Вагон остановился у развилки, и трое его пассажиров недовольно заерзали.

— Пап, смотри, тучи! — воскликнул мальчик со второго сидения. Его отец, восседающий на месте под номером три, невольно потянулся к огромному чёрному кофру, проверяя надежность застежек. Аппаратурой он гордился, а вагончик с тонкой крышей и отсутствием стекол в окнах доверия не внушал.

Влагонепроницаемый чехол мог бы спасти от легкого дождика, но против проливного ливня и он оказался бы бессилен. А именно о таких фотограф Дэвид Круз наслушался перед поездкой, поэтому его подозрительное отношение к их добровольному проводнику постепенно сменялось настоящим негодованием

— Поторопиться надо, — обеспокоено сказал Дэвид, но человек, который сидел на первом месте, лишь пожал плечами.

— Мне надо выбрать дорогу, а они одинаковые.

— Вы же проверяли маршрут по карте! И не обратили внимания на развилку?

— Почему же? Прекрасно помню, что нам без разницы, по какой передвигаться, дальше они обе сходятся.

— И в чем тогда проблема?

Дэвид сдерживался из последних сил. Его беспокоили тучи, внезапно заполнившие все небо, его бесил недотепа, никак не решающийся на элементарный выбор, его раздражал сын, навязавшийся с ним в последний момент, сердила оставшаяся дома жена, которая убедила взять с собой пацана. Но больше всего он был разъярен на Эстель, самую вздорную и капризную фотомодель, с которой он когда-либо работал.

Если бы она не проспала с утра лишний час под предлогом борьбы с синяками под глазами, если бы чуть меньше копалась в ванной и не примеряла десяток пар солнцезащитных очков, то они бы успели добраться до нужной скалы задолго до этого сволочного дождя.

— Так почему мы не едем?

— Надо, кажется, переключить его вручную, — сказал Майкл Карр, тот единственный человек, которого их малочисленная съемочная группа встретила в административном здании заброшенной чайной плантации. — Мы в любом случае никуда не поедем, пока не передернем вон ту штуку... Либо обратно, либо в положение «В».

— Так подойдите и переключите!

— Земля очень скользкая. А на рельс наступать нельзя...

Дэвид заскрежетал зубами, и Майкл поспешил выпрыгнуть из вагончика.

Влажная почва с аппетитом чавкнула.

Майкл выругался.

Дэвид велел сыну заткнуть уши, покинул вагон и заспешил к переключателю. Комья налипли на ноги сразу же. Мерзкие, черные, словно слюна некоего подземного зверя, стремящегося поглотить добычу.

Лес потемнел мгновенно. От духоты кружилась голова. Небо приблизилось вплотную, уже смяв верхушки деревьев и придавливая людей к земле.

Дэвид понял, что до переключателя им не добраться.

— Залезай обратно в вагон! — крикнул он Майклу. — А вы не вздумайте выходить! Слышишь, Томми? И постарайся закрыть кофр от дождя!

Слова застревали в густой пелене воздуха, но проводник услышал и, вжав голову в плечи, почти ухватился за поручень. Еще через миг Дэвид почувствовал, как по затылку, по плечам, по спине забарабанили гигантские капли. Больно.

Дэвид попытался закрыть голову руками, но потерял равновесие. Ноги заскользили по предательскому склону, то застревая в нем, то вырываясь из ловушки.

Сначала Дэвид пытался выпрямиться и встать на ноги, потом постарался лечь плашмя и хотя бы прилипнуть к черному болоту, зафиксироваться, остановить это нелепое падение!

Но было уже поздно.

Его несло вниз, стуча о стволы, роняя в лужи, переворачивая и закручивая.

Сносило потоком воды. Волокло по земле.

Втыкало в древесные развилки головой и через пару мгновений выбивало оттуда, не давая ни зацепиться, ни глотнуть воздуха.

Бросало, топило и колотило. Пугало и унижало. Он уже не был ни талантливым фотографом, ни добропорядочным гражданином, ни надежным отцом семейства.

Дэвид Круз превратился в беспомощное существо, отчаянно дергающееся и упирающееся, но бессильное что-нибудь изменить.

***

Выплюнув набившуюся в рот землю и выковыряв оттуда же веточки и листья, он попытался встать. Хотя бы на четвереньки.

Получилось неплохо. Правда, со второй попытки. Сам себе он казался похожим на племенного хряка, которого он как-то снимал по заказу крупного животноводческого хозяйства. Тот хряк никак не мог отлепиться от пола, заваливаясь то на бок, то мордой в кормушку, и Дэвид потратил более часа, пытаясь найти наиболее достойный ракурс.

Рядом возилось столь же странное существо. Даже хрюкало похоже. Признав в нем Майкла, Дэвид подполз, схватил за шкирку и помог приподняться. Смахнуть с лица грязь и мусор, треснуть по спине, чтобы отдышался.

— Эс...эс... И Т-т-т...

— Сейчас, подожди.

Дэвид покрепче приложил Майкла по спине и, преодолев брезгливость, засунул ему палец в рот, выковыривая остатки земли.

— Эстель и Том, они где-то рядом, — наконец выдавил он.

— Я же велел им сидеть внутри!

— Мальчишка почти сразу же прыгнул за тобой, а девушка порывалась его удержать, и их смыло еще раньше меня. Глупо получилось.

Дэвид вскочил на ноги и заорал:

— Т-о-о-м!

— Мы здесь.

Этот чарующую хрипотцу Дэвид узнал бы и из тысячи. Эстель обладала невыносимым характером, но ее голос по очарованию не уступал ни безумно выразительным глазам, ни фантастически идеальным ногам.

Бесконечно снимая в различных декорациях эти глаза и ноги, временами ради разнообразия делая акцент на губы или грудь, Дэвид всегда жалел, что нельзя дополнить итоговую картинку музыкой голоса Эстель.

Сама она выбиралась из зарослей на ногах, изящно хватаясь рукой за стволы. Как будто от скуки обхватывая их длинными пальцами, томно проводя ладонью по коре. Медленно и грациозно. Ни одного неудачного положения тела. Многолетняя привычка.

Но Дэвид любовался ей не только из профессионального интереса: он с облегчением наблюдал, что девушка тащит за собой Томми, вполне живого и относительно невредимого.

А ссадина на лбу только украшает молодого мужчину.

— Дэвид Круз, — сказала она спокойно, — ты самый неудачливый фотограф из тех, что я встречала. Думаю, что договор на съемку моего рекламного буклета можно считать расторгнутым.

— Ты не успеешь отснять всё с новым мастером, — буркнул Дэвид, ощупывая своего мальчика. Ссадина, шишка на затылке и синяки. Ерунда. — У тебя остался месяц.

— Придумаем, — ядовито улыбнулась Эстель. — Но больше никаких «возвращений к истокам» и «воспоминаний». Я по горло сыта твоими вылазками «на природу». Борьба за чистоту горных источников, спасение меховых тваренышей от охотников, возрождение старейших чайных традиций... Ни за что! Только студийные съемки.

— Так ты никого не поразишь! Костюмированные выступления давно уже навевают тоску. Я предложил тебе программу, отличающуюся от кукольных домиков и картонных ёлок соперниц!

— Это я уже слышала, — холодно сказала Эстель. — Но где в концепции было хоть слово про москитов, морозы, кровищу зверюшек и многодневные переезды? Нет, Дэвид, я долго терпела, но это! — она приподняла руками слипшуюся гриву волос и выразительно потрясла ею. — Это уже слишком.

— А отснятый материал?

— Разберемся с юристами. Думаю, материал я смогу выкупить.

Дэвид поморщился. На подготовку Эстель к конкурсу «мисс Вселенная» он здорово рассчитывал. Томми совсем недавно перевели в престижную школу...

Нет, надо ее переубедить. Лучшего специалиста она не найдет, только шаблонное мышление «сделайте нам красиво». Выйти за грань и придумать нечто неожиданное — нет, здесь у него нет конкурентов.

— Послушай, это недоразумение. Мы устали, попали под неприятный ливень и не успели добраться до места. Закончим съемку завтра. Неужели ты так легко сдашься?

Эстель как-то притихла и неожиданно мирно посмотрела на него.

— Чем ты собираешься снимать меня завтра?

— Как это — чем? Мы сейчас найдем вагон, заберем кофр, я уверен, он лишь немного подмок снаружи, и, либо продолжим движение, либо вернемся переночевать... Насколько я понимаю, дождя теперь дня два может вообще не быть, так?

Майкл, все это время с любопытством наблюдающий за разговором, кивнул.

— Да, вполне может повезти.

— Дэвид, — Эстель подошла к фотографу и взяла его под руку, — мы поднимемся к вагону, а потом сразу же вернемся обратно на станцию. И закажем такси до аэропорта. И вернемся домой. И я больше ни-ку-да с тобой не поеду.

— Но почему бы нам не доехать до площадки на скале Львиная Голова? Ты же видела старый туристический буклет, это чудесное место, и мы сможем завершить съемку. Там есть ручей, и ты сможешь привести себя в порядок. Что до одежды, то поверь, в подобном виде, — он показал на порванный топик и заляпанные шорты, — ты великолепна! Немного изменим концепцию. У нас будет не тихое традиционное чаепитие, а... «Безумство страсти ради чашки чая»? А? Или «Природа отступает, если девушка хочет чаю»?

Эстель мельком переглянулась с Томми, и мальчик вздохнул:

— Пап, давай вернемся.

— Не понимаю! — Дэвид переключился на сына. — Но ты же так рвался в путешествие! И обещал помочь мне!

— Да не с чем тебе теперь помогать, пап. Я... Я держал твой кофр, как ты и просил, в обнимку... А потом ты упал, и я прыгнул вслед за тобой, а его так и держал... Эта... Ну... Нет у тебя теперь аппаратуры. Вот.

Голова Дэвида закружилась, и он понял, что верчение-падение еще не закончилось.

— Надо поискать, может, она тоже где-то неподалеку упала, — сказал он, понимая, что такие «горки» ни одна тонкая оптика не выдержит.

— Упала. Вместе с нами, — сказала Эстель, придерживая Дэвида за руку. — Мы заглянули и решили, что лучше похоронить его закрытым.

— Где? — сипло спросил Дэвид, вырываясь. — Где вы его оставили?

— Поверь мне, — мягко сказала Эстель и потянула его назад, — лучше тебе этого не видеть. Жуткое зрелище.

— Я в порядке, — сказал Дэвид, — я в порядке.

— Ты сможешь справиться без истерик, мы так и подумали, — проговорила Эстель. — Возвращаемся?

Они повернулись к Майклу, но тот развел руками.

***

— Еще раз. Так ты никогда не выходил за пределы станции?

— Ну да. И я с самого начала сказал вам об этом, — несколько запинаясь, сказал Майкл. — Я изучаю особенности выращивания Camellia sinensis, а точнее ее разновидности, так называемого ассамского чая. А еще точнее, специального агротипа, отвечающего особым климатическим условиям данного географического района. Компания «Орлиные крылья», второй и последний владелец этих плантаций, свернула производство несколько десятков лет назад в связи с окончанием хозяйственного срока жизни куста. Но здесь осталась великолепная библиотека, содержащая результаты исследований, и мне удалось получить разрешение на работу. Я расконсервировал все технические службы, заказал продукты и спокойно занимался свом делом, пока вы не свалились мне на голову с требованиями немедленно отвезти вас на Львиную Скалу. А я про нее знаю лишь то, что она похожа на голову царя зверей и была видна со стороны равнины до устройства террас и высаживания чайных кустов. Поэтому первая компания так и назывались: «Львиная Грива». Хотя, может, по сорту чая назвали.

— Эту историю мы частично уже вчера слышали, — перебил его Дэвид. — Но мы не на экскурсии. Мы, знаешь ли, хотим вернуться и поскорей оставить тебя наедине со старыми бумагами.

— Но я никак не соображу, куда идти! Чай не терпит ни малейшего застоя воды — поэтому тут такие крутые склоны. Железная дорога проходит по одной из верхних террас, нас смыло на один уровень ниже. Чтобы вернуться, нам надо либо попытаться взобраться вверх по склону и поискать наш вагон, либо двигаться по террасе вперед или назад. По расстоянию это примерно одинаково. Если назад — то примерно через двое суток мы вернемся на станцию. Если вперед — то мы выйдем немного ниже Львиной Скалы и попробуем спуститься еще на одну ступень. Там будет выход. В скале прорублена лестница, которая ведет вниз, к покинутому поселку. Через него пройдем к автотрассе. Я бы выбрал второй вариант. Вперед двигаться интересней, да и на людскую помощь мы сможем рассчитывать. Позади же лишь чайные заросли и пустая станция.

— С мягкими кроватками и душем, — мечтательно промурлыкала Эстель. — Там было хорошо. И вкусный чаек к завтраку.

— Понравилось? — оживился Майкл. — Я нашел запасы в лаборатории. Это оолонг, красный чай. Местный сорт назывался «Львиная грива». Потому что он не только красноватый по краям из-за прерванной ферментации, но еще и заворачивается зубчиками, как львиная голова. Имеет особый, трудноописуемый, зато надолго запоминающийся, сильный, глубокий, несколько пряный аромат, который в литературе определяют эпитетом «изумительнейший».

— Не трещи, — сухо сказал Дэвид. — Надо двигаться.

— А я бы сейчас чаю выпила, — Эстель по-кошачьи потянулась и вскочила на ноги. — Пойдемте уж быстрее. Сидеть совсем невмоготу.

— Я тоже хочу чаю, — неожиданно сказал Томми. Про мальчика все позабыли, и он тихо дремал, прислушиваясь к разговорам и мечтая рассказать ребятам в школе о приключении. Про чайные плантации и про то, что заводится в них без людского присмотра, он читал в научно-популярной литературе. Посмотреть своими глазами на чудную живность было бы страшно интересно. Поэтому он и напросился с папой в эту поездку. И ни капли не жалел: скучно не было. Жаль только, что аппаратура пропала, но ведь папа обмолвился, что она застрахована, так что ничего страшного. Можно наслаждаться.

Но очень хотелось пить. И Эстель еще так вкусно рассказывала про чай на завтрак, что Том пожалел о своем утреннем выборе: конечно, кофе, пусть и растворимый.

— И в самом деле, изумительный, — протянула девушка, повторяя сухие слова Майкла, но в то же время оживляя их. Подобно тому, как хороший чтец «поднимает» текст невзрачной роли.

— Вам надо прорекламировать чай, — улыбнулся Майкл, — этот сорт. Возможно, получится его возродить.

Двадцатиметровые кусты, почти деревья, смыкались вверху кронами, не пропуская свет. Ни горы Орлиные Крылья, ни, тем более, Львиной Скалы, разглядеть было невозможно. Даже о местоположении солнца приходилось только догадываться. Подсказку нашли лишь с помощью злополучного склона и решили двигаться вдоль, оставляя его слева. Попытки взобраться наверх даже и осуществлять не стали — скользко.

— А я, пока разглядывал старые снимки, узнал, что ваш чай резковатый на вкус, среднего качества. Сам, правда, никогда чай не пробовал, не застал уже...

— Что ты! — Майкл всплеснул руками. — «Львиная грива» — восхитительный чай. Лучший — из листа декабрьского, январского и февральского сборов, хотя собирают круглый год. Но сейчас апрель, дожди, лист немного водянистый, что отразилось бы на вкусе... Ах, если бы можно было его возродить, вы бы и думать забыли о своих химических концентратах, навсегда влюбившись в этот восхитительный напиток!

— Неудобно же. Возня постоянная, пока растет, а после — море диких зарослей, — поморщился Дэвид. — Шестьдесят лет труда, и как итог — испорченная площадь. И все ради мифического вкуса... Не верю.

— Ну и зря, — встряла Эстель. — Мне понравилось, я бы с удовольствием подписала контракт с... Кто там последний хозяин? С «Орлиными крыльями». И они бы пожизненно обеспечивали меня чаем...

— Нарви себе, раз так понравился, — проворчал Дэвид. Чай, конечно, баловство, но от банки пива он бы не отказался. Или хотя бы просто воды.

— Не выйдет. Без ферментации и остальных процессов обработки вы напиток не получите, — снисходительно пояснил Майкл.

— А если вскипятить воду и бросить в нее листья? — поинтересовалась Эстель.

Девушка облизала пересохшие губы, и Майкл невольно повторил за ней движение. Дэвид повернулся к Тому.

Губы мальчика давно уже потрескались, а сам он тяжело и часто дышал.

Душно. Влажно. Жарко. Воздух насыщен испарениями. Одежда давно прилипла к телу. Ноги отказываются передвигаться. В голове клочковатый туман, в глазах желтые звездочки.

— У меня в ушах звенит, — жалобно сказал Том, поймав взгляд отца. — Сейчас бы хоть водички...

— У меня в сумке осталась бутылка, — сказала Эстель. — А сумка в вагоне.

— А я свое пиво в холодильник у Майкла дома положил, — фыркнул Дэвид. — Чтобы, как вернемся, за отличную работу себя вознаградить.

— У меня есть с собой, — сказал Майкл, — доставая плоскую флягу, — тут без воды и шагу нельзя ступить. Но это всего лишь триста грамм... На четверых.

— Куда же ты ступал, если не покидал территорию станции, — тихо прошептал Дэвид.

***

— Нельзя портить чай сахаром. Если уж совсем никак без сладкого, можно попробовать изюм или мёд, — бормотал Майкл, нарушая тишину чайного леса.

— О! У меня шоколадка с изюмом есть, — равнодушно откликнулась Эстель. — Можно изюм к чаю наковырять. Только она в сумке осталась...

При слове «шоколадка» не оживился даже Томми. Дэвид вел его за руку, а мальчик брел, крепко сжимая ладонь отца и уже давно не глядя по сторонам.

— Нет, с нами ничего страшного не случится, — повторял Дэвис. — Пару дней можно протянуть без воды. Главное — не останавливаться. В крайнем случае, наберем дождевую воду.

— Горстями, — сказала Эстель. — Или в туфли.

— Надо было отдать мне останки фотокамеры, — бодро сказал Дэвис, протискиваясь мимо особо разросшегося дерева. — Я бы их выкинул, а в чехол можно было собирать воду...

— Надо было заказать триста двенадцатый павильон. Там замечательная диорама леса.

— И никогда не наливайте молоко в чай! Убьете разом оба напитка. Только наоборот...

— Тише! — Дэвид прижал к себе мальчика и замер. Эстель с Майклом послушно заткнулись.

Кто-то шуршал по соседнему ряду деревьев.

Этот кто-то высунул длинный нос со сплющенным пятачком и заворчал. Еще несколько похожих голосов неодобрительно забубнили со всех сторон.

— Отвертки! — восхищенно прошептал Том.

— Они нападают на людей?

— Редко. Я читал... Они охотятся в основном на кроликов и небесных варанов. Люди слишком шумные.

Отвертка показалась из-за дерева целиком. Туша, как у гиены, с короткими задними ногами, сплюснутое с боков свинячье рыло с вытянутым плоским носом, мохнатые уши и много острых зубов.

— Они шли по следу добычи, а тут — мы, — пояснил мальчик. — Теперь думают, что ошиблись. Вы не бойтесь. Если отвертки не слишком голодные, а среди нас нет раненых, то не нападут. Покружат рядом и убегут. Пап, подожди. Давай поймаем того, кого они ловили.

Отвертки вновь что-то проворчали и скрылись, а Дэвид облегченно вздохнул и продолжил движение:

— Ты слишком много читал. Еще чуть-чуть, и будешь такой же умный и полезный в жизни, как Майкл.

— Но мальчик прав! Мы спугнули отверток, теперь можно поискать их добычу и забрать себе.

— А может, не надо? У Томми, между прочим, лоб разбит. И если отвертки вернутся, все-таки почуяв кровь...

— Да ерунда, пап, не кровит уже давно. Поищем, а?

Дэвид ожидал от Эстель поддержки, но девушка уже заглядывала в соседний ряд, и ему пришлось приступить к прочесыванию леса вместе с остальными.

— Ой, какой хорошенький! — запричитала Эстель. — Ай, что это с ним?!

Ее спутники в два прыжка очутились рядом. Теперь уже все четверо с любопытством разглядывали огромную ящерицу, похожую на варана, но с выемкой вместо хребта или гребня на спине.

Ящерица испуганно смотрела на них круглыми чёрным глазами и раздувалась.

Разбухала. Раздавалась в боках. Наполнялась воздухом как нарядный детский шарик. Пестрый, желтый в черную крапинку шарик.

— За нос ее хватай! — закричал Томми.

От этого вопля ящерица принялась раздуваться еще быстрее и взлетать.

Эстель отреагировала первой. Она подскочила к ящерице и без всяких раздумий ухватила ее за ноздри. Ящерица зависла на постоянной высоте.

— Небесный варан, — пояснил мальчик.

— Я думал, это мифические существа, — присвистнул Майкл. — Духи помощи сборщицам чая. На эту работу приглашали только молодых девушек, вот они и сочиняли истории о небесном звере, который развозит их вечером по домам.

— Мне долго его так держать? — спросила Эстель, но ее спутники оказались поглощены важным разговором.

— Нет, а ты скажи лучше, насколько высоко они поднимаются?

— Над самыми верхушками, не выше. Иначе бы улетели в небо совсем,

— Так может... Попробуем? — Дэвид немного оживился. Живая летающая плоскодонка могла бы здорово облегчить им всем путь.

Они сняли с себя ремни, соединили их попарно и защёлкнули по пряжке на каждой ноздре. Животное послушно стерпело пытку.

А когда четыре пассажира уселись в спинное отверстие и приноровились управлять диковинным полетным средством, варан лишь жалобно заскулил.

И раздулся еще больше, поднимаясь над кронами.

***

Томми сидел на краю спины варана, свесив ноги:

— Летают только самцы, — охотно делился он сведениями, — зато круглогодично. Никаких доказательств их существования нет.

— Ерунда, — фыркнул Дэвид. — Ты посмотри, какая огромная туша. Если она сдохнет, то не заметить ее будет очень трудно.

— И сбор чая с ближайших рядов будет безвозвратно испорчен, — добавил Майкл, с любопытством разглядывая проплывающий под ними чайный лес.

Варан лениво перебирал короткими лапами, еле-еле касаясь ими крон. Его туловище слегка покачивалось из стороны в сторону, но пассажиров болтало несильно.

Терпеть можно.

— Отвертки быстро растащат его на куски, — возмутился Томми, — и завонять не успеет. А кости у него эластичные, чтобы разъезжаться и распирать туловище изнутри... Поэтому и съедают их полностью.

Эстель, загорающая на носу воздушного судна, полюбовалась своей гладкой коленкой, пошевелила пальчиками ног, щекоча варана, и попросила:

— Мальчики, может, хватит, а? Смотрите, какая кругом красота! Текст любительницы природы у меня уже есть, осталось вжиться в образ.

— Ты бы лучше оделась, — сказал Майкл. — Сгоришь.

Девушка показала ему маленький тюбик и улыбнулась:

— Защитный крем высокой степени всегда со мной. Даже если на мне только шорты и топик, я найду кармашек для столь бесценной вещи. Поэтому я могу спокойно загорать и любоваться красотами.

Мужчины переглянулись и пожали плечами. Бесценной вещью сейчас могла бы считаться вода, правда, у девушек свои приоритеты. Но вид со спины варана и в самом деле открывался отличный.

С одной стороны — стена верхней террасы, с другой — каскад гигантских зеленых ступеней, спускающийся к еле заметному далекому океану. Впереди — загадочная Львиная скала, больше похожая на кудлатого бурого медведя.

— Гигантское зеленое море, — прошептала Эстель, картинно изгибаясь и подставляя солнцу спину. — Нам бы еще паруса...

— Тут даже свои дельфины есть! — засмеялся Томми. — Их так и называют, древесные афалины. Вон, смотрите!

Майкл и Дэвид свесились с левого бока варана, чуть не перевернув его, но животное ухитрилось сохранить равновесие, вцепившись лапами в крепкие ветви.

Путники привлекли внимание десятка забавных животных: мохнатых, черно-белых, с длинными перьевыми хвостами. Афалины прыгали с ветки на ветку, используя хвост в качестве руля и непрерывно верещали. У нескольких из них на спинах сидели круглоглазые детеныши и строили рожи.

— Я бы сказал, что они больше похожи на обезьян, — пожал плечами Майкл. — Гигантские колобусы.

— Их же никто не мог рассмотреть, — деловито пояснил Томми. — На картинке они больше похожи на трубочистов с ершиками.

Игра быстро наскучила афалинам, и они отстали.

Майкл впервые посмотрел на Томми с уважением:

— А ты — интересный пацан. Много знаешь.

Мальчик засмущался и отмахнулся. Дэвид знал, что сын может рассказывать о своих увлечениях часами, но никогда не будет навязываться. Также он подозревал, что и Эстель только прикидывается куклой-моделькой, чего стоит одно ее хладнокровие после ливня и падения со склона. Но эти люди были близки ему и очень давно знакомы, а вот Майкл представлялся полной загадкой.

Что именно искал он среди старых отчетов? Почему не хотел покидать станцию? Почему так много знает о самом чае и совершенно не разбирается в местной фауне? Не ориентируется на местности? Похож на такого же новичка, как и они сами. И сведения о чае, которыми он делился...

Дэвиду казалось, что в этом Майкл немного похож на Томми. Прочитал, запомнил, поделился. Вроде и все знает, не подкопаешься, а все равно выглядит натянуто. То ли слишком чисто, то ли слишком безапелляционно, без сомнений и оговорок, которыми сопровождает свою лекцию любой настоящий ученый.

— Пить хочется, — сказал Томми, как только последняя афалина скрылась из виду. Он захватил рукой одну из веток и пропустил ее сквозь пальцы, оставив в ладони несколько зеленых листиков. — Это точно нельзя погрызть?

— Ты сорвал верхние листья и почку, это называется флеш. То самое, что идет на изготовление чая. Есть его в таком виде нельзя, но можно бы было сварить суп или подсушить и использовать как приправу к мясным блюдам и к дичи, а также для сдабривания риса и кушаний из рыбы и моллюсков.

— Воды все равно нет...

— Тогда можно попробовать заквасить. Вместо бамбуковых ящиков изготовить замену из веток... Утрамбовать, залепить землей и дать вылежаться.

— Гадости вы говорите, — встряла Эстель. — Боюсь, что под «вылежаться» подразумевается пара месяцев, а за это время мы сами превратимся в мумифицированные трупы. А квашеный чай называется леппет-со. Это такая зеленая влажная масса, которая очень быстро темнеет на воздухе. Что вы так на меня смотрите? Я в журнале по диетологии читала. И вы все равно не сможете его есть, перед употреблением требуется положить в кипящую воду. И где вы ее возьмете, а?

— Что-то у меня создается впечатление, что вы читали один и тот же журнал, — пробормотал Дэвид, но Майкл не услышал. Или сделал вид.

Эстель плавно перевернулась на спину и дико заверещала.

Испуганный варан дернулся, взлетел на метров на пять вверх, шлепнулся обратно, вновь подскочил, и через несколько подобных прыжков вернулся к прежнему ходу.

Пассажиры попадали в спинное углубление и еле выпутались из общей кучи, с трудом разбирая руки-ноги по хозяевам.

— Ой, ы-ых, — простонала Эстель. — Моя спинка!

Плечи и верхнюю часть спины покрывали крупные красные пятна с пузырящейся серединой.

— А вот в этом свежий сок как раз может помочь, — сказал Майкл, отбирая у Томми флеш и раздавливая листок над одной из ранок. Томми перегнулся через бок варана и сорвал еще несколько верхушек. Дэвид и Майкл, косясь друг на друга, поспешно украсили девушку зелеными нашлепками.

— Высохнет и отвалится, толку никакого — заныла Эстель.

Майкл стащил с себя рубашку и осторожно натянул ее на пострадавшую.

— Должно защитить, — сказал он. Эстель благодарно улыбнулась и сжалась в комок, подбирая к себе длинные ноги. Дэвид невольно усмехнулся: в любой ситуации она будет бережнее относиться к той части тела, которую считает более дорогой.

Он посмотрел на Майкла, скользящего взглядом по девичьей фигурке, и нахмурился. Слишком он крепкий и накачанный для ученого, посвящающего все свободное время изучениям чайных листиков. Или на станции есть тренажерный зал?

— А там человек! — внезапно воскликнул Томми, менее других увлеченный возней с кожей Эстель.

Путники с изумлением наблюдали, как к ним стремительно приближался варан черного цвета. Управлял им высокий мужчина с красной косынкой на голове. Он отталкивался от деревьев шестом, помогая варану скользить по веткам.

— Спасатель? — неуверенно спросила Эстель.

— Егерь? — предположил Дэвид.

— Прикольно, а у зверя морда белая и лапки, как череп со скрещенными костями, — засмеялся Томми.

Лишь Майкл весь напрягся и сжал кулаки.

— Свадебное путешествие или семейный пикник? — приветливо поинтересовался незнакомец.

— Мы потерпели вагонокрушение, — ответил Майкл. — Вот, нашли бревно, плывём к берегу. Не можете оказать нам помощь?

— На буксир не возьму, у вас варан перекормлен. Берег вы и сами видите. Воды... — незнакомец похлопал себя по карманам. — Воды не завалялось. Есть фляжка, но там мало. И только для себя. Женщины и дети на борту есть?

Дэвид немного отстранился, чтобы незнакомец мог разглядеть Эстель и Тома. Эстель незаметно скинула рубашку Майкла с плеч и подарила незнакомцу глубокий и томный взгляд.

Тот вдумчиво рассмотрел ее красные и зеленые пятна, подмигнул, потом смерил взглядом Томми.

— Раненый леопард и обезьянка не считаются. Всего хорошего!

Незнакомец оттолкнулся шестом и быстро удалился.

Дэвид не мог вымолвить ни слова. Никогда раньше ему не было так стыдно перед сыном за переданный по наследству цвет кожи.

И он как-то даже сразу не сообразил, что именно ему показалось странным в этом полумайнридовском, полуанекдотичном разговоре.

— Если мы сделаем такой же шест, то сможем добраться до спуска быстрее, —сказала Эстель, почти не выдавая своего бешенства.

— Подождите, — сказал Майкл. — Томми, ты заметил, откуда взялся пират?

— Он поднялся между вон тех деревьев, — махнул рукой мальчик.

— Надо спуститься и осмотреть. Причем быстро, пока он не вернулся с подмогой. Возможно, клад находится здесь, — сказала Майкл, вглядываясь в листву.

— Клад? — удивился Томми. — Настоящий клад?

— Ну да. Обычный пиратский клад. А что еще должен охранять пират?

Эстель понимающе кивнула:

— Теперь нам все понятно. Пират. Клад. Пиастры. А ты сам тогда кто?

— Тоже пират, — буркнул Майкл. — Но из команды другого судна... Кто со мной, кто на вахте?

— Сына я не брошу, — резко ответил Дэвид, сторонясь новоявленного пирата. — Пойдем все. Или не пойдет никто.

— Я могу остаться, — предложила девушка. — Нет желания обдирать коленки. Если что — свистну.

***

Хижина была найдена быстро. По еле заметным приметам Майкл обнаружил и тропинку, и заваленное ветками сооружение.

— Тихо. Заходим по одному.

— А вдруг там кто-то есть?

— Это вряд ли. Смотрите, следов нет, маскировочные листья давно высохли. Нет, укромное местечко никем не охраняется. Правда... — Майкл отвел в сторону символичный скелет из сухих веток. — Стоит остерегаться ядовитых ловушек.

Если внутри и был клад, то в своеобразной упаковке. Дэвид и Томми, уже готовые принять как должное сундук с золотишком, оказались разочарованы, обнаружив ряды узких закупоренных сосудов высотой примерно по пояс взрослому человеку.

— Что это? — спросил Томми, вытащив пробку из крайнего сосуда.

В воздухе немедленно повис вкусный, но тяжелый аромат.

— Корица, наверное, — ответил Майкл, заглядывая на полки, под лавку и в просветы между сосудами. — Надо же, совсем ничего, — разочарованно сказал он.

— Во всех?

— В других может быть кардамон, имбирь, перец, мята или тмин. Обычный набор приправ к чаю. Украденный из лаборатории запас. Сразу продать такое количество нереально, вы представляете, сколько может стоить грамм натурального перца? Поэтому его и хранят на черный день. Где же... Неужели и тут нет?

Томми бережно заткнул пробку и восхищенно постучал по следующему сосуду.

— И этот полный! Так что это получается... Пап, мы теперь — богачи?

Дэвид невольно оттащил сына за плечи подальше от драгоценных бутылей.

— Майкл, а во сколько это все вместе можно оценить? Я правильно понимаю, число астрономическое?

Майкл с тоской посмотрел на потолок, по всей вероятности, не хранящий никакого скрытого сейфа и поинтересовался:

— А что, хотите попробовать увезти? «На десять мулов по два сундука... Не мало ль будет? На десять мулов по десять сундуков...» — издевательски пропел он.

— Да нет, но если отсыпать понемногу из каждого сосуда, то никто и не... — заикнулся было Дэвид, но сам себя остановил. Что же получается? Он только что всерьез собирался пойти на воровство? Позабыв все свои жизненные принципы? Да еще и при сыне?

— В кулаке понесешь? — хмыкнул Майкл. — Помнится, кое-кто недавно жаловался на жажду... Так спешу заверить, пряности ее не утоляют. В отличие от этого.

Он потряс единственной бутылью с узким горлышком, стоящей в самом дальнем углу. Под желобом, ведущим из окна.

— Дождевая вода. Свеженькая.

Дэвид невольно протянул руку, но Майкл уже отдал находку Томми.

— Не забудь оставить Эстель.

Мальчик жадно припал к бутылке, а Дэвид в очередной раз почувствовал себя пристыженным. Быстро же усталость, жара, жажда и бесконечные подозрения сделали его бесчувственным к чужим страданиям!

— Ты не нашел то, что искал? — спросил он у Майкла.

И в этот момент они услышали свист.

Некоторые фотомодели, как оказалось, умеют издавать этот звук не хуже мальчишек.

Кладоискатели чуть не оглохли, несмотря на приличное расстояние до варана.

— Скорее! — встревожено крикнул Майкл, вспрыгивая на ближайшую развилку.

Томми взлетел вслед за ним не хуже ошпаренной кошки.

Дэвид немного подзадержался: тонкие стволы не внушали уверенности. Но раздумывать было некогда. Пиратов, как и цыган, он боялся с детства.

Чтобы испуганного варана не унесло вверх, Эстель привязала свободный конец ремня к одной из верхушек.

Как только Дэвид, самый тяжелый и неловкий, перевалил через боковой кожистый гребень, Эстель отстегнула ремень-повод.

Варан устремился вперед своими неровными скачками, но путники уже привычно вцепились в «борта» и смогли удержаться.

— Я отломала ветку, — выговорила Эстель после очередного падения варана на верхушки и показала на лежащую вдоль хребтового углубления палку. — Можно грести.

— Вот это девушка! — не удержался от восклицания Майкл, подхватывая корявый и сучковатый шест.

Приловчившись правильно отталкиваться, Майкл сумел увеличить скорость. Животное немного утихомирилось, а беглецы начали оглядываться.

Расстояние от них до трёх пиратских варанов перестало сокращаться, но малейшая ошибка могла привести к печальному исходу, подобно чёрным акулам преследователи внушали страх и парализовали волю.

— Мы так долго не выдержим, — обреченно сказала Эстель.

— Ничего, среди нас есть опытный пират, он знает, как противостоять товарищам, так ведь? — съехидничал Дэвид.

— Они мне не товарищи, — процедил Майкл.

— А давай, я погребу, а ты расскажешь нам печальную историю про необитаемый остров и жестокого капитана, который распорядился тебя на нем высадить? Чтобы мы все всплакнули?

— Дэвид! — с укоризной воскликнула Эстель. — Как ты можешь? Мы же сейчас все сидим в одном варане!

— Он нам все время врет!

— Он — наша единственная надежда на спасение!

— И он что-то свое ищет! Мы ему то ли помеха, то ли подмога... Но в любом случае, ты посмотри, до нас ему нет никакого дела! А теперь он еще и заворачивает! Эй, мы что, сдаваться будем?

— Он хочет добраться до края террасы, дубина! — рявкнула Эстель. — Потому и забирает правее.

— И как нам это поможет?

Майкл молчал. Он изо всех сил отталкивался от веток и всматривался вперед.

Преследователи выкрикивали ругательства, но он не обращал на них внимания.

— Пап... Мне кажется, нам придется прыгать, — подал голос Томми. — Местный варан не сможет спуститься на соседнюю террасу. Его там... Сплющит.

— Кто?

Дэвид ошарашено посмотрел на мальчика. Томми забрал у напившейся девушки бутыль и отдал ее отцу:

— Попей водички, пап... Эти звери... Они привыкли жить на определенной высоте, плюс-минус несколько метров. И ниже они спуститься не могут, даже если сдуются. То есть, по земле своей террасы они бегать могут, но по соседней — уже нет. Спустятся — сплющатся. Поднимутся на соседнюю...

— Лопнут, — хихикнула Эстель. — Вот тупые!

Дэвид покрутил пальцем у виска. Варан летел уже вдоль самого края, отчаянно цепляясь когтями за деревья своей террасы. Возможно, когда-то его уже сносило ветром в чужую сторону, и повторения неприятного опыта он совсем не желал.

Майкл зорко вглядывался вниз, одновременно помогая варану удерживаться на прежнем уровне и не давая ему подтормаживать.

— Я знал, нам должно повезти! — радостно воскликнул он. — Готовьтесь к пересадке. Будем прыгать на нового варана. Эстель! Сможешь сдержать нашего на месте?

Девушка мгновенно очутилась на носу и погладила животное:

— Да он уже мои слова понимает.

— Хорошо.Я пошел. А вы будьте готовы. Как только я подгоню нового варана, не раздумывая, прыгайте. Я должен успеть, несколько минут у нас в запасе еще имеется.

Майкл нырнул за борт, соскользнул по одному из стволов и, сгруппировавшись, покатился вниз по склону.

Погоня приближалась. Один из пиратов уже размахивал над головой арканом.

Дэвид прижал к себе сына, и они услышали раздавшийся с нижнего уровня крик. Новый варан в страхе поднимался вверх. Дэвид переглянулся с сыном и мальчик спокойно кивнул:

— Я попаду, не волнуйся.

Томми солдатиком полетел вниз.

Майклу, чтобы поймать прыгуна, оставалось лишь немного наподдать своему животному по морде, смещая его в сторону.

— Теперь ты, — сказала Эстель. — Пока я держу нашего варана.

— Я подержу сам, прыгай.

— Не глупи, Дэвид, я уже нашла с ним общий язык, а тебя он скинет в два счета. Прыгай быстрее!

Дэвид зажмурился и нырнул вслед за Томми. Про Эстель, про то, что он бросил ее одну наедине с пиратами, он старался не думать. Главное — быть рядом с сыном.

Кожистый бок варана больно ударил Дэвида по подбородку, груди и животу, вышибая из него воздух.

— Держись же, я ловлю Эстель, — закричал на Дэвида Майкл и ткнул нового варана палкой в щеку.

Зверь поднялся еще выше, но при этом забрал ближе к склону.

Дэвид отчаянно вцепился в гребень. Томми лежал рядом.

Эстель нырнула красиво.

Но слишком далеко.

Майкл не успел вернуть варана на прежнее место, девушка пролетела мимо.

Короткий вскрик и тишина.

— Она потеряла сознание! — воскликнул Дэвид.

Майкл посмотрел наверх, на остановившихся прямо над ними пиратов, показал им неприличный жест и перегнулся через борт.

— Я постараюсь найти ее. Если начнут спускаться на канатах, улетайте вперед, не ждите нас.

— Нет, пойду я! — запротестовал Дэвид, затаскивая Майкла обратно в центральное углубление варана.

Неожиданно сверху раздались аплодисменты. Пираты указывали на что-то, и издавали одобрительные крики.

— Вон она! — радостно закричал Томми, показывая пальцем на стаю афалин, прыгающих по веткам. На спине одной афалины лежала бесчувственная Эстель, а пара других лапами и носами подстраховывали девушку.

Майкл подхватил хрупкое тело на руки и положил в варана.

— Она без сознания.

Афалины заверещали и подтолкнули зверюгу, заставляя быстро-быстро перебирать лапками. Майкл привычно схватился за шест, а Дэвид и Томми склонились над девушкой, хлопая по щекам и пытаясь влить в нее хоть каплю воды.

— Где я? — заворочалась Эстель, и ее спутники вздохнули с облегчением.

— Все в порядке, — сказал Дэвид, смачивая рубашку водой и накрывая ею горячий лоб девушки. — Скоро мы будем дома.

***

Майкл снова молчал. Пираты остались далеко позади, а Львиная скала быстро приближалась, и ни у кого уже не оставалась сомнений, что они выберутся из чайной плантации.

Томми тихонько распевал песенки и передразнивал мелькающих за бортом афалин.

Эстель опиралась о спину Майкла и пыталась заглянуть ему в лицо. Дэвид уже достаточно ловко орудовал шестом и убеждал себя, что совсем не обязательно будет обращаться в полицию, чтобы рассказать об этом подозрительном человеке.

Неожиданно Майкл подскочил, стряхивая с себя руки Эстель.

— Неужели... — пробормотал он и протер глаза. — Они существуют! Они побеждают!

Эстель встала рядом с Майклом и с недоумением посмотрела на проплешину в чайной террасе. Не полное отсутствие деревьев, а лоскуток низкого кустарника, с более яркими и глянцевыми листьями.

— Я нашел ее... Новую разновидность чайной камелии. Смотрите! Она съела почти весь край террасы. Понимаете, что это значит?

— Нет! — воскликнули Эстель и Дэвид.

— Это — возрождение! Это будущее «Львиной гривы». Теперь можно выкупить плантацию у «Орлиных крыльев» и начать все заново. Эх, ребята, вы принесли мне удачу!

— Кто же ты, Майкл? — спросила Эстель.

— Да я... Впрочем, теперь уже нет смысла скрывать. Я — частный детектив, и компания «Львиная грива», узнав, что у «Крыльев...» дела нынче обстоят неважно, наняла меня для того, чтобы я узнал, справедливы ли слухи о выведении нового сорта. Одно время на эту тему было много шума, но потом эксперимент признали неудачным и исследования свернули. Обе компании перебиваются производством всякой синтетической ерунды, но, разумеется, надежд на возвращение к производству настоящего элитного продукта не теряют. Я умею увязывать отдельные ниточки. Одна запись здесь, один разговор там. Общение с этими мелкими жуликами, жирующими на остатках чайных сокровищ. Компромат на некоторых ученых. Постепенно круг сужался, и мне оставалось всего ничего, чтобы вычислить нужное место… Но тут появились вы. Так не хотелось отвлекаться, я всячески пытался задержать или отпугнуть вас, но природа все решила сама. Когда мы оказались на одной из «подозреваемых» террас, я понял, что проще будет взять вас с собой. Мы могли наткнуться на нужное место, могли заметить что-то необычное... И я решил идти вперед. Остальное вы знаете.

— Тяжелая у тебя жизнь, — задумчиво сказала Эстель. — Пожалуй, подарю на память календарь с моим изображением.

***

На заправке было шумно и многолюдно. Томми глушил один стакан газировки за другим. Эстель вымыла голову в рукомойнике женского туалета и с наслаждением поглощала фруктовый десерт.

— Закажем по чашечке натурального чая? — спросил Дэвид.

— Нет уж, подождем подарка от фирмы, — ответила Эстель, с нежностью поглаживая прямоугольник визитной карточки Майкла Карра. — Должен он замолвить за нас словечко, а? Мы же вместе нашли клад.