на мост и сели в ряд, свесив ноги. Не ощущать пятками ласковую воду оказалось непривычно.

– Даже отряд солдат со взрывчаткой не поможет, – сказал Янко. – В лучшем случае шар останется на месте...

Белый кот, поджидавший нас на Нижнем берегу, обрадовался Даркиному возвращению и рискнул подойти к нам, чтобы взобраться к ней на колени.

– А в Верхний город они никогда не ходят, – невпопад сказала Дарка.

– Еще бы! Там всюду злобные щиплючие лебеди, крысиный яд, королева с лихорадкой на шерсть животных и охотничьи собаки, – сказал я, почесывая кота за ушком.

Смотрящая вдаль Дарка задумчиво погладила кота и мою руку.

– Как интересно, все на одной линии: середина моста, решетка в стене и черная точка шара… Рано или поздно способ уничтожить или оттащить шар найдут. А что будет в худшем случае?

– Придется переселяться… Вы заметили, что растения в городе стремительно погибают? Подумаешь, обмелела река и влажность уменьшилась. Это еще не повод вянуть, желтеть и скрючиваться. Часть свинца, та, о которой мой учитель подзабыл во время произнесения заклинания, была когда-то ртутью. Давным-давно он баловался с поисками философского камня, до золота не дошел, но отходы выбрасывать не стал. Теперь же, после нового колдовства, та штука, что запечатала речку, обладает непредсказуемыми свойствами.

– А я все гадала, почему Главный маг отказывается от предложения отца проложить новый канал… – тихо сказал кто-то позади нас.

Тоненькая девушка в темном плаще мага откинула капюшон и кивнула нам.

– Принцесса! – мой друг вскочил на ноги, чуть не столкнув с моста меня, кота и Дарку, и склонился в поклоне.

– Вы, значит, тоже колдунья? – улыбнулась Дарка, вставая.

Что-то мы там по этикету изучали, вроде даже за пределами дворца почтение следует выказывать. Я присоединился к друзьям и попытался повторить поклон Янко.

– Лет десять магию изучала, – подтвердила принцесса и добавила: – Я ждала вас на этом дурацком мосту каждый день, до одури вглядывалась в черную точку. Мне нужен настоящий маг.

– Но Главный… – заикнулся Янко.

– Слишком расстроен, чтобы с него был толк, – прервала его принцесса. – Он нашел нужное заклинание, но не решается его применить. Чтобы никто не пострадал – нужно нанести удар прицельно и издалека. Да и произносить нельзя, только заключить в артефакт.

– В снаряд, – сказал Янко. – Изготовить снаряд и выстрелить. Был бы магический кристалл побольше…

– У меня есть, – тихо сказал принцесса.

– Тогда берем кристалл, заключаем в чугунную, нет, в стальную оболочку, приделываем еще кристаллик для активации, запускаем, он детонирует, возникает детонационная волна, которая перемещается вдоль оси…

Я посмотрел на принцессу – готов поклясться, эта наивная девочка все из того, что он нес, понимала!

– Металл облицовки ведет себя как жидкость, оставаясь твердым телом, – продолжал Янко, – да эту хреновину не только пробьет, но и разнесет изнутри!

Принцесса нежно улыбнулась ему.

– Я знала, что ты это придумаешь! Я верила!

Бледные щеки Янко порозовели:

– Совсем недавно я прочитал про эффект накопления. Реализовать его несложно, надо только иметь составляющие и знать, как именно действовать. Стрелять можно отсюда – вон как все проглядывается.

– Ты сможешь изготовить снаряд до завтра? – тревожно спросила принцесса.

Янко вдруг задумался.

– Эта штука лучше всего действует при срабатывании до преграды. Фокус чуть меньше двух локтей, точнее не помню.

Кот вдруг зашипел, глядя на Верхний берег. На краю моста стоял черный лебедь и нагло смотрел на нас, отвернув голову в сторону.

– А к птичке привязать? – предложил я. – Пусть до фокуса донесет?

– Ты что! – возмутилась принцесса и присела на корточки, причмокивая губами. Черный уродец просеменил к ней и забрался на руки.

Дарка с котом отошли подальше и демонстративно отвернулись. Кот, похоже, был готов детонировать и активизировать лебедя прямо сейчас.

– Даже если б нам не жалко было лебедя, – сказал Янко, строя предостерегающие рожи, как будто мы могли бы продолжать ругать птицу, находящуюся под защитой принцессы, – нужной точности бы не достигли. А вот прицел хороший мы соорудить можем. Янко, за сколько ты успеешь приготовить линзы, положительный мениск, собирающую и рассеивающую, сложенные вместе? Размера… Э-э-э… судя по расстоянию…– он показал мне кулак. – Вот примерно такого.

– Материал я набрал в копях, инструменты у мастера одолжу… Дня четыре, чтобы сами линзы остыть успели.

– А две штуки сделать можешь? Чтобы уж наверняка? – Янко потер руки. – Прицел мы изготовим, осталось придумать, в чем его закрепить, – пробормотал он.

– В руках не удержим? – предположила принцесса.

– Мы их к лебедю привяжем?

Принцесса вздохнула, а Дарка как-то неопределенно хихикнула.

Янко пожал плечами.

– Это что-то должно быть устойчивым, обладать фиксаторами и экранировать магию. А то мы все тут такой гадостью пропитаемся…

Дарка снова хихикнула.

– Совершенно случайно, у нас с собой подобный предмет имеется, – сказала она.

Мы с Янко покосились на ее рюкзак. Принцесса, проследив наш взгляд, воззрилась туда же.

– Вы чего? – Дарка оглянулась. – За мной кто-то стоит?

– Ну доставай же! – взмолились мы.

– Не томи, сдаемся!

Дарка нахмурилась:

– Чего доставать? Сами идите и тащите оттуда, где бросили!

– Да что же? – вскрикнул Янко.

– Голову драконью, дурьи башки! – заявила Дарка. – Мы ее у входа оставили валяться. Завезли в город и забыли про нее. Она и крепенькая, и устойчивая, а уж на магию-то ей как плевать…

Принцесса достала из кармана стеклянную драконью мордочку и постучала пальчиком по красным глазикам:

– Вот-вот, – сказала она. – Такая же, но побольше!

Янко с изумлением посмотрел на нее:

– Вы… не уничтожили?

Принцесса гордо вскинула голову. Это движение я уже наблюдал…

– Это первая голова дракона, которую мне подарили!

И ушла во дворец.

Наверняка, плакаться маме.

***

Шандарахнуло, бабахнуло и громыхнуло на славу.

Впрочем, возможно, это после бессонных ночей мне так показалось.

Янко дал мне нужные числа и наказал не отступить ни на волосок.

Хорошо, что я натренировался в соединении собирающей и рассеивающей линз, чтобы они действовали как единая. Важным было изготовить прозрачное стекло, да не напутать с радиусами кривизны, да соединить линзы осторожно, да еще вторую пару, чтоб не хуже первой…

Но «глаза» для дракона вышли отличные. Как только Янко с Даркой закрепили их в черепе – мне стало жутковато. Дракон скалился так же коварно, как и его миниатюрный братец.

Принцесса тоже напряглась, зато Дарка была в себе уверена. Даже пирожков с утра принесла – чтобы мы все подкрепились перед битвой.

Папины пирожки… Родную пекарню я всегда узнаю.

– Все будет хорошо, – заверила она меня и отвела в сторону.

Возле драконьей головы остались три мага: Янко, его учитель и принцесса.

Толку с двух последних, как мне показалось, было мало: щеки надували, руками махали, на цыпочки вставали, но в изнеможении после выстрела свалился только мой друг. Принцесса опустилась рядом с ним и бережно приподняла его голову, положив к себе на колени.

Но на них мало кто обращал внимания, потому что бумкнуло, как я уже сказал, знатно.

А потом по руслу хлынула вода.

***

Выхаживали Янко, теперь уже Главного мага, в королевском дворце.

Учитель его собрал котомку и отправился в паломничество «для успокоения нервишек».

Я получил приглашение в Верхний город – занятие обещали подыскать в ближайшее время.

Мама сказала, что неплохо бы было сначала закончить школу.

Папа сказал, что новая работа – это еще не женитьба.

Мастер сказал, что Верхний город забирает у него уже второго сына.

Жена мастера сварила мне «на дорожку» густой пересоленный суп.

Глава школы сухо намекнул мне, что можно продолжать посещать занятия, если быстро бегать…

Девчонки из школы сказали, что на танцах я был неплохим кавалером.

И только Дарка ничего не сказала. Они с котом пошли провожать меня до середины моста. Кот важно вышагивал у ее ног, а Дарка упрямо смотрела только на него.

И молчала.

А молчащая Дарка – это невыносимо.

Нет, не так.

Не-вы-но-си-мо.

– В твоей бездонной сумке пирожок не завалялся? – спросил я. Голос звучал хрипло.

Она пошарила в сумке и подала мне что-то, завернутое в салфетку. Булочка с кремом, семейный рецепт которой я даже не пытался освоить.

– Еще теплая, – удивленно сказал я. – Ты заходила с утра к моим родителям?

– Сама испекла, – мрачно ответила Дарка.

Значит, папа выдал ей одну из своих драгоценных тайн.

Длинные пушистые волосы Дарки жили своей жизнью – ветер на мосту позволял им делать то, что хочется. Развеваться позади, крутиться вокруг лица, забиваться в вырез школьной блузы, скользить по кожаному жакету…

Одна из прядок прикрыла щеку, я попытался снять ее, Дарка неожиданно сердито откинула мою руку, а другая прядь щелкнула меня по носу.

Мгновение – ветер переменился, и я весь оказался опутан ее своенравными волосами.

Дарка умеет плести крепкие шнурки.

Тоненькие такие шнурки, которые ни разрезать, ни разорвать, ни развязать.

Я решительно обнял ее за плечи и повел обратно на Нижний берег:

– Здесь ты, белый кот, школа и пирожки, – небрежно бросил я. – А там принцессы, которые не знают, что им надо, черные лебеди и старый друг-зануда.

– И что? – хмуро спросила Дарка, но уже меня оттолкнуть не пыталась.

– Да руки везде одинаково обожжены будут, – я улыбнулся и обнял ее за талию.