==== Призрак Охотничьего зала ====

==== По иллюстрации 007c ====

Четверо сидели в корчме уже не первый час (007с).

Самый старший грустно разглядывал остатки пива на дне своей кружки. У остальных не было и того. Пиво в деревушке оказалось на редкость дорогим, хоть и не особо вкусным — к запаху солода примешивался столь явный привкус сена, что получить удовольствие от напитка было делом трудным. Аванс давно закончился, а на обещанную оплату надеяться в ближайшее время не приходилось.

— Я думаю, нам стоит послать этого Иштвана с его заданием куда подальше, — решительно сказал Януш, самый младший из наемников. Он чувствовал себя немного виноватым в том, что именно его азарт и подбил остальных друзей согласиться на эту авантюру. Кроме того, как раз ему ночью накануне чуть было не выпала честь завершить затянувшееся дело, и это он оказался тем счастливчиком, который бездарно упустил призрака.

Йозеф, одноглазый воин, на счету которого было немало сражений и с бандитами, и с привидениями, и с неведомыми тварями, протянул руку через стол и успокоительно похлопал юношу по плечу.

— Репутацию трудно заработать, но очень легко потерять. Если бы я мог выбирать, то оставил бы в замке и второй глаз, но с задачей справился бы. Уйти сейчас, когда нам брошен подобный вызов, — это навсегда прослыть трусами и глупцами.

Он почесал висок и скулу — под повязкой постоянно потела кожа, друзья знали, что сейчас он мечтает окунуть лицо в ледяную воду и сменить тряпицу, но из-за природной гордыни никогда не попросит хозяина корчмы принести ему желанный кувшин.

Воины не показывают свою слабость. Поэтому он лучше будет мучиться от духоты и раздражения, украдкой тереть здоровый глаз и мотать головой с седой гривой, но ни на что не пожалуется.

Как не пожалуется на голод из-за скупости хозяина замка, холод продуваемой комнаты без камина, жесткую кровать со старым, почти плоским тюфяком и полное недоумение перед смеющимся над ними призраком.

— О, ты прав, как всегда, — смутился Януш.

— Поэтому, сейчас ты еще раз нам расскажешь про вчерашнее дежурство. Расскажешь спокойно, без эмоций. Отстраненно, как будто все произошло не с тобой, а мы вместе подумаем, что нам можно извлечь из этой истории.

***

 

 

Альберту было стыдно за вчерашнее. Не был бы он призраком — покраснел бы.

Хуже того, от похмелья жутко болела голова. Конечно же, у призрака не бывает головной боли, это лишь остатки человеческой памяти. Но Альберту уж очень хотелось, чтобы это было по-настоящему. Хоть какое-то разнообразие.

Он поднял полупрозрачные руки к таким же полупрозрачным вискам и попытался сжать их. Руки прошли сначала сквозь виски, потом одна сквозь другую и вышли с противоположных сторон головы. Альберт взглянул в зеркало на свой размытый силуэт с торчащими в разные стороны из головы кистями рук и захихикал. Олень. Ей-богу, олень.

Альберт пошевелил напоследок пальцами, и достал руки из головы. Как ни странно, это помогло. Голова больше не болела.

«И почему я так не умел, пока был жив? — подумал Альберт. — Насколько было бы проще. И не нужно тратить деньги на опохмел».

Призраком Альберт был уже два года и все это время жил в замке. Собственно говоря, где умер, там и жил.

Он, молодой дипломат, прибыл сюда с миссией из заморского королевства и в ту же ночь, перебрав вина, вывалился из окна.

Эх, если бы его по-человечески похоронили, он давно уже оказался бы на небесах. Но откуда ж несчастным северянам было знать, что в родных землях Альберта покойников не принято топить в колодце под замком, напевая при этом песенку про сумасшедшего медведя, танцующего вальс под окном. Что ж поделаешь, у всех свои обряды.

Когда Альберт понял, что стал призраком, он сначала испугался, потом расстроился и надолго впал в депрессию. А потом он понял, что у его состояния есть свои преимущества. Он мог проходить сквозь стены и подглядывать за красавицей женой хозяина замка, когда она купалась.

И тут его ждало уж совсем жестокое разочарование. Он ничегошеньки не чувствовал, глядя на обнаженную женщину. В результате — еще месяц депрессии.

Он пытался выбраться из ее глубин путем знакомства и дружбы с живыми обитателями замка.

Альберт, будучи человеком воспитанным, пытался всячески помочь людям. То подаст занятой поварихе мешочек с солью, находящийся на другом краю кухни, то пододвинет поближе к камину кресло стареющему хозяину замка, чтоб не ждал, пока слуга соизволит прийти, то споет колыбельную ребенку, что не может заснуть…

Люди этого не оценили. Результат — депрессия.

Сначала ему помогали самоубийства. Не то чтобы помогали, но настроение улучшали. То спрыгнет с галереи на мраморные плиты внизу, расплющится, встанет — и снова на галерею, то залезет в камин и любуется языками пламени, сливающимися с ним. Еще пробовал взрезать себе вены или распороть живот, но это было совсем скучно.

Спасение обнаружилось совершенно случайно. Им оказалась выпивка.

Конечно же, призрак не мог пить так, как люди. Но он нашел другой способ. Для этого нужно было разбить бутылку вина и ждать, пока винные пары не перемешаются с его бесплотным телом. Результат оказался ошеломляющим. Вино ударяло не только в голову, а во все тело сразу, так что контролировать себя Альберт совсем не мог.

После парочки его пьяных полуночных дебошей многочисленная родня хозяев съехала из замка. Но теперь у Альберта было вино.

И вот недавно в замке появились новые гости. Четверо крепких северян приходили в дом, бродили по залам, что-то искали и совершали какие-то действия, смысл которых был непонятен Альберту.

Решив, что эти-то уж точно не из пугливых, Альберт решил познакомиться с гостями. Взял из погребка бутылку лучшего вина и отправился в зал, где все. Похоже, они оказались заядлыми трезвенниками, потому что, как только увидели бутылку, тут же похватали оружие, начали что-то кричать, суетиться, перетаскивать предметы…

В общем, вели себя крайне странно.

Вдобавок Альберт от неожиданности выронил бутылку, и она разбилась. Он прямо сел, расстроившись,. По мере того как его тело наполнялось винными парами, ему становилось все веселее.

А потом он начал развлекаться.

Гости гонялись за ним по замку, напомнив Альберту детскую игру в салочки. Когда один из мужиков касался его бесплотного тела, салить начинал Альберт. И тогда он гонялся за людьми.

Но очень быстро ему это надоело, и он оставил их в одиночестве.

С тех пор они приходили каждую ночь по одному, но Альберт их избегал. Скучные.

Больше всего Альберту не нравился одноглазый Йозеф. Особенно после того, как однажды посреди ночи он снял повязку и начал тереть пустую глазницу. От омерзения Альберта чуть не вывернуло наизнанку. В прямом смысле. А вот к юному Янушу Альберт относился хорошо. Может, потому что возраст у них не слишком отличался?

И вот вчера Альберт решил познакомиться с юношей. А тут такая неприятность…

 

 

***

В предыдущую ночь Янушу достался Большой зал, также именуемый Охотничьим.

Назывался он так потому, что по периметру его украшали охотничьи трофеи, в основном головы благородных оленей и кабаньи морды.

Находиться среди них было жутковато и днем, наемники удивлялись, как у хозяина не теряется аппетит при виде этих убитых им самим и поколениями его предков созданий.

Сами они тоже не отказывались от пирога с олениной, но безумное увлечение Иштвана охотой поражало даже их. За прошедший месяц он развлекался подобным образом раз шесть и всегда возвращался с несколькими тушами. И ладно бы с роскошными трофеями, вроде того красавца, что висел над камином, с двухметровым размахом рогов, нет, он не гнушался забивать и важенок, и оленят-первогодок.

Сам он предпочитал пирог с почками, а мясо велел отвозить на рынок в ближайший городок. Конечно, кое-какая требуха доставалась и отважной четверке, но даже эти крохи застревали в горле.

Януш пересек зал и не удержался — попросил у убитых оленей прощения.

— Представляю, каково вам пылиться здесь, бывшие владыки лесов, — сказал он, поклонился в разные стороны, завернулся в теплую шубу и сел на один из жестких стульев в конце зала.

Как ему казалось, обзор он выбрал хороший: полностью просматривается освещенное несколькими жалкими свечами пространство обеденного стола, и хорошо слышен каждый звук.

Привидению не удастся проскользнуть мимо него, куда бы оно ни направлялось.

Единственное, оно могло попытаться пролететь над головой, но, как известно, ни один призрак не может покинуть стены замка, а верхняя часть Охотничьего зала как раз выступала над основной частью здания. То есть, чтобы оказаться под потолком, призраку пришлось бы пробираться сквозь стену снаружи, а тогда это был бы уже не настоящий призрак, а иное существо. Какое — Януш даже не мог представить.

Не бояться привидений его уже приучили товарищи. Создания бестелесны, легко поддаются поимке и изгнанию, вреда нанести не могут. Все повреждения, полученные людьми после встреч с этими существами, появляются из-за того, что страх принуждает слабых духом совершать необдуманные поступки: прыгать из окон, калечить себя собственным же оружием, залезать в дымоходы и тому подобное.

Юноша знал, что он не причинит вреда сам себе, потому что хорошо предупрежден и натаскан Йозефом. Страха он тоже не допускал. Остальное — воля случая.

Он очень надеялся, что ему повезет, — поимка призрака возвысила бы его в глазах друзей и доказала, что он уже является полноправным членом их группы. Что босоногий мальчик, подобранный ими в некой убогой деревеньке, вырос в достойного помощника.

Тихий шорох, заставивший его невольно вздрогнуть, сменился слабым свистом.

Юноша вскочил на ноги и крепко сжал меч.

Сегодня полнолуние, и призрак от него не уйдет.

Он по-кошачьи прокрался немного вперед и затушил свечу, надеясь распознать белесое пятно в полумраке и так.

По ногам потянуло ледяным ветром. Януш понял, что впереди открылась дверь.

Вперед. Перехватить.

Дзинь! Бульк.

Локоть задел бутыль, забытую на столе.

Прислуга замка была довольно ленива и не убирала то, что и так понадобится при последующей трапезе. Соль, соусы, нераспечатанные бутыли, уже принесенные из погреба, но не пригодившиеся, вазы с фруктами, которые и так никто не ест, украшения из снеди, которая испортится нескоро.

Пробраться мимо всего этого в темноте и не зацепить — дело сложное, но Януш надеялся на свою память, поэтому больше ничего не уронил.

Еще немного — и призрак будет схвачен.

Вот оно, колыхающееся белое пятно, крадется от двери, будто не замечая Януша.

Исчезло.

Под стол, что ли, забралось?

Януш наклонился, приподнимая край скатерти.

Удар по затылку и погружение в полную тьму.

 

 

***

Он вошел в охотничий зал сквозь стену и долго не мог решить, как же дать знать о своем присутствии, чтобы не вызвать излишне эмоциональной реакции.

Потом сообразил, что ж это он исподтишка подобрался? Так и испугать парня недолго. Нет, нужно войти по-человечески. В дверь.

Альберт покинул охотничий зал и остановился перед дверью, думая, стоит ли постучать? Решив, что гость все-таки Януш, Альберт просто открыл дверь и вошел.

Юноша вскочил, зашарил глазами по залу, вглядываясь во тьму. Альберт не двигался с места, но парень провел по нему глазами раз, два, да так и не заметил. «Нужно выйти на льющийся из окна лунный свет!» — сообразил Альберт и двинулся вперед.

Он шел, медленно приближаясь к Янушу, а парень, пригнувшись, двигался вдоль стола и сжимал в руке меч. Боится, что ли? Ну да ничего, сегодня Альберт был всячески настроен объяснить человеку, что он всего лишь хочет пообщаться.

И надо же было юноше в этот момент сбросить со стола оставленную слугами бутыль с вином. Да еще и так, что она разбилась прямо у ног Альберта!

Пары спирта мгновенно заполнили тело призрака. Его шатнуло.

И в этот момент, Альберт мог поклясться, Януш заметил его! Призрак попытался вежливо представиться, как полагается, с поклоном, но ноги подкосились, и он, упав на стол, провалился сквозь дубовую столешницу.

Альберт пошатываясь поднялся на ноги, чтобы его туловище выглянуло из-под стола, и, гостеприимно раскинув руки, улыбаясь во весь рот, воскликнул первое, что пришло в голову: «Я ти-ибя увжаю!»

Получилось, правда, немного шумно, так как, взмахнув руками, Альберт умудрился опрокинуть со стола тяжелый подсвечник, который сначала глухо бумкнул обо что-то, а потом зазвенел по каменному полу.

Альберт пошатываясь оглядывал зал. Сфокусировать взгляд было тяжело, поэтому он просто просунул руки в голову и, взявшись пальцами за глазные яблоки, развернул их в одну сторону. Изображение перестало двоиться, но Януша нигде не было. Сбежал, что ли?

Альберт выбрался из столешницы и заметил лежащего на полу юношу.

 — Эй! — позвал Альберт. Януш молчал. — Ты ч-ч-что, спать лег? Так это того… это… не вежли-и-иво это.

Альберт обошел Януша вокруг, пройдя при этом сквозь стол и тяжелое кресло. Пнул пару раз человека ногой и, не дождавшись реакции, уселся рядом.

 — Ты меня неуваж-жаеш, — грустно протянул он. — Ты это… прсыпайся давай. Мне скучшно, межпрочим.

Януш молчал.

 — Ха-а-амло. Вот ты кто, — пробурчал Альберт, с трудом поднимаясь на ноги. — Бу тебя бу… Эх, чего яскзать хтел-то? А! Вот! Дить! Бу тебя бу дить.

Альберт взял со стола ложку и жестяную крышку с котелка. Приблизив все это к уху Януша, размахнулся и… вовремя себя остановил.

Нет так нельзя. А вдруг он спросонья испугается и убежит? Как же тогда налаживать контакт?

Недолго думая Альберт привязал Януша за ногу к столу и только после этого, со всей силы бомкнул пару раз ложкой по крышке. Как ни странно, не помогло. Видимо, юноша спал уж очень крепко.

Тогда Альберт взял со стола кувшин с водой и перевернул его над головой юноши. Тот наконец-то зашевелился. Чтобы закрепить успех, Альберт схватил ложку двумя руками и принялся колотить ею по лежащей на полу крышке…

 

 

***

Первое, что увидел Януш, приходя в себя, было колышущееся в воздухе белесое пятно.

Он схватился за гудящую от боли голову, одновременно пытаясь вытряхнуть из ушей безумный звон.

Призрак внимательно наблюдал за ним.

Йозеф знал уйму способов, как поступать при встрече с различного рода нечистью. Пытаться ее уничтожить, заманить в ловушку, подкупить, заболтать, успокоить на веки вечные, прогнать или запугать. Но Януш лишь вспомнил о договоренности с друзьями: при встрече с призраком звать их на помощь.

Он свернул губы трубочкой, пытаясь издать свист, но ничего не вышло, страшно хотелось пить, а сухость мешала достичь громкости.

Пятно призрака, заметившего эти попытки, раздулось и сжалось обратно с таким заунывным воем и свистом, что Януш вновь схватился за свою многострадальную голову.

Но его утешала надежда на скорое спасение. Вот-вот должны были появиться Йозеф и другие и оценить его усилия по поимке.

А затем — решить, как именно поступать с этим существом.

В ожидании друзей Януш постарался развязаться — бесполезно. Тогда он начал медленно раскачивать стул, надеясь подобраться к столу с позабытыми предметами сервировки. Уж до фруктового ножа вполне можно было дотянуться.

Призрак загоготал и уронил бутыль с вином.

Расширенными от ужаса и удивления зрачками Януш наблюдал, как призрак нависает над осколками, постепенно наливаясь сиреневым свечением, а затем, покачиваясь, начинает выписывать в воздухе невообразимые пируэты.

«Он пьян, — догадался Януш, — он же напивается на моих глазах!»

Как бороться с пьяными привидениями, он не знал вовсе. Разумеется, у Йозефа в запасе есть пара приемов, но Януш с подобным еще не сталкивался.

А ведь он считал себя уже достаточно опытным!

Он помогал друзьям держать ловушки-паутинки для полутелесных зомби, умел вовремя накрыть полтергейст горшком, знал, как отбивать специальным дубовым щитом острые предметы от призраков-манипуляторов, единственных, кто мог бы нанести человеку вред, если тот зазевается.

Он даже умел выжидать, пока привидение, относящееся к унылым и молчаливым, настолько настрадается в одиночестве, что легко попадется в самую простую ловушку.

Пару раз они встречали совсем простой вариант: мошенников, пытающихся изобразить фантомное существо. Этих удалось просто напугать и связать.

Какой же вариант применит Йозеф к этому привидению? Искусно созданную городскими мастерами жертву-приманку? Обездвиживающее кольцо? Браслет для мертвечины?

Сквозняк омерзительно дул по ногам; сцепив зубы, Януш терпел ледяной холод.

Призрак же от этого ветерка приобретал все более человеческий вид. Януш уже мог разглядеть вполне обычного молодого мужчину с впалыми щеками и заостренным носом. Тонкие кисти рук выдавали в нем человека непростого происхождения, но одежда, лишенная украшений, и невесомая полувидимая цепь с блестящим медальоном говорили о принадлежности к какой-либо гильдии.

Призрак ничем не выдавал своих злых намерений, лишь продолжал заунывно распевать свою грустную и жуткую песнь. Отчаявшись разобрать хоть слово, Януш с обидой вспомнил о русалках, чьи намерения вполне понятны и без перевода.

Призрак тоже отчаялся донести свои слова до Януша. Он уронил еще одну бутыль и снова заполнился сиреневым туманом. Юноша понадеялся, что тот уснет, но этой бутыли, как и предыдущей, хватило ненадолго.

«Что же они так задерживаются», — подумал он.

Призрак маячил у него перед глазами, что-то завывал, махал руками. А потом вдруг развернулся и покинул комнату, оставив Януша в полном недоумении.

Как только призрак скрылся, Януш рывком бросился в сторону стола.

Не долетел лишь немного — нижняя челюсть хряснула по самому краю. В глазах помутнело от боли, но он удержался, не позволил себе завалиться вниз. Гобеленовая скатерть смягчила удар, ничего непоправимого не произошло. Изогнувшись, Януш уцепился за ткань зубами и потянул на себя.

Вот он, фруктовый нож.

Спасение близко. Перекинув вперед руки, он перетер веревку о туповатое лезвие. Теперь — за Йозефом. Отправляться в одиночку в погоню за призраком было бы полнейшим безумием.

— Как хорошо быть не связанным, даже стало теплее, — сказал он, больше не чувствуя ледяного ветра.

Януш подбежал к выходу из Охотничьего зала, но дверь оказалась заперта.

— Потому-то больше и не тянуло, — пробормотал он.

Призрак покинул его довольно давно — на расправу с веревкой Януш потратил немало времени. А сквозняк прекратился совсем недавно. Значит, его закрывал кто-то другой? Или это все тот же негодяй тихонько наблюдает за ним и продолжает свои издевательства? Хорошо, что хоть больше не поет.

Януш решил проверить и противоположный выход, но неожиданно налетел на возникший перед ним тяжелый стул. До этого момента ему казалось, что глаза достаточно привыкли к полумраку, и неожиданное препятствие не столько напугало его, сколько удивило…

Но стул приподнялся в воздухе и начал теснить его обратно.

Отпихивая руками резные дубовые ножки, Януш немного забеспокоился. Призрак, кидающийся не тонкими ножами, а мебелью, должен быть стоять на очень высокой ступени развития.

Даже Йозеф сталкивался с такими всего раз или два и отказывался поведать об особенностях этих случаев, ссылаясь, что столь глубокие знания никому никогда не пригодятся.

Стул отлетел назад, взял разгон и со всего лету дал Янушу под дых.

Сложившись вдвое, юноша застонал. Стул собирался повторить маневр, и Януш принял единственное верное решение — закатился под стол.

Что-то кололо рукава и колени.

Он попытался нащупать пол — обычный, каменный, с мозаичным цветком розы посередине.

Гладкие, отесанные пластины камней медленно поднимались на своих ребрах, прорывая на Януше одежду.

В который раз он порадовался, что теплая шуба хоть как-то спасает его от страшных повреждений.

Кто-то заглянул под стол и засопел ему прямо в лицо.

Янушу показалось, что его обнюхивают.

Причем со всех сторон, сверху, снизу из-под пола…

Он закричал и выскочил.

Комната заполнялась слабым золотистым свечением, распадающимся на маленькие ветвящиеся огоньки.

Он услышал фырканье, похожее на лошадиное, ядовитый издевательский смех и свист.

Пригнулся.

И вовремя.

Позабытые на столе ножи, тяжелые недозрелые фрукты, расписные вазы — все летело прямо ему в голову.

Он увернулся раз, другой, отбежал к стенке, какое-то время отбивался жестяным подносом, но…

Слишком много предметов оказалось в зале. Гобелен с изображением сцен охоты налетел плашмя и обмотал голову. По полотну немедленно застучали лезвия ножей и острые края вилок.

И последним нанес удар в голову, видимо, тот самый тяжеленный стул.

Януш чуть не потерял сознание. Он собрал остаток сил и пулей вылетел из зала, наугад попав во второй выход.

 

 

***

И все же Альберту было мучительно стыдно. За что? Он не знал. Точнее, не помнил.

Януш проснулся, но того, что говорит ему призрак, не слышал. Альберту пришла в голову идея, он решил слетать за пергаментом и чернилами. На обратном пути решил, в честь грядущего знакомства, «поправить здоровье». Залетел в винный погребок, разбил еще бутылочку и…

Перебрал.

Когда гуляющие по замку сквозняки окончательно его отрезвили, он вернулся в Охотничий зал и застал там полный бардак. Столы перевернуты, посуда разбросана, ковры изодраны, а на полу — кровь. Лишь несколько капель, но это ровно на несколько капель больше, чем нужно для удачного знакомства.

Вот уж покутил так покутил.

Надеясь вспомнить хоть что-то, Альберт решил пройтись по замку. Снова трещала голова, и призрак использовал новоизобретенный способ. Сунул руки в голову, изображая оленя, и прошел сквозь дверь библиотеки.

Да так и застыл. В кресле сидела женщина. Откуда она тут взялась? Впрочем, не важно. Ничто так не помогает развеяться призраку, как истошный женский визг.

Альберт подошел к женщине и остановился перед ней, не вынимая рук.

 — Бу! — самым ужасным своим голосом заявил Альберт ей в лицо.

Визг не последовал. Вместо этого дама заговорила:

 — Что Бу, придурок?

От неожиданности Альберт подпрыгнул и закричал. Как ни странно, свой крик тоже помогает развеять туман. Для пущей уверенности он снова закричал. Действительно, помогло.

 — Чего кричишь? — спросила дама. — Призрака не видел?

Только теперь до Альберта дошло, что сквозь тело дамы, надо признать, весьма симпатичное, просматривается спинка кресла.

 — Разрешите представиться, — гордо произнес Альберт, приземлившись вновь. — Альберт фон Кламп. Призрак.

 — Ребекка де Варо. Сама вижу.

 — Приятно познакомиться. — Альберт отвесил грациозный поклон и потянулся к Ребекке, чтобы поцеловать ее руку.

Но лишь только он коснулся ее, их бестелесные руки спутались в один туманный клубок. Все бесплотное тело Альберта прошибло жаром, потом бросило в холод.

 — Эй! — закричала Ребекка, отпрыгнув сквозь спинку кресла подальше от Альберта. — Ты что себе позволяешь! Без интима!

Альберт стоял потрясенный.

 — Интим? Но… Как?

Ребекка понимающе кивнула.

 — Девственник.

 — Что?! — Альберт был возмущен прямотой девушки. Да еще и тем, что его принимают за мальца. — Да я…

 — При жизни не в счет, — перебила его гневную тираду Ребекка.

Альберт осекся и покраснел.

— Да ладно, — успокоила его Ребекка. — Ты кто?

— Я? — переспросил Альберт. И тут же решил реабилитироваться. — Я живу здесь! Это мой замок! А вы здесь с какой целью?

 — Я здесь по делам.

 — По каким, позвольте спросить, делам?

 — С инспекцией.

Призрак, в прямом смысле, сдулся.

 — Так-то лучше. Я друид.

 — Вы... Ты призрак, — исправил незваную гостью Альберт.

 — И что? Даже после смерти никто не отменяет обетов, данных при жизни. Я жила в единении с природой, я умерла, защищая ее, я продолжаю это делать, даже будучи призраком.

 — Понятно… Так что ты здесь делаешь?

 — Я наказываю. Ты ведь был в Охотничьем зале?

 — Был.

 — Тогда не мог не заметить, сколько невинных животных было убито ради наживы и глупого хвастовства!

 — Ну и?

Ребекка прищурилась.

 — Ты ведь не относишься к безжалостным истребителям природы?

 — Кто? Я? Нет, конечно! Да я в своей жизни не убил ни… — Альберт поперхнулся, вспомнив охоты, в которых участвовал, — …ни одной сотни животных!

Он попытался перевести беседу в другое, более мирное русло.

 — Но почему ты нападаешь на гостей?

 — Каких гостей? Я пытаюсь разобраться с хозяином, с Иштваном. Вчера от меня   ночью убежал? В последний миг, зараза, от рогов увернулся!

 — Вчера ночью? — переспросил Альберт. Наконец-то до него начало доходить происшедшее. — Так это ты разгромила Охотничий зал?

 — Ну да. Пока гонялась за охотником.

 — Это был не охотник! Это был мой гость!

 — Вот как нехорошо получилось… — смутилась Ребекка. — Нужно будет попросить прощения…

 — Всенепременно! — вскричал Альберт, воздев палец вверх. И тут же расстроился. — Если они вернутся…

 

 

***

На следующий вечер они заняли наблюдательный пункт уже вчетвером.

За парой партий в «вист» и «Акулину», за попытками научить Януша раскладывать «мужские» пасьянсы, за неторопливыми разговорами о длинноволосых селянках они и не заметили наступления полуночи.

Внезапно погас свет.

Они вскочили все вчетвером, слаженно. Карты и досужие разговоры были мгновенно забыты. Температура в комнате заметно упала. При дыхании изо ртов валил пар.

Не сговариваясь, они разошлись полукругом.

Дверь приоткрылась. По залу загулял сквозняк. Наемники приготовились. В руках крепко сжаты мечи, щиты прикрывают левую сторону. Оружие, конечно же, не повредит призраку, но позволит защититься, если он снова начнет швыряться предметами.

Впрочем, это вряд ли. Наемники постарались вынести из зала все колющее и режущее, а то, что потяжелее, намертво приколотили к полу или столу.

Возле двери появился туманный размытый силуэт. Все четверо сместились одновременно, так чтобы между ними и призраком оставалась ловушка.

Если повезет — призрак сам угодит в нее.

Пятно двигалось в их сторону. Все шло просто идеально. И тут Мариусу, который пятился назад, в спину ткнулось что-то острое.

Закаленный в боях наемник отреагировал мгновенно. Он ударил с разворота. Резко, наискось. Меч разрубил надвое висящую на стене оленью голову.

В тот же момент призрак завопил и рванулся на людей.

Януш вглядывался в несущееся на них пятно. Он был готов отпрыгнуть, защититься, атаковать… Но режущий уши, вгрызающийся в мозг вопль он выдержать не смог.

Ноги юноши подкосились, он упал на пол и закричал сам. Закричал изо всех сил, надрывая осипший голос, чтобы хоть как-то перебить рвущий перепонки визг.

Белесое пятно добралось до прибитого к полу стула, и гвозди не выдержали. Деревянные ножки разлетелись в щепу, и остатки тяжелого стула полетели Янушу прямо в голову. А он не мог ничего поделать. Он стоял на коленях, зажав уши руками, и кричал.

Обзор ему закрыла изнанка чьего-то щита. Крепкая рука схватила Януша за шиворот и вздернула на ноги.

 — Держись! — донесся крик Йозефа. — Борись!

 — Побеждай! — заорал во всю глотку Януш окончание клича их четверки и вскочил на ноги.

И как раз вовремя, чтобы парировать щитом летящие в них остатки другого стула. Удар чуть не опрокинул его снова на пол. Плечо онемело.

 — Мариус! Кристалл!

Воин отбросил меч, щитом отбил летящий в него кубок и, сорвав с шеи заготовленный заранее амулет, метнул его прямо в несущегося на Йозефа призрака.

Заговоренный кристалл врезался в туманный силуэт, блеснула ослепительная вспышка, и призрака начало засасывать в кристалл. Яростный вопль перешел в визг боли, а потом в испуганное стенание.

Кристалл упал на пол.

В охотничьем зале воцарилась тишина. Не верилось, что вся эта кутерьма заняла меньше минуты.

 — Вот и все, — устало сказал Йозеф. — Отнесем кристалл Иштвану на память, заберем деньги, и прочь из этого места.

 — Хочу нажраться, — безапелляционно заявил Мариуш.

— И я с тобой, — поддержал товарища Маттиаш, самый молчаливый из наемников.

И лишь Януш, похолодев, следил за влетевшим в дверь подсвечником, стремительно приближающимся к кристаллу…

 

 

***

Альберт не мог позволить Ребекке вот так сгинуть. Он наконец-то нашел того, с кем можно пообщаться, и на тебе. И чего ее так сорвало, когда Мариуш разрубил голову оленя? Он же все равно давно мертв.

А она знай, заладила вопить: «Олень! Оленюшка! Олененок!»

«Гадко она, кстати, вопит, — подумал Альберт. — Если она так будет отчитывать меня за пьянки…»

Но спасать даму сердца нужно было всенепременно. Потому он выскочил из комнаты и вернулся с подсвечником. Добравшись до кристалла, Альберт изо всех сил шандарахнул по нему. Кристалл раскололся. Ребекка, вопя, вырвалась наружу.

 — Тихо… — попытался успокоить ее Альберт. — Тихо. Вспомни, зачем мы сюда шли? Зачем? Правильно, извиняться! А не кричать на них и бросаться всякой гадостью!

 — Извиняться?! Перед этими… скотами?! Ну. Уж. Нет!

Вот тут Альберт пожалел о разбитом кристалле. Неужели не мог просто спереть его? Сбежать? А потом, где-то в укромном уголочке, разбить?

Ребекка вскинула руки и начала что-то напевать. Альберт смотрел на нее, ничего не понимая. Колдует, что ли? Так она ведь призрак. Пусть даже призрак друида.

Складывалось ощущение, что Ребекка зовет кого-то. И тут воздух затрясло.

Альберт ничего не понимал, пока сквозь стену в зал не начали проникать другие призраки. Не человеческие. Призраки животных, головы которых покрывались пылью на стенах этого зала...

 

 

***

Януш чувствовал себя виноватым. Как он мог не заметить, что призраков в замке несколько? Но когда кристалл разбился и первый призрак вырвался на волю, это было еще полбеды.

Потом стены замка задрожали.

— Что это? — спросил Януш.

— Тихо! — прикрикнул Йозеф. — Их, кажется, много.

Снова раздался замогильный свист. И комната наполнилась множеством серебристых пятен, каждое из которых норовило либо щипнуть, просто либо отметиться перед наемниками.

Пятна походили на силуэты озверевших ведьм, которые встали на четвереньки и носятся с развевающимися по ветру волосами.

Растянутые прямоугольники на лапках.

Много светлых призраков, с топотом и гомоном пролетевших мимо.

— У меня странные ощущения в руках и ногах, — сказал Мариус. — Будто я постепенно цепенею.

— Не попадайся им на пути! — рявкнул Йозеф. — Эти лучи опасны для нас! Все на выход! Януш — сеть!

— Их слишком много, — крикнул в ответ Януш, но приказ выполнил. Достал из рюкзака заговоренную сеть для призраков.

Они начали пробиваться к двери.

Хоровод жгущихся светлых пятен окружил их.

Наемники накрывали призраков сетью, призраки окружали их, принимая в свои смертельные объятия.

Воздуха не хватало, люди начинали задыхаться.

Жар опалял волосы и брови, озноб пробирал до костей.

Даже в горячке, перенесенной прошлогодней весной, Янушу не было так плохо.

Он понимал, что теряет сознание, и из последних сил держал край своей сети.

Что-то острое пронзило его ногу, и юноша закричал.

Упав на пол, он попытался освободиться, край сети исчез в колыхающемся мареве.

Что это? Острога? Вилы? Он нащупал неровную корягу, пришпилившую его, как жука в гербарии. Оленьи рога.

Наконец-то удалось добраться до двери.

 — Сеть на дверь! Она их немного задержит!

Мариус и Маттиус запечатали дверь, а Йозеф подхватил раненого Януша под руку и потащил по коридору.

 

 

***

Ребекка разошлась не на шутку. Люди говорят, что женщина в ярости — это самое опасное, что может быть. Эх, не видели они призрака женщины-друида в сопровождении лесного зверья.

Когда Альберт пригляделся, то разобрал среди зверей не только оленей, кабанов и медведей, а еще и множество других, более мелких животных. Были здесь белки, были зайцы, бобры, ласки и даже один скунс. Самое обидное, что люди-то его вони не замечали, в отличие от Альберта.

Вся призрачная живность набросилась на людей безумным бураном. Альберта это зрелище ошеломило, испугало. Он вдруг понял, что не хочет, чтобы люди пострадали. Его утонченная натура противилась участию в убийстве.

Он вдруг понял, что хочет помочь людям. Эти симпатичные друзья в потрепанных одеждах, увешанные амулетами и полные собственной важности, так полюбились ему за долгие ночи их забавных шастаний по замку, что ему было бы искренне жаль узнать, что они погибли. Но как их спасти? От собственного бессилия Альберту захотелось напиться. Стоп! Напиться! Вот именно! Вот решение проблемы.

Тем временем люди покинули зал и, похоже, как-то заблокировали дверь, потому что призраки налетали на нее и отскакивали, словно волны от каменного утеса.

Но самые сообразительные, а как ни странно, первым среди них оказался скунс, уже пошли в обход. Сквозь стены.

Альберт знал замок наизусть, потому сразу сообразил, где срезать путь и обогнать людей.

Он несся по замку, закрывая двери, блокируя проходы, оставляя лишь один путь, который мог привести четырех людей к спасению.

Он вел их к винному погребу.

До спасительной двери люди добрались, уже окруженные призраками. Пролетая мимо, Альберт заметил зайца, уцепившегося в ногу Януша, и сшиб его.

Люди вошли в винный погреб — и оказались в тупике. Из него имелся лишь один выход. Но у Альберта была идея.

Он начал сбрасывать бутылки со стоек на пол одну за другой. Вскоре его самого уже шатало, но он продолжал делать свою работу.

А почему бы и нет? Если алкогольные пары действуют на него, то подействуют и на Ребекку, и, что главное, на зверей! Они ведь сейчас — такие же, как Альберт.

Его догадка оказалась верна. Звери влетали в погреб, и через пару мгновений с ними начинало твориться невероятное.

Один, пьяный в зюзю, призрак лося бился головой об стену, медведь прыгал кругами на одной лапе и пытался хрюкать, белка грызла свой хвост, а скунс взобрался на свисающий под потолком светильник и уснул.

Люди смотрели на все это, выпучив глаза, а довольный Альберт пел песни.

И тут сквозь стену в комнату влетела Ребекка. Она поначалу недоуменно уставилась на все это безобразие, но винные пары очень быстро накрыли и ее.

Теперь происходящее казалось ей невероятно веселым. Она хохотала до призрачных слез, которые скатывались по ее щекам, а потом срывались и летели вверх. К потолку.

Альберт заметил, как люди переглянулись и потихоньку, бочком, покинули погреб. Он, шатаясь, подошел к Ребекке. Вскоре она перестала смеяться и заметила его.

 — Ты че-его так смотрш? — заплетающимся языком спросил Альберт.

 — Ка-а-ак эт чего я смтрю. Тоисть… Ну…  Это... Как я смтрю?

 — Ну-у-у так. Хитро.

Ребекка пожала плечами и спросила:

 — А ты з-знаиш, что ты этот… крсавчик?

 — Кто-о-о? Я? — не поверил Альберт.

А через пять минут потерял свою призрачную девственность.