Небо нахмурилось.
Второй месяц работы магазинчика заканчивался столь же бездарно, как и первый. Если бы палатка оставалась снаружи, шансы еще хоть изредка, да мелькали бы, но теперь, после страшной войны, объявленной самострою, верить в возобновление продаж могли только неисправимые оптимисты.
— Может, по кофейку? — спросил парень в красной футболке у своей очаровательной коллеги.
Автомат, развернутый ко входу, сохранял надежду на привлечение прохожих.
— Выходные мертвые, — буркнула девчонка, вяло тасуя колоду с грибами. — Не могу больше кофе. Еще чашка — и выйду на улицу к сэндвичу и стоматологу. Встану между ними и начну плясать-зазывать.
— Не, ну чо ты, не так уж и скучно было. Приезжал же чудик за интернет-заказом. И бабушка за гадалками приходила. И тетя по ошибке завернула...
— И ничего не взяли. Мы — декорация, признай же это наконец. Двадцать метров от метро, дверь на проспект с двенадцатью полосами, уютное укрытие в цоколе сталинки ничего не означают. Аптека, фирменные отделы сотовых, шаурма и платья до тыщи еще дышат, а мы фантомы. Толстая перегородка в этом цветном ряду. Ага?
Парень жизнерадостно кивнул, достал из кармана ключик, приоткрыл витрину, деловито подвинул большую коробку и переставил коробку поменьше слегка под другим углом. Склонил голову, оценивая результат, сам себе кивнул и осторожно закрыл дверцу обратно.
— В тебе говорит понедельник. Завтра уже ребята из офисов подтянутся. Либо те, которым мы скидку по номеру телефона втюхали, либо те, что с понтами. Дни рождения, новые сотрудники, на знакомство, на прощание, в подарок детям, соседям и родне, кошка подрала коробку, растеряли фишки в поездке... веселее дело пойдет, увидишь.
Он бодрился, но печальный вид собеседницы говорил о том, что до беседы «люди разучились играть» осталось всего ничего.
Он продолжал бы придумывать оправдания, сочинил бы смешную историю и рассказал бы стихотворение, но говорить становилось все тяжелее.
Ему мешали понедельник, хмурая погода и любовь.
===
А в это время на том же самом проспекте, в сквере напротив, сидела на скамейке девушка.
Ее можно бы было назвать красивой, но отчаяние, душившее ее рыданиями, не позволяло сделать это. Слез было так много, что они никак не могли прорваться наружу, заполнили ее всю с ног до головы и застряли в глазах, сухих от внутренней боли. Обида, печаль и тоска кромсали девушку на куски, но, так как внешне она все еще оставалась целой, пытка грозила быть вечной.
Девушка страдала от несчастной, невозможной, затянувшейся любви, той самой, которая не дает ни дышать, ни ходить, ни существовать. Которая выключает голову и отравляет жизнь.
Девушка была умной и обладала рациональным мышлением, но наступали моменты, когда ее не спасало ничего.
Выходные, в которые можно было хоть как-то развлечься и забыться, прошли, а будни начались с ненастной погоды и мерзких новостей, которые и ввели в гадкое состояние.
Вера в людей испарилась досуха.
Друзья — забавные создания со своими заморочками — могли дать лишь бесполезное утешение.
Родители со своим вкусным ужином и семейным теплом только напоминали, как пуста, горька и несчастна ее собственная жизнь.
Работа неплохо отвлекла на девять часов, но внезапно закончилась.
Неприветливое небо потемнело еще сильнее и надавило на голову пыльной мартовской подушкой. Возможно, оно хотело помочь девушке наконец-то разразиться слезами, первым показав пример.
Фонари в парковых аллеях, загоревшиеся было в сумерках, жалобно заморгали и уснули.
Мир окончательно отвернулся от бедняги.
Девушка опустила воротник пальто, ожидая первых капель, падающих за шиворот. Если бы зима вдруг решила вернуться и накидала бы ей туда снежинок, это бы не вызвало удивления. Чего ждать от погоды в мире, где люди столь эгоистично жестоки.
Первые капли упали в раскрытую сумку, и девушка все-таки пошевелилась, дергая застежку молнии. Из сумки изначально планировалось достать платочки, но в безлюдном темном сквере зрителей все равно не ожидалось, поэтому плакать решено было безудержно, громко и без попыток скрыть следы.
Она не заметила, как с поперечной дорожки в шерстяном плаще и широкополой шляпе появился подтянутый господин, который неторопливо вышел в центр скверика, ведя за собой маленькую черную собаку, огляделся по сторонам, резко двинулся к единственной занятой скамейке, будто увидел на ней старого знакомого, столь же неожиданно остановился и дернул за поводок.
Собачка прижалась к его ногам в поисках защиты, но вот что именно ее напугало, понять было сложно. Пока еще не сильно накрапывающий дождик или бездна горя, исходящая от несчастной девушки?
Господин покачал головой, поднял собаку и небрежно сунул ее в широкий карман. Затем достал из этого же кармана черно-желтый шарф, обмотал его вокруг шеи, прикрыв нижнюю часть лица, и слегка ссутулившись, широким шагом проследовал мимо нашей героини.
Далее его путь лежал через подземный переход на четную сторону проспекта, не доходя двадцать метров до станции метро, к магазину настольных игр, но девушка, погруженная в долгожданный водопад слез, ничего этого ни заметить, ни увидеть не смогла бы.
===
— Слабоваты вы, друзья мои, стали, слабоваты, — проговорил господин, критически оглядывая помещение.
Парень демонстративно натирал стекло салфеткой, а его подруга нервно перебирала страницы журнала с отчетностью.
— Место такое, — виновато сказала она. — И время тоже не очень...
— Отличное место, — отмахнулся господин, разматывая шарф и упихивая его в карман. Ворчание, раздавшееся внутри, было пресечено кубиком сахара, закинутого следом. — И люди нормальные. И время, так сказать, неплохое. Да... Вы ленивы, аморфны, вялы и безынициативны. Как, кстати, назвались в этот раз?
— Я Дашей, а он Димой.
— Какие лица, такие и имена. — Господин мученически возвел глаза к потолку.
— Нормальные имена, — возразил парень.
— Нормальный у вас разговор, блин, — раздалось из кармана.
— Началось... — почти простонал господин, состроив продавцам страдальческую рожу.
Дима с Дашей заметались, организуя на стойке перед кассой мягкую подушку, свежий кофе, очечник и нераспечатанную коробку с игрой.
Господин бережно достал из кармана своего черного спутника, уже успевшего закрутить шарф вокруг собственной шеи, посадил его на подушечку и виновато раскланялся.
— Курить здесь нынче не разрешается, прошу прощения.
— Все, достали паясничать.
Черное кудрявое шестиногое существо сердито осмотрело всех троих, хлебнуло из чашки и закусило картонкой, вкусно прогрызая хрустящую пленку.
— Ничего не получается...
— И ныть достали.
Повисшую тишину нарушило все то же существо. Оно схватило когтистыми пальцами очечник, постучало им по кассе и гавкнуло:
— Ну и? Войны и голода нет, а люди вам не играют, да? Про то, что увлекать надо, не слышали?
— Хотелось не нарушать законов, — прошептала Даша. — Мы действовали по правилам. Сначала мы оформили ларек, потом его внезапно снесли, мы арендовали место среди новых разрешенных, вывесили рекламу...
— И как много человек у вас реально играет?
Даша протянула журнал, и существо, прижав его к себе тремя лапами, выкусило примерно половину страниц.
— Это все подарки, чавк-чавк, обреченные на недолгую жизнь в столе и бесславный выкидон. Их даже не распаковывают, если вы в курсе, конечно.
— Неправда! — возразил Дима. — Недавно мамочка одна «Зельеварение» брала, они с ребенком и его друзьями играть будут.
— Насколько мамы хватит, поиграют, — приторно мягко согласилось существо. — А как она делами займется, вернутся к своим гаджетам. И ладно бы еще они к вашим конкурентам ушли и хоть во что-то там играли, хоть в желейку, хоть в бомбехи какие, нет, они будут мемами обмениваться и статусы без конца менять.
Дима упирался, как мог:
— Это тоже игра своего рода...
Даша прижала палец к губам, призывая его молчать.
От решения ревизора зависела их дальнейшая форма жизни, а за сохранение девичьего тела, стройного, теплого и желанного любимым, она бы хотела побороться всерьез.
— Сдаетесь, значит?
— Нет. — Дима набычился и посмотрел отчаянно и упрямо. — Не надо придираться. Вы зачем пришли? Вызывали вас? Жаловался кто? Продажи худо-бедно есть, мы и так неплохо продержались и ко дну еще не идем. Формально все честно, берут — значит, надо. А уж причины, кто и зачем, мы озвучивать не обязаны. Кто по привычке, кто выпендриться решил, мало ли... Станет хуже, придумаем что-нибудь еще. Вон Даша уже сегодня планы строила, как будем по очереди выходить и от метро народ заманивать. Либо плакаты на себя надевать, либо, как тот темнокожий парень, листовки вручать. Турниры, может, объявим.
— А на приз шаурма от соседей, — пискнула Даша. — Нынче редкость.
Ревизор скривился, вытянул из острого плеча крыло, распрямил его, почесался и посмотрел на своего шофера.
— Смелые ребята нам попались, да?
Господин снова раскланялся.
— Мне они и самому нравятся, — вздохнул ревизор. — Весна, опять же, любовь. Шебуршатся хоть как-то. Ладно, дам вам задачку, если справитесь, залетим через год за шаурмой, если нет... — Он многозначительно скосил глаза на витрину. — Спрячу по разным коробкам. Пойдете у меня по опятам или по активити. Или одного из вас вообще... — Черная лапа постучала по столу недоеденной колодой и распустила пальцы.
Картонные огрызки россыпью спланировали на пол.
Даша охнула. Дима рыпнулся было к ней, но шофер ухватил его за шею, вызвав шипение ошпаренной кожи.
— Стимул, девочка. Вам он нужен, — мягко сказал ревизор. — Решите задачку. В парке напротив сидит донельзя несчастная барышня. Поиграет она с вами, всем будет хорошо. Упухнет она со своей большой беды — и вам не поздоровится.
— Отпустите Диму, — тихо взмолилась Даша. — Мы с ней поиграем.
===
Где-то капала вода.
Настя открыла глаза, приподнялась с каменных ступеней и посмотрела на свои руки, сжимающие петлю из грубой веревки.
— Я обвиняю в убийстве леди Скарлет. Она совершила преступление во внутреннем дворе, удушив несчастного, — раздался голос сверху. Отраженный от стен, он долетел до Насти еще несколько раз, заставляя нестерпимо болящую голову раскалываться еще больше.
Где виновник всех бед? Может быть, он как раз и убит? Что это за дом? Его дом? Ее дом? Дом соперницы?
Взгляд вниз — тела нет. Он жив, он жив.
Что это за дурацкое красное платье? Выглядит стильно, сидит хорошо, но кто же носит такие?
Настя выпрямилась и осмотрелась по сторонам. Теперь она вспомнила этот дом, расположение его шести комнат, лестниц, кухни, гаража и двора. Вспомнила, что здесь кого-то убили, что она здесь не одна... Среди прочих гостей кто-то убийца, надо найти его и узнать, при помощи какого инструмента совершено преступление.
Но все это было не то и не важно. Если убитый — не Он, то какая разница, кто кого-то убил? А если убитая — та самая, то жить будет проще, если только убийца — не сама Настя. Но Настю могут и не найти до конца... до конца чего?
Непонятно, но ясно одно, надо протянуть какой-то срок, потом все будет хорошо. А если Настя убила кого-то другого? Не может такого быть, она, Настя, никого никогда не обижала, всем желала добра, только здесь все неправильно. И как-то так в этом доме может быть, что она кого-то убила. И тоже не важно, делала она это или нет, главное — не выдать себя до срока, даже если вспомнит или догадается. Еще лучше — найти настоящего убийцу раньше всех. Тогда и Настя, и Он будут в безопасности.
Да, точно, вперед и на поиски. Настя заметалась по ступеням. Ах, какая фигурка, как элегантно сидит платье, какие туфельки с сексуальной шпилькой!
На плече обнаружилась сумочка с зеркальцем.
Укладка! Локоны из «Чисто английского убийства». Макияж с яркой помадой, глазищи, ресницы! Ух!
Когда Настя спасет его от обвинения или убийцы, перед ее красотой ничего не устоит.
— Я обвиняю мистера Мастарда в убийстве. Он совершил его в бильярдной при помощи гаечного ключа, — прозвучал сверху и снова отразился со всех сторон незнакомый мужской голос.
Точно! Его зовут Мастард, и он носит странный желтый костюм. Любого другого эта канареечная расцветка сделала бы смешным, но Мастард красив в любом виде. Как ему идет эта прекрасная ткань, какой он стройный и грациозный!
Но зачем ему в бильярдной гаечный ключ? Случиться, конечно, может всякое, но теперь, когда Настя окончательно пришла в себя и поняла что происходит, она точно знала, что Мастард — не убийца. Не мог он поступить так неизящно. Фу, плебейский инструмент.
Она с нетерпением ждала своей очереди: надо немедленно попасть к Мастарду, срочно к нему!
— Кхе, — прорезался ее собственный голос, и как хорошо, что теперь-то она знала, что делать. — Сейчас будет мой ход, я скажу, что убийство совершила я, леди Скарлет, — с улыбкой сказала она. — В бильярдной... — что там еще осталось из инструментов? — Ножом, наверное.
Двери в дом открылись. До бильярдной восемь шагов, но выпало шесть, а это значит, что до встречи с мистером Мастардом как минимум еще пять ходов. Настя достала пудреницу и зеркало. Эти ходы надо провести с пользой для себя. Мастард увидит ее идеальной.
— Я думаю, — раздался озадаченный мужской голос... — Убийство в спальне, совершил его мистер Мастард. Гаечным ключом.
Леди Скарлет поняла, что второй игрок тупица. Он пытается выяснить место преступления, его право, но чтобы вот так огульно ради результата оговаривать дорогого Мастарда? И до спальни гораздо дальше идти, она не уложится за один свой ход. Надо было никуда не двигаться вовсе, а вызвать Мастарда к себе, но тогда пришлось бы обвинить его, а на подобную низость она никак не способна.
За пропущенные ходы, а это ни много ни мало, двадцать восемь клеток, она успела убедиться, что Мастард невиновен. Тупой игрок давно уже таскал по локациям оставшихся гостей. Последний бросок костей перед спальней и лепет обвинителей подсказали ей, что сама она тоже чиста.
И вот леди Скарлет уже стоит у порога нужной комнаты, готовая обвинить себя, но встретиться с Мастардом, вот она дергает дверь, обнаруживая в своих руках подсвечник и открывая для дурацких слов, но пол уходит у нее из-под ног.
Леди Скарлет видит находящихся рядом друг с другом мистера Мастарда и леди Уайт. Леди Уайт, живая и невредимая, приветливо улыбается гостье, которая чувствует, что теряет сознание.
— Не хочу, уберите, отстаньте! — со злостью кричит Настя.
======
Закинув прядку волос за ухо, Даша подала Диме чашку кофе.
— Что ж такое-то… — Он в отчаянье почесал затылок. — Я был уверен, что получится. Она же математик, любит логические загадки, должна была увлечься... Как там на улице?
— Льет.
— Давно?
— Вы играли пятнадцать минут. Но, если мы так и оставим ее на скамейке, она промерзнет раньше, чем ревизор с кучером съедят свою шаурму.
— Кучер ест жареный пирожок с картошкой. Я сам оплачивал перед началом партии.
— Тогда они нас за ее затянутые мучения развоплотят навечно.
— Соберись, Дашка! Мы можем предложить что-то другое? Квест? Клад? Или анекдоты? Или что-то из восемнадцать плюс?
Даша отрицательно замотала головой.
— Нет, не то. — Она прошлась по зальчику, нарочито виляя обтянутой джинсами попкой. — Ты смотришь не с той стороны. Ты ищешь, как ее по-человечески заинтересовать, а такое тут не работает. Как человек она имеет интерес к конкретной цели, и эта цель будет светиться в любой ситуации. Надо искать другую мотивацию.
Дима демонстративно уставился на покачивающиеся части и снова почесал затылок.
— Мне кажется, интерес от состояния не меняется. Вот ты мне в любом виде нравишься. Ревизор пожрать всегда готов. А несчастная девушка сохранит свою беду, даже если мы ее в шашку сплющим и на клетки посадим.
Даша остановилась и щелкнула пальцами.
— Клетки, точно! Из одной клетки можно вырастить новое...
Оба продавца посмотрели на полку с «Эволюцией».
— Должно хватить базового комплекта, — задумчиво сказала Даша.
===
Настя хотела протереть глаза, но сделать это было нечем.
Она прищурилась и порадовалась, что хотя бы есть, чем видеть, еще недавно она просто существовала. Зеленая, пушистая и длинная, вытянувшаяся вдоль набегающей волны.
С одной стороны много-много воды, с другой много-много песка.
Впереди сотни лет одиночества.
Где-то явно есть другое существо, но ей до него никогда не добраться.
Сменилась эпоха, и Настя поела.
После завтрака она поняла, что сменила окраску на желто-оранжевую, нежный пух исчез, и на коже появилась слизь.
— Ядовитая я! — обрадовалась она, понимая, что теперь ее никто не съест и когда-нибудь она сможет добраться до Него.
Эпохи менялись, она приобрела камуфляж, спячку и свойство накапливать пищу. Пару раз неподалеку от нее заводились разные существа, но либо их ели, либо им не хватало еды. Насте не было их жаль, она только радовалась, что где-то еще есть Он. И раз Он ест ее соседей, значит, он жив, накапливает свойства, обладает хорошим аппетитом, а значит, еще и здоров.
Со временем она выработала план, заключающийся в ожидании каких-либо свойств, дающих перемещение. Миграции она вряд ли дождалась бы, судя по всему, ее в комплекте не было, но при желании можно бежать и с другими. Если бы ей достались быстрота или стадность, предназначенные для спасения, расчетливый разум нашел бы способ применить их для достижения цели. Оставалось только ждать случайности или появления свойств из дополнительного набора...
Внезапно рядом на пляже из клетки вырос сосед. Как он выглядел, Насте было неинтересно, она смотрела только на дальнюю дюну, за которой совершенно точно лежал путь к Нему. Но сосед разросся до огромных размеров, обвешался самыми прогрессивными свойствами, положил между собой и Настей карту взаимодействия и начал подкидывать ей дополнительную еду. Как только до Насти дошло, что этот нахал пытается за ней ухаживать, она приобрела стрекательные клетки и дополнительную оборонную ерунду, чем вызвала его новое восхищение. Сосед стал уговаривать ее увеличиться в размерах, чтобы красоты было еще больше, и в один прекрасный момент она его услышала.
Взвесив все «за» и «против», она согласилась стать огромной.
Ведь большой и красивой Насте было бы видно, что творится за дюной, и она смогла бы Его увидеть раньше...
К сожалению, план не сработал, за дюной оказался еще пригорок.
А проблемы появились: двум огромным животным и еды надо было в два раза больше. Взаимодействие, позволяющее делиться едой, уже спасало еле-еле. Вместо новых свойств они заводили рядом маленьких зверюшек, скармливаемых другой стороне, чтобы не рисковать с питанием. Каждый лишний кусок они складывали Насте в запасы жира, заведя ей несколько дополнительных складок и горбов.
За догадливость и находчивость сосед даже стал казаться симпатичным. Иногда он прикольно шутил, иногда мечтал...
Как-то раз он предложил ей взять свойство «водоплавающих» и уплыть в океан, где нет конкуренции в еде, где они смогут завести себе новых зверюшек, находящихся в безопасности, где они нарастят себе и своим друзьям новые полезные свойства.
Океан манил и Настю тоже, ее вид и способности, размеры и запасы жира позволяли стать королевой бескрайних вод, но в этом случае она навсегда потеряла бы вероятность встречи с Ним, и Настя только отшучивалась.
Как-то раз с питанием что-то пошло не так.
Еды выпало очень мало, и Настя с соседом, попрощавшись с новой обреченной зверюшкой, рассчитали остатки. Если бы соперник съел малявку, то на еду он уже посягать не стал бы, а значит, им вполне бы хватило поделить остатки на двоих. С учетом взаимодействия, дополнительного куска, все проходило нормально
Но соперник не стал охотиться.
Из-за дюны выскочило гигантское зубастое существо, обвешанное со всех сторон дополнительными свойствами, практически неуязвимое, громко рассмеялось в глаза нашим персонажам, вытоптало порцию еды и убежало обратно.
Времени до заката как раз хватило, чтобы попрощаться с соседом и малявкой.
Настя смогла выжить только благодаря запасам жира, у соседа не оказалось даже режима голодной спячки.
Через три эпохи Настя вообще забыла, как он выглядел.
А вот образ Его, оказавшегося еще краше, чем Настя себе представляла, не покидал ее ни на секунду.
Такой огромный, такой продвинутый, такой ловкий! Даже с чувством юмора!
С той стороны продолжали есть маленьких животных, любовно выращиваемых ею в каждую эпоху, но она упорно отказывалась думать, что у Него завелся кто-то еще. И даже произведя в уме нехитрые подсчеты, она отмела глупые подозрения. Может, он растил ученика или питомца?
Счастье, подогреваемое надеждой, закончилось довольно быстро.
Как-то утром, еще до завтрака, Настя увидела два огромных хвоста, хлопнувших по прибрежной глади веселого океана.
Она засуетилась, перебирая несыгравшие свойства, нашла припасенную карточку водоплавающего и замерла с ней в обнимку, вглядываясь в горизонт.
Что такое одна эпоха? Уже завтра она могла бы нарастить себе ласты и отправиться за Ним.
А с утра у нее разболелся живот и разыгрался аппетит.
Привычной еды, которой, как назло, выпало мало, не хватило. Настя потратила запас жира и решила немного переждать на берегу. В разодранном и измученном состоянии она не хотела бы встречаться с Ним, да и непонятно было, сможет ли догнать.
Следующую эпоху она пережила еле-еле, растратив последние запасы и мучаясь от боли.
Настя догадывалась, что ее организм подхватил нехороших спутников, но карта со свойством избавления от них все не шла, а еды выпадало все меньше и меньше...
====
— Ты подкинула ей паразитов! — удивился Дима, бегавший перекусить в кафешку. — Какая гадость!
— Аж две карты, — кивнула Даша. — С одной она бы еще выжила.
Даша обхватила приятеля за шею и прижалась к нему.
— Надеялась, что она поймет. Вроде все уже ясно — и так, и эдак пропадает она. Остается только остановиться и отвернуться.
— Даже на соседа не повелась, — удивился Дима. — А ты его так здорово придумала.
У Даши предательски заморгали глаза.
— Это не я, — захныкала она, — это оно само такое там завелось. Она ведь классная девчонка. Если ревизор сейчас выключит дождь, вокруг нее сразу столько парней налипнет... Никакие игры не нужны.
— Так а дождя нет уже, я только что с улицы.
Даша с растерянностью подошла к двери.
— Что-то я сама заигралась, — пробормотала она. — А где сейчас Настя?
Они бросились к очечнику, так и валяющемуся на подушке для ревизора, и осторожно открыли его.
— Надевай ты, — сказал Дима. — Тебе ее проще понять.
Даша приладила на носик тяжелую оправу и посмотрела сквозь неигровые линзы.
— Видишь ее?
— Угу. Обругала красавчика, пытающегося заговорить, накрасилась и едет домой. Внутри голодная, снаружи посвежевшая.
— Мокрая?
— Ага. Как щенок, трясет головой и поочередно на разных ножках подпрыгивает. Мороженку вон купила еще, фисташка в вафельном стакане. Я, кстати, тоже хочу такую.
— У нас палатку же снесли, придется на ту сторону бежать.
====
Пока Дима бегал за угощением, Даша писала отчет и объяснительную.
Задача, конечно, не решена, но условия расписаны, и первые действия совершены. Ревизор просто обязан дать отсрочку, тем более, он после еды обычно добрый.
А дальше можно будет подумать более хладнокровно.
Если не помогает животное состояние, можно обратиться к детству.
Дашин взгляд упал на дошкольную бродилку «Винни-Пух». Тридцать кружочков, всего один возврат на старт и одна ловушка «Яма Слонопотама», пропуск хода у дома болтливой Совы и переход вперед в сумке Кенги. Если хорошенько подумать, то есть где разгуляться. Насте понравится.