Глава 1

После торжественной речи Дамблдора в Большом зале с заколдованным потолком и роскошного угощения, шестикурсники Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер вместе с остальными учениками проследовали в башню Гриффиндора. Гермиона объяснила первокурсникам правила поведения, сообщила им пароль на ближайшее время и отправила их распаковывать чемоданы.

А друзья расположились в креслах у камина и настроились на неспешную беседу. День выдался дождливым и холодным, их уже клонило в сон, но уж очень хотелось пообщаться подольше. О своих занятиях на каникулах они уже успели поговорить в поезде, а страшные события прошлого года вспоминать не хотелось. Поэтому, они просто обменивались своими впечатлениями и пытались спрогнозировать, каким он будет: шестой год их пребывания в Хогвартсе.

Было заметно, что ряды учеников несколько поредели после событий 1995-1996 года, некоторых отчислили, кое-кто попросил о переводе в другую школу, поскольку тактика Дамблдора по охране учеников от темных сил была несколько необычна. Не все родители были в состоянии доверить своих детей старому волшебнику, придерживающемуся собственного мнения касательно мер безопасности.

Но курс Гриффиндора практически не уменьшился, Гермиона не досчиталась только двух второкурсников: в прошлом году они довольно сильно перенервничали, и родители перевели их в другую школу.

Во время ужина они видели за соседними столами знакомые лица. Некоторых, вроде Чоу Ченг и Джастина Финч-Флетчли, видеть было приятно, а некоторых можно бы и вообще больше не видеть. Рон подмигнул Гарри:

— Теперь, я думаю, Чоу не откажется видеться с тобой. В этом году она окончит школу и потеряет шанс встречаться с таким классным парнем, как ты, навсегда.

Гарри пожал плечами:

— На школе жизнь не заканчивается. А Чоу так повзрослела… Я её и не узнал бы, если бы встретил на улице. И я, наверное, опять не решусь подойти к ней.

Гермиона хмыкнула.

— У тебя еще есть год, Гарри, и ты сможешь набраться храбрости. Правда, я бы посоветовала вам обоим посвятить этот год учебе, если вы не хотите остаться волшебниками-недоучками. В прошлом году наше обучение оказалось несколько… смазанным. Но теперь я сама собираюсь учиться, и вам отвлекаться не дам. Кстати, вот ваше расписание.

— Ох, — тяжело вздохнул Рон, — каникулы закончились безвозвратно.

Гарри развернул свое расписание и бегло ознакомился с ним. Весь сентябрь — комплексная магия. С первого октября на каждый учебный день – по два предмета. Больше всего часов отведено на трансфигурацию. Маггловедение, гербология и история — один раз в неделю. Нумерология у Гермионы и прорицание у остальных — по два раза. Зельеделие и Уход за магическими существами опять совместно со Слизерином. Кроме Комплексной магии введены еще два новых предмета: мертвые языки и правоведение для магов.

— Чего-то привычного не хватает, — пробормотал Гарри, почесав лоб, — но, к сожалению, не зелий. Снейп у нас в прежнем объеме. Гермиона, а где защита от темных сил?

— Если бы за столом ты не только разглядывал соседей, а хоть чуть-чуть слушал Дамблдора, то знал бы, что он специально для шестого курса отменил занятия по защите от темных сил своим личным решением. Он считает, что нам и так здорово досталось, и мы достаточно изучили все это на практике. Эти уроки хороши в скучное мирное время, чтобы будущие маги могли хоть слегка попрактиковаться в самозащите. Но сейчас нам лучше заниматься тем, что реально пригодится в жизни.

— А, по-моему, он сказал все это как-то покороче и попроще, — зевнул Рон, — а ты нас сейчас окончательно запутаешь. Нет — так нет, нам же легче. Только зачем нам целый месяц один предмет? Это что-то сезонное, вроде цветения растений?

— Завтра узнаешь, — резонно заметила Гермиона. — Я и сама умираю от любопытства, но ничем помочь вам не могу. Даже и не предполагаю, что это может быть. И у меня с вами поставлены разные номера аудиторий на эти часы, это тоже не очень понятно.

— А про мертвые языки ты знаешь? — не унимался Рон. — Преподаватель будет мертвее Биннса? Или мы будем препарировать языки, отрезанные у мертвых магов?

Гермиона уже открыла рот, чтобы объяснить Рону про языки, давно уже позабытые магглами, но до сих пор использующиеся магами для колдовства, но по его смеющимся глазам догадалась, что он просто шутит. Не с Луны же он, в самом деле, свалился. Рон Уизли был потомственным волшебником и, разумеется, частично был знаком с некоторыми древними языками. По крайней мере, основы словообразования заклинаний он знал. Сообразив это, Гермиона охотно согласилась:

— Раз ты так считаешь, значит, именно этим мы и будем заниматься. Целый год изучать строение языка у магов, ведь надо понять, почему заклинания, произнесенные магами, срабатывают, а повторенные магглами — нет. Как будто палочки и прирожденный дар тут не при чем.

— Тогда я знаю, что такое правоведение, — засмеялся Гарри. Он был так рад видеть их обоих здесь, рядом с ним, в соседних креслах, в тепле и безопасности, что готов был всю ночь просидеть и проговорить всякие глупости. — Это дисциплина для магов-левшей, обучающая их использовать в колдовстве правую руку.

Они переглянулись и одновременно рассмеялись. Неужели в этом году им придется только учиться и не беспокоиться за свои жизни?

Глава 2. 2 сентября. 9.00. Комплексная магия (юноши)

Известие о том, что один из предметов будет проходить раздельно для юношей и девушек, несколько озадачило гриффиндорцев. Ребята были уверены, что чего-чего, а уж этого можно было никак не опасаться. После завтрака они забрали учебные принадлежности и поспешили искать учебные аудитории.

— Гермиона, — ласково поинтересовался Гарри, — не знаешь, а кто будет помогать нам делать уроки?

— Понятия не имею, — отрезала девушка как можно строже. — Может быть, это задумано специально, чтобы кое-кто поучился в Хогвартсе самостоятельно хотя бы один год. Мне налево, вам направо. Постарайтесь не заблудиться. До встречи! — Она махнула рукой и зашагала в узкий темный коридор.

Ребята переглянулись и пожали плечами.

— Не думаю, что новый предмет ввели только ради нас с тобой, — заметил Рон.

— Да, ведь есть еще Дин, Симус и Невилл. Ради такой оравы администрации Школы можно было заморочиться с поиском лишней аудитории и лишнего преподавателя, — согласился с ним Гарри.

Они легко нашли новый класс и даже без проблем открыли дверь. Затем начались странности. Вместо того, чтобы увидеть освещенную аудиторию с партами, они оказались перед следующей дверью, а вместо первой появилась каменная стена без малейших щелочек. Гарри нахмурился:

— Похоже, Гермиона была права. Нам самим придется решать эту задачу, хотя без неё мы и к концу урока вряд ли доберемся. Может, попробовать заклинание? Alohomora.

Дверь послушно заскрипела, юноши толкнули ее и заглянули в следующий коридор.

— Может быть, ты подержишь дверь, а мне лучше пройти вперед и посветить? — предложил Рон. Гарри кивнул. — Lumos!

Следующий коридор тоже заканчивался дверью. Стандартное заклинание для открывания дверей, произнесенное Роном, не подействовало.

— Знаешь, Гарри, ты можешь отпустить дверь и идти сюда, хуже уже не будет. Попробуй ты, мне постоянно не везет с палочкой.

Но заклинание Гарри тоже не сработало. Они ощупали замок и предположили, что открыть его можно чем-то другим.

— Если бы была разрыв-трава, можно бы было растворить замок, — выдал Гарри свое решение. — Но мы же не носим с собой в карманах опасные зелья. Или были бы у нас сверлящие водоросли… Те, которые питаются солеными морскими брызгами, и при этом выделяют едкие кислоты, растворяющие известь. Они бы проточили в замке густую сеть тонких каналов. Постой, Рон, а у тебя ничего из подарков твоих братьев с собой нет?

Рон залез в карман. Вскоре перед ним лежала гора всякой всячины: конфеты, тянучки, липучки, фейерверки и странного вида коробок спичек. Рон протянул его Гарри.

— При чирканьи по коробку они визжат и ругаются, а зажигаются при соприкосновении с деревом, и еще ими можно увеличивать дырочки в замочных скважинах. Значит, в их состав входит разрыв-трава!

Они аккуратно, сопя от натуги, обвели замок по контуру и выдавили его. Дверь открылась, и они почти совсем не удивились, увидев впереди еще одну.

— Ты не напомнишь, как называется предмет, на который мы опаздываем?

— Издеваешься, да? Расписание то у тебя. – Рон обиженно засопел.

— Разумеется, я над тобой издеваюсь, Рон. Просто мне кажется, что все это неспроста. Сейчас мы пройдем все эти двери, препятствия, ограды, коридоры, заборы, зверинцы, крыши и подвалы, а с нас снимут баллы, потому что мы это сделаем медленно.

— Какие баллы? Мы еще учиться не начали. Просто мы не туда попали, сейчас дойдем до конца и найдем еще один философский камень, потом сразимся со злым колдуном, а медаль нам не дадут, чтобы не загордились. Если бы мы шли правильно, то уже догнали бы Дина с Томасом, они не намного раньше нас ушли из Большого зала.

— Нас сюда отправила Гермиона, она не могла так ошибиться. Но, в любом случае, надо идти дальше. Позади опять стена, – Гарри вздохнул.

Новая дверь не ответила ни на заклинание, ни на спички Рона. Она не была ни деревянной, ни железной, ни пластиковой. Казалось, это просто каменная глыба. Но с замочной скважиной. Спички в скважину не пролезали. Догадываясь, что разгадка где-то рядом, они огляделись. Под самым потолком привязан ключ. Ни Wingardium Leviosa, ни Accio на него не подействовали: веревка не пускала.

— Может, нам надо ее поджечь? Мы же вверх не доберемся, — Рон направил палочку на веревку и прищурился. — Сейчас я ее как…

— Подожди! — Гарри почти повис на его руке. — Мы не задохнемся от дыма? Тут ничего не загорится? А вентиляция здесь есть?

Рон взглянул на приятеля со всей иронией, на которую были способно его честные глаза.

— И это знаменитая отвага Гарри Поттера? Чего здесь можно бояться? Дверь каменная, пол каменный, они просто не смогут загореться.

— Рон, меня в школе магглов просто измучили правилами противопожарной безопасности. Сейчас сентябрь, а первое сентября у нас в школе начиналось с повторения правил поведения при пожаре и обращения с огнем. Обрати внимание, стены-то деревянные! Я не знаю, что это за дерево, но гореть оно будет, это точно.

Рыжая голова повертелась на шее и согласно кивнула. Рон даже пальцем поскреб стену, не поверив глазам.

— Дуб… Постой-ка, Гарри, точно, это дуб! Я же смогу забраться наверх, — он прижался к стене, и через миг перед Гарри на стене висела маленькая рыжая ласка. Она, быстро-быстро перебирая лапками, шмыгнула под самый потолок, а там уже сиганула и повисла на веревочке, зацепившись за неё задними лапками и сжимая ключ передними.

Гарри даже засмеялся, так потешно выглядел его друг, болтаясь под потолком на тонкой веревочке.

— Ой, Рон, с тебя сейчас картины писать надо! Повиси еще немножко. А покачаться ты можешь? — он всласть похихикал, пользуясь тем, что ласка не может ему ответить, а затем предложил уже серьезно. — Рон, постарайся отвязать ключ или отгрызи его, а я тебя палочкой подстрахую и опущу вместе с ключом вниз.

Ласка вильнула хвостом и бодро впилась в веревку. Ее острые зубки в два счета переточили волокна. Зверек взял ключ в пасть и приготовился развести лапки, сигнализируя хвостом, что он готов. Гарри прошептал: «Wingardium Leviosa» и аккуратно опустил друга на пол.

— Жалко, я со стороны не видел, как я смотрелся, — Рон выплюнул остатки веревки изо рта и гордо посмотрел на ладони. — Ни одной занозы.

— Если хочешь знать, со стороны ты выглядел великолепно.

Ключик мягко вошел в скважинку, и глыба отъехала в сторону.

Новый коридорчик и новая дверь без щелей, замочных скважин и ручек не вызвали у них желания перепробовать все предыдущие методы открывания. Куда бы они ни шли, ясно, как день, что надо найти новый способ преодолеть препятствие.

— Я уж и не знаю, что придумать. Какая-то она хлипкая. Давай просто выбьем её, а? — скривился Рон.

— Головой и с разбегу.

Тем не менее, они уперлись ногами в пол и одновременно налегли на дверцу.

— Раз, два, и-и!

То ли квидич является хорошим средством для увеличения мускульной энергии, то ли увеличившийся вес наших героев, но силы, приложенной к двери, оказалось достаточно, чтобы она поддалась. Ребята выдохнули воздух и ввалились… в светлое просторное учебное помещение с партами, доской и миловидной женщиной лет сорока, стоящей у окна в темной мантии.

— Так-так, первыми прибыли Гарри Поттер и Рон Уизли, если я не ошибаюсь? — дружелюбно поинтересовалась она. Юноши закивали. — Меня зовут Галантида. Я буду вести у вас занятия по Комплексной Магии. Присаживайтесь, надеюсь, остальные не слишком задержатся, и я смогу начать первую лекцию.

Две парты стояли перед самой доской, а третья сзади между ними. Именно её они и заняли. Галантида понимающе улыбнулась и не стала дразнить их. Раз уж они первые, пускай спрячутся от строгого преподавателя подальше.

— Смотри, Гарри, — прошептал Рон. Мы ввалились из правого переднего угла класса, со стороны доски, а теперь там нет двери. Выход в задней стене посередине.

— Да, и скоро в нем появятся остальные, которые, как истинные волшебники, спокойно пройдут по коридорчику и войдут во вход.

— Сомневаюсь, что у них это получится, — услышала их Галантида. — Если через десять минут не появятся, пойдем их спасать.

В это время окно разбилось с жалобным звоном, и с верхнего этажа на гигантской лиане, в духе спецназа, в класс влетел… Невилл Лонгботтом.

Он шлепнулся на пол, отпустил лиану и тут увидел присутствующих. Покраснев, как вареный рак, он выхватил палочку и смущенно забормотал:

— Извините, я не специально… Сейчас я починю… Это, как ее… Reparo!

«Окно на месте, все в порядке, почему она улыбается? Это наш новый преподаватель?» - Мысли мелькали в голове у Невилла с такой скоростью, что не хватало времени их озвучить.

— Невилл Лонгботтом? – прервала его размышления Галантида. – Занимайте одно из оставшихся мест. Я думаю, два ваших товарища не задержатся надолго. Пока можете рассмотреть окно. Когда я вчера готовилась к занятиям, я заметила, что в нем был великолепный восьмицветный витраж с эмблемами факультетов. Постарайтесь приглядеться, что-то мне сейчас картинка напоминает енота-полоскуна с морковкой в лапках…

— Ой, простите! — совсем смутился Невилл. — Я не знаю, что сделать, может, я за домовыми эльфами сбегаю или к Филчу, они заменят стекло?

— Ничего страшного, эту проблему я сама решу после уроков. Но, кажется, я слышу ваших друзей.

Правая стена обвалилась со страшным грохотом, и из нее, в клубах пыли и средь языков пламени, появились Дин Томас и Симус Финниган.

— Вы этим способом только последнюю дверь открывали? — спросила их Галантида.

Две чумазые головы отрицательно замотались из стороны в сторону.

— Нет, профессор, — честно признался Дин, — по правде говоря, мы так испугались, что опоздаем, что взорвали все пять дверей. Но мы вовремя?

Глава 3. 2 сентября. 9.00. Комплексная магия (девушки)

Расставшись с ребятами, Гермиона быстро нашла нужный кабинет. Кроме Лаванды и Парвати там уже находились Сьюзен Боунс и Ханна Эббот из Хаффлпаффа. Девушки сидели попарно и неприязненно осматривали друг друга. Точнее, Сьюзен и Ханна разглядывали своих соседок по кабинету с нескрываемым насмешливым любопытством, а те, в свою очередь, высокомерно и с сожалением поглядывали на них. Лучшие ученицы последних лет по ясновидению и прорицания смотрелись, конечно, более ярко и красиво. С ног до головы увешанные амулетами, цепочками, магическими кристаллами, в полной боевой раскраске, в мантиях, украшенных древними рунами и символами… Фиолетовые и зеленые тени помогают видеть будущее, а кожа прорицательницы должна быть покрыта полностью как можно более ярким гримом, чтобы в то время, когда она (прорицательница, не кожа) не на работе, темные силы не могли выследить ее и отомстить за попытки проникнуть в их тайны. Учеба для них приравнивалась к работе, поэтому каждый день они собирались на занятия как на последний бой.

Девушки из Хаффлпаффа, разумеется, просто терялись на их фоне. Растения, с которыми они общались большую часть учебного времени (профессор Спраут не давала своим ученикам никаких поблажек и, после окончания основных уроков заставляла их дополнительно работать в теплицах), не любят ярких красок, сильных запахов и металлических украшений. Они могут обидеться, завянуть, перестать расти, испугаться и рассвирепеть… В общем, из украшений на Ханне была только заколка на волосах (надо же сдерживать косы, чтобы они не попали в ящик к хищным лианам или к Мадагаскарскому Непентесу, питающемуся птицами), а Сьюзен была совсем лишена каких-нибудь украшений.

Гермиона села посередине между ними и решила разрядить обстановку:

— Привет! Мы будем заниматься вместе?

На самом деле хаффлпафцы — вполне дружелюбные люди без ярко выраженных антипатий. Гермиона тоже выглядела достаточно заметно и неординарно, но раздражения почти ни у кого не вызывала. С ее знаниями тягаться было невозможно, а что касается внешности… Любая девочка в Хогвартсе могла бы найти у себя те достоинства, которые позволили бы ей считать себя гораздо более красивой.

— Да, — после секундной паузы ответила Ханна, — а вы разве не знали? Говорят наш преподаватель очень занятой человек, поэтому нас и решили объединить, чтобы сократить время его пребывания в Хогвартсе. Он будет приезжать каждый день на несколько часов.

В это время в дверь вошла приятная дама в темно-синей накидке, плотно запахнутой до самого горла.

— Доброе утро. Меня зовут Галантида и я буду вести у вас предмет под названием Комплексная магия. Есть вопросы?

Гермиона подняла руку.

— Профессор, расскажите, пожалуйста, какие приборы и литература потребуются по вашему предмету.

— Я предоставляю вам полную свободу в выборе литературы и вспомогательных вещей. По мере ознакомления с предметом вы сами решите, что вам понадобится. Мисс Эббот?

— Извините, я не расслышала, как к вам обращаться, профессор?

— Просто Галантида. У меня нет титулов, званий, ярлыков и фамилии. Я не существую ни по каким документам, у меня есть только мое имя. Мой род очень древний, традиционно мы занимаемся одной и той же работой, нас знают маги всего мира и обращаются за помощью тогда, когда она им, действительно нужна. Поэтому мы оставляем себе только одно имя.

— Вы что-то вроде тайного аурора? — воскликнула Парвати.

— Нет, — покачала головой Галантида, — совсем нет. Мы далеко не воины, хотя нас часто приглашают в различные штабы командования во время планирования и проведения боевых действий. Мы можем дать совет, а уж маги сами решают, следовать ему или нет.

— Разновидность аналитиков-предсказателей? — заинтересовано спросила Лаванда.

— Упрощенно можно сказать и так. В течение суток нам приходится держать в голове множество различных задач и находить к ним единственно верные решения. Мы не видим будущего, но можем подсказать что и как нужно сделать для его изменения. Повторяю, мы только советуем и предостерегаем, но ничего не гарантируем.

— А как вы попадаете в Хогвартс? Ведь аппарировать сюда нельзя, а камины закрыты с позапрошлого года? — задала вопрос Сьюзен.

Галантида весело улыбнулась.

— Мне и не надо попадать сюда постоянно, — с этими словами она подняла вверх правую руку и продемонстрировала девушкам маленькие золотые песочные часы, прикрепленные к запястью. — Это хроноворот. Вам же не надо объяснять, что это такое? Я прибыла сюда, в Хогвартс, вчера, 1 сентября, на поезде. И уеду я от вас после окончания учебного года. А с помощью этого приспособления в это же время я смогу побывать в других точках земного шара. Конечно, график достаточно насыщенный, но при известной внимательности и дисциплине обычно удается не напортачить. Поэтому не волнуйтесь, весь год я буду с вами, и вы всегда сможете обратиться ко мне с вопросами, если что-то не заладится. Весь сентябрь вы будете заниматься только моим предметом весь учебный день, а потом мы будем встречаться раз в две недели для консультаций в выполнении вашей курсовой работы. Почему же у вас такое растерянное лицо, мисс Грейнджер?

И в самом деле, Гермиона сидела не только с растерянным лицом, она сидела почти с открытым ртом и выпученными глазами. Это означало для нее крайнюю степень изумления. Она на третьем курсе пользовалась хроноворотом и на собственной шкуре почувствовала, какая коварная это штука. Если она так измучилась из-за лишних четырех часов в сутках, то, что должна чувствовать эта женщина, используя эти часы по десять раз за день? Или десять раз за год в конце года, отматывая по году? Бр-ррр…

— Сколько же вам лет, Галантида? — вырвалось у нее, но тут же стало неловко от своей несдержанности.

— Гораздо больше, чем их видно внешне, — спокойно ответила Галантида, — не волнуйтесь, у меня часто это спрашивают. Время — коварная штука, мы никак не можем сосчитать наши года. Ни физические, ни физиологические. Простое сложение дает такой противный результат, что мы считаем его непригодным для этого случая. Столько, просто, ни люди, ни маги не живут. А все остальные варианты учета времени — просто научные гипотезы. Но вы по-прежнему удивленно смотрите на меня, мисс Грейнджер. Я не ответила на ваш вопрос?

— Но, если у вас нет документов, почему вам разрешают использовать хроноворот без заключения договора? А как же гарантии отсутствия неприятных последствий?

— Еще бы мне не разрешили! — почти фыркнула Галантида. — Его изобрел мой муж, а последний вариант разработал мой отец. Мы выпустили пять экземпляров последней модели и один отдали в ваше Министерство Магии после того, как они получили у нас разрешение на его использование и подписали договор с обязательствами. Что же касается того прибора, что давали вам, это личный экземпляр Альбуса Дамблдора, он получил его в награду из рук нашего руководителя (не могу открыть вам его имя, уж извините) за определенные заслуги. Теперь он сам решает за себя, не отчитываясь ни перед кем. Больше вопросов не имеется?

Гермиона так отчаянно замотала головой, что не надо было быть приглашенным профессором Хогвартса, чтобы догадаться, что она сейчас просто лопнет от любопытства.

— Нет, я вижу, сегодня мы к лекции приступить не успеем. Мисс Грейнджер, не надо изводить себя, что еще вы хотите узнать?

— Ваш псевдоним имеет какое-то отношение к той древнегреческой Галантиде, служанке матери Геракла Алкмены? Ужасная история, Гера, противясь рождению Геракла, задержала процесс, сцепив руки, но некая Галантида солгала ей, сказав, что у Алкмена уже появился сын. Огорченная Гера всплеснула руками, и ее волшебство прекратилось. Благодаря этой лжи на свет появился Геракл. Когда обман раскрылся, разозленная Гера в наказание превратила Галантиду в ласку.

Галантида строго подняла вверх указательный палец и проговорила, четко чеканя каждое слов, словно хотела вбить их в хорошенькие головки сидящих перед ней девушек:

— Это не псевдоним и не подпольная кличка. Это настоящее Имя, которое я совершенно ни от кого не скрываю. Вы же знаете принцип действия слова на примере произнесения заклинаний. Имя человека — это то же самое слово, поэтому относиться к нему надо бережно, но и не прятать его в карман. Очень замечательно, что вы знаете эту древнюю историю… Я полагаю, мисс Грейнджер, вы услышали ее в мире людей, не здесь, среди волшебников? Да, у людей до сих пор осталась память о тех далеких днях.

Да, это правда, я на самом деле из той же семьи. В те времена мы еще вмешивались в ситуацию лично, но и боги, и маги все время пытались отомстить нам, поэтому с некоторых пор мы ограничиваемся только советами в серьезных делах. И еще помогаем учить студентов! Кстати, у той истории мог бы быть печальный конец: мою прапрабабушку еле-еле расколдовали, зато благодаря этому случаю среди волшебников и появились анимаги.

Но раз уж вы завели разговор об именах, знаете ли вы, Гермиона Грейнджер, какая связь между вашим именем и именем легендарной дочери Менелая и Елены, виновницы Троянской войны?

— Никакой, — уверенно сказала девушка, — просто моим родителям понравилось это имя. Они магглы, волшебников среди моих предков не имеется.

Галантида серьезно покачала головой:

— В этом у вас нет никакой уверенности, а в совпадения я не верю. Ну, я думаю, с вопросами на сегодня достаточно. Перерыв 15 минут, а потом я приступлю к объяснению понятия Комплексная магия.

***

После коротенького перерыва, во время которого девушки задумчиво размышляли каждая о своем (Сьюзен и Ханна разглядывали ногти, полные земли из теплицы, Лаванда и Парвати любовались магическим маникюром, а Гермиона скребла ногтем столешницу), Галантида возобновила занятие.

— Комплексной магией называется колдовство с применением комплекса магических методов. Комплексом магических методов называется совокупность всех известных магических приемов и способов. Речь идет о возможностях различного рода воздействий на другого мага или не мага. Приемы могут быть не обязательно волшебного принципа действия, с таким же успехом это может быть использование естественных законов Природы или психологических особенностей человека…

Гермиона тщетно открывала глаза, мерный голос Галантиды просто усыплял, повторение одних и тех же слов так действовало на мозг, что ее уже можно было брать тепленькой безо всякого комплекса магических мер. Гермиона медленно впадала в панику. Так на неё не действовал даже профессор Бинггз. К счастью, после часа нудной записи конспекта под диктовку ситуация резко изменилась. Галантида присела на краешек стола и произнесла несколько помягче:

— Я наслышана о ваших несравненных боевых подвигах, но вести этот сложный предмет, не уточнив для себя некоторых ваших возможностей было бы слишком трудно. Поэтому я провела простейшее тестирование среди ваших одноклассников. Юноши из вашего класса встретились с различного рода испытаниями, направляясь на мой урок. Один и тот же коридор, совершенно безопасный и прямой, я разделила на несколько запутанных веток в одном и том же подпространстве. Коридоры были перегорожены различного рода дверьми, от ребят требовалось всего лишь открыть их. Заметим, что в коридоре не было ни магических существ, ни самоподстраивающихся ловушек. Просто все ребята справились с этой задачей по-своему. Каждый применил те способы преодоления препятствий, которые были ему максимально удобны.

Вот вам пример боевого применения магии. Да-да, именно боевого, не удивляйтесь так, Лаванда. Ваши друзья находились в стрессовой ситуации (опаздывали на урок), их собственное положение показалось им достаточно тяжелым, поэтому все три мои контрольные группы сочли возможным нарушить школьный порядок и применить к школьному оборудованию разрушающие магические приемы. Мисс Грейнджер, вы знаете их лучше меня, попробуйте предположить, каким именно волшебством воспользовались Поттер и Уизли?

Девушки одновременно посмотрели на Гермиону.

— Начали с заклинаний, потом перешли на подручные средства, а, если испытание на этом не закончилось, испробовали трансфигурацию, возможно, даже анимагию. Если и это не помогло, они могли применить физическую силу, — немного подумав, ответила та.

Галантида смотрела на нее, наклонив голову.

— Ответ исчерпывающий. Именно так они и действовали, и именно в таком порядке. Я думаю, вы очень долго общались с ними. А как поступили Томас и Финниган?

Парвати подняла руку:

— А можно уточнить, они были вместе?

— Да.

— Тогда Финниган ломился впереди, а Дин подсказывал ему заклинания. Думаю, — при этом Парвати хихикнула, — они взорвали все, что взрывается, а если двери были защищены от заклинаний, пробили стены.

— Надо же, вы и не удивились совсем! А меня вначале несколько насторожило то, что в Хогвартсе можно доучиться до шестого курса, выучив только одно заклинание разрушения!

— Что вы! Что вы! — перебивая друг друга возмутились гриффиндорки. — Как вы могли такое подумать! И Дин, и Томас прекрасно знают все изученные предметы! У них и экзамены хорошо сданы, и преподаватели их не ругают. Просто, когда Симус нервничает, у него так всегда получается, а Дин при нем не колдует, если у Симуса в руках палочка, то это же не предсказуемо, можно и без рук, и без глаз остаться!

Галантида остановила этот нестройный хор взмахом руки:

— Не надо за них заступаться, что это за волшебники, не управляющие своими эмоциями, они просто опасны. Хорошо, а Лонгботтом?

В этот момент в первый раз за урок руку подняла Сьюзен.

— Даже мы можем ответить. Мы занимались с ним в теплицах вместе. Невилл лучше всех чувствует растения, они тоже служат ему. Если у него не получилось открывающее заклинание, он мог расстроиться, что опаздывает на урок и призвать на помощь растения. Любая из веток плюща или лиан, оплетающих Хогвартс, могла пробить стену и прорваться к нему.

— Вот так! — торжественно подняла палец Галантида. — Это и есть боевое применение магии. Каждый из мальчиков начал с заклинаний, исторически специально предназначенных для боя: штурма, атаки, обороны, дуэли и так далее. Заклинания, которые вы изучаете на уроках Флитвика, это короткие выражения, усиливающие свое действие при помощи определенных резких жестов. То есть, в данном случае мы имеем маленький комплекс: слово + жест + магическая сущность частицы, заключенной в палочке. Как только вам надо действовать быстро, вы делаете именно то, что можно сделать за короткий промежуток. А если у вас есть время на раздумье? К чему вы прибегаете? К медленным магическим воздействиям. Например, когда некоторых из вас оживляли после взгляда василиска, всем магам Хогварста приходилось ждать созревания мандрагоры и изготовления из нее лечебного зелья. То есть, комплекс в данном случае состоит из выращивания растения и варки зелья. Может ли у этих способов воздействия быть боевое применение?

— Конечно, — кивнула Гермиона, — если сварить зелье заранее и взять его с собой на битву, с его помощью можно убить врага, исцелить себя и помочь соратникам. А растения… тоже бывают быстрого воздействия, те, которые с ядовитым соком, или с зубами… Ту же мандрагору можно носить с собой, только уши свои заткнуть.

— Замечательно. А теперь перейдем к сути. Положение первое. Каждой тип магического воздействия для своих определенных целей. Второе. Практически любой из них можно применить не по его прямому назначению. Все известные растения с зубами, которые вы упомянули, изначально должны были охранять сады от вредителей и воришек, они хорошо кусаются, но медленно ползают. Но если у вас есть желание тащить с собой в бой горшок с такой кусачкой — вперед! Третье. За время учебы вы приобрели определенный минимум навыков и усовершенствовались в отдельных видах магических искусств. Четвертое. В бою есть смысл пользоваться тем, чем у вас хорошо получается пользоваться. Пятое. Когда время не ограниченно, вы сможете сплести целую сеть сложного плана одновременного применения различных способов борьбы для достижения цели. Шестое. Недостатком использования любимых боевых средств является возможность легкого предсказания противником ваших действий. Вопрос: чем мы будем заниматься на уроках Комплексной магии? Мисс Грейнджер?

— Мы будем совмещать различные виды магического воздействия для достижения определенной цели, при этом стараясь применять то оружие, которое не является для нас самым удобным и оптимальным.

— Хорошо, что мы с вами поняли друг друга. Только не надо называть наши занятия подготовкой к бою, а магические чары оружием. Предположим, что наши цели более тонкие, даже в некотором роде мирные. С завтрашнего дня вы можете приступить к выполнению курсовой работы по моему предмету. И нечего так удивляться, сейчас я объясню вашу задачу. Знаний, умений и навыков, полученных вами ранее, вполне достаточно, чтобы самим поставить себе задачу и решать ее, используя свой личный багаж. Я только немного подскажу. Параллельно с моими лекциями вы и будете справляться с заданием.

Сейчас нам надо будет только решить, за какую степень сложности вы возьметесь. Вы можете просто решить одну простую задачу: на однократное подчинение личности, на легкую влюбленность, на единовременную смену идей объекта, к которому вы будете применять свое умение. Я имею в виду живой объект. Например, ваша работа будет считаться выполненной, если ваш объект на матче по квидиччу будет болеть за команду другого факультета, но добьетесь вы этого не каким-либо заклинанием (непосредственно на стадионе колдовать нельзя), а применением зелья или големного воздействия, или заморочите ему голову женским обаянием без магии вообще — как угодно. Если ваш объект еще и игрок, а во время игры он навредит своей команде, то вы получите «отлично», а факультет 10 баллов. Но задание можно усложнить. Сразу предупреждаю — этот предмет самый сложный, если вы выполните задачу по максимуму, то факультет получит 150 баллов. В этом случае речь идет не об однократном воздействии, а о длительном. Вы можете наводить чары пять месяцев, но эффект продержится не меньше года. И воздействовать вы должны на объект со всех сторон. Не менее 4-5 различных типов воздействия, желательно те, с которыми у вас трудности (заодно и потренируетесь). Если в этом случае вы будете добиваться от объекта беспрекословного подчинения (а заклинание подвластия относится к запрещенным, как вы помните), то в результате получите человека, готового выполнить любое ваше желание. Если вы возьметесь за любовные чары, то чувство должно появиться настоящее и глубокое.

На несколько мгновений в классе повисла тишина, потом Гермиона поинтересовалась:

— А это не будет… нехорошо?

— Это не будет нехорошо, — почти по слогам ответила Галантида, — это ваша домашняя работа. Вы собираетесь стать колдуньями, или нет? Если собираетесь, то придется перебороть свою мягкотелость и выполнить задание, как бы это вам не было противно. Вы же варите зелья, даже если они отличаются дурным запахом? А что происходит с ежиками, лягушками и черепашками после ваших опытов по трансфигурации вас не расстраивает? Если не можете с собой справиться, возьмитесь за простой вариант, вреда не будет точно. Разумеется, из расчета соблюдения правил техники безопасности, мы согласуем вашу работу и подпишем план задания. После этого вы вольны пользоваться всеми средствами, которые помните. Завтра это все и обсудим, а сегодня у вас будет время как следует поразмыслить. Я напомню вам только одно правило: любое колдовство может вернуться к вам в той же или искаженной форме. Это вы знаете. Через пару уроков мы будем подробно разбирать самую сложную проблему Комплексного применения магии: непредсказуемость последствий при сочетании различных видов магии для достижения цели. На сегодня все.

И Галантида, практически не шевелясь, осталась сидеть. Девушки потянулись к выходу.

— Какой кошмар! Мы же не слизеринцы, чтобы плести интриги, это так коварно! — не удержалась уже за дверью Ханна Эббот. — Мы лучше всего выращиваем целебные растения, ну как это можно приложить к заклятию подвластия?

Лаванда оглядела ее с ног до головы и поинтересовалась ехидно:

— Так тебе стыдно плести интриги, или ты не можешь догадаться, как плести их с помощью растений?

— Можешь не острить, — фыркнула Ханна, — нам надо заниматься не тем, что получается лучше всего. Как мы не сможем приложить гербологию, так и вам нельзя воспользоваться прорицанием.

К счастью, поругаться окончательно девушки не успели, у движущихся лестниц их пути разошлись.

Когда ученицы уже подходили к гостиной Гриффиндора, Парвати вдруг резко остановилась и хлопнула себя по лбу:

— Ну, как же она нас заболтала, мы у нее даже не спросили! Самого главного-то!

— А что у тебя самое главное? — съязвила Лаванда. — Давай, подбирай слова быстрее, сейчас кинем вещи и побежим есть! Что ты забыла спросить?

— Ну, как же, это! На кой ляд нас разделили с мальчиками и заставили сидеть с этими курицами? Ребята же наши отдельно от мальчиков Хаффлпаффа обучаются, Галантида про них ни слова не сказала. Может, вернемся и спросим?

— Завтра спросишь, тебе еще месяц на нее с утра до ночи любоваться. Или у нее спроси, — Лаванда мотнула головой на Гермиону, которая тоже остановилась, но в разговоре участия не принимала. Вид у нее был такой, как будто она думает. — Эй, проснись, крошка! Придумай, пожалуйста, для Парвати объяснения, а то мы все голодными останемся.

Гермиона похлопала глазами, потом поняла, что Лаванда обращается к ней и предположила:

— Я думаю, мы будем изучать какие-то дополнительные приемы объединения различных способов магического воздействия. А эти приемы у женщин могут сильно отличаться от мужских. Например, ни один колдун не сможет натравить на нас единорога.

— Но мы тоже скоро не сможем натравливать на мужчин единорогов, — ляпнула Парвати.

— Кроме того, она, наверное, хочет дать нам возможность попрактиковаться на однокурсниках. Они всегда под рукой, колдовать над ними очень удобно, — Гермиона постаралась не расслышать Парвати, а то они обе со своими глупостями ее просто достанут. — А у мальчиков Хаффлпаффа, я думаю, такого предмета нет совсем. Не подвластна им тонкая политическая интрига, а девчонки у них все-таки какую-никакую, а хитрость женскую имеют. Их юноши могут стать очень сильными колдунами, вспомните Седрика Диггори, чемпиона Хогвартса. Ведь он был признан лучшим в школе. Если аккуратно и вовремя использовать магию там, для чего она предназначена, то, может так оно и лучше… Мы не пойдем есть?

— Пойдем, еще как! — воскликнула Лаванда. — Мы тебя ждем, пока ты болтать кончишь.

Глава 4. Учебные планы гриффиндорцев

Вечером после ужина шестой курс Гриффиндора лениво развалился в креслах и, позевывая, обсуждал новый предмет. Они обсудили применение хроноворота, повеселились над рассказами ребят об их пути на урок и перемыли новой преподавательнице все косточки.

— Эта Галантида, странная тетка, — высказался Рон. — Я почти ничего не понял. Что надо сделать? Как такое можно сотворить? И еще, хотел бы я посмотреть на того дурака, который возьмется за сложный вариант.

— Это бы было интересным заданием, — пробормотала Гермиона, не слышавшая последних слов Рона, почесывая за ухом своего кота. — Такого мы точно еще ни разу не проделывали. Я бы взялась.

— И что ты будешь делать? — Гарри тоже почесал Косолапсуса, но в блаженство кота не привел. — Заставишь кого-нибудь спрыгнуть с крыши замка или запугаешь всех ловцов страшным снитчем, который никак нельзя хватать руками?

— Я не знаю еще. Самое интересное, это, конечно, подвластие, но с любовным зельем тоже было бы интересно поработать, — Гермиона задумчиво потрясла кота, будто это был пыльный свернутый коврик. — Нет ли у него блох?

— Ты это о ком?

— А? Что? О Косолапсусе, — и она ушла в себя. Ведь идея и в самом деле была неплохая, интересно же, справится она или нет.

— Нет, — гнул свое Рон. — Это несерьезно. Даже самый простой вариант: завоевание симпатии. Вкусненькое зелье приготовить еще можно. А как усилить действие? Написать дистихом элегию и исполнить в сопровождении флейты?

Ребята рассмеялись, вспомнив краткий курс, прослушанный ими в прошлом году. Восторженная дама с повадками лесной феи и внешностью корнуэльской пикси поведала им о тайнах воздействия на психику с помощью стихотворных форм. «Ведь недаром, — любила повторять она, — все первичные заклинания писались в стихах».

— А ты еще запомнил, что такое дистих? — спросил Гарри.

— Не делай из меня круглого дурака, Гарри Поттер. Я честно сдал экзамен и прекрасно помню, что элегический дистих — это двустишие, состоящее из гексаметра и пентаметира.

— И что же такое гексаметр и пентаметир?

— Не знаю. И не знал, — быстро заявил Рон.

— Вот ничего у тебя и не выйдет. Лучше составь панегирик, — порекомендовал Гарри. Выступишь на каком-нибудь празднестве, наделишь свой объект похвальными чертами, далекими от жизненных. Будешь как этот… Плиний младший, восхваливший императора Траяна на века. Только кому ты будешь посвящать его? Да и сработает он только при большом скоплении народа, у нас в Хогвартсе не получится, наверное.

Гермиона решила вступиться за Рона:

— Не язви, Гарри. Ему вполне под силу написать Энкомий, то есть сочинение, прославляющее определенное лицо. Предназначено для праздничного шествия или пира, сопровождается игрой на флейте, форминге, лире.

— Ой, спасибочки! — протянул Рон. — Я же не умею ни на чем играть, а без музыки это точно не сработает, я помню… Там магия не включается.

— Да, и Эпиникий тоже отпадает, — согласилась Гермиона.

— А это что такое? Не помню.

Девушка улыбнулась:

— Разумеется, не помнишь. Ты же выучил только два билета, тебе Парвати предсказала, что номер билета не будет превышать число «2». Эпиникий — это песня в честь победителя в войне или в спортивных состязаниях. Писалась по заказу общины или друзей и родственников победителя и исполнялась хором по его возвращении на родину. В эпиникии прославлялись как собственные достоинства победителя, так и доблесть его предков, рода, общины. Неотъемлемой частью является миф, связанный с местом состязаний либо с родным городом победителя. Но миф может служить лишь иллюстрацией к сентенциям нравоучительного характера. Вряд ли ты сможешь увязать все это в единое целое.

Друзья немного помолчали.

— А с любовным зельем, значит, легче, да? — не выдержал Рон. — А кому ты его подсунешь? Кому-нибудь из нас?

Гермиона испуганно замотала головой.

— Ты что, Рон! Я вас с Гарри так люблю… Нет, вы мне слишком дороги.

— И на том спасибо. Тогда кому: Дину, Невиллу или Симусу? — Рон откровенно веселился, а Гермиона оставалась серьезной.

— Нет, они хорошие ребята… Свои. И мы столько вместе пережили, нет, я не могу.

Гарри тоже включился в обсуждение:

— Ну, ты же не будешь портить жизнь ребятам с младших курсов? Ты же староста Гриффиндора, ты отвечаешь за них. Ты их старший друг и наставник.

— Седьмой курс? — деловито перескочил Рон. — Но они тоже ничего плохого тебе не сделали. Неужели у тебя поднимется рука опоить кого-то из них своей отравой? Брось ты эту затею, сделай что-нибудь другое.

Лучше бы он этого не говорил. Потому что теперь остановить Гермиону можно было с большим трудом. Она поднялась перед ними в горделивой позе и уткнула руки в боки:

— Я поэтому и берусь за вызывание любовных чувств, что это та область действия, которая не очень мне доступна. Нам надо использовать те методы, в которых мы не очень сильны. А я, если честно, в амурных делах не очень удачлива. Вот мне и предоставляется возможность показать все свои умения в разных магических делах. Сварю зелье, сделаю куклу-голема… Наведу заклинание… Что там еще можно придумать? Или и этого хватит.

— Мы тебя и так любим, — примирительно заверил ее Гарри, — совсем не обязательно мучить какого-то беднягу.

— Тем более что мучить некого, как мы обнаружили, — закончил Рон, уверенный, что они отговорили Гермиону от такой явной глупости.

Вы пробовали остановить паровоз руками? А мамонта уложить на ходу? Гермиона, конечно, была несколько похрупче, но перечить ей никому не следовало.

— И вы думаете, что единственные мужчины на свете прячутся у нас на факультете? — ехидно вопрошала она друзей. — И больше я никого не найду?

— Только не пиши Круму! — взмолился Гарри, а то опять попадешь…

Девушка сердито нахмурилась.

— Спасибо, что напомнил, но я в тот раз прекрасно справилась с проблемой сама и унесла ноги вовремя. Но сейчас же я никуда ехать не собираюсь. Просто сделаю курсовую — и все!

— Осталось только подобрать тебе жертву.

— Какого же вы плохого обо мне мнения. Почему именно «жертву»? Может быть, мой объект будет просто счастлив от такого поворота событий! Или же испытать ко мне любовь — это самое страшное несчастье на свете?

Она рассердилась не на шутку. Рон и Гарри почувствовали, что пора ее остановить, пока она не расстроилась. Они не до конца понимали такое ее состояние, но по опыту прошлых лет знали, как она иногда может довольно сильно расстроиться из-за какой-нибудь ерунды. Что поделаешь, она классный товарищ, но девчонка же…

Рон надеялся, что в ней еще осталось чувство юмора, чтобы рассмеяться его шутке и псевдоутешающим голосом произнес:

— Гермиона, не плачь. Я знаю человека, которого нам с Гарри совершенно не будет жалко. Напои Драко Малфоя.

Гарри изумленно воззрился на друга. Шутки шутками, но меру тоже надо знать, Гермиона такая вспыльчивая.

Но Гермиона не рассмеялась и не вспылила. Она тоже изумилась и… обрадовалась.

— Точно, Рон! Какая же ты умница! Противоречивые чувства лучше всего трансформируются! Конечно же, Малфой! Его совершено не будет жалко, к тому же он меня терпеть не может! Да я получу самый высший бал, если справлюсь с этим.

— Подожди, подожди, — Гарри не на шутку испугался. — Ты что не видишь, Рон пошутил!

Рон тоже отчаянно закивал:

— Да точно, пошутил я! Гермиона, ты представляешь себе влюбленного Малфоя? От этого зрелища даже Снейпа стошнит!

— Рон, перестань шутить! — взмолился Гарри. — Ты что, не видишь, она все всерьез воспринимает сегодня. Гермиона, не вздумай! Драко не безответная козявка, он хорошо учится. Малфой — сильный маг. И он не очень дружелюбно к нам относится. Это очень опасно, играть в такие игры.

— Точно, не надо! — подхватил Рон. — Лучше напиши кому-нибудь из наших, скажем, Энтасис.

Гермиона позволила себе улыбнуться:

— Рон, ты знаешь, что такое Энтасис? Это кривизна, приданная колонне для восполнения оптической иллюзии ее кривизны в середине. Спасибо за подсказку, я пойду составлять себе план работы. Хотя нет, я еще посовещаюсь с нашими.

И она пошла к Дину и Симусу, которые рассказывали Джинни какие-то смешные истории. Невилл тихо стоял радом и ждал их удаления. Его их истории почему-то не смешили.

Гарри ткнул приятеля в бок локтем.

— Ты сам понимаешь, чего добился? И что нас ждет впереди?

Рон виновато развел руками.

— Раньше она понимала мои шутки. Но знаешь, что я тебе скажу: у нее эта идея и так в голове крутилась, я только вслух высказался. Ты ж ее знаешь, ясно дело, она с утра уж все решила. Ей только нужно на кого-нибудь свалить.

— Да понимаю я это, — досадливо махнул рукой Гарри. — Но могу я испытывать естественный страх перед тем, чем ее курсовая может закончиться?

Гермиона тем временем вклинилась в смешливую компанию.

— Дин, Симус, — без объяснений начала она. — Что вы будете делать в рамках курсовой по Комплексной магии?

— Ты что это? — изумились оба одновременно. — Какое сегодня число? А месяц? Мы же не больные…

— А ты, Невилл? — Гермиона вытянула шею и заглянула им за спины.

Невилл отчаянно замотал головой, показывая ей на Джинни, и приложил палец к губам. Гермиона поняла это как нежелание говорить при младшей сестре Рона. Она быстро исправилась:

— Ой, что я вспомнила. Профессор Спраут составила для тебя индивидуальное расписание работ, чтобы ты, не теряя уроков с нами, мог дополнительно позаниматься с ее факультетом. Пойдем со мной, пожалуйста, оно у меня в спальне.

Невилл протиснулся к ней, отдавив Дину левую ногу, а Джинни правую, и подошел в компании Гермионы к лестнице. Староста быстро взбежала по лестнице и через минуту вернулась с пергаментом в руке.

— Ну, колись, — улыбнулась она. — Колись-колись, пока рядом нет Рона, что ты задумал против его сестрицы?

Невилл виновато развел руками.

— Я… Ты знаешь, основную работу я буду по гербологии делать.

Гермиона кивнула.

— Вот, а с Комплексной магией что… Я хотел портрет Джинни нарисовать. Ну, знаешь, восковыми красками по дереву.

— Энкаустика, — машинально ответила Гермиона.

— Ага. Мазки сделать краской, расплавившейся на нагретом каутерии – это специальный бронзовый стержень, а поверхность готовой картины оплавить до получения блеска, поднося к доске жаровню с углями. Но потом я вспомнил, что так иногда раскрашивали саркофаги… И решил вырезать гемму или камею.

— Ты же десять лет с ней провозишься? — не поверила Гермиона.

— Нет, я уже все придумал. Если каждый вечер перед сном три часа вырезать, за месяц управлюсь. Я буду магией себе помогать, трансфигурацией. А тонкие детали выковыряю когтями, ну, в животном облике буду и сделаю отделку. Я уже и многослойный сардоникс подобрал, — застенчиво улыбнулся он.

— Ладно, иди. Вот, кстати твое расписание. – Гермиона подала Невиллу пергамент, за которым она поднималась к себе в комнату.

Она подошла к Лаванде с вопросом о курсовой, но та, так же как и Дин с Симусом, изумленно уставилась на неё:

— Ерунда! — протяжно отмахнулась она своей тоненькой холеной ручкой. — Всего то и дел парню улыбнуться! Мы с Парвати и, не напрягаясь, сдадим. Вот знала бы ты, сколько нам предстоит возиться с предсказаниями!

Гермиона пожелала ей спокойной ночи и заглянула к Парвати. Та сидела на застеленной постели и водила пальцем по какой-то фотографии. На вопрос Гермионы она, быстро перевернув фото, скороговоркой ответила:

— Я бы с удовольствием сварила зелье, но боюсь, что совершу ошибку и окончательно потеряю того, кто меня интересует. А без магии я, может быть и так справлюсь. Поэтому, лучше я как-нибудь схалтурю для курсовой. Понимаешь? А ты, значит, займешься приворотом… Занятно, никогда бы не подумала.

— Я поэтому и берусь, что никто бы и не подумал. Включая меня.

— А он тебе нравится?

— Кто?

— Тот, кого ты будешь привораживать.

Гермиона оторопела. Мысль о том, что Малфой может ей нравиться, оказалась какой-то… неприличной, что ли? Но вполне закономерной.

— Нет, даже наоборот, — призналась она.

— Это хорошо, — зевнула Парвати. — Значит, хуже ничего не будет. Если сорвется — не жалко. Давай, ваяй, то есть, вари!

Гермиона и ей пожелала спокойной ночи и отправилась к себе.

За своим рабочим столиком она быстро набросала первичный план: зелье + голем. Голема Малфоя она решила делать в технике терракоты скульптурной, коропластики. Девушка быстро записала на бумажке:

а) подготовка глиняного теста, отмучивание;

б) лепка от руки или формовка в форме-матрице;

в) доработка перед обжигом или ретушь;

г) предварительная просушка и обжиг;

д) раскраска;

е) обряжение куклы в кусочек одежды объекта;

ж) легкая магия вуду (под знаком вопроса).

На самом деле у нее была еще одна идейка. Как-то она слышала, что волшебник может использовать магию тех древних существ, которые покровительствуют его знаку Зодиака. Сама она родилась 19 сентября , то есть она по знаку Зодиака Дева. Можно позаимствовать магию у Астреи — дочь Зевса и Фемиды, богини справедливости, которую испорченность людская заставила покинуть землю и вознестись на небо. А может быть, обратиться к Дике — богине правды и справедливости, а также возмездия?

Но от этого пункта она с сожалением отказалась. Не тот это случай, чтобы тревожить древних богинь и обращаться к звездам. Вдруг их сила понадобится ей потом на какое-нибудь действительно стоящее дело? А богини второй раз не помогут? Нет, она обойдется чисто техническими приемами. Вот так! И, уже засыпая, она хмыкнула сама себе: «А страшного со мной ничего случиться не сможет, я же буду настороже, и обратный эффект не сработает. Тем более, что Драко Малфой уж никак не сможет мне понравиться. И жалко мне его не будет, потому что никакого вреда я ему не нанесу. Я просто выполню свое задание».

Глава 5. Глава 5. Гермиона берется за курсовую

Еще раз проглядев список ингредиентов, Гермиона поняла, что справится со своей задачей за сутки. Раствор можно замешать на ночь, прокипятить полчасика, охладить и оставить на подоконнике. С утра влить экстракт (закваску, оставшуюся со второго курса) и выдержать до следующего вечера. Затем добавить порошок из частухи, он отобьет ярко выраженную горечь. Роголистник в равных частях с омежником водяным позволит сделать зелье нейтральным на вкус, в тыквенном соке оно будет незаметным. А уж о том, как любовное зелье попадет в сок объекта, можно будет подумать и завтра. Сейчас еще раз надо проверить, все ли правильно она поняла, и учесть все тонкости.

По порядку: закваска из нескольких граммов рога двурога и шкуры бумсланга уже есть. Тогда, на втором курсе, она использовала ее для изготовления многосущного зелья. Хорошо, что драгоценные капли сохранились, потому что затевать всю тягомотину с месячной выдержкой препарата заново Гермионе совсем не хотелось. Да и где достать эти редкие и дорогие компоненты? При подготовке к началу учебы на шестом курсе она приобрела необходимый перечень снадобий и даже купила несколько дополнительных составляющих на всякий случай. Некоторые вещества можно позаимствовать у Снейпа. Он не имеет права запрещать старшекурсникам использовать зелья на других предметах, которые его не касаются. И котлом, к счастью, можно пользоваться не только у него в лаборатории, но и у себя в комнате. Кроме того, ее знаний, полученных на третьем, четвертом и пятом курсах, хватит на то, чтобы изготовить зелье быстро, незаметно и экономно. Половину закваски можно будет даже сохранить на будущее. О том, что именно она варит, догадаться будет сложно, а писать себе шпаргалку на листке и терять его потом (что в духе Невилла) она вовсе не собиралась.

Выдержать правильные пропорции ветреницы дубравной и ветреницы лесной она сможет запросто, обыкновенная ловкость рук, привычка, отработанная на изнурительных уроках Снейпа.

Единственное, что ее смущало, это то, что в учебнике по зельям восьмым пунктом шел сельдерей, отвечающий за «желания на низшем уровне». Девушка понимала, что без этого компонента у нее ничего не получится, но вызывать дикое желание на низшем уровне не очень хотелось. В рецепте указано было минимальное количество граммов: 0,06, а в листьях сельдерея столько эфирных масел, что даже магглы смогли заметить его свойства. Если бухнуть такое количество, то он просто забьет эффект от остальных составляющих, а как же без выработки чувств привязанности, нежности, желаний защитить и обеспечить любимую всем необходимым? Разве она будет чувствовать свою работу выполненной на «отлично», если вместо любви получит одно физическое желание? Что-то здесь не так.

До ужина еще оставалось время, и Гермиона решила попытаться уточнить рецепт у Снейпа. В конце концов, ей не впервой добиваться у профессора зельеделия желаемого под благовидным предлогом. На втором курсе ей удалось заморочить ему голову, во второй раз, наверное, будет легче.

Она поплотнее запахнула мантию (не от страха, а потому что в подземельях холодно) и побежала вниз.

В гостиной Гриффиндора, как всегда, было полно народа. Без старших братьев Рона, конечно, слишком тихо, но оживление заметно. Гермиона на всякий случай строго шикнула на первоклассников и важно прошествовала к выходу. Вот еще один плюс быть старостой: никто не посмеет поинтересоваться у нее, куда это она пошла. Главное, сохранить серьезный и озабоченный вид и непроницаемое лицо. А вот семикурсникам (которых всего пятеро: три девушки и два юноши, они образуют крепкую дружескую команду и сейчас одновременно играют одну шахматную партию на всех) можно улыбнуться и махнуть рукой. Они милые, надежные ребята, перед ними задаваться не стоит.

В кабинете зельеделия оказалось, вопреки ее ожиданиям, не тихо и пустынно.

Целая бригада домовых эльфов дружно меняла столешницы у парт. Старые массивные панели (размером примерно метр на шесть), изъеденные странного вида отверстиями диаметром 6-10 см, они легко скатывали в трубочку и закидывали в кармашки фартучков, а новые доставали из ушей, встряхивали и растягивали на распорках. Справедливости ради следует отметить, что каждой такой панелью занималось по два эльфа, а воздух был так пропитан магией, что даже Великой Воительнице За Права Эльфов не пожелалось их пожалеть. Сам хозяин кабинета молча наблюдал за этой суетой со стула в углу, скрестив руки на груди. Увидев Гермиону, он так же молча подозвал ее слабым кивком головы.

Девушка осторожно пробралась к нему в дальний угол, ухитрившись не помешать ни одному созданию.

— Сегодня у второго курса в первый раз были уроки с применением разрыв травы? — не удержалась она от вопроса.

Вместо ответа Снейп мотнул головой в сторону кафедры. Там громоздилась кучка абсолютно целых стальных амбарных замков. На самом краешке одиноко лежала кучка ржавчины, по весу равная одному замку.

— Можете продолжить ваши догадки, мисс Грейнджер. У какого факультета сегодня были занятия с разрыв-травой и сколько человек смогли разрушить замок с ее помощью.

— Хаффлпафф. Ни одного.

— Что же навело вас на эту гениальную мысль?

— Сэр, вы бы никогда не признались в том, что факультет Слизерина может так плохо заниматься зельями, а в Гриффиндоре и Равенкло всегда найдется хоть один ученик, умеющий смочить стебелек разрыв-травы каплей уксуса и разрушить замок. А тот механизм, от которого осталось двести граммов ржавчины, разорвали вы сами в начале урока в качестве примера.

Снейп не улыбнулся.

— Раз уж вы и так все на свете знаете, то могли бы и не приходить сюда. Занятия на сегодня окончены у всех.

— Я пришла за маленькой консультацией, профессор. И не отвлеку вас надолго.

— Кто бы вам дал! — наконец-то, Снейп пришел в свое обычное состояние и приготовился метать молнии. — Какая же консультация вам потребовалась перед ужином?

«Осторожно, осторожно. Главное, спросить достаточно невинно и убедить его, что мне очень нужен ответ. А вопрос спрятать в серединку…»

— У меня, вообще-то два вопроса. Не можете ли вы поделиться со мной спорами липокодия и слизью Кукушкина цвета.

Снейп молча смотрел в угол в течение минуты, ожидая объяснений, но Гермиона решила не спешить, чтобы не навести его на догадки.

— Споры плауна булавовидного, — не выдержал первым Снейп. — А вы имеете представление о том, как их собирать?

— У лекарственных растений плоды и семена собираются в начальный период созревания, траву (зеленую массу) и цветки в начале цветения, подземные части после созревания семян, кору и почки весной в начале сокодвижения. В хорошую погоду, когда роса обсохла. Плаун булавовидный или липокодий — это вечнозеленое растение и ветвистым ползучим стеблем, густо усаженным маленькими листьями. На его вертикальных побегах обычно два спороносных колоска с огромным количеством мельчайших спор. Это не особенно редкий препарат, я думаю, у вас в запасе его много. Просто в это время года его не купить в Хогсмиде и не собрать в лесу, а заказывать по почте долго.

— Почему бы вам в таком случае не позаботиться об этом до начала учебного года? Школа, по-вашему, обязана сделать все для облегчения вашей жизни?

Гермиона промолчала, и он продолжил:

— А слизь Кукушкиного цвета? С чего бы это я должен забить ею все свои шкафы?

— Профессор, она входит в уйму рецептов! Это самое магическое из луговых растений, кроме собственного сока в нем есть секрет маленького насекомого, пенницы, что позволяет сохранить волшебные свойства летнего цветения в течение года. Не может быть, чтобы вы не запаслись ею.

— Мне очень жаль, но вы правы, — огорченно проговорил Снейп, мне придется поделиться с вами. Как только эльфы перестанут копаться в моих столах, я доберусь до своих запасов и дам вам и то, и другое. Даже не спрошу, что вы будете делать с липокодием, обсыпать пилюли или смазывать модель, чтобы они не прилипали к формовочным смесям.

Как ни была Гермиона увлечена своим коварным планом, она не удержалась:

— Им можно обсыпать пилюли? Об этом я не читала.

На этот раз Снейп все-таки усмехнулся.

— Если не ошибаюсь, ваши родители — врачи?

— Стоматологи.

— Значит, вам должно быть стыдно, что вы ни разу не заглянули в их учебно-врачебную литературу. Это обычная практика у магглов.

Гермиона покачала головой.

— Вы правы, я ни разу не читала их журналы. Я не болела никогда, а зубы выравнивать они мне отказывались, поэтому из чисто детского бунта я никогда не интересовалась их профессией.

Снейп скривился.

— Будьте так любезны, избавьте меня от слезовыжимательных подробностей вашего детства. Вы обещали не отвлекать меня надолго, а эльфы уже уходят. Какой второй вопрос?

— А второй вопрос несколько щекотливый, — Гермионе показалось, что она достаточно деликатно ведет разговор, — не подскажете ли мне, могут в волшебных учебниках по зельям оказаться опечатки?

— Высший пилотаж! Я просто восхищен, мои ученики уже находят ошибки в книгах, написанных могущественными великими волшебниками за несколько столетий до рождения этих самых учеников! — с издевкой воскликнул Снейп.

— Нет-нет! Я только хочу спросить…

— Вот и спрашивайте! Перестаньте же ходить вокруг да около, наберитесь смелости и задайте ваш дурацкий вопрос! — он даже встал и теперь возвышался над Гермионой огромной черной статуей.

«Очень страшно!» — мысленно фыркнула она — «Я не боюсь спросить, я боюсь остаться без ответа, а это разные вещи. Ну, была — не была!»

— Да никого я не хочу обвинить! Просто объясните мне одну вещь. Во многих зельях упоминается очень большое количество сельдерея, он есть почти по всех микстурах, с помощью которых можно воздействовать на противоположный пол: в зельях подчинения, порабощения, удержания власти, религиозного экстаза, любовных и отворотных…

— Достаточно, мисс Грейнджер. Не надо перечислять мне все зелья, где используется сельдерей. Я знаю их все наизусть получше вас. Можно было просто сказать: в зельях второго порядка, рассчитанных на мужской пол. И нечего закручивать хитрые фразы! Вы делаете курсовую работу по Комплексной Магии и хотите отличиться? А в качестве объекта воздействия выбрали мужчину?

Гермиона кивнула.

— О каком зелье идет речь? Если вы хотите получить полезный ответ, задайте правильный вопрос, или я подскажу вам неправильно. О каком? Любовном или порабощения? Да не мямлите же, это так раздражает, — он буравил ее своими черными глазами и, казалось, хотел хорошенько потрясти за шкирку для ускорения ответа.

— О любовном, — смело сказала девушка.

— Вот даже как! — на миг ей даже показалось, что он доволен. — Тогда я понимаю ваш вопрос. Вы не уверены в дозировке?

— Да, — теперь, когда самое страшное уже оказалось позади, Гермионе стало гораздо легче объяснить свою проблему, — если бухнуть такое количество свежих листьев, то реакция может оказаться…

На этот раз Снейп, похоже развеселился.

— А вы боитесь последствий? Гриффиндорская колдунья не уверена в реакции, которую могут вызвать излишки воздействия любовного зелья? А чего тут можно бояться, смею вас заверить, вреда никому не будет. Эффект, можно сказать, даже усиливается, вы можете получить гораздо более интересный результат, чем тот, на который рассчитывали.

«Он, похоже, издевается», — догадалась Гермиона, «прекрасно ведь понял, чего я боюсь. Хотя, раз уж он так спокойно беседует со мной на эту тему, можно задать вопрос прямо».

— Нет, не боюсь, а опасаюсь. Я недостаточно хорошо знаю этого человека и не уверена, что смогу остановить его, если зелье окажется очень действенным. Я хочу сварить просто любовное зелье, одну порцию, а в книге указано дикое количество: 0,06 г. Сэр, мне кажется, что получится не любовное зелье, а витаминная добавка, которую вкалывают племенным быкам перед спариванием.

— И в каком виде вы собрались, как вы выражаетесь, бухнуть в зелье это количество?

— Как и любую траву. Свежие листья растолочь в березовой ступке дубовым пестиком до порошка с крупинками средних растений, подержать на паровой бане, добавить в зелье сразу после закипания и снять котел с огня.

Снейп издевался уже в открытую:

— А как ваши успехи в травологии, можно поинтересоваться?

— Без особых достижений, но оценки отличные. Слабовато с практикой, растения не чувствуют меня, но за счет теории я вытягиваюсь.

— Это не они вас не чувствуют, смею заметить, растения вполне разумны и прекрасно вас ощущают, это вы их не чувствуете. Не чувствуете, не понимаете, и, вдобавок, не знаете маггловской ботаники! Если хотите знать, настоящий маг всегда будет осторожен со свежим сельдереем. Листья используют только тогда, когда требуется скоротечный сиюминутный эффект. Как вы сами сказали, это годится для племенных быков. Могу даже уточнить: для обессиленных и измочаленных племенных быков. А для тонкого искусства приготовления любовного зелья используется корень сельдерея. Аккуратно трете его на среднеячеистой терке, отжимаете через марлю, сок можете выпить сами, в нем много витаминов, барышням очень полезно. Говорят, он улучшает цвет лица. В зелье кидаете уже выжатую массу. В ней, собственно, остается только клетчатка и совсем немного возбуждающих веществ. Ровно такое количество, без которого никак не обойтись. Очень важно соблюсти дозировку: при нехватке активного вещества больших чувств вы так и не дождетесь, максимум, на что хватит вашего объекта - на бездарные стихи в вашу честь и подвядшие ромашки по праздникам. Надеюсь, сельдерей вы у меня не попросите, у вас хватит ума сходить за ним на кухню?

— Конечно, спасибо, сэр! — Гермиона на самом деле очень обрадовалась. Как же все просто! Ей так нравилось, когда на все сомнения находились простые научные объяснения. — Я пойду, сэр?

— Ну уж нет, теперь вы ответьте на два моих вопроса! — возмущенно остановил ее Снейп. Девушка послушно кивнула. — Во-первых, надеюсь, этот ваш объект не я?

— Нет, — оторопело пробормотала Гермиона. Ей бы и в голову не пришло ставить над ним эксперименты и упражняться в магии с таким противником. Сейчас она в первый раз попыталась подумать о нем как о мужчине и с удивлением поняла, что, в принципе, такое можно себе представить. Хотя Лаванда однажды сказала ей, что ее суженый далеко не брюнет. «Нет, такое объяснение сейчас не пройдет. Надо выкрутиться как-нибудь так, чтобы он не обиделся. А то еще не поделится травами», — нет, что вы, профессор. Я же не могу приставать с такими глупостями к преподавателям. Понятно, конечно, что чары Комплексного обаяния не подействуют ни на кого из преподавательского состава, да и как можно отвлекать столь занятых людей…

— Хватит-хватит! Я вам верю, и почему вы всегда трещите без умолку? Неужели Галантида не говорила, что эффективность чар колдуньи снижается с увеличением количества слов?

«А сам-то не болтун?» — хмыкнула про себя Гермиона, а вслух сказала:

— Все, молчу, а второй вопрос?

— Вот и молчите. Второй вопрос гораздо интереснее. Я никак не пойму, вы собираетесь варить любовное зелье без компонентов воздействия на сущность? Без шкуры бумсланга и рога двурога? Вы молчите, мисс Грейнджер. Попробую вам подсказать. Могло ли так оказаться, что эти опасные вещи уже давно есть в вашем распоряжении, и они не были честно куплены на ваши кровные галлеоны и кнуты? Вы снова молчите? В таком случае, мне придется подсказать еще раз. Возможна ли такая ситуация, что еще четыре года назад эти бесценные вещи хранились в моем личном кабинете?

— Возможно, сэр, — глухо ответила Гермиона, мысленно попрощавшись с карьерой и жизнью.

— Вы же уже использовали ее с Поттером и Уизли для решения каких-то детских проблем?

— Да, использовали.

— Что вы готовили?

— Оборотное зелье.

— И у вас получилось?

— Да. Из трех порций только одна оказалась непригодной, в нее попал кошачий волос.

— Хотелось бы посмотреть на эффект.

— Ничего красивого.

— И сколько времени действовало зелье?

— Его хватило на час.

— Я так и думал! — Снейп просто обрадовался. Гермиона глазам своим поверить не могла, он, на самом деле, обрадовался. — Я же говорил Дамблдору, что это сделали вы! Это просто замечательно, — добавил он уже гораздо тише, и Гермионе показалась, что живой она сегодня в башню Гриффиндора не вернется. — И вы собираетесь использовать их остатки для любовного зелья?

— Сэр, я достаточно внимательно слушала ваши лекции. У меня чистейший экстракт. Вы же сами говорили, что у настоящих волшебников ничего не пропадает. Мы можем держать препарат, на изготовлении которого потрачено много времени, годами, а когда потребуется — бульк и готово. Только плеснуть в котел! У вас же на верхних полках стройные ряды полуготовых зелий! Я их даже отсюда вижу.

Снейп промолчал и покачал головой каким-то своим мыслям. Эльфы уже покинули его кабинет. Он резко встал, большими шагами пересек класс, достал горшочек с одой полки, а склянку с другой и протянул свое богатство Гермионе.

— Забирайте ваши ингредиенты. Увидимся на занятиях! — холодно бросил он и добавил чуть тише и мягче (или это ей так показалось). — Если у вас возникнет еще десяток таких деликатных вопросов, вы можете отвлечь меня ими от работы в любое время. В пределах приличного, разумеется.

Не веря своему счастью, бережно прижимая к груди свежеобретенные сокровища, девушка опрометью выбежала из класса.

Гермиона не могла видеть, что Снейп присел на ближайшую парту и, не мигая, смотрел на дверь, которую она не прикрыла.

«Какая жалость, — думал он, — на следующий год я опять не выпущу из Хогвартса ни одного настоящего специалиста по зельям. Равенкло я не занимаюсь, хаффлпаффцы тупы как всегда, Слизерин я упускаю с этими бесконечными войнами. А в Гриффиндоре были настоящие таланты! Но Гермиона Грейнджер увлеклась Комплексной магией… Дамблдор, конечно, молодец, что решился ввести эту сложную науку в школьную программу. Да, это больше по нраву такой любознательной натуре. Жаль, теперь я не могу нагрузить ее индивидуальными заданиями… Это бесценный самородок. В двенадцать лет сварить зелье, которое редко вообще у какого мага получается! Пожалуй, я таких не больше десятка знаю. А у нее получилось с первой попытки, тайком, без руководства… Очень жаль, что мне не удастся научить ее большему. Гарри Поттер. С ним я просто физически не могу работать, он меня раздражает. Пусть с ним возится МакГонагалл, Спраут, Люпин, — кто угодно, но не я. Взаимная неприязнь между магами в непосредственной близости от такого количества опасных веществ! Да от Хогвартса останутся только отдельные камни! Разбросанные по окрестным холмам. И какая жалость, что Лонгботтом обладает невиданной трусостью. Он так талантлив во всем, что касается растений, это просто толстый подарок для профессора Спраут. Он бы мог ювелирно готовить зелья, все ингредиенты сами бы прыгали в котел в нужных дозах, но зельеделие не прощает трусости. Добром это не закончится. Очень-очень жаль.

Теперь, чтобы оправдать свое присутствие в Хогвартсе, мне придется дополнительно позаниматься с некоторыми студентами. С завтрашнего дня назначу ученикам своего факультета дополнительные занятия. Хватит им прохлаждаться два раза в неделю в обществе Гриффиндорцев. Пусть хоть мой факультет оправдает себя и выпустит сносных алхимиков».

Глава 6. Глава 6. Завтрак в Хогвартсе

Завтрак в Хогвартсе — это всегда очень весело. Во-первых, приходит почта. Кому-то подарки, кому-то пресса, а кое-кому и нагоняй от заботливых родителей. И то, и другое, и третье очень забавно наблюдать со стороны. Сова Невилла Лонгботтома обязательно уронит вопиллер в кофе, филин Малфоя постарается передать посылку с важным видом в руки хозяину, но из-за размаха крыльев всегда заденет правым крылом Краббе, а левым Гойла. Они сморщатся, но промолчат, потому что годами приобретенная привычка не стирается из памяти быстро. Свежие газеты для Гермионы точно в тарелку доставляет школьная сова, иногда ее подменяет кот Косолапсус, он важно шествует между рядами столов и бережно передает газеты прямо в руки. Значит, он что-то натворил или просто разминается. Ведь спать в кресле целый день вредно для кошачьего организма, подраться не с кем, а ближайшие кошки не готовы принимать его у себя круглый год, вот ему и приходится с утра пораньше бежать ко входу на территорию за свежей почтой. А за некоторыми газетами он даже бегает в Хогсмид. Такой преданный друг.

Сегодня все ритуалы были соблюдены, почти все ученики Хаффлпафа получили по свежевыпеченной булочкой, Рон — пару носков, а его единственная сестра получила письмище от мамы (последние семейные новости о каждом, включая Рона), записки от папы и Перси («Держись, малышка, учись хорошо и становись краше и краше»), десяток непонятных конфеток от Фреда («Не бойся, они безвредные, но лучше угости Невилла»), пяток подозрительных пирожных от Джорджа («Не поверишь, милая, но у магглов есть точно такие же пирожные, они называют их картошка или Бомба Над Парижем») и по новенькой книжке от Билла и Чарли («Украшения из чешуи драконов» и «Как мы защищаемся от Темных сил в парках и скверах»). Гарри не получил от Сириуса даже царапинки на щепке, поэтому он единственный из своей компании спокойно уплетал завтрак из целой тарелки, запивая его нерасплесканным соком.

Гермиона быстро пробежала прессу глазками, зыркнула на кроссворд, отчего во всех клеточках проступили ответы, аккуратно сложила все пять газет и вернула Косолапсусу.

— Спасибо, а теперь отнеси это в мою комнату и до вечера можешь быть свободен. Только не бросай их у входа, а сложи на третьей снизу полке в алфавитном порядке слева направо. И, если тебя не затруднит, обведенные статьи вырежи и сложи в маленькую папочку там же слева, но не забудь сделать пометку в журнальчике с заголовками и авторами вырезанных статей. Не перепутаешь?

Косолапсус красноречиво кивнул и степенно последовал к башне Гриффиндора. Хорошо, что сегодня хозяйка не заставила его повторять алфавит и считать до десяти.

«Если я сегодня не подсуну его Малфою, то мне придется изготавливать специальную тару для длительного хранения особо активных зелий».

Гарри заметил это быстрое движение и усмехнулся. «Если мы не поможем ей сейчас, то ближе к вечеру я на пару с Роном схвачу Малфоя за руки и волью ему зелье в глотку. Нельзя заставлять девушку столько времени решать одну проблему». Он даже сменил позу и сел поудобнее, будто приготовившись действовать.

— Гермиона, — заметил их копошение Рон, — тебе помочь с чем-нибудь? Попросить еще кофе? Или наколдовать сахару?

— Да, помочь, — прошептала девушка. — У меня, кажется, получилось зелье, теперь надо всучить его объекту колдовства.

— Это ты Малфоя так красиво называешь? — осенило Рона. — Так бы и сказала, заставить болезного типа проглотить твой шедевр зельеварения. Нам намять ему бока до или после?

— Не надо мять ему бока, это отвлечет его внимание от меня. А я должна полностью занять его мысли. Надо незаметно подойти к столу Слизерина и подменить ему сок. Да не пялься так на него, Рон. Вдруг он поперхнется, испортит напиток и больше пить его не будет. А в кофе я подлить не смогу, вкус изменится.

— О, Гермиона, — демонстративно простонал Гарри, — если ты приблизишься к их столу, все слизеринцы будут пялиться на тебя, и что ты будешь делать? Придумай что-нибудь другое.

— И побыстрее, твой «объект» уже допил один стакан, — добавил Рон, — и собирается выпить второй… Да точно, второй он еще выпьет, а вот остальные уже заканчивают с завтраком. Малфой не будет оставаться за столом один, да и от третьего стакана он, пожалуй, лопнет. Эй, куда же ты?! Гарри, хватай ее… — Рон попытался задержать Гермиону. – Поздно, пошли прикрывать. Чует мое сердце, сейчас они устроят магическую дуэль прямо в Большом зале.

Последнее он договаривал уже на ходу, потому что Гермиона, не дослушав, резко встала и решительно направилась к столу Слизерина, буркнув себе под нос что-то вроде: «На месте сориентируемся».

Гарри и Рон направились вслед за ней. Джинни с Невиллом, братья Криви и Дин Томас с Симусом Финниганом заинтересованно посмотрели в ту же сторону. Остальные уже побежали за учебниками. Равенкловцы всегда заканчивали завтрак первыми и удалялись тихонько, а старшеклассники Хаффпаффа сегодня умчались одновременно с ними, чтобы не опоздать на зелья. Младшекурсники, как всегда, в расчет не принимались. Таким образом, в Большом зале оставалось не так уж много народа.

Гермиона промаршировала, чеканя шаг, и на внутренний счет «раз-два» остановилась напротив Малфоя. Он заинтересованно отставил стакан. Обещало быть весело. Гермиона задумчиво молчала.

— В газете написали, что лохматые создания могут портить людям аппетит? — наконец, поинтересовался Малфой.

— Не настолько все просто, как ты думаешь, — медленно проговорила Гермиона. «Ну же, вдохновение мое, посети меня? Что может быть проще, чем соврать, не сильно отвлекаясь от правды?» — Есть такой маггловский анекдот, ты знаешь, что такое анекдот, Малфой?

Малфой кивнул, кивнул быстрее, чем было в его привычках.

— Одноглазый Пятачок с перевязанной рукой объясняет Кролику, что с ним приключилось. «Мы с Винни-Пухом поспорили на мой глаз, что он мне руку не сломает». Знаешь, кто такие Винни-Пух и Пятачок?

«Откуда ему?» — Гарри уже подошел ближе и стоял у Гермионы за спиной. — «В семьях чистокровных волшебников не читают детям сказок на ночь, даже если их написали не магглы, а такие же чистокровные волшебники вроде Алана Александра Милна. Не брал же он книжку напрокат у Панси Паркинсон и не читал ее ночью под подушкой с фонариком?»

— Совершенно случайно знаю, Грейнджер. У моего приятеля Гойла довольно большая детская библиотека, одно время его в детстве учили по ней колдовству. А вот откуда магглокровка может знать про такие книги?

— Значит, мой анекдот ты не оценил, — заметила Гермиона, — Понимаешь, мы с друзьями, — они кивнула на Рона и Гарри, — поспорили, что слизеринцы не только хитры и изворотливы, но и не доверяют никому, даже честным и открытым гриффиндорцам.

— Это все штампы, и ты это знаешь, Грейнджер, — возразил Малфой.

— И Рон с Гарри так же считают. Они уверенны, что ты не будешь ожидать от меня подвоха и сможешь не только спокойно повернуться спиной, но даже сможешь взять стакан сока из моих рук и выпить его. А я уверена, что ты увидишь в этом страшное-престрашное коварство и откажешься под благовидным предлогом. Я не выдержала и решила провести эксперимент. Вот твой сок, вот моя рука. Я подержу стакан несколько секунд и верну тебе. Выпьешь, Малфой? — и она посмотрела ему прямо в глаза, задорно задрав подбородок.

— Когда же вы успели… — начал было подошедший к ним Невилл, который решил, что понадобится его бесценная помощь (мало ли, обо что он сможет споткнуться и какого врага задержать, запутавшись в его мантии), но Рон быстро дернул его за рукав и округлил глаза и рот, призывая молчать.

— Выпьешь, или побоишься? — повторила Гермиона. — Ты колеблешься, значит, я права, ты не сможешь довериться нам только потому, что у тебя подозрения в адрес всего мира. Мы же не сделали тебе ничего плохого? Мы деремся только в честном бою, вот моя палочка, я кладу ее в карман, в руках ее нет… или я замышляю великую пакость и при этом честно смотрю тебе в глаза? Все мы хитрые и изворотливые, независимо от факультета, на котором учимся. И я не даю честного слова, что не подмешаю отравы. Решайся, Малфой.

Драко в изумлении уставился на девушку. «Нет, я их сегодня не трогал, они сами пристают, а меня же потом в идиотском свете выставят! Хорошо, хоть народу мало. Но что же они задумали? Драку начинать не будут, я им, действительно, пока еще ничего плохого не сделал. Но есть ли смысл в их поведении? Вспоминай, Драко, дружище, что ты знаешь о загадочном племени гриффиндорцев? Могут они спорить из-за такой чепухи? Могут. Могут даже друг с другом передраться насмерть, про такое я слышал. Вначале они тихо спорят, потом кричат, потом привлекают свидетелей, БАХ, и уже кто-то из них черепаха, свидетели все жабы, а оставшиеся людьми обнимаются и идут пить, уронив скупую слезу запоздалого раскаяния. Если это пари, то в чью сторону мне разрешить его? Если я помогу выиграть Поттеру и Уизли, надо мной будет смеяться весь Хогвартс. А если выиграет Грейнджер, то я сам буду смеяться над собой. Они оба, хоть и порядочные твари, но настоящие волшебники, а она тут так. Сбоку-припеку, даже не наполовину настоящая ведьма. И так уверена в своей правоте! И так права! Она всегда права, она хорошо знает историю, статистику и теорию чисел, она много читает. Она знает, что слизеринец никогда не поймается на такой подвох и ни за что не выпьет ее зелье. Она знает, что слизеринец никогда не поймается на такой подвох и ни за что не выпьет ее зелье. Эх, но до чего же нагло она стоит! Можно бы было наколдовать ей какую-нибудь гадость, но народу много… Я не могу дать ей выиграть, а могу…Могу и не выйти сегодня отсюда очередным посмешищем во славу Поттера. Сможет ли она пойти на то же, что и я?»

— Я тебя правильно понял, Грейнджер, весь сыр-бор загорелся из-за того, что вы поспорили, испугаюсь ли я тебя? Что потомственный колдун может хоть на мгновение подумать, что его проведет магглорожденная выскочка? Не стоило созывать столько свидетелей. Смотри, со мной только двое: Краббе и Гойл. Они молчат, но их молчаливому возмущению нет предела. Конечно, я смогу выпить стакан сока, побывавший в твоих руках, я буду пить с другой стороны, но при одном условии, — медленно и с расстановкой произнес он, наконец.

«И это чучело, не знающее, что стакан круглый, а сторон у него нет, будет ставить нам условия!» — мысленно возмутился Гарри.

«Пора мылить шею», — так же мысленно поддакнул Рон.

— Я выпью этот несчастный сок при условии, что ты выпьешь чашку кофе, побывавшую в моих руках. Не побоишься, а, Грейнджер? Ты же так хорошо знаешь байки о слизеринцах-отравителях и веришь в них?

«Вот те раз, — растерялась на миг Гермиона. — Конечно, выпью, ты же не успеешь сварить ни одно подлое зелья за неделю учебы и, тем более, не будешь таскать его с собой в столовую на случай, если кому-нибудь придет в голову дурацкая мысль разыграть тебя?»

— Легко, — кивнула она головкой.

И гриффиндорцы, и слизеринцы, сделали шаг назад, образовав вокруг них ровный круг. «Мы успеем ей на помощь раньше», — подумали красно-желтые львы. «Опоздаем на урок, Малфой скажет, что его задержали силой, а нам как оправдаться?» — грустно подумали Краббе и Гойл.

— Вот кофе, Грейнджер, я его не пью вообще, из этой чашки никто не пил, можешь не бояться. Он достаточно остыл, чтобы ты могла выпить его залпом, — взял инициативу в свои руки Малфой. — Я беру чашку одной рукой, а ты берешь этот сок. Мы одновременно меняемся, смотрим при этом в глаза, выпиваем в несколько глотков, не убирая ото рта. Идет?

Рон не удержался и хмыкнул:

— Ага, все согласны. Только на брудершафт не пейте, мы проследим, — он волновался, успеет ли Гермиона при таких обстоятельствах вылить зелье в стакан. Она ловкая ведьма, но это трудная задача. Как же ей помочь? И тут его осенило. — Транс-фи-гу-ра…, — прошептал он.

— Не подсказывать! Че вы шепчетесь, вас и так вон сколько? Нечестно так! – моментально возмутился Гойл.

«Трансфигурация? Это шептал мне Рон?» — недоуменно подумала Гермиона, «Но чего и во что? Трансфигурация среднего порядка, стекло-жидкость-пар, понадобится совсем немного времени — и зелье выливается в стакан. Успею. Спасибо, Рон»

— Я готова, — быстро сказала она.

«Я только что на глазах у всей этой толпы придурков потрогал чашку, чтобы показать им, что она остыла, сколько мне, по-вашему, надо времени, чтобы высыпать в нее готовое зелье? — Малфой просто залюбовался собой, таким умным и находчивым, нет, просто красавцем. — Спасибо, Гойл, отвлек их, они и не вспомнят, что я касался чашки, кто угодно подтвердит, что условия честные».

Все притихли. Малфой вышел из-за стола и, не торопясь, спустился в проход. Гриффиндорцы пропустили его в центр образованного ими круга к Гермионе.

Драко и Гермиона протянули руки, одновременно приподняли чашку и стакан и аккуратно поднесли друг другу на уровень глаз. Серые глаза Малфоя, не мигая, смотрели в карие глаза Гермионы. Он торжествовал. Если бы хоть на минутку увидеть в ее глазах смущение или хотя бы намек на поражение! Казалось, за этот миг сейчас он бы отдал ближайшую победу в Квиддиче Хаффлпаффу! «Растеряйся же на секунду, моргни хотя бы!»

Но Гермионе в эти секунды было не до эмоций, она мысленно произносила заклинания транфигурации, растворяя чертову склянку. - «Почему же так медленно она растворяется? Так, жидкость уже в стакане. Есть! Черт с ней, со склянкой, пускай пар уносится к потолку, он волшебный, все стерпит. Вот и все, можно пить. Я победила».

Гермиона осушила свою чашку в три глотка, а Драко расправился с соком за четыре. Все так же, не мигая, они стояли друг напротив друга. Если бы сейчас Гермиона была в своем зверином обличье, то шерсть на загривке у нее стояла бы дыбом. Но и сейчас, то ли от магии, то ли от внутреннего электричества, её волосы растопырились и приобрели просто внушительный объем.

Малфой ошарашено молчал, он не чувствовал никакого яда. Его с детства приучали распознавать на вкус десятки расхожих отрав для волшебников, но сок был на вкус таким же, как и предыдущие два стакана.

В свою очередь, Гермиона тоже чувствовала только вкус остывшего кофе. Немного сладковатый, но обычный, кофейный. Этот напиток тем и замечателен, что, практически ни один вредный компонент не может раствориться в нем без следа и не оставить свой оттенок послевкусия. «Нет, отравы точно в кофе не было, но вот сахар какой-то странный. Может быть, слизеринцам подают кофе с заменителями сахара? У магов тоже есть аналоги ксилита, сорбита и тому подобных веществ. Слизерин в родстве со змеями, надо будет посмотреть на досуге: нет ли у них отличия в питании, кажется, истинные потомки Салазара Слизерина не могут принимать горячую пищу. Или я что-то путаю? Надо будет свериться с литературой».

— И никто не взорвется изнутри? — разочарованно протянул Симус Финниган. — Если бы я поспорил с Гарри, я бы обязательно добавил взрывучку, или… просто колданул вслед. Проспорил бы, конечно, но как бы мы потом отскребали Малфоя со столов…

— Да-да, — мечтательно добавил Дин Томас, — ты бы колданул, у тебя даже с писчими перьями и спальными подушками получаются взрывы. — Он знал, что говорил, вчера Симус решил повторить несколько упражнений по совершенно непредсказуемому для него предмету — трансфигурации — и пятеро ребят из спальни шестикурсников всю ночь мучились вопросом, как им скрыть блестящие угольки, проступившие на стенах, полу, потолке и окнах их спальни. И всего-то Симус хотел из букв на пергаменте сделать маленькие черточки и посадить их на спину сове Гарри — Хедвиге. Совершенно простое упражнение, главное, безопасное: лишние пятнышки продержались бы на сове, максимум до утра, а потом бы вернулись обратно. Но сотни угольков оказались устойчивыми, и сегодня с утра ни пергамент (с бесценным конспектом), ни стены с окнами в порядок не вернулись. А если бы Симус еще и хотел взрыва…

— Если бы сегодня хоть один из присутствующих собирался заниматься в Школе делом, — раздался позади ребят зловредный голос, — то они бы уже давно сидели на своих учебных местах.

Снейп, как всегда подкрался стремительно и бесшумно. Его черные глаза гневно сверкнули на всех одновременно.

— Я не собираюсь тратить драгоценное время на выяснение вашего занятия сейчас, но предупреждаю, что за каждую минуту вашего опоздания на уроки с каждого из присутствующих факультетов я сниму по 30 баллов, — злорадно заметил профессор зельеделия.

— Ээ… То есть, 60 баллов мы уже лишились? — мелком бросила взгляд на часы Гермиона.

— Пошла третья минута, — кивнул головой Снейп.

— О боже, Гермиона, хватит! Мы уже расходимся, профессор, — скороговоркой буркнул Гарри и потянул ее за рукав.

Гриффиндорцы понеслись по своим классам. Снейп черной молнией направился в подземелье, а Малфой только и успел негромко спросить им вслед:

— А на чей глаз и чью руку вы спорили?

Глава 7. Вторая лекция Галантиды (девушки), личные заклинания

Галантида спокойно дожидалась девушек в аудитории. Когда те заняли свои места, она произнесла:

— Не будем терять драгоценного времени на ваши оправдания и начнем. К вашему опыту в применении заклинаний, искусству изготовления зелий, навыкам обращения с магическими животными и выращивания магических растений мы добавим еще один способ воздействия на окружающих. К любому объекту, к которому вы применяете свои магические таланты, вы можете обратиться напрямую, без волшебной палочки, зелья или частиц магических животных. Если вы хотите воздействовать на одного человека, то при желании, можете направить на него свою личную магию, черпая ее из своего собственного тела. Этим приемом могут пользоваться не только маги, но даже и магглы, которые придумали даже специальный термин «обаяние» для обозначения способностей такого рода. Но то, чем можете пользоваться вы, намного сложнее. Это не просто вызов доверия к себе, это просто внушение беспрекословного подчинения. Под таким влиянием, если правильно использовать его, человек может совершать поступки, нехарактерные для него в обычном состоянии. Фактически, мы имеем аналог заклинания подвластия, только объект не испытывает к тому, кто воздействует на него, никаких отрицательных чувств. Наоборот, объект полностью доверяется, раскрывается и становится абсолютно податливым и лишенным воли. Это очень древний и сложный прием, но вам будет легче освоить его, особенно тем, у кого есть вторая, животная сущность. Дело в том, что если вы правильно подберете заклинание, усиливающее ваше личное влияние на других людей с помощью еще и животной магии, то никакой возможности противостоять вам у объекта уже не будет. Вы же знаете, что животным присуща магическая энергия, которую можно аккумулировать, сохранять и передавать. У волшебных тварей ее больше, у простых животных — меньше. Но если вы научитесь заимствовать магию у своей второй сущности, это многократно усилит ваши способности. Некоторые животные могут усилить врачебные способности, некоторые придадут обаянию непобедимую силу, некоторые усилят боевую мощь и физические способности… И если вы сможете применить этот прием в комплексе с другими магическими средствами, можете считать себя настоящими ведьмами. Думаю, не стоит напоминать вам, что воздействовать на лиц противоположного пола гораздо легче. Я знаю, что две присутствующие здесь девушки не анимаги. Им придется посложнее: на ближайших занятиях мы будем пытаться вытащить на свет их внутреннюю магию. Я буду усиленно заниматься с ними, а оставшимся предлагаю попрактиковаться самостоятельно. Разбудите, кто-нибудь, мисс Грейнджер, пожалуйста, мы переходим к практическим тренировкам.

Девчонки растолкали Гермиону, она испуганно захлопала глазами, соображая, что с ней произошло.

— Перед вами на столах лежат древние справочники имен и заклинаний. Постарайтесь логически подобрать те заклинания, которые усилят магию именно того животного, которым вы являетесь. Если справочники не помогут, попробуйте самостоятельно подобрать заклинание, в противном случае вам придется превращаться в зверя для того, чтобы оказать воздействие. А это не всегда удобно: объект может догадаться, что вы колдуете над ним. Мисс Грейнджер, вы уже проснулись? Тогда включайтесь в работу. Я пока займусь Эббот и Боунс.

Галантида остановилась напротив Ханны и Сьюзен и продолжила свою лекцию уже для них двоих:

— Давайте разберемся с вами. Для того, чтобы колдунья могла воспользоваться своей внутренней магией, прежде всего, она должна быть раскована и свободна. А колдунья только тогда раскована и свободна, когда она безупречно выглядит. Для поддержания своего внешнего вида есть два пути: использовать магию волшебной палочки, что очень расточительно, или использовать различные средства по уходу за лицом, телом, волосами, зубами и ногтями. Разумеется, я предлагаю вам второй путь. Средства годятся любые: как самые простые, используемые даже магглами, так и магические, на основе зелий первого порядка. Но для изготовления последних вам придется приложить некоторые усилия. После того, как колдунья становится привлекательной виду, до получения магической энергии остается совсем немного. Только тренировки и труд помогут вам добиться этого.

Пока Сьюзен и Ханна отчаянно конспектировали, Гермиона, продирая глаза, листала книжку.

«Очень странно, почему я уснула? Год только начался, я не должна была так устать. Или, изготавливая зелье, я вложила в него столько сил, что так выдохлась? В первый раз со мной такое… Ну, ничего… Так, что тут у нас? Латынь, древнегреческий, арамейский, арабский… Языки мы еще не проходили, поэтому вернемся к латыни, с ней как-то попроще. Что тут по разделам? Части тела, нет, это не то. На волосы, что ли энергию собирать? Минералы. Какая связь между животным началом и минералами, хотелось бы знать. Космические тела, древние боги… Вот, есть животные. Поищем тут. Как там мой вид правильно звучит? Куница обыкновенная. Здесь её нет. Только каменная куница и соболь. Ну что же, начнем с куницы».

Гермиона призвала на помощь всею магию из глубины себя, собралась мысленно в шарик, как будто собралась превратиться в куницу, впилась глазами в аккуратно уложенную головку Лаванды и произнесла:

— Martes foina!

Ничего.

— Martes Martes!

Тот же результат. Что-то здесь не так, учебное задание на уроке должно быть легким. Галантида же предупредила, что у анимагов проблем не возникнет. «Взять соседнего зверя? Норка, выдра?»

— Lutreola! Lutra!

Да что же это такое? Повторять только вид без добавления рода? Или добавить названия отряды и семейства?

— Fissipeda!

Лаванда равнодушно продолжала перелистывать справочник.

— Mustelidae!

Лаванда Браун оторвалась от справочника и замотала головой. Потом недоуменно оглянулась, ничего страшного не заметила и пожала плечами.

«Я где-то рядом, надо искать внутри семейства куньих. Ласка? Горностай?»

— Mustela nivalis! Mustela erminea!

Лаванда просто подскочила на стуле и повернулась к Гермионе.

— Ты что-то спросила? — поинтересовалась она. — Чем-то помочь?

«В обоих сочетаниях есть слово Mustela. Точно, вот оно. Извини, Лаванда».

— Mustela!

Несмотря на то, что урок еще не был закончен, Лаванда покинула свое место, проплыла к доске и старательно нарисовала большой цветочек, выписав все детали, начиная от шипов на стебельке и заканчивая пыльцой на тычинках. Справившись с рисованием, она достала волшебную палочку и оживила цветок. Нежный бутон расцвел прямо из доски. Девушка бережно сняла его, подошла к Ханне Эббот и заботливо приколола ей на волосы.

— Так гораздо лучше, дорогая, — пропела она медовым голосом и вернулась на свое место.

Через минуту Лаванда Браун вновь бойко листала справочник.

Гермиона откинулась назад на стуле. Как же все оказалось легко! Галантида кивнула ей и что-то отметила в журнале.

«Вот ураган! Если у меня вышло с Лавандой, то я теперь запросто справлюсь с Малфоем. Интересно, что у остальных получится?»

Но до конца этого занятия повторить ее результат смогла только Парвати. Мило улыбнувшись, она метнула на Сьюзен лукавый черный взгляд и пробормотала:

— Ichneumon!

Сьюзен захлопала бесцветными ресничками, встала из-за парты и громко сказала:

— Вы все как хотите, а я после урока пойду взрывать теплицы. Вот, у меня и палочка готова!

— Очень грубо, мисс Патил, — остановила их Галантида. — Вы не должны так сильно влиять на личность. Не стоит так доверяться своим способностям, это всего лишь нехитрый магический прием. Объект легко может выйти из-под контроля. А вы представляете себе разъяренную ведьму, настроенную на взрыв, подспудно в подсознании старающуюся этого избежать? Все свободны до завтра.

***

После окончания занятий старшие курсы Гриффиндора тихо и мирно отдыхали в гостиной. Гермионе не терпелось опробовать «Mustela», но она никак не могла решиться применить ее к своим друзьям. У нее даже язык не поворачивался. Поэтому она тихонько продумывала план дальнейшего нападения на Малфоя. Возможность применения личного заклинания сильно упрощала ее работу, Гермиона не исключала вероятность, что все может закончиться до рождественских каникул. Жалко только, совместных занятий пока нет. Пока она еще дождется зельеделия и ухода за магическими существами! А ведь действие зелья надо чем-то подкреплять, если она не будет все время на глазах у Малфоя, все может расстроиться.

Внезапно она поймала взгляд Рона, и ей страшно захотелось сделать ему что-то приятное, к примеру, решить за него все задачи или написать какую-нибудь работу на полдюжины свитков…

— Рон, — вырвалось у нее, — могу я для тебя что-нибудь сделать?

— Отдай мне остаток зелья, которое ты сварила, я тоже хочу сделать курсач по Комплексухе.

— Хорошо, сейчас принесу.

Она уже совсем развернулась сбегать в свою комнату, как Гарри остановил ее.

— Послушай, ты разве ничего не понимаешь?

— Сработало, Гарри, моя Mustela nivalis сработала! Даже на Гермиону подействовало! — он в диком восторге хлопнул себя по коленке. — Эх, жалко, ты так не можешь!

Гермиона непонимающе хлопала глазами. О чем это они? Неужели, Рон…Она прищурилась и начала угрожающе наступать:

— Рон Уизли, я надеюсь, больше такое не повторится? И ты, Гарри, не будешь на мне тренироваться?

Рон откровенно веселился, а Гарри смотрел на нее так спокойно, так нежно… Разве может такой давний, надежный, преданный друг обмануть? Да, он маг и колдун, но не против же ближайших друзей? Конечно, Рон просто пошутил, как она сама с Лавандой, а Гарри бы и в голову такое не пришло. Это эталон честности и правдивости! К тому же, у него нет звериного двойника.

— Успокойся, Гермиона, — доверительным тоном произнес Гарри. — Я даже пошутить не смогу, я начисто лишен звериной магии. Видишь?

«Что-то все равно не так, это же Гарри, я верю ему. Или не верю? Чем-то же они весь день занимались? Возможно, с ними что-то произошло», — Гермионе на миг стало дурно.

Гарри не выдержал первым и щелкнул пальцами у нее перед носом. Девушка испуганно отпрыгнула и почувствовала, наконец, какое-то облегчение.

— Эй, прости! — Гарри подергал ее за руку и отступил назад. — Ну, не обижайся, мы просто попробовали. Рон со звериной магией, а я… Я — это просто я. Я попытался достать из своих глубин немерянное магическое обаяние.

— И, кажется, до смерти испугал нашу Гермиону, — закончил Рон. — Не стоит ли нам дать слово, что мы не будем тренироваться друг на друге?

— Я думаю, стоит, — согласилась Гермиона Грейнджер, откинув назад волосы.

Глава 8. В подземелье Слизерина

В длинной низкой комнате с потолком и стенами из необработанного камня, гостиной Слизерина, на стуле с высокой спинкой, вытянув к огню длинные ноги, сидел Драко Малфой. Зеленоватые лампы, свисавшие сверху, давали грустный тусклый свет. Огонь, потрескивающий под покрытой сложной резьбой каминной полкой, добавлял ненамного больше освещения. Драко отчаянно пытался придумать себе какое-нибудь занятие, но в голову ничего не приходило. Краббе и Гойл, напуганные возможным отчислением, ушли в библиотеку, где усиленно пялились в книжки. Малфой ушел от них, так как выносить постоянное хихиканье учеников он был просто не в состоянии. Ведь больше всего на свете он боялся выглядеть посмешищем. А кем ещё можно выглядеть, если сидеть между двумя придурками, один из которых до сих пор читает по слогам, шевеля губами, а второй, прочитав предложение, долго чешет репу, пытаясь вникнуть в смысл.

Из-за плохой погоды идти на квиддичный стадион не хотелось, а в Дуэльном клубе был выходной.

Можно, конечно, подразнить Миллисент Балстроуд, но нет никакого настроения. Она уже пять раз за последние десять минут прошествовала мимо под разными предлогами. Раньше от нее достаточно легко было отделаться, в семьях чистокровных волшебников уважали договоренности, а из того, что будущая его судьба должна быть тесно переплетена с семейством Паркинсон, никогда секрета никто не делал. Поэтому, Миллисент не оставалось ничего другого, как изредка строить ему свои бульдожьи глазки. Теперь же, после того случая в августе на званном обеде в Имении Малфоев, он оказался совершенно свободен.

Драко слегка улыбнулся, вспоминая, как он галантно положил Панси салатик, а она свирепо прошипела ему в лицо: «Хочу тебя предупредить, что все эти намеки и контракты, заключенные в незапамятные времена нашими папашами никакой ценности теперь не имеют. Нас с тобой абсолютно ничего не связывает. Этим летом у бабушки я, наконец, поняла, что Квентин Меари, мой кузен, и есть мое будущее, и если ты хоть раз ко мне прикоснешься…» Тогда он страшно развеселился, так как ни разу в жизни у него не было желания ее касаться. Они знали друг друга с рождения, в некотором роде даже дружили, но мысль о предстоящем браке с ней тяготила обоих всегда. Драко повезло, он уродился неисправимым оптимистом и искренне надеялся, что до его окончательного совершеннолетия все проблемы развеются сами по себе. Неизвестно, останутся ли доходы их отцов одинаковыми, то есть, будут ли они с Панси в равных условиях к этому моменту. Отцы их всегда могут поссориться насмерть, так как оба отличаются вспыльчивым нравом. Да и к тому далекому времени (в детстве совершеннолетие всегда кажется очень далеким событием) всякое может случиться: либо Панси похорошеет, либо Драко будет в состоянии послать папашу очень далеко с его идеями. Все оказалось так, как он и предполагал. И Паркинсон и Малфой немного запятнали свои имена перед Министерством Магии, конечно, оба выкрутились… Но Паркинсон всегда был немного туповат. Если Люциусу удалось привести миллион причин, по которым он никак не мог принимать участие в прошлогодних событиях и отвязаться от круглосуточного наблюдения ауроров под предлогом беременности Нарциссы, то штрафы, наложенные на Паркинсона, здорово снизили его стоимость, и необходимость связываться с его деньгами слегка поуменьшилась. Поэтому желание Панси решить свою судьбу самостоятельно не могло встретить сильного сопротивления со стороны обоих магов.

Драко же вздохнул с явным облегчением. Во время учебы в Хогвартсе он оказался сильно удивлен обилием симпатичных волшебниц. С детства круг его общения был довольно ограниченным, и он искренне считал, что ведьмы бывают красивыми, только если в роду у них были вейлы (как его мамаша). А немногочисленные пожилые родственницы, иногда навещающие Имение Малфоев были просто страшны. Оказалось, что ни Панси, ни Миллисент (ее он тоже видел ее в раннем детстве) не являются типичными ведьмами, просто ему не повезло.

Более того, как он ни скрывал этого от себя, но даже полукровные волшебники и, стыдно сказать, магглорожденные, и сами магглы внешне вполне симпатично выглядят, а некоторые даже очень ничего.

В Хогвартсе он не очень много общался с Панси, да и необходимости в этом не было, а Миллисент, хоть и положила на него глаз, старалась держаться подальше. Он одно время даже увлекся Блез Забини, она, действительно, была очень привлекательной колдуньей, но… Как оказалось, в мире существуют даже более хладнокровные маги, чем Люциус пытался вырастить из Драко. Эта девчонка не только была достойна учиться в Слизерине, своим коварством она, казалось, могла превзойти кого угодно. Она не нуждалась ни в подругах (бедная Миллисент тщетно пыталась с ней подружиться), ни в кавалерах. Наверняка, у нее были какие-то свои цели, но никто из ее однокурсников о них не знал. Когда она подставляла под взыскания и наказания бедных наивных хаффлпаффцев и придурочных гриффиндорцев это было весело. Но когда почти каждый из тех, кто сидел с ней на соседних партах испытал на своей шкуре, каково получить взыскания и лишиться баллов только потому, что у Блез появилась идея сотворить очередную хитрую штуку… Переиграть ее было практически невозможно. Драко постепенно привык держаться от нее подальше. Хоть он и получал чисто эстетическое удовольствие от созерцания правильных черт ее лица, но, все-таки, надо же придерживаться хоть каких-то правил! Она столько раз выставляла Панси и Милли полными дурами. Столько ребят ходило из-за нее в синяках, а уж когда об их проступках узнавали родители… В Слизерине учились и дети очень жестоких в воспитании родителей. И когда она в начале четвертого курса вывела всех первоклашек Слизерина на очень жестокие меры наказания, Драко понял, что эту девушку он постарается обойти стороной. Нельзя враждовать с теми, кто с тобой заодно, так же нельзя враждовать абсолютно со всеми, иначе придется ожидать ответных ударов со всех сторон.

Вот у него самого, есть определенное число врагов. Ясное дело, Поттер, он как отказался еще в первом классе от протянутой руки Драко, так и продолжает вести себя по-свински до сих пор. Потом его дружок Уизли, этот, вообще, полный отморозок. Тупой Лонгботтом, специально норовит расплавить свой котел рядом с вещами Драко, хоть и боится его. И все, какой смысл тратит свои силы на хафлпаффцев, они даже сдачи не дадут. Хоть он и дерется с ними в Дуэльном клубе, на них удобно тренироваться. А равенкловцев он почти не замечает, они держатся подальше от всего. Хотя у них самые симпатичные девчонки.

И еще, конечно, он ненавидел магглов и их отродья. Но последнее время какие-то смутные сомнения начали терзать его.

Началось все с того, что Нарцисса на следствии со слезами на глазах заверила ауроров, что было бы совершенно жестоко с их стороны из-за нелепых подозрений лишить беременную женщину единственного защитника, Люциуса. Их обоих отпустили домой, а вечером между Драко и родителями состоялся препаскуднейший разговор. Нарцисса гордо похвасталась, что у нее будет долгожданная дочка, истинная вейла, а не недоделанный мальчишка. Поэтому она устраняется от участия в политических играх, ведении домашнего хозяйства и воспитания сына. Все ее силы теперь будут направлены на то, чтобы передать будущей дочери все волшебные силы, знания и умения, оставленные ее бабушками и прабабушками. В результате получится настоящая английская вейла без французских примесей, поэтому это событие полностью отвлекает ее от остальных дел. Люциус легко согласился с ней, он не собирался рисковать в ближайшее время своим состоянием, поэтому тихонько закрытая в своей комнате супруга его вполне устраивала. Что же касается Драко, он, конечно, остается единственным наследником, но возиться с ним будет абсолютно некому. В ближайшее время Люциус будет заниматься благотворительностью, даже примет участие в судьбах бедных колдунов, оставшихся в результате последней войны без средств к существованию, и, вообще, примет сахарно-сиропный имидж. Поэтому Драко остается предоставленным самому себе, Темные искусства они с отцом изучать не будут, поэтому пусть довольствуется тем, чему его учат в школе или занимается самообразованием.

Драко тогда пожал плечами и послушался. Все равно, больше ничего не оставалось. Остаток лета он провел в гостях у Гойла, они довольно весело провели время, развлекаясь в лесу охотой и на реке рыбалкой, а в плохую погоду набегами на библиотеку.

Там, в библиотеке, на стене, он увидел то, что врезалось ему в сознание с ясностью молнии.

И сейчас, сидя у камина, он вспоминал этот предмет.

Карта. Карта мира. Развернутая во всю стену.

На ней были нанесены места, куда волшебники могли аппарировать, то есть места с зафиксированными координатами. Этих точек было не боле трех сотен. Также на карте были затонированнные приятным голубым цветом области, где проживали волшебники, и куда путь магглам был заказан. И что просто убило его, этих областей было очень мало! А те, что были, оказались такие малюсенькие, что на карте были просто обозначены цифрами. Сами пояснения к цифрам шли снизу карты, их было не больше тысячи. Например, на карте виднелся симпатичный город с надписью «Лондон». В нем прилепились три малюсеньких числа: 41, 42 и 43. Легенда гласила: 41 — Косой переулок, 42 — Лютный переулок, 43 — платформа девять и три четверти Хогвартс-Экспресса. Тысяча маленьких точек на огромной карте! Это и все, что отведено им, чистокровным магам, на этой планете?

А все остальное — магглам? Сколько же их?

Они с Гойлом перерыли все книжки (рылся в книжках только Драко, Грегори только картинки разглядывал, да и то при условии, что они цветные) и нашли демографический словарь, который гласил, что число населения Земли перевалило за 5 миллиардов.

5 миллиардов!

И это количество плюс несколько сотен полукровных волшебников его отец в компании с Вольдемортом пытался уничтожить?

Они полные кретины, или у них были другие цели?

Вот это и мучило его.

Ему еще в книжках попался анекдот про то, как некие магглы, именуемые чукчами отказались воевать с магглами-китайцами под предлогом, что если они победят, им этих китайцев хоронить негде будет. Теперь, со справочником в руках, он оценил юмор.

Ну не был, не был его отец идиотом! Он хитрый, коварный и жестокий тип, но никак не фанатик, чтобы ради такого дебилизма рисковать положением в обществе и честно нажитым капиталом. Что-то здесь не так, возможно, ему и объяснили, в чем дело, если бы победа обернулась к ним лицом, но теперь, ясно, их планы временно приостановились и посвящать в них Драко нет никакого смысла. И неизвестно, существует ли Вольдеморт сейчас, и призовет ли он Люциуса себе на помощь когда-либо… А победить они смогли бы вряд ли…

И что-то совсем ему не хотелось заниматься боевыми действиями. Вот если бы магглокровки первыми напали на них, это бы оказалось интересным, он дрался бы с отцом плечом к плечу до последнего!

А сейчас ему и так хорошо.

Только скучно, а чего не хватает, непонятно.

Хорошо, хоть сегодня за завтраком Грейнджер всерьез развлекла его. Драко снова улыбнулся, вспоминая, какая она маленькая, грозная и задиристая! А если над ней подшутить, она так забавно шипит и удерживает своих приятелей от драки. Просто массу положительных эмоций можно получить, дразня ее.

Ну, хватит, уже и спать пора, а последними его мыслями перед сном будут мысли об этой беспородной девчонке?

Драко Малфой встал, потянулся, послал Миллисент слащавую улыбочку (вон как обрадовалась, бедняжка) и направился в спальню для мальчиков.

Глава 9. Новые лекции по зельеделию

Наконец, утомительный сентябрь, с утра до ночи наполненный Комплексной Магией, закончился. Даже мысль о предстоящих занятиях у Снейпа не вызывала у ребят страшного отвращения. Хотя бы потому, что не надо было весь день слушать Галантиду. Нет слов, они многому научились за этот месяц, но её занудные лекции уже сидели у всех в печенках! А тут на них сваливался целый каскад предметов, включая новые.

Гриффиндорцы бодренько прибыли в подземелье, нигде не задержавшись, и расселись на привычные места.

Новые парты Гермионе понравились, она даже почти сказала это Снейпу, но вовремя осеклась, приметив его угрюмое настроение. Не то, чтобы оно когда-нибудь было другим, но все-таки…

Несмотря на ранний час, слизеринцы уже сидели на своих местах, приготовившись к уроку. Как отметила про себя Гермиона, их девушки за прошедшее лето стали совсем уж похожи на злобных ведьм. Блез Забини, правда, не выгладит ни мопсом, ни бульдогом, но, сколько же она источает холодной горькой желчи! Можно подумать, она родственница Снейпу, никакой радости жизни! Панси Паркинсон смотрится чуть получше, у нее, по крайней мере, хоть какая-то искорка в глазах есть. А уж Миллисент Балстроуд просто страшна! Ужас, ее челюсть скоро надо будет подвязывать, чтобы не отбила грудную клетку.

«По сравнению со своими однокурсницами, мальчики из Слизерина выглядят чуть живее», — Гермиона продолжала сканировать атмосферу, — «Мне это мерещится, или Краббе с Гойлом утомлены занятиями? Такое впечатление, что они занимались зельями как минимум вчера. Но уроки же начались только с сегодняшнего дня?»

Словно в ответ на ее мысли с правой половины раздался хвастливый голос Малфоя:

— Вот и неумехи подползли. Как хорошо целый месяц было: ни одного расплавленного котла, ни одной гремучей смеси… И вот опять с этими сидеть, — притворно вздохнул он.

«Интересно, сколько лет он будет вспоминать один разрушенный котел? Или у него других впечатлений в жизни нет?»

— А вы занимались все это время зельями? — спросила Парвати. Она мало уделяла внимание факультетским предрассудкам и запросто могла спросить что-нибудь у соперничающего с ними факультета без риска быть облитой презрением с двух сторон. — Разве у вас не было Комплексной магии?

Панси скривила рожицу:

— Снейп почему-то совсем озверел, — она понизила голос, и от этого начала издавать почти рычание, — заставил нас дополнительно заниматься вечерами. Хорошо, после 20 часов нельзя варить некоторые ингредиенты в учебных помещениях, мы ограничивались лекциями, а то, что варили, приготавливали уже из готовых смесей. Мы повторили зелья второго уровня, и даже приготовили по одному составу высших зелий…

— Оборотное и приворотное? — сорвалось у Гермионы.

— Разве я с тобой разговариваю? — надменно скривилась Панси. — Только тупицы не знают высших зелий. Конечно, именно их. Снейп хотел, чтобы мы хотя бы увидели, как они выглядят, раз уж мы не в состоянии их приготовить, а времени на изучение в программе нет. Как будто их кто-нибудь, кроме него может приготовить в одиночку. Это ж на два месяца мороки!

Она бы еще долго бубнила всякую глупость, но появление профессора Снейпа спасло уши Гермионы от увядания.

«Что за манера куда-то сваливать с урока? Он же был тут, когда мы пришли, а потом взял и ушел. Теперь же будет нас торопить и лепить слова скороговоркой».

Снейп резко остановился у середины доски и обвел всех тяжелым взглядом. К счастью, почти у всех уже выработался иммунитет. Только Невилл уронил перо и чернильницу.

— Я вижу, ничего не изменилось, и мы можем продолжить то, что закончили в прошлом году. По программе у нас оставались две темы, которые мы не успели изучить. С них мы и начнем, потому что иначе идти дальше нет смысла. Мы поговорим о способах сохранения магических зелий на будущее. Разумеется, некоторые думают, что если они сами ничего не могут приготовить, то им это и не нужно. Смею вас заверить, что эти знания пригодятся даже Лонгботтому. Потому что даже приобретенное в магазине зелье надо как-то сохранить. Запишите условия, которые необходимы для подержания волшебных свойств составов. Первое: температурный режим. Второе: соответствующий уровень освещенности. Третье: материал сосуда. Четвертое: форма сосуда. Первые и вторые пункты мы изучали, когда учились готовить сами зелья. Так как ваша стряпня все равно ни на что не годится, все составы уничтожались дежурными после уроков. Если снадобье оставалось до следующих занятий, то оно хранилось в стеклянных флаконах. Но если вы присмотритесь к моим шкафам, — он широким жестом обвел комнату, — то заметите, что все сосуды для хранения зелий изготовлены из разных материалов и имеют разную форму. Это напрямую влияет на действие зелья. Более того, при правильном подборе и того, и другого, эффективность зелья можно увеличить до 40%! — Снейп слегка поморщился и сел на стул. «Хорошо же его в прошлом году задело, — подумала Гермиона, — раньше он мог весь урок носится по классу и заглядывать каждому в котел». — Сегодня мы поговорим о керамике, а стекло, пластмассу, композитные материалы и минералы оставим на следующие занятия.

Керамика, то есть, гончарное искусство — изготовление изделий из глины с обжигом в специальных печах. Сосуды вы можете сделать от руки или на гончарном круге. Оставить их простыми или украсить — нанести вдавленный или процарапанный узор, налепы, рельеф, лощение, роспись. Любой вариант в зависимости от назначения зелья. Следует помнить, что сосуд — это модель космоса, отождествляется с телом человека. Это можно проследить по сохранившимся античным названиям частей сосуда: губы, шейка, ручки, тулово, ножка. Также керамика отражает эстетические потребности магов. В Древней Греции с конца седьмого тысячелетия до нашей эры сложились основные типы сосудов. Формы и размеры определяются их назначением. Если вы планируете подмешать зелье в вино или воду, то налейте его в амфоры, стамносы, пелики. Быстрые взболтанные смеси можно держать в кратерах и диносах. Свойства охлажденного зелья поддерживают, опустив в жидкость псиктер. Чтобы выпить, не надо глотать из сосуда, где зелье хранилось, перелейте его для питья по чашам– киликам, скифосам, канфарам, ритонам. А если вы храните большой запас в кувшине, то зачерпывайте только киафом, чтобы не испортить остаток. Простую воду, которую, вы, конечно, набираете не в ванне, а в подходящем источнике, приносите в гидрии. Зелье, повышающее тщеславие надо принимать из панафинейской амфоры, смешав с маслом, лекиф можно наполнить зельями для погребальных обрядов. Если вы принимаете зелье для поддержания сил, но держите его всегда при себе в арибалле или алабастре. Если девушки используют магические зелья в качестве косметики, то хранить их, само собой, надо в пиксидах или леканах.

— Ой-ой, — тихо пропищала Лаванда, — кто бы меня еще поучил, где хранить косметику.

— Я не надеюсь, что из ваших рук сможет выти более менее приличный сосуд, — продолжал Снейп. — Я просто предлагаю в ближайшие два часа слепить хоть какое-то подобия магического контейнера из глины и отнести в печь. Печь у нас в третьем отсюда коридоре, эльфы примут у вас заготовки, и завтра вы уже получите назад свое творение. Не забудьте произнести соответствующие заклинания и добавить необходимые ингредиенты. На первый раз рекомендую украсить с помощью штампов. К следующему уроку изобразите в ваших конспектах все типы сосудов, которые я перечислил, расположив их на листе следующим образом: сверху вниз от тяжелых и массивным к стройным и вытянутым, в порядке их появления.

Каждый схватил по кусочку глины и постарался выполнить хоть какое-то подобие сосуда, рисунок которого появился на доске. Снейп уселся за свой любимый стол и приготовился наблюдать за их действиями. Рона свирепо мял кусочек глины, обильно посыпая его толченой ежеголовкой. Гермиона аккуратно вылепливала сосудик, прислушиваясь к бормотанию слизеринцев.

Малфой оказался совсем недалеко, он месил свою глину за предыдущим столиком и не видел, что Гермиона стоит практически за его спиной. Он дразнил Рона тем, что у того никогда не выйдет из рук ничего путного:

— Вы же, Уизли, ничего сделать не можете. Ни денег, ни положения в обществе, ни связей… Ну, что ты сможешь сейчас сделать? Лопнувшую кляксу?

Девушка хмуро подслушивала их, незаметно для Снейпа стащив хороший кусок глины, вполне подходящий для будущего голема, задуманного ею.

— Заткнись, Малфой, — обречено произнес Рон, зная, какое бесполезное занятие бороться с этой язвительной заразой. — Если бы у тебя был хоть какой-нибудь повод похвастаться! Ты же сам ничего в жизни не сделал, а уж тем более не слепил еще свой флакончик… Ты и зелья то ни одного еще не сварил толком, только нашему Невиллу можешь все портить.

— Это я не сварил ни одного зелья? — прошипел Малфой, придвигаясь почти вплотную к Рону. — Если хочешь знать, я запросто сварил просто замечательное любовное зелье и знаешь, кому его подсунул? Той девице, которая больше всех нравится любимчику Дамблдора — Гарри Поттеру. Вот он с ней теперь помучается.

Рон даже не прислушался к его словам. Мало ли какой бред может нести Малфой, чтобы разозлить его! Если на каждое его слово еще внимание обращать…

Но Гермиона оказалась здорово озадачена. Неужели он смог подсунуть ей тогда зелье в кофе? «Но это полная чепуха, тогда они только начали учиться, Снейп еще не проводил у них никаких дополнительных занятий, про которые говорила Панси. Значит, профессор не мог дать им полуготовое зелье, а, чтобы сварить его самому нужно время и редкие составляющие… Да нет же, самой собой, Малфой блефует». Она успокоилась и продолжила работу, мало обращая внимания на окружающих. Следующим пунктом у нее был голем и попытка раздобыть вещь, принадлежащую Малфою.

Лишь когда урок закончился, она с легким раздражением вспомнила, что не испробовала на Малфое заклинание Mustella.

Глава 10. Магическое правоведение

— А вы знаете, что показал нам вчера хрустальный шар? — загадочно спросила Парвати Патил у своих одноклассников, когда они дружно шагали на первый урок нового предмета под интересным названием «Магическое правоведение».

— Зелья отменяются до конца года? — лениво спросил Дин Томас.

— Вовсе нет. Сегодня мы встретимся с Люпином.

— Что ты сказала? — взволнованно переспросил Гарри, не веря своим ушам. — Где? Когда? Твой шар не врет?

Дин и Симус недоуменно захлопали глазами:

— Это кто ж такой, вроде что-то знакомое…

Гарри, Рон и Гермиона хотели уже возмущенно напомнить им про единственного преподавателя Защиты от Темных Сил, который им достался, но Парвати затараторила сама:

— Ну, как вы могли забыть! Его же Дамблдор пригласил, а мы и не знали, а он оказался оборотень, волк, вот его в конце года и отослали. Он, конечно, внешне симпатяжка, но волк, представляете! Раз в месяц он становится злобным безрассудным убийцей, такой ужас! Шар сказал, что мы сегодня повстречаемся с ним, когда интересно?

Они остановились, поджидая лестницу, а Невилл робко пробормотал:

— А мне показалось, мы его в прошлом году видели. Помните, тогда нас теснили к обрыву, мы были без палочек, а удрать можно было только по стволу дерева через ущелье? Мы тогда еще не все умели обращаться в животных, а то бы спокойно перебежали. Вспомните, кто-то в тумане прикрыл нас от Упивающихся смертью, Гарри призывным заклинанием добыл веревку и мы успели перебраться на ту сторону. По-моему, это Люпин и был, насколько я мог разглядеть.

Парвати сердито дернула плечиком:

— Может, он и был, я же не спорю, говорю же, он такой симпатичный парень, но обращается в бешеного волка, это точно. Мы же год у него проучились, и ничего, живы. Может быть, и сегодня переживем, не пугайся, Невилл.

В этот момент к ним подъехала лестница, и разговор временно прервался. Все-таки безрассудные гриффиндорцы обладают инстинктом самосохранения и не полезут одновременно в количестве восьми человек на узкую лестницу, висящую на уровне седьмого этажа. Никто из них не умел превращаться в птицу, да и какую бы птицу не размололо этими сумасшедшими болтающимися лестницами[N1] .

Кабинет для проведения занятий по магическому правоведению оказался прямо у лестничного холла. Ребята расселись за одиночно расставленными партами и шумно ожидали нового преподавателя.

— Снейп сюда точно не попрется, я вам говорю, — авторитетно заявил Рон. — Ваша любимая Трелони тоже не спустится. Ох, нет у меня шара, но, кажется, будет новый учитель. Надеюсь, она окажется блондинкой с голубыми глазами, стройной и высокой, молодой, привлекательной, и… ничего не задаст на дом.

Дин Томас иронично посмотрел на него:

— И звать ее будут Флер Делакур.

— Можно и так, — охотно согласился Рон, — я буду рад. А вы?

— Я, к сожалению, не знаком с этой, не сомневаюсь, замечательной дамой, — раздался от входной двери обычный мужской голос, а вслед за голосом появился и его обладатель: Ремус Люпин собственной персоной, — но я постараюсь достойно заменить ее.

Если вы подумаете, что его кто-нибудь из присутствующих испугался, то ни капельки. Гарри еле удержался, чтобы не взвизгнуть от счастья и не броситься к нему на шею. Рон с Гермионой довольно улыбнулись, Невилл даже махнул ему рукой. Дин Томас и Симус Финниган сразу вспомнили, как он выглядит и его интересные занятия. «Да, — подумал Симус, — Парвати права, он — хороший парень. Если даже я и взорву что-нибудь у него на уроке, баллы с факультета никто не снимет». А Лаванда и Парвати налепили на лица такие соблазнительные выражения, что Люпину даже на миг показалось, что в классе две новые незнакомые красавицы.

— Добрый день всем, я рад, что меня вспомнили.

Нестройный хор голосов приветливо поздоровался с ним.

— Я буду в этом году вести у вас Магическое правоведение. Учебники вы уже получили, рекомендую прочитать их самостоятельно. Кроме учебника вам придется обзавестись тремя томами Кодекса волшебников: Кодекс чести волшебника, Уголовный кодекс волшебника, Кодекс поведения волшебника. Я обязательно раздам вам методические указания по выполнению курсовых работ, их также будет три. Каждая включает в себя реферат на четыре свитка, три реальных задачки из жизни и одно практическое задание. На следующем уроке каждый получит свою тему и номера задач. Кроме того, любой из вас может получить усложненное индивидуальное задание. Его может получить тот, кто серьезно заинтересуется предметом, и не занят усложненной работой по другому предмету[N2] . Обещаю, что это задание окажется интересным и полезным для вас в будущей жизни. Если, конечно, вы с ним справитесь. Курсовые оцениваются в 10 баллов каждая, усложненная задача принесет факультету 50 баллов. Я знаю, это немного, за Комплексную магию дают 150 баллов, но там и задания сложнее.

С организационной частью у меня все. Прежде чем я приступлю к объяснению нового предмета, может быть, у вас есть ко мне вопросы?

Гарри смотрел на него как зачарованный. Это же Люпин, он жив, он с ними! Его не посадили в Азкабан, не преследуют, ему даже разрешили преподавать в Хогвартсе. Как все замечательно складывается, надо будет обязательно подойти к нему после урока. Спросить, что же ему пришлось пережить, как он это перенес! Попросить не теряться больше, держать связь, не прятаться от сов Гарри и Сириуса. Успеть сказать ему, что у него есть друзья, им плевать на то, что он оборотень!

Лаванда подняла руку.

— А как вас снова впустили в Хогвартс?

Люпин не обиделся:

— Вы можете не бояться меня, и сообщить своим родителям, что я не представляю никакой опасности. Суд продолжался более года, Дамблдор сам выступал моим адвокатом. Несколько отделов Министерства перепроверяло решение. Департамент Контроля Деятельности Магов предлагал навсегда запретить мне появляться среди волшебников. Комитет Устранения Опасных Творений пытался объявить меня искусственно созданным чудовищем и устранить вообще. Магическая Бригада Принуждений хотела установить за мной круглосуточное постоянное наблюдения. Этот случай занесли в анналы магического судопроизводства, мы обязательно изучим его чуть попозже, когда доберемся до темы «Волшебники, невольно опасные для общества». А пока я хочу показать вам вот это. — Он откинул пиджак, ослабил галстук и оттянул ворот рубашки. Под добротным серым пиджаком, гладким и тяжелым шелковым галстуком и белоснежной рубашкой на белой, совсем не загорелой шее, виднелась грубая колючая веревка, плотно охватывающая шею. — Посмотрите внимательно, это пропитано соком Эхмеи Вейбаха, растения семейства бромелиевых. Оно растет в джунглях, покрыто очень красивыми яркими цветками. Единственное средство, которое может удержать оборотня от превращения в волка. С величайшим трудом Дамблдору удалось убедить Министерство Магии в моей безопасности. Теперь я могу официально вернуться в общество магов полноправным членом.

Ребята притихли, почувствовав себя неуютно. Невилл даже пустил слезу. Гермиона глядела на веревку с нескрываемой ненавистью. Свободолюбивая натура истинных гриффиндорцев не могла осознать, как можно обязать человека постоянно носить ошейник!

— А теперь приступим непосредственно к предмету. Поверьте, это очень интересно. Я начал изучать его вынужденно, долго прятался среди магглов, окончил их высшее юридическое заведение и завел частную практику. А потом это так увлекло меня, что я даже чуть не пропустил прошлогоднюю войну…

— Так это на самом деле были вы! Это вы спасли нас там, у обрыва? — не удержался Лонгботтом.

— Мне показалось, меня никто не видел, — пробормотал Люпин. — Да это был я, мы чуть не опоздали, в том тумане я нашел вас только с помощью своего волчьего чутья, но и вы молодцы. Столько продержаться безо всякой поддержки. Более того, вы, оказывается, почти все анимаги.

— Но куда же вы делись потом? — не выдержал Гарри. — Вы же не догнали нас на другой стороне?

Люпин покачал головой.

— Нам удалось продержать ваше отступление до приезда ауроров, а потом Фудж храбро арестовал меня. Ладно, оставим эти грустные истории и вернемся к нашему предмету. Так что же такое Магическое правоведение? Это смесь магглской юриспруденции и нашей волшебной жизни. Записывайте, с помощью это науки мы можем дать ответы на следующие вопросы: 1. Какие поступки может совершать волшебник, чтобы не нанести вреда ни магам, ни магглам. 2. Какую ответственность должен нести волшебник в случае применения запретного колдовства. 3. Каковы этические аспекты колдовства. 4. Какие поступки волшебник не может совершить ни при каких обстоятельствах. 5. Когда можно применять Черную Магию в целях самообороны. 6. Правила проведения Дуэлей волшебников. 7. Сохранение тайны магической жизни от магглов. 8. Валютные махинации в магическом мире. 9. Обращение с волшебными тварями. 10. Красные книги растений и животных, волшебных и обычных. 11. Предел допустимости оказания врачебной помощи магглам и так далее.

По каждому из этих вопросов мы будем рассматривать примеры и решать задачи. Но начнем с Кодексов. В первый раз эти книги издали после того, как…

Гарри уже не слышал ни слова. Весь остаток урока он просидел с мыслями о жесткой веревке, впивающейся в шею. С этой веревкой Ремус должен спать, ходить в душ, встречаться с девушками… А он такой застенчивый, ему и так трудно, он же чувствует себя виноватым в том, что он оборотень. Как же они могли так поступить с ним? И это все, что смог сделать Дамблдор для такого хорошего человека. Он так увлекся свои негодованием, что даже не расслышал слова Люпина, обращенные к нему.

— Гарри, Гарри! Ты меня слышишь? — недоуменно переспрашивал Люпин. Урок уже закончился, ребята начали собирать свои вещи, а Ремус стоя возле его парты. — Ты уснул с открытыми глазами?

— Извините, профессор, я задумался, - очнулся от размышлений Гарри.

— Я только что отпустил всех и предложил тебе взяться за усложненную задачу, — повторил Люпин. — Все равно в этом году вы должны углубленно заниматься хоть каким-нибудь предметом. Гермиона занята Комплексной Магией, Невилл — Травологией, Парвати и Лаванда — предсказаниями, а Дин и Симус — трансфигурацией. Остаетесь вы с Роном. Рон ответит мне на следующем занятии, у него задалась трансфигурация, и он не знает, что выбрать. Но у МакГонагалл уже есть два ученика, поэтому я все равно буду надеюсь, что Рон придет ко мне. Но у тебя ведь проблемы с превращениями?

— Не то слово! — буркнул Гарри. — Я в нашем классе единственный, кто не обладает способностями к анимагии. Может быть, я выродок?

— Гарри, вспомни, твой отец был не очень характерным животным: олени среди волшебников практически не встречаются. Были в истории зубры, пара буйволов, но благородные олени… Лет пятьсот назад, где-то в России жил старец, говорят, он бродил по лесам Мудрым Лосем, но документальных подтверждений этому факту не обнаружено.

Все уже разошлись, и Люпин с Гарри остались вдвоем.

— Хорошо, об учебе поговорим позже! — воскликнул Люпин. — Дай же мне разглядеть тебя получше, ты так вырос! По тебе можно изучать генетику: половина черт от Лили, половина от Джеймса, какой же ты красавец…

Бледное лицо Люпина, наконец, озарилось улыбкой.

Гарри покорно позволял щупать и трясти себя, а сам продолжал разглядывать лицо Ремуса.

«Какой же он худой и уставший, всю жизнь борется за право на спокойное существование. Говорят, волшебники живут долго. И Люпин, и Блек — еще так молоды, даже для магглов, а что от них осталось? Сухие лица, испещренные морщинами, впавшие глаза, вечная тоска во взоре, постоянное беспокойство».

— Я рад, что смогу быть рядом с тобой, — продолжал Люпин, — ты единственный ребенок, которого оставили после себя Мародеры, мы с Блеком просто обязаны вырастить из тебя хорошего волшебника. Обещаю, я передам тебе все свои знания, накопленные не только горьким опытом, но и добытые изучением наук. Твой крестный — замечательный человек, я мечтаю поскорее увидеться с ним, но, не обижайся, ты же знаешь, какой он разгильдяй и оболтус. Ну, чему он может научить тебя? Он сам большой обиженный ребенок.

— Очень даже многому может, — вступился Гарри за Сириуса, вспоминая последние каникулы. Правда, рассказывать почти ни о чем нельзя. О том, как они летали в шторм над Баренцевым морем, он на метле, а Сириус на новом мотоцикле? А потом перелет в Испанию и танцы до утра с девчонками? У Сириуса танцы с девчонками, а у Гарри первое знакомство с алкоголем. Бр-рр… А потом ресторан в Париже, где они растворились в воздухе, не заплатив. А потом лягушки, собранные в сельве Амазонки, заботливо упакованные, доставленные в штат Канзас, и развеянные над участком пары незадачливых фермеров. Они летали под плащами-невидимками и метались лягушками. Тогда это показалось Гарри забавным, все, что угодно, только бы забыть ужас последних лет! Только бы Сириус чувствовал себя счастливым… Нет, юристу такое рассказывать, пожалуй, не стоит. — Знаете, он занимается моей физической подготовкой и душевным здоровьем, — выдавил юноша.

— Не сомневаюсь, — рассмеялся Люпин, — но ты будь к нему помягче. Я все эти годы боролся за свою жизнь активно, а он просидел в бездействии, ты же понимаешь это. Но я тебя совсем задержал, ты останешься голодным, беги скорей!

— Успею, — заверил его Гарри, — знаете, я хочу вам сказать, что вы нужны нам. И мне, и Сириусу. Он же почти не разговаривает с людьми, а вы можете напомнить ему детство и юность… А я… — голос Гарри дрожал, — я совсем не прошу вас опекать меня всю оставшуюся жизнь, но если вы поддержите меня советом когда-нибудь… Я же ни с кем из взрослых не могу посоветоваться, а я могу, я чувствую это, наделать гору ошибок… Не бросайте меня, а я… И Рон, и Гермиона… Мы не бросим вас. Поверьте, вы нам очень нравитесь, нам плевать на то, что вы оборотень, вы же контролируете себя, никого никогда не убили, ведь так? И если бы еще не было этой веревки…

— Тише, тише, ни слова об этом, мой мальчик, — растрогался Люпин, — спасибо тебе за эти слова, я ни от кого, кроме Дамблдора не слушал такого. Но он не нуждается во мне, он все решает со своей высокой колокольни, а ты, ты и твои друзья…Спасибо тебе.

Люпин замолчал на пару минут, а потом махнул рукой.

— А, ладно. Я знаю, Дамблдор верит тебе и не рассердится на меня, если я открою наш секрет. Подойди поближе, стань вот здесь.

Гарри понял, что речь идет о чем-то серьезном, и взмолился про себя: «Только бы он не исчез из моей жизни навсегда!»

Люпин раскрыл свои конспект лекции и ткнул палочкой в форзац толстой тетрадки. Там его ровным почерком было нанесено расписание уроков по правоведению.

— Тебе ничего не кажется странным, Гарри? В этом расписании.

Юноша послушно посмотрел на расписание. Их собственные занятия ровными алыми кружочками были отмечены друг под другом. Зеленые квадратики Слизерина также шли рядами. А вот среди желтых треугольничков Хаффлпаффа и синих ромбиков Равенкло проглядывал какой-то сбой.

— У вас взяли несколько уроков в счет других предметов? — попробовал догадаться он. — Это Снейп? Он хочет лишние часы?

— Смотри внимательно, может, догадаешься так. – Люпин взмахнул палочкой, и на календаре, кроме дней недели и дат, появились маленькие Луны. По одной на каждый месяц. Сама тетрадка стала глубоко синей и бездонной, как небо. В глубине замелькали звездочки. Луны покружились немного по бумаге, а потом рассыпались на каждый день маленьким кусочком. Гарри пригляделся повнимательнее и понял, что над каждым днем уселся соответствующий ему месяц: совсем маленький растущий, просто растущий, почти выросший, полный, спадающий, совсем малюсенький спадающий и просто синяя дыра. Там, где сидела полная Луна, и были пропуски занятий.

— Это Лунный календарь, да? Ой, — Гарри зажал рот рукой. — Вы по-прежнему плохо чувствуете себя в эти дни, несмотря на эту страшную веревку?

Люпин медленно повел головой из стороны в сторону.

— Гарри, пойми, для оборотня нет преград, никто еще не изобрел средство от превращения в волка. У меня, действительно, есть только ликантропное зелье Снейпа. Ни одна веревка не удержит меня. Это все придумал Дамблдор. Министерство Магии готово верить во что угодно, кроме правды.

***

Вечером перед сном, взбивая себе подушку, Рон заговорщически спросил у Гарри:

— А о чем вы так долго секретничали?

«Вот черт! Я забыл спросить у Люпина разрешения поделиться его тайной с Роном и Гермионой. Но теперь уж подожду до следующей встречи. Я не могу выдать его».

— Он сказал, что я настоящий наследник Мародеров, — попробовал пошутить Гарри.

— А о веревке? О веревке вы разве не говорили? — Рон спрыгнул с кровати и подсел к Гарри. — Ты знаешь, и Гермиона так сказала, да я и сам это знаю… Но ведь нет средства от ликантропии! Что-то здесь не так. То есть, конечно, Министерство отвязалось, и хорошо, но, Гарри, мне папа говорил, их же много, Люпин не один такой. Мне папа сказал, что если не найдется лекарство, кто-нибудь обязательно найдет трюк убедить Фуджа. Понимаешь?

Гарри просто молча смотрел на Рона, и тот, как всегда понял его.

— Он попросил молчать, да? Хорошо, я думаю, он нам сам скажет. Просто пойми, если бы это было так, были бы научные статьи, Гермиона, ведь читает все новинки, а так, это для бюрократов… И для психованных мамаш.

—Прости, Рон, но это не моя тайна.

— Я понимаю, это ведь касается его, а не нас… Хорошо, ложимся спать… Ой, чуть не забыл, про Гермиону…

— А что с ней? — встревожился Гарри. — Что-то не заладилось с курсовой?

— Похоже, что так. Знаешь, я что-то не пойму, как она на самом деле относится к Малфою.

Глава 11. Погожий солнечный денечек

«Сегодня очень легкий день. Трансфигурация и уход за Магическими существами».

Гермиона спускалась на завтрак в отличном настроении. День задался солнечным и ясным. С друзьями она помирилась, преподаватели сегодня будут только учить и не отвлекаться на нравоучения и оскорбления. Профессор Галантида даже на Гермиону действовала усыпляюще, не говоря уж об остальных. И занятия у Снейпа не так уж отличаются от занятий предыдущих лет. А сегодня никого из них нет! Вечером ребята будут на тренировке по квиддичу, и она займется своей курсовой.

Нет не зря она захватила из дома побольше глины! Сегодня можно слепить фигурку Малфоя и завершить первичный ритуал приворота. Еще раз проштудировав литературу, она поняла, что обжигать ее не будет. При обжиге часть магических свойств пропадет, лучше она старательнее разрисует ее соответствующими красками. А глину размочит не просто водой, а смесью с толченой водорослью цистозиры, это добавит ей мягкости и предохранит от самовозгорания. Все краски она уже приготовила. Часть позаимствовала у Невилла, часть у Снейпа (если бы он об этом узнал…). Желтый цвет можно наносить только лепестками купальницы азиатской, цветки живокости полубородатой и молочай Сегиера (цветки и стебли) не пойдут. Они убивают мысли, а кто будет думать о ней день и ночь? Красный цвет получается из корней марены красильной, оносмы и алканы. С этим все просто. Для синего цвета глаз нужны листья и стебли индигоноски красильной, свежие листья вайды и немного девясила высокого. А зачем ей черный? Черный цвет души на статуэтку не нанесешь, а на голое тело блондина особо пририсовать некуда. То есть, конечно, можно, но она не будет себя утруждать этим. Ладно, краска из корневищ бадана толстолистного и корки плодов гранатника пригодится для раскраски мантии Слизерина. Для нее же пригодится и зеленая краска, которую замешал Невилл для изображения глаз Джинни. Бедняга, он долго толок ягоды крушины ломкой с шишками можжевельника и софорой японской. А сколько времени он это выращивал! Шишки можжевельника в пятой теплице долго вылеживались, кажется, с ними надо было даже разговаривать, чтобы они не скучали, ведь зеленый цвет так легко портится! Знал бы он, для чего Гермионе эта краска…

«Хорошо, выполнение фигурки оставим на вечер, а сейчас самое время подумать о добыче личной вещи Драко Малфоя», — вздохнула Гермиона и отправилась на занятия.

***

Трансфигурация прошла без особых приключений, Дин Томас и Симус Финниган достигли вершин своего собственного мастерства, у них получались довольно правдоподобные стульчики. На каждый стул уходило по 10 мокрых поленьев и от 5 до 7 м плотного бархата на обивку. Домашнее задание эти два гения получили персонально: МакГонагалл пожелала получить в формулах ответ на вопрос, куда они отправляют остальной материал и во что его превращают, если стул весит 2 кг и помещается на нем один волшебник среднего размера. Гермиона успокоила их и пообещала помочь с ответом до послезавтра. Рон, наверставший все свои упущения в этом предмете после второго года обучения (трудно заниматься превращениями без палочки), только посмеивался над незадачливыми друзьями. Каждую свободную секунду на уроке он превращался в ласку и обратно, невинно убеждая профессора МакГонагалл, что занимается ее же предметом. Бедная Минерва отстала от него в конце концов, так как до рождественских каникул они должны были пройти превращения веществ, а соль из сахара получалась у Рона просто отменная. Даже без подготовки, он легко получал крупную соль (эльфы на кухне заготовляли сало) из сахара-песка и микроскопические солинки из рафинада. На что они могли пригодиться, профессор не объясняла. Гарри, которого все-таки задевало отсутствие у него способностей к анимагии, такого восторга перед трансфигурацией не испытывал, поэтому, конца уроков дожидался с нетерпением.

— Ничего, не грусти, — хлопнул его Рон по плечу, когда неразлучная троица направлялась к опушке Запретного леса. — Ты обязательно будешь анимагом, только научись играть в шахматы, и у тебя все получится с превращениями, будешь и сам знатной жабкой оборачиваться, и других превращать.

— Вот утешил! — Гарри так и не научился сносно играть в шахматы, его обыгрывали все кому не лень. Даже преданные Денис и Колин Криви успокаивали его лишь тем, что, по слухам, в Хаффпаффе вообще не умеют запоминать ходы фигур. — Не хватало только, чтобы какой-нибудь новый монстр, которого Хагрид притащит на урок, учуял вашу животную сущность.

— Да, новый Хагридовский дракон обязательно испугается ласки и куницы, — серьезно сказал Рон и подмигнул Гермионе. — А если там будет единорог, он никого из нас не подпустит, они не доверяют хищникам, а Гарри у нас никак не девушка!

Всю дорогу до опушки ребята гадали, какого зверя преподнесет им милый лесничий. Хагрид отлучался на весь сентябрь и обещал им незабываемую встречу. За время его отсутствия они с мадам Хуч перезнакомились со всеми орлами, соколами и ястребами, проживающими в Запретном лесу. Конечно, в уходе они не нуждались, но собеседниками были довольно занятными. Почти у каждого за душой были тяжкие грехи, не позволяющие им улететь на волю.

Теперь Гарри с Роном предвкушали (немного с опаской) встречу с очередными симпатягами, а Гермиона придумывала планы изъятия личных вещей Малфоя. Еще вчера она хотела подослать к нему кого-нибудь из эльфов, своих подопечных, но сегодня на трансфигурации поняла, как это глупо. Малфой никогда не даст эльфу своей одежды, научен историей с Добби как-никак, а воровать домовые эльфы не могут. Фокус с пари второй раз не пройдет, надо придумать что-нибудь свеженькое. А жаль, что пока в голову ничего не приходит, ведь после сегодняшнего урока они встретятся только на зельеделии, а там она себе не хозяйка. Особенно в том случае, если Снейп что-то заметит, он только из вредности может выдать ее и знатно повеселиться. Нет, надо постараться добраться до Малфоя сегодня. Гермиона рассеяно кивнула ребятам и увеличила шаг.

Рон чуть приостановился и зашептал Гарри на ухо:

— Ты как считаешь, она не оставила своих намерений?

— Ты же ее знаешь, она не может отступить на полпути, — буркнул Гарри, — мне это не нравится так же, как и тебе.

— Думаешь, он причинит ей вред? — обеспокоено прошептал Рон. — Убить его заранее?

— Вряд ли. Мне кажется, она сможет за себя постоять, — тихо проговорил Гарри и вздохнул, — Комплексная магия не только могущественна, но и трудно предсказуема. Гермиона не занимается прорицанием, значит, она может рассчитывать события с небольшой долей вероятности. Нумерология не поможет ей, если она разбудит силы Древней Магии мыслей и чувств…

— А я этого как раз особо и не боюсь. Гермиона не кидается в омут с головой, да и что может быть непредсказуемого в мыслях и чувствах Малфоя? Одни рефлексы, и тех — больше безусловных… Может, просто надаем ему по голове? — Рон поиграл наросшими за последний год мышцами. — Просто для профилактики?

Гарри отрицательно помотал головой, но почему он сейчас не желает даже в планах воспользоваться предложением Рона, сказать не успел, они догнали свою подругу и все вместе добрались до новых загонов.

Кто находился за забором, было не видно. Но Хагрид сиял как гигантский начищенный казан.

— Добрый день, ребята. Рад, что вы дождались меня и вот…

— Интересно, куда бы мы от тебя посреди учебного года делись, — буркнул Драко Малфой своим спутникам. Теперь они совсем не походили на телохранителей этого мерзавца, так как Грегори Гойл болтался чуть ниже груди Драко (справедливости ради надо заметить, что гораздо выше пупка), а голова Винсента качалась на полторы головы выше Малфоевской, за прошлый год Краббе сильно похудел и здорово вытянулся . Теперь Драко мог шипеть свои колкости только в ухо Гойлу или бормотать себе под нос в расчете на остальных слушателей. На этот раз даже троица верных друзей ничего ему не сказала, посреди учебного года не только от Ухода за Магическими существами, но и от зельеделия никуда не денешься.

— Так вот… Я вас томить не буду, можете заглянуть в бойницу в заборе.

— Бойницу, — Рон вытаращил на Гарри страшные глаза. — Ты понял? Кто бы там ни был, но смотреть на него можно через бойницы, а сам он за новым крепко сбитым забором, а ловил его даже наш Хагрид больше месяца. И Хагрид очень доволен.

— Это не повод не потолкаться со слизеринцами и увидеть этого кого-то первым, — храбро буркнул Гарри, и они начали проталкиваться к бойницам.

Гермиона немого приотстала от друзей, она только сжала палочку покрепче, ведь неизвестно, не сломит ли орава старшекурсников новый забор. Новые заборы иногда бывают очень плохо закреплены.

Забор покачнулся, но устоял. Среди ребят прокатился вздох разочарования.

— Либо новые зверюшки очень маленькие, — хмыкнул Малфой, — либо они спрятались подальше. Лично я вижу только вытоптанную площадку в 20 акров и передние стволы леса. Если вольера уходит вглубь леса, значит они на деревьях. Хагрид, признавайся, это белки или сороки?

Хагрид против обыкновения не обиделся, а только довольно потер гигантские ладони. Улыбка просто озаряла его радостное лицо.

— Ага, не видите. А послушать? Попробуйте все одновременно замолчать.

Предложение вызвало возмущение у Лаванды и Парвати, они даже поперхнулись. Одновременно. Но любопытство — неотъемлемая черта и гриффиндорцев, и слизеринцев. Ребята замолчали и прислушались.

В первую минуту им показалось, что слышно только сопения Хагрида, но потом… Это сопение с придыханием могло принадлежать только крупному зверю и не одному. Сопение переходило в ворчание, затем в рычание, а потом забор содрогнулся. Слышно было, как на него налетела приличных размеров туша, затем другая, и еще…

— Вот теперь, ребята, может посмотреть, — гордо возвестил Хагрид.

Желающих прильнуть к бойницам оказалось поменьше. Гермиона, как всегда, раньше всех определила вид животного. Четко заявив, что они не ядовитые, она подошла к бойнице и заглянула. Гарри с Роном не видели оснований не доверять ей и тоже прильнули к окошкам. Невилл сообщил, что забор сделан из веток баобаба, которому не менее пятисот лет, магия баобаба действует на африканских жителей, а сломаться такой забор может только под действием очень сильного заклинания, так что бояться нечего. Это успокоило всех остальных, так как если Гермиона запросто могла опустить из своих знаний что-нибудь несущественное из примечания (вроде того, что эти неядовитые животные запросто просачиваются сквозь древесные поры и душат всех мгновенно и безжалостно), то знаниям Невилла в травологии верили все. Даже слизеринцы не усомнились, кроме того, не показывать же себя трусами!

— Ага, это они, — подсказал Хагрид. — Настоящие Тембу (tebo, взяты у Дж. К. Роулинг), обитающие в Конго и Заире. Он может становиться невидимым, и поэтому ускользнуть от тембу или поймать его трудно; он очень опасен. Кожа тембу высоко ценится волшебниками — из неё делают щиты и защитную одежду. Но невидимый он только перед атакой, основное время его легко увидеть. Так их почти и истребили. Я привез пару десяточков, мы им вроде заповедника здесь организуем. А потом расселим на родине. Они же тепло любят и влажность… Нехорошо им все-таки здесь будет, хотя мы и постараемся.

— Хагрид, — тихо сглотнул Гарри, — а можно вопрос?

Хагрид важно кивнул и свел брови, весь переходя во внимание.

— Чем мы можем помочь? К ним же даже приблизиться нельзя? Ты их и сам должен стороной обходить! Ну че ты толкаешься! — это уже к Гермионе. Девушка ткнула ему в бок и помахала карманным вариантом известного учебника Ньютона Саламандера. Учебник большинство учеников не открывали вообще, а те, кто открывали, и не собирались носить на урок.

— В справочнике написано, что тембу относится к категории XXXX, то есть животное опасно, требуются особые знания, обращаться может только опытный волшебник. А у кого и есть опыт, то только у Хагрида, раз уж он их поймал.

— Конечно, Гермионочка! — окончательно развеселился Хагрид. — Разве я могу предложить детям что-нибудь опасное! Я то с ними поговорил, и они вроде как не против пережить у нас опасный период, но и для вас я придумал способ общения с ним. Ну-ка, кто отгадает, что я придумал?

Вокруг Гермионы все расступились, предоставляя ей слово, но к всеобщему изумлению, ее опередил Невилл:

— Я думаю, что в качестве переводчика может послужить веревки, сплетенная из сортов лиан, растущих в тропическом поясе, а внушить им доверие поможет…

— Поможет то, что лианы пропитаны жидкостью из Саррацении, — дополнила Гермиона.

— И дарлингтонии, — закончил Малфой. Все-таки зелья — это спецпредмет слизеринцев.

— Отлично! — загромыхал Хагрид. — Я то хотел вам похвастаться. Вот они, эти уздечечки. Я их буду на зверушек накидывать, а вы по одному подходите, стелите на них седло и садитесь верхом. Им взаперти сидеть нельзя, они толстеют. А мы их будем раз в два дня прогуливать, потом почистим — вот они и в форме.

— Протестую! — возмущенно крикнул Малфой. — Верхом я еще согласен, я про этих тварей слышал, не зазорно волшебнику на них прокатиться, говорят через их шкуру и сам колдун неуязвимым становится, но чистить этих страшилищ! Это же не лошади и даже не ваши тошнотворные гиппогрифы…

Гермиона тут же передвинулась в сторону Малфоя и невинно бросила:

— А от чистки их шкур магия передается и рукам волшебника. Тебе, Малфой нужен только пуленепробиваемый низ?

Пока Малфой с возмущением высказывал ей свое мнение, остальные уже разобрали седла, принесенные простым Accio из сарайчика близ Хижины Хагрида, и выстроились в очередь у ворот. Хагрид уже был внутри и сноровисто накидывал уздечки на морды тембу.

— И запомните, если уздечка порвется — быстро левитируйте на ближайшее дерево, самим вам с ними не справиться.

Но ребята не были уже так испуганы. Взнузданные тембу являли из себя вполне мирное зрелище, форма туловища у них слегка походила на лошадиную, а с верховой ездой большинство было знакомо не понаслышке. Тяжело оказалось Краббе — его ноги почти касались земли, и Гойлу — он даже охватить тушку ногами не смог.

Малфой пихнул Гермиону в бок и вскочил на своего тембу предпоследним.

Хагрид положил зверю руку на холку и прошептал в полуметровое ушко:

— Ты эта, все ж не сбрасывай его. Он хоть и противный, но учиться умеет, и вообще в прошлом году животных не обижал. Не рви уздечку, лады?

К удивлению Малфоя зверюга кивнула. Это был гигантский бородавочник размером с зубра, пепельного цвета и с пятнышками в форме ромбиков. Шкура его действительно была теплой и приятной на ощупь и производила впечатление мягкого бронежилета. А вот мордочка подкачала. Голова тембу покрыта крупными кожистыми бородавками, а 12 клыков, торчат не только из пасти, как у обычных бородавочников, но и изо всей головы… Плюс рога со следами боевых сколов. Малфой не испытывал чувства страха. Он же не успел нахамить этой твари и обидеть ее, значит, вреда ему не причинят. И не потому, что боятся его отца, откуда вообще эта зверюга могла знать его отца? Драко уже имел горький опыт общения с гиппогрифом, повторять подобное ему явно не хотелось. Поэтому он спокойно направил своего тембу в Запретный Лес, где уже скрылись почти все учащиеся.

Гермиона тоже довольно спокойно села в седло, улыбнулась Хагриду и поскакала к Лесу. Ей обязательно надо было догнать Малфоя!

***

И она его догнала. Через пять минут она обнаружила его спокойно проезжающим мимо флажков, которые Хагрид развесил по лесу. Все очень просто: желтые флажки объезжать слева, синие справа. Если сбились с дороги: ослабить поводья, тембу сам найдет дорогу, ему скучно без своего стада.

Малфой чуть привстал над шкурой животного и разглядывал что-то на стволах деревьев. Гермиона едва не налетела на него, в последний момент её тембу успел остановиться в метре от Драко.

— Что, стало страшно в лесу в одиночестве? — поинтересовался Малфой, подвинувшись вправо.

Гермиона задохнулась от возмущения. Нет, она захлебнулась от негодования! Нет, она просто поперхнулась таким оскорблением! В результате из ее горла вырвался слабый звук, похожий на бульканье, и потерялся в лесу. Драко с интересом посмотрел в ее сторону:

— Ты хотела сказать что-нибудь, или тебя просто тошнит от встряски?

На это девушка не нашлась, что ответить. Она, конечно, настроилась на привычную словесную пикировку, у нее было даже несколько острых словечек в запасе, но как можно применять Комплексную Магию и очаровывать человека после такого вопроса?

Драко тоже, в свою очередь, решил, что девушка в таком состоянии не украшает Запретный лес, поэтому он пояснил свои мысли:

— Эй, если так, то проезжай вперед или попридержи свое животное. Я, знаешь ли, был в этом Лесу только на первом курсе, в темноте и недолго. Хотелось бы посмотреть, что здесь растет и бегает, а ты в таком состоянии только пейзаж портишь.

Гермиона кивнула (все равно надо подобрать слова, ну почему она их так часто теряет рядом с ним) и попыталась проехать вперед. Ее тембу охотно затрусила по тропинке, но тембу под Драко проявил недвусмысленный интерес к своей подружке и в два прыжка догнал ее, вдобавок пытаясь радостно прижаться к ней боком, не обращая внимания на всадников.

Гермиону трудно было смутить таким проявлением чувств у животных, к тому же можно попытаться стянуть у Малфоя перчатку! Девушка изогнулась в седле и невзначай уперлась рукой в бок соседнего животного.

— Ну что ж ты так сразу, — довольно спокойно заметил Малфой, — если уж растрясло, так растрясло, ты совсем что ли верхом не ездила? — он отодвинул девушку обратно в ее седло и попытался придать ей вертикальное положение.

Гермиона кивнула и закусила губу, надо было срочно что-нибудь придумать, а Малфой продолжал о своем:

— Даже так плохо? Удивляюсь я на вас, девчонок, хоть бы спросили. Уверен, что твой драгоценный Уизли не оставил бы без внимания твою физиологию. Нет тренировки — не гони в первый же день! Пояс надо туго перетянуть, чтобы мышцы живота не болели, и укачивать не будет. Все как с метлой, только трясет сильнее. У тебя есть пояс?

Девушка была так обескуражена тем, что он сказал «у вас, девчонок», а не «у вас, магглов», что даже не сказала, что кататься верхом она любит, и не только на лошади, но и на драконе. В прошлом году ей посчастливилось летать на Уэльском Зеленом драконе, их разводил и дрессировал старый маг, с которым она познакомилось во время прошлогодней войны.

— Понятно, даже ремешка нет. И что с тобой теперь делать? — и прежде чем Гермиона успела отрыть рот, он жестом фокусника развязал пояс на своей талии. Это оказалась зеленая шелкова лента с вензелем ДМ по всей длине. Буквы его инициалов красиво переплетались с древними рунами. — Попробуй, перевяжись… Да отпусти ты, наконец, мой рукав, никуда я не денусь, эти твари уже не расстанутся друг с другом.

Гермиона послушно завязала поясок под мантией, но поверх юбки.

— Туже, чудовище! — воскликнул Малфой — Я его тебе не для украшения дал, все равно тебе уже не поможет, затягивай и поехали, а то до ужина не вернемся.

Наконец-то девушка нашла несколько слов в глубинке сознания. Она изобразила старание по части зявязывания узелков, благодарно улыбнулась и выдала свою тщательно собранную фразу:

— Большое спасибо, Малфой! Ты великолепно разбираешься в том, что необходимо девушкам.

Малфой передернул плечами и поскакал рядом. Все равно, пора нагонять остальных, а лесом полюбоваться уже не удастся. Налево, на Гермиону он смотреть себе не разрешал, а направо уже не хотелось. Сумрачные стволы деревьев выстроились почти правильными рядами и, казалось, дышали в унисон с всадниками. Про происхождение леса было написано только в Истории Хогвартса и то — всего лишь несколько строк. Драко попытался вспомнить, что именно там было написано про лес, но не смог. Вроде бы эти деревья того же происхождения, что и Тени у него в комнате…

«О чем можно так старательно думать?» — не могла понять Гермиона. «Если моя магия уже начала действовать — то обо мне, или косвенно, но все равно обо мне, даже не отдавая себе в этом отчета. Но, раз уж мы все равно рядом и деваться нам некуда, можно попытать применить к нему прямое воздействие. Посмотри на мою… шею! Посмотри же, она такая белоснежная и так беззащитно выглядывает из-под густых волос! Волосы шевелятся из-за движения могучего зверя под моим седлом, а моя тонкая белая шея такая беззащитная! Mustela! Ты же видишь эту шею и не можешь оторвать от нее взгляд! Не можешь отвести глаза! Посмотри…»

Взгляд Драко пробежался справа налево и прилип к шее девушки. «На улице уже достаточно холодно, а она не носит шарф», — ни с того ни с сего подумалось ему, «а шея такая тонкая, только у девушек бывает такая, и как на ней голова держится?»

Над Гермионой свешивалась корявая ветка, и девушке пришлой слегка наклонить голову. После этого она вновь выпрямила шею и чуть помотала головой, проверяя, не зацепилось ли чего за волосы.

«Что она там бормотала? Mustellio… Никогда не слышал такого заклинания, наверное, что-то из трансфигурации, они же там в Гриффиндоре все великие преобразователи… Она что, до сих пор с предыдущего урока не отошла? Какое мне дело до ее шеи? В этом мрачном лесу её и разглядеть-то невозможно».

Юноша в очередной раз упер взгляд в абстрактную точку слева, но через несколько секунд опять метнул его вправо. Почему же так внезапно захотелось пересадить ее на свое седло и попробовать эту шею губами на ощупь? Она должна быть мягкой и теплой, и пахнуть солнечной осенью и мармеладом. «Эге-гей, Драко», — окликнул он сам себя, «если ты оставишь соседнего тембу без всадника, он взбесится и порвет нас обоих своими кривыми клыками, а если уздечка его удержит, то эта зараза с белой шеей трансформируется в какую-нибудь злобную бестию и перекусит меня сама», — по прошлому году он знал, что почти весь курс Гриффиндора готовится зарегистрироваться анимагами, только не знал, какими.

— Послушай, Грейнджер, — неожиданно для себя поинтересовался Драко, — а ты в кого превращаешься?

Девушка недоуменно моргнула. Как раз сейчас она планировала применить свое фирменное заклинание и привлечь его внимания к своим ровным белым зубам. Теперь придется продемонстрировать зубы без произнесения Mustela вслух.

— Не уверена, что тебе так уж необходимо это знать сейчас, — она постаралась произнести это как можно загадочней, — через год меня уже зарегистрируют, это будет открытая информация…

— Мне через год будет плевать, в кого вы там все превращаетесь, я просто так спросил, чтобы не пришибить ненароком какую-нибудь зверюшку и не отмазываться потом от всего Министерства Магии за неосторожное убийство. Что-то в последнее время стало модным обвинять Малфоев во всех смертных грехах, — гневно перебил ее Малфой.

На этот раз Гермиона не растерялась:

— Хорошо, если это тебя так волнует, официально сообщаю: если увидишь на пороге белку, не стреляй!

— И после этого еще говорят о хитром и подлом Слизерине и честном и храбром Гриффиндоре — пренебрежительно фыркнул Малфой. — Храбрецы, которые боятся сказать открыто в глаза, какое животное является их второй сущностью? Я прекрасно знаю, что вы все можете превращаться в хищных животных, а белки никогда к ним не относились…

— Не обязательно в хищных! — возмутилась Гермиона. — Медвежьи и многие из куньих всеядны, хищные — это отряд млекопитающих, а некоторые могут превращаться в птиц и рыб!

— Какая-то аномалия у вас с анимагами, их количество на одном вашем факультете скоро превысит общее число анимагов в мире!

— Малфой, пораскинь мозгами, если найдешь, не во всем мире такие бюрократы в Министерстве. Для любого волшебника превращаться самому и превращать других — естественное дело, просто, не во всех странах их заставляют регистрироваться, это не имеет смысла делать ни в Китае, ни в России, ни в любой африканской стране. Более того, нигде не сказано, что животная сущность может проявиться в одном виде животного определенного семейства, отряда, класса и типа.

Малфой демонстративно возвел глаза к небу.

— Я-то думал, что на уроках по уходу за Магическими существами я свободен от выслушивания лекций. Никто сейчас на этой тропинке и не говорил, что больше ни в кого нельзя. Я просто знаю, что вы все хищники, что кошачьих среди вас нет, и это очень расстраивает МакГонагалл. Можешь не говорить кто ты, трусиха, но объясни, на каком пороге ты собираешься появиться? В подземельях Слизерина их множество и случайный зверь не забредет туда. В Имении Малфоев пороги под охранными заклятьями, бедных животных либо жарит, либо парит прямо на входе. А до порога моей комнаты ты не доберешься, даже если под порогом подразумевать подоконник. Моя комната на четвертом этаже. Стена гладкая, ни одна белочка не вскарабкается.

Теперь Гермиона могла даже засмеяться, демонстрируя одновременно и зубки, и шею, и блестящие глаза:

— Малфой, лучше бы уж промолчал ты на этот раз! Честное слово, я достаточно наслышана про твое Имение, чтобы представить себе его размеры. Значит, гигантская усадьба, Родовой Замок и бескрайние владения, а у бедного Драко Малфоя в распоряжения одна комнатенка на четвертом этаже? Надеюсь, выше хоть чердак есть.

Вот теперь Малфой действительно разозлился, он сердито сощурил зрачки и приготовился было сказать, что скунс тоже хищное животное и ему уже нет необходимости спрашивать у Грейнджер про ее сущность… Даже при том, что у скунсов в человеческом обличье не бывает белой тонкой шеи, жемчужных зубок и круглых карих глаз с пушистыми ресницами…

— Смотри, — весело воскликнула Гермиона, — мы почти догнали наших друзей!

«Ага, друзей», — злобно подумал Драко, — «кому-то и Уизли с Лонгботтомами друзья».

Остальные тоже заметили их и замахали руками. Оказывается, тропинка делала по Лесу круг и выводила обратно к загону, где вся группа уже ждала их, не покидая седел, как им дружески порекомендовал Хагрид.

— Эт-та, я подумал, может вам не стоит ходить перед тембу? Кажись, их это раздражает. А вы вроде еще не все? Какие-то зверушки могли и поотстать, они иногда не так быстро носятся. Ух, вон последние двое! Ладно, давайте по одному к выходу. Я держу тембу за уздечку, считаю до трех — и вы выпрыгиваете из седла — и в ворота. Чтоб за пять секунд успели: пока она вас не разглядит. Ну, живо!

Когда оба класса оказались снаружи и благополучно перевели дух, Гарри с Роном обступили Гермиону.

— Ты в порядке? Мы так испугались! — Гарри взволнованно дотронулся до ее плеча.

— Эти твари так понеслись, мы даже охнуть не успели, на тропинке так тесно, не видно, кто сзади, оборачиваться страшно, такое рычание! Я хотел лаской вернуться к тебе, но Гарри отговорил, сказал, что в Запретном Лесу не любят новых обитателей, — на одном дыхании выпалил Рон и дотронулся до ее второго плеча, словно хотел убедиться, что она жива и в полном здравии находится вместе с ними.

— Ничего со мной не случилось, я просто налаживала контакт, сами понимаете с кем, — просто сказала девушка. «Ведь какая я счастливая! У меня есть друзья, которые волнуются за меня и понимают почти все, что со мной происходит. Правда, каждый по-своему, но ведь понимают».

«Бедная Гермиона», — грустно подумал Рон, — «она ни на секунду не может забыть о своем домашнем задании, даже во время верховой прогулки».

«Какая же она маленькая и беззащитная», — Гарри даже растрогался, — «лес такой высокий, зверюги такие злобные, а Малфой — коварный и подлый… Сможем ли мы оказаться с ней рядом, когда понадобится наша помощь?»

«Интересно, кто-нибудь из этих недоумков знает, какая на самом деле на ощупь ее шея?» — ухмылялся Малфой, издали наблюдая за тем, как Рон и Гарри хлопочут вокруг Гермионы..

— Все целы? Руки не потеряли? — добродушно прохохотал Хагрид. — Мягкие тряпочки и мазь для протирки шкур я уже припас.

Каждый ученик получил от него глиняный горшочек с зеленоватым искрящимся составом и мохнатый кусочек ткани, явно оторванный или отгрызенный (когда Хагрид в последний раз видел в своей хижине ножницы?) от одного большого покрывала.

— Эту попонку я у Заирского шамана попросил, он иногда при опоросе им помогает, они прямо у его норы на эту попонку…, — умилился Хагрид и смахнул слезинку. Слезинка упала между Краббе и Гойлом, которые отпрыгнули от нее в испуге. — Я ее для этого привез, ну, чтобы, запах дома, родные воспоминания. Сами знаете, и дракончика из гнезда надо забирать с чем-нибудь, что мамочкой пахнет. Я их щас по стойлам разгоню, вы вот, мазь на тряпочку, перегибаетесь через оградку и протираете шкурку. Они это любят, сами нужные места подставят.

Рон повертел горшочек в руках и пожаловался вслух:

— Я все средства для уборки на дух не переношу. Вот это все сейчас как завоняет, я чихать до вечера буду.

Малфой, как всегда совершенно случайно оказавшийся за его спиной, ехидно заметил:

— Бесполезно учить кого-либо из Уизли зельям. Вытяжка из фалькарии и солероса не может дурно пахнуть. Тем более, если ее хранить в заговоренном стамносе, она не будет пахнуть ничем.

Гермиона скосила на Малфоя один глаз: «Это так мило, Малфой слушает лекции Снейпа? Мне всегда казалось, что он только преданно глядит ему в глаза и получает баллы только за то, что он слизеринец. Оказывается, он на самом деле учится в Хогвартсе. Надо будет попробовать завязать с ним научный спор, это может оказаться интересным. Заодно и усилим действие Mustela».

Больше на этом уроке ничего интересного не произошло. Тембу, действительно, с восторгом приняли мазь. Они хрюкали и радостно подставляли и бока, и клыкастые страшные головы. При ближайшем рассмотрении она оказались даже симпатичными и вполне разумными. И у Лаванды и у Парвати они замерли от удовольствия и только заворчали, когда девушки отступили назад. Зверь, доставшийся Панси Паркинсон, повернулся к ней филейной частью и позволил натереть только те места, до которых она дотянулась. А у Краббе и Гойла гигантские бородавочники вообще отодвинулись в дальние углы и уснули.

Передохнув немного, ученики поспешили на ужин. Уроки заняли почти весь день, ребята еле успели в темноте добежать до Хогвартса. Вечно недовольный Филч пересчитал их, запер дверь в замок и проворчал:

— Если я почувствую, что от кого-то пахнет свиньями, этому кому-то придется вымыть весь холл собственными руками и шваброй, не предназначенной для полетов.

Почти все промолчали, только Миллисент Балстроуд, высокомерно заметила :

— Если в замке пахнет свиньями, значит, за ними недоглядел неумелый завхоз. Если ученики вернулись после общения с древними магическими созданиями, покрытыми пуленепробиваемой броней, то пахнуть от них может только магией. Восхитительной, могущественной и недоступной для некоторых.

«Зря она с ним так», — Гарри уже не в первый раз замечал жестокость этой девушки, — «то, что он лишен магических сил, это, конечно, печально, но девушка, лишенная красоты и обаяния — это вообще кошмар».

После ужина Гермиона наскоро попрощалась с друзьями, напомнила первоклассникам, что они достаточно взрослые, чтобы вести себя хорошо, и убежала наверх. У нее просто руки чесались скорее заняться колдовством.

Глава 12. Заколдуем статуэтку.

Еще раз оглядев свежеслепленного голема, Гермиона осталась довольна. Фигурка получилась довольно сносной, правда, мало похожей на тихо спящего Малфоя. Во-первых, она никогда еще не видела его спящим: ни тихо, ни беспокойно, и даже представить не могла, как спит такое чудовище. А во-вторых, фигурка почему-то стояла в позе «ноги на ширине плеч», левая рука была уперта в бок, а правая протянута вперед. В правую руку так и хотелось вложить глиняный меч или глиняную палочку… Статичное и покорное изображение не лепилось никоим образом, поэтому девушка решила оставить все как есть. Раз уж она и так не полностью применяет известные ей средства: никаких заклятий подвластия и ритуалов убийства воли.

Даже корень купальницы европейской был исключен ею из рецепта зелья: магического эффекта мало, а горечи — хоть отбавляй. Раз уж ей не требуется сломить волю и желания объекта, то магию успокоения фигурки можно опустить.

Гермиона тихо прошептала заклинание связи объекта с фигуркой и обмотала голема поясом Малфоя с ног до головы. То есть, вначале обмотала вокруг талии, затем, пропустив пояс между ног, обмотала бедра и ноги по очереди каждую. Потом аккуратно отрезала часть ленты и соорудила нечто вроде майки-борцовки на верхней части торса. И все равно, у нее остался край ленты длиной 5 см. Девушка задумалась на секунду, а потом решительно прилепила остаток на голову куклы. Добавив еще несколько слов-заклинаний, она завороженно наблюдала, как пояс прирастает к голему и на глазах превращается в одежду. На талии это по-прежнему остался пояс, а вот все остальное стало очень похожим на школьную форму и мантию Слизерина. Гермиона ткнула пальчиком в левый бок фигурки и там появилась эмблема факультета, достаточно четкая, чтобы ее ни с чем нельзя было спутать.

— Здорово! — прошептала девушка. — А шляпы на оригинале я что-то не припомню.

Шляпа получилась особенно реальной: фетровая, широкополая, с мягким длинным пером на боку и оказалась очень кстати. Гермиона не знала, как ей выкрутиться с волосами: не красться же ночью в подземелье Слизерина с ножницами…

Для завершения выполнения обряда оставалось еще одно действие. Тонкая медная игла (нельзя использовать сталь, тем более закаленную — так и убить можно) должна пронзить по очереди лоб (мозг), поясницу (костный мозг) и остаться в сердце голема. Гермиона изготовила иглу сама еще вчера из старого обруча для метлы, найденного в сарае для школьных метел еще накануне. Сегодня на зельеделии она смазала ее маслом тунга китайского для прочности, ведь известно даже второкурснику, что големы волшебного происхождения имеют внутри волшебную материю со сложной структурой, которая может разъесть даже самый крепкий металл. Девушка посмотрела в свои записи и приготовилась вонзить иглу одновременно с произнесением заклинания…

— Нет, — вдруг пробормотала она, — какой-то садизм втыкать иглу в мозг и сердце. Я редко делаю ошибки, но полностью от них никто не застрахован. А если я передержала глину? А вдруг запнусь во время произнесения заклинания? Никакому гаду, даже Малфою не пожелаю того, что может произойти. Даже если я все сделаю правильно, в дополнительной литературе написано, что объект может почувствовать пронизывающую боль в тех местах, где проходит игла… Готова ли я причинить ему боль? Не защищаясь, не спасая друзей и близких, а просто так, ради оценки? — прошлый год показал, что Гермиона неплохо справляется в бою не только с темными созданиями, но и с сильными магами, но сейчас она не могла даже замахнуться. — Хорошо, я не буду этого делать. Достаточно и того, что у меня есть кукла с элементами его одежды, это привяжет объект… Малфоя ко мне. Времени до конца года у меня достаточно.

Девушка убрала все колдовские принадлежности по своим местам и направилась в ванну для старост перед сном. Уже в дверях она резко остановилась и хлопнула рукой по лбу. Как же быть с глиной, она может рассохнуться? Вроде ее можно сохранить во влажной тряпочке, но тогда Малфой может простыть, а ей этого не хотелось, кто же тогда в неё влюбится? Можно, правда, завернуть его не во влажную тряпочку… Но не в наволочку, любой предмет из постельных принадлежностей или личного белья может вызвать у объекта уж очень сильное влечение, а управляться с магически озабоченным Малфоем нет никакого желания.

Она рассеяно обвела взглядом комнатку, где не валялось ни одной лишней тряпочки. Бархотка для полировки метлы Гарри? Если только у Малфоя нет аллергии на чистящие средства, да и нехорошо это как-то. Фланелька, в которую она заворачивает кисти? А кисточкам высохнуть и пропасть? Они, между прочим, все самодельные, две из них сделан Рон из Гермиониных волос и из своих (в животном обличье, конечно, из ласки и куницы). Еще пяток подарил папа… Он, хоть и не волшебник, но магию родительских вещей еще никто не отменял. А еще по кисточке подарили Джинни и Невилл, когда она спасла их в прошлом году из заточения. Эти два голубка растянули на стене темницы плащ Джинни и рисовали на нем степные пейзажи кисточками, сделанными из обломков волшебных палочек и перышек охраняющего их орлана. Нет, у таких нужных вещей она тряпочку не отнимет.

Взгляд ее опустился вниз. Носки. Завернуть Малфоя в носок и положить в темное укромное место. Самое благоразумное решения для правильной колдуньи. И чувствовать он ее будет, и вреда ответного не нанесет. Она же не Ахиллес, чтобы поразить ее ответным заклинанием в пятку. Точно, носки. «Только это так не романтично! А вот если шарф…» Девушка быстро подскочила к шкафу и достала один из зимних шарфиков. Не форменный гриффиндорский, а один из домашних, с меткой Грейнджер у краешка. Ответное заклятие не сможет перейти на чисто маггловскую вещь, а в шерсти неплохо сохраняются глиняные фигурки. Она аккуратно обернула фигурку шарфом и бережно положила на полочку, отгородив ее от края полки валиком из домашней варежки (вдруг свалится и ушибется?). После этого Гермиона Грейнджер жизнерадостно направилась в ванную, продумывая на завтра свои следующие шаги.

***

В холодном подземелье Слизерина Малфой перестал метаться от бессонницы по кровати. Юноше вдруг показалось, что стало теплее. Озноб, досаждающий ему каждый вечер в течение пяти предыдущих лет в Хогвартсе, растворился во мраке. Обычно он старался выдержать его в течение часа, а потом уже либо засыпал сам, либо малодушно пил снотворное зелье из таволги вязолистной и стрелолиста. Но сегодня мягкое тепло будто обволокло его со всех сторон. Он приподнялся на локте и с удивлением не обнаружил сквозняков со стороны многочисленных щелей. Кроме того, ему на миг показалось, что какой-то храбрый зверь разогнал все тени и всех тварей, крадущихся к нему по вечерам снизу, из тьмы подземных этажей. Эти твари и тени жили с ним в Имении Малфоев, путешествовали с ним по гостиничным номерам и очень редко убирались сами, без помощи магии. Отец как-то объяснил, что это его собственные Тени, и они ищут Хозяина, ожидая, пока он повзрослеет, чтобы повелевать ими. Но до обретения полной Силы их следует остерегаться: они не позволят слабаку распоряжаться ими и просто уничтожат его… Как бы то ни было, но сегодня они сбежали, испугавшись чего-то или кого-то. Скатертью дорожка!

Малфой перевернулся на правый бок и спокойно засопел в подушку.

Глава 13. Чоу Ченг и ее шелкопряды.

Девушка лениво потянулась, гибко изогнулась, достав через спину ладошками пол, распрямилась и подошла к окошку. Последний год в Хогвартсе наполнился для Чоу Ченг невыносимой скукой. Несмотря на то, что большую часть своей жизни она провела в Великобритании, в душе она по-прежнему оставалась восточной девушкой, со своими мыслями и эмоциями, не совсем понятными европейским жителям.

В настоящий момент она была лучшей ученицей факультета Равенкло, но, в отличие от честолюбивых гриффиндорцев и слизеринцев, главным в жизни которых были власть и слава, на её факультете это ровным счетом ничего не значило. Здесь редко встречалась зависть, еще реже – радость за чужие успехи. Таких равнодушных людей, увлеченных только своими делами, она не встречала ни среди родственников, ни среди друзей раннего детства. Азарт квиддича их не захватывал, вратарь спокойно ловил квоффл известными ему приемами и даже не пытался поймать мяч, который заранее считал пропущенным. Отбивалы ювелирными движениями направляли бладжеры в соперников, но никаких эмоций не отражалось на их лицах. Когда Чоу ловила снитч, они вежливо благодарили ее, а в случае поимки снитча ловцом соперника мирно снижались и направлялись в раздевалку. От них нельзя было дождаться ни подлости, ни крепкого дружеского плеча в случае надобности. Нет, когда на тренировке она зазевалась и получила квоффлом (отнюдь не бладжером) в ухо, ее старательно оттранспортировали к мадам Помфри, но никто не дождался узнать уточненный диагноз и не пришел навестить позже.

Нет, скучно ей все-таки было не из-за этого. Чоу и сама неплохо скрывала эмоции, ни один англичанин не мог прочесть ее мысли без применения высшей магии, но это не значит, что она не умела чувствовать. Как раз все возможные человеческие чувства у нее были обострены: и скоротечная радость, и вековая печаль, и родовая ненависть, и тысячелетняя благодарность, и святая дружба, и горечь предательства — все эти чувства ее древний род мог хранить, вынашивать, передавать из поколения в поколения, выбрасывать, вырывать из сердца и топить в пучинах навсегда.

А род ее был очень длинным и насчитывал не один десяток известных волшебниц. Ее давним предком по маме была Ге-Гу (тетушка Гэ) — покровительница повивальных бабок и деторождения. Дочь ее тоже почиталась богиней, а дощечки с их именами даже у магглов приносились в комнату, где проходят тяжелые роды. По папиной линии первой из плеяды известных китайских дам была Дочь бога Солнца Нюйва, которая купалась в море, утонула и превратилась в птицу, похожую на ворону, но с пестрой головой, белым клювом и красными лапками по имени Цзинвэй. Эта ее прапрапра до сих пор летает с чайками над морем, изредка присылая вести потомкам в форме танцующих морских барашков. Так как Чоу была покорной пра-пра-правнучкой, то ей приходило не больше пяти литров морской пены с каждой посылкой, и барашки, исполнив танец, гуськом отправлялись в слив. А ее многочисленным сестрам, нарушающим семейные традиции и пренебрегающим древней магией (почти все были замужем за магглами и редко занимались колдовством, а главное, жили далеко от моря) каскады морской пены вливались в окно в самые неподходящие моменты и заливали либо деловые бумаги, либо билеты в театр.

Но самой любимой ее родственницей, была Цань-Шэнь, охранительница тутовых деревьев. Магглы считали ее божеством шелководства. Один раз, когда Чоу исполнилось 10 лет, ее приводили в священную тутовичную рощу и представляли родственнице. Это оказалась волшебной красоты черноокая дама, одетая в лошадиную шкуру, верхом на белом коне. Цань-Шэнь погладила Чоу по голове и заметила в ней необычные для китайской волшебницы способности, не то чтобы очень сильные, просто другие. После семейного совета со всеми живыми и отсутствующими родственниками было решено отправить Чоу учиться в одну из Европейских школ, так как тратить такой дар как у нее на традиционные занятия китайских волшебниц: родовспоможение, рисоводство и поддержание тутовых рощ — это расточительство. Девушка сама должна впитать большинство из известных знаний и умений на Земле и выбрать свой путь. Например, ее родители жили на большой равнине у подножия прекрасных гор, разводили лошадей для волшебников и магглов, кормили и охраняли пару Китайских Огнеметов (Львиных Драконов) и считали это достаточно пристойным занятием.

Из дома Чоу взяла только ящичек с волшебными червями и гребешок из чешуи дракона. Гребешок позволял поддерживать магию родной Земли и не позволял потерять способности, а волшебство шелковичных червей заключалось только в том, что шелковую нить они давали, не умирая. Раз в две недели Чоу перекладывала окуклившихся червячков в соседнюю коробочку и произносила заклинание. Из куколки развивалась бабочка, потом разматывалась изнутри, сворачивала ниточку в катушку, делала круг по комнате и улетала в Запретный лес. Момент, когда бабочки откладывали личинки и умирали, Чоу всегда пропускала, но главное, что жизненный цикл этих замечательных насекомых не прерывался. После окончания каждого курса Чоу выстраивала катушки в рядок и шептала над ними заклинания не менее получаса. В результате получалась восхитительная шелковая ткань с уникальным узором. Вначале она наколдовывала из них вечерние платья, а потом просто складывала в сундучок. Все равно красоваться в них не перед кем. Один раз она показала свою ткань Падме Патил, та тут же завернулась в нее с головы до пят и фыркнула, что для сари не хватает пары метров, но сам рисунок миленький. «Ха! Миленький!» — подумала Чоу, «Это Львиный Дракон в брачной стойке на фоне водопада — миленький?». Но что взять с этих равенкловцев…

А чопорность этих англичан в отношении нечистокровных? К себе-то она всегда чувствовала только ровное уважение, ведь чистота ее волшебной крови сомнений не вызывала, она гораздо древнее, чем у тех же Забини или Малфоев. А вот презрения к сквибам и магглам она понять никак не могла. У нее на родине одинаково трудились и волшебники, и магглы, и божества. А в случае нападения врага даже природные силы вставали на защиту домов. Правила поведения одни и те же, еда одинаковая… Просто профессию себе стараются выбирать по способностям, да маги живут чуть дольше… Но гордиться-то чем, если способности даны природой?

Квиддич немного отвлекал ее, но как мешалась метла! Ладно, из командной игры в итоге получилась полная дифференциация, но какой подвиг в полете с метлой? Чоу, как и любая китайская колдунья могла летать без помощи заколдованных предметов. Конечно, на силе мускулов и ловкости тела, высоко не улетишь, но ведь гораздо азартнее летать на высоте 5-6 метров только за счет своего мастерства, а красивые прыжки до 15 м (разумеется, перепрыгнуть сосну можно и без метлы) выдавать только в погоне за снитчем! В чем достижение ловца, если снитч он поймал только за счет новой метлы? Хотя, освоившись с этим не очень родным ей инструментом, Чоу поняла, что и здесь она может отличиться. Уж ее соколиного зрения никаким прибором в игре не заметишь! К тому же семейная гибкость и ловкость пригодятся даже на метле…

И еще одна вещь заставляла ее чувствовать себя несколько неуютно. Английские волшебники были такими консерваторами, когда дело касалось их размножения! В Хогвартсе просто не было мест для свиданий старшекурсников. Почти никаких танцев и совместных игр на свежем воздухе (квиддич не в счет, удар бладжера не сильно способствует взаимоотношению между полами)! Ни один предмет не объяснял, как взрослые волшебники могут ужиться друг с другом и не превратить партнера безвозвратно в невиданную науке тварь! У нее дома все было просто: волшебники могут встречаться друг с другом и совершенствоваться в древнейшем искусстве любви сколько угодно до вступления в брак. А дальше по договоренности. В Хогвартсе ей уже начинало казаться, что она останется тем, для чего и слов нет в ее родном языке: «старой девой». Единственное, что ее успокаивало, так это то, что судьба такая. Может, так она усовершенствует свои странные способности и усилит собственную магию?

В целом же, учиться в Хогвартсе ей понравилось. Шляпа уверенно послала ее в Равенкло. Жалко, что на этом факультете мало внимания уделяли трансфигурации, этот предмет очень легко давался ей, и травологии (очень занятная наука). Зато не было астрологии, прорицания и прочей белиберды! А любимые ею Заклинания были каждый день и в большом объеме. Очень интересовали ее и магические существа, тем более что в Хогвартсе были такие, которые в Китае не водятся. Жалко, что этих уроков не было с начала ее учебы.

Чоу посмотрела в окно. Стояло замечательное октябрьское утро, и она мысленно попросила судьбу подарить ей не особенно скучный день.

— Мисс Чэнг, вам просили передать с кухни сок! — раздался тихо пищащий голосок откуда-то из угла. Маленький домовой эльф, одетый в хлопчатобумажную рукавичку для снятия горячей посуды с плиты, жалобно переминался у входа в ее спальню. В Равенкло каждый ученик имел крошечную комнатку, так как во время выполнения домашних работ по заклинаниям (специализация факультета) не должны страдать соседи.

Чоу очень быстро соображала, поэтому ей не пришлось долго складывать в уме, что произошло. Завтрак разносить по комнатам студентов в Хогвартсе не принято, ее статус со вчерашнего вечера не изменился, значит, эльфа кто-то подослал. Добропорядочные эльфы всегда слушаются Хозяина, а кто Хозяин в Хогвартсе? Предположим, директор, или, что более вероятно, Система Образования в лице Директора и преподавательского состава. Ни один эльф не понесет еду в спальню к ученику, так как это не входит в их обязанности. Никто из преподавателей не мог приказать эльфу сделать это, так как все они достаточно могущественные волшебники, чтобы придерживаться необременительных правил поведения в Школе. Ученики? Любой ученик Равенкло может передать сок за столом во время завтрака, четко произнеся Wingardium Leviosa, но они не будут посылать эльфа в спальню, потому что это нерационально. И эльф не пойдет на такое нарушение. Что остается? Ученик с любого другого факультета может послать домового эльфа только в нескольких случаях. Болезнь отпадает (в семье целителей с многовековой историей?), она здорова. Выполнять домашние задания домовик ей не помощник, их магия другая, более первобытная. Значит, он помогает выполнять домашнюю работу другому ученику. Чем занимаются старшеклассники Хаффлпаффа (именно старшеклассники, ведь на младших курсах любое задание можно выполнить без помощи эльфа)? Бесконечные семена и удобрения, защита от темных сил (это никак не к ней), узелковая магия и бисерные заговоры? Нет, не они. Остаются гриффиндорцы и слизеринцы. У одних трансфигурация круглые сутки и Уход за Магическими существами, у других — Зелья и Холодная Логика. Ах да, и у тех, и у других Комплексная Магия. Равенкло изучает ее с 4 по 6 курс для того, чтобы 7-ой полностью посвятить коротким заклинаниям. Может, не зря Шляпа послала ее сюда? Ведь и так понятно, что главное для волшебника — быстрота реакции. Если каждому обряду посвящать месяц, привлекая массу разных магических хитростей, то не проще ли потом собрать полученный опыт в одном емком и удобном заклинании? Ну и что, что оно будет требовать массу энергии и сил, запас магии в палочке восстанавливается быстро! А остальные факультеты бездумно заучивают заклинания на младших курсах, а уж потом учатся плести интриги и добиваться цели с помощью Комплексного применения магических сил.

— И что из этого? — мило спросила Чоу у Эльфа (нельзя кричать на домашних работников, всем в Китае известно, от этого у домашнего скота снижаются надои). — Будем меня травить или влюблять?

— Пенни — хороший эльф, — жалобно и с достоинством пискнуло серое ушастое создание, — если Пенни попросить молчать, она не скажет ни слова.

— Разумеется, а если потом попросить рассказать? Пенни, послушай, я знаю правила поведения английских домовиков. Ты можешь молчать как рыба, но ты не дашь мне выпить ядовитое снадобье, так как не имеешь права вредить гостям Хозяина, ученикам Хогвартса. Ведь так? Подскажи мне только, парень это или девушка.

Эльф подпрыгнул и собрался укусить себя за костлявый локоть.

— Пенни не может отказать мисс Ченг, но, тогда, получается, Пенни выдаст тайну! Мисс Ченг сразу поймет, что молодой мистер мог прислать ей только любовное зелье, а завистливые мисс любую гадость, лишь бы отодвинуть мисс Ченг…

Чоу подошла к эльфу и, лукаво улыбнувшись, взяла стакан.

— Нет, английским магическим существам до китайских — восемь раз Хуанхэ переплыть! Ни на минутку не поверю, что какой-то веснушчатой блондинке удалось всучить тебе для меня средства для ранних морщин или настой для выпадения волос. Так же это не может быть головокружительная микстура — матч по квиддичу у меня через три месяца. А заикательную мазь в сок не засунешь. Скажи мне только, Пенни, он белый, черный или желтый, этот загадочный незнакомец?

Эльфик подобострастно захихикал, оценив юмор, блеснул выпученными глазками и прошептал:

— На этот раз мисс Ченг не проведет Пенни! Пенни ни скажет ей больше не словечка про молодого мистера! А то мисс Ченг еще спросит с присущей ей хитростью, а не голубые ли у него глаза? А не светлые ли у него волосы? Нет, Пенни будет молчать. Хотя, нет, если мисс не рассердится, Пенни может дать ей совет.

Чоу задумчиво повертела стакан и пробормотала не столько эльфу, сколько самой себе:

— Я полностью прониклась твоими проблемами, Пенни. Спасибо тебе, что ты такой хороший домовой эльф, что я ни в жизнь не догадаюсь, что любовное зелье мне прислал белокожий блондин с голубыми глазами. Какой же бесценный совет ты можешь мне дать в придачу к этим дорогим сведениям?

— Хи-хи-хи, мисс Ченг, Пенни не будет себя винить, Пенни ни слова мисс Ченг не говорила! А советом пожелания бедного эльфа назвать никак нельзя, но, просто, если мисс не знает про мистера, она может не пить сок. Пенни взялась только отнести сок в спальню, а вовсе не относить обратно на кухню пустой стакан сегодня же! Мисс Ченг может держать его у себя сколько угодно! — гордо закончила Пении и отступила к дверям.

Чоу лениво махнула ей рукой, отпуская подобру-поздорову, перелила жидкость (имеющую вид обычного тыквенного сока) в маленькую пиксиду и плотно закрыла крышечкой, пообещав себе на досуге обязательно разобраться с напитком. Ей было очень любопытно, как Гарри Поттер мог представиться эльфу голубоглазым блондином? Или у нее завелись неопознанные поклонники? На пятом курсе она сама, желая добиться максимального балла по Комплексной Магии, взялась за наиболее сложный вариант курсовой и пыталась воздействовать на целый ряд молодых людей, включая Чемпиона Хогвартса Седрика Диггори и знаменитого Гарри Поттера! Но щепетильный Флитвик снял с нее в конце учебного года дополнительные баллы, жалобно напомнив, что один из ее подопытных трагически погиб, а другой очень тяжело переживает этот удар. «В данной ситуации», — откуда-то из-под платочка, накрывающего беднягу с головой, выдавил он, — «я считаю не очень корректным с Вашей стороны, мисс Ченг, наживаться на славе и горе этих молодых людей». Чтобы не получить обвинение в окончательной черствости, Чоу не стала напоминать ему о еще двух ребятах, ее ровеснике из Слизерина и юноши годом старше из Равенкло. Тем более, что их безграничных нежных чувств к ней никак нельзя было заметить: на этих факультетах умели беречь эмоции.

А теперь те двое отпадали, так как одного перевели родители в другую школу с менее сомнительной за последние годы репутацией, а второй закончил школу. Остается Гарри, но ее магия должна была закончить свое действие на него еще в прошлом году, если только… она не нравится ему просто так. Да, наверное, так оно и есть. В прошлом году он несколько отдалился от нее, опять какие-то английские тайны обошли стороной китайскую волшебницу, но, может быть, чувства не угасли?

Чоу улыбнулась и бодро побежала в ванную.

«Попробую изобразить нескрываемое влечение к этому милашке, пить всякую дрянь, конечно, не стоит, не такой уж он и примерный ученик, чтобы приготовить зелье по всем правилам, но можно же сделать человеку приятное. Так и развлекусь немного»

Глава 14. Люпин выдает задание

Ярко, красочно и завлекательно почитав лекцию на тему «Принуждение магом к изъятию органов или частей магглов для трансплантации», Люпин раздал свитки с заданием на курсовую работу, которые почти все без зазрения совести засунули между конспектами и благополучно забыли. Они радостно распрощались с преподавателем и направились на травологию, которая в этом году ограничивалась для гриффиндорцев одной парой в неделю.

Ничуть не пострадавшая в прошлогодний боях профессор Спраут радостно поздравила их с новым учебным годом и предложила увлекательное занятие по кормлению редкого подвида крапчатого болиголова специальной смесью.

— Фу, — скривилась Лаванда, — он пахнет мышами, да и слизью какой-то покрыт, хуже Хагридовых флоббер-червей! И кому он нужен?

— Если кто-то недоволен, — обиделась профессор Спраут, — то может взяться за переступень белый. В нем, конечно, меньше яда, но уж нос морщить вы не будете. Ну что же вы стоите? Ваши руки отвыкли от контакта с растениями? Наливаем в пузырек подкормку, на ручки надеваем перчаточки и — вперед! Берегитесь зонтичных цветков, они ядовиты. Не касайтесь стебля, он очень ядовит. Смерть от удушья наступает в течение часа.

— Не плачь, Лаванда! — утешил девушку Рон. — Вроде последняя рукомойная гадость, что мы сварили, отбивает любые запахи. И не трожь цветочки, тебе же сказали, что они ядовитые. Смотри, зато на них ягодки такие миленькие…

— Ягодки, Уизли, называются плодами, и они особенно ядовиты, — услышала его профессор Спраут.

И Рон, и Лаванда одновременно отскочили от несчастного растения.

— При сушке, молодые люди, все вредные вещества, содержащиеся в этих растениях, исчезают, — произнесла Спраут. — Поэтому мы должны поддерживать их урожай в теплицах круглый год. Будьте так любезны, не растопчите эти бесценные ягоды. Занятий у нас мало, на дом я ничего не задаю, поэтому постарайтесь просто быть аккуратными. Невилл, пойдем со мной, я выдам тебе твое задание.

Спраут вместе с Лонгботтомом удалилась в соседнюю теплицу

— Бедняга Невилл! Представляете, чем будет пахнуть его растение? – Рон не удержался, чтобы не съехидничать.

Но Невилл вернулся довольно скоро и совсем не выглядел беднягой. Он нес нечто в маленьком зеленом горшочке, щекотал это пальцем и умиленно сюсюкал.

Естественно, все сгрудились вокруг него и попробовали рассмотреть, что он принес.

— Это росянка, — гордо изрек Невилл, демонстрируя свое сокровище. — Точнее, не совсем, это единственный в мире гибрид росянки, жирянки и трехуровневой толстянки. Видите, у нее совсем новые розеточки, значит, она только что проклюнулась из торфяного слоя.

В горшочке шевелило крупными плоскими листьями растение ярко-зеленого цвета, покрытое блестящей слезной жидкостью. Желёзки, которые у обычного растения видны только под микроскопом, у этого создания просматривались невооруженным глазом. Вся поверхность листа была покрыта желёзками двух типов: одни из них головчатые, напоминающие шляпочные грибы, другие без ножки — сидячие.

— Желёзки на ножках выделяют пищеварительные соки, а сидячие всасывают переваренную пищу. На Кольском полуострове листья жирянки кладут в парное молоко и получают своеобразный сыр. Можно отпаривать глиняные кувшины от остатков молока, — пояснил им Невилл. — Я буду выращивать ее вместе с торфяным мхом, в котором она росла, сооружу для нее террариум и сверху прикрою стеклом для поддержания влажной атмосферы. Держать ее надо на свету, но в прохладном месте, предохраняя от перегрева солнечными лучами.

— Удавиться от зависти, Невилл, — заметил Симус. — Вкусный сыр, говоришь? Тебя плохо кормят в Хогвартсе? Присоединись к Гермионе в борьбе с эльфами…

— Гермиона борется не с эльфами, а с их поработителями, — поправил его Гарри, сунув при этом сунув палец в горшочек. Ему было интересно, какая она на ощупь. — А зачем она нужна тебе, Невилл?

Росянка слабо хлопнула двумя листочками прямо по пальцам Гарри.

— Ой, жжется! — недоуменно воскликнул тот.

— Конечно, жжется! — довольно улыбнулся Невилл. — Она же хищная! Ее надо кормить комарами и мухами, а зимой давать кусочки мяса, обвалянные в сыром яйце. Знаете, как быстро она переваривает муху?

Ребята переглянулись и отодвинулись. Лишь Гермиона продолжала рассматривать милые листочки.

— Невилл, — изрекла она, наклонив слегка голову, — а зачем ей террариум? Она же не пресмыкающееся?

— А где же ей гулять? — изумился Лонгботтом. — Что же, она должна в горшке всю жизнь просидеть? Конечно, я сделаю для нее террариум, он как раз влезет между кроватью Симуса и моей.

— Чего? — вытаращился Симус. — Да между нашими кроватями добрых 7 футов. И все это она займет?

— А то! Во-первых, ей надо не просто гулять, а бегать. А во-вторых, к концу года она достигнет метра в диаметре, и ей все равно будет тесно. Но тогда уж мне придется с ней расстаться. Она уже будет достаточно взрослая. Ежедневная забота тогда не потребуется, а в теплице ее будут кормить крольчатинкой…

— И не мечтай! — развеял его мечты Гарри. — Если ты так уж хочешь иметь это счастье под рукой, посели его просто в гостиной в уголочке. Я не лягу спать с ней в одной комнате.

— А в гостиной никто не будет против? — быстро переспросил Невилл.

Гермиона улыбнулась.

— Невилл, как староста, я тебе обещаю, в гостиной тебе слова никто не скажет. Это будет наша гордость и достопримечательность.

***

После обеда Гермиона наставила на путь истинный третьекурсников, помогла Джинни сделать домашнюю работу по зельеделию и написала письма родителям и бабушке. «Пора бы уже и к следующим пунктам плана воздействия на Малфоя приступить» — подумала она, но заняться делом ей не дали. С двух сторон к ней подлетели Гарри с Роном, вцепились ей в рукава и одновременно заорали:

— Представляешь, что нам Люпин задал?

— Мы пропали, мы погибли! Не закончим Хогвартс, пойдем к Фреду с Джорджем в лавку работать…

Девушка стряхнула их руки и попросила:

— Вы не могли бы кричать потише, Невилловскую росянку разбудите.

Рон возмущенно потряс руками перед ее носом:

— О какой росянке ты говоришь! Ты нас слушаешь, или нет? Нам с Гарри дали такое задание, что мы его в жизни не выполним… Ты в свой листочек смотрела?

Гермиона пожала плечами.

— Три ерундовые задачи и тема для реферата. Можно не спешить, работы на два вечера.

— Тебе ерундовые! А мы не знаем с какой стороны подступиться… Но ладно, решим как-нибудь, даже реферат напишем, но что он нам дополнительно задал! У меня нет слов, — резко закончил Рон. Гермиона вопросительно ждала продолжения. Гарри виновато улыбнулся ей:

— Как в старой сказке: поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, но чтобы сработало.

— Прямо так и написано? — не поверила Гермиона. — Сдается мне, на самом деле все должно быть куда как проще.

— Безжалостное создание, — прорычал ей Рон. — Если уж даже ты отказываешься выслушать нас, нам, точно, конец. Ничего другого не остается как…

— Понимаешь, Гермиона, — остановил его Гарри. — Люпин задал нам такое, чего он и сам не понимает. Он сказал, что для сдачи нашего индивидуального задания мы должны выполнить следующие условия. Первое. Не готовиться к опросу, ничего не учить из конспекта. Второе, не применять к нему лично никакой магии. Третье, сдать при этом работу. Можно использовать любые вспомогательные предметы, но без заклинаний. И четвертое, наши действия не должны быть противозаконными, то есть, ни одной статьи Кодексов мы нарушить не можем. Как тебе проблемка?

Глаза Гермионы подозрительно блеснули. Она поерзала в кресле и нетерпеливо потерла руки.

— Ух, ты! Жалко, что я не с вами… Мне бы со своей работой по Комплексной магии разобраться…

— Знаешь, — невинно заметил Рон, — а ведь тебе совсем немножко осталось с твоей работой… Все трудоемкое ты уже сделала, осталось только дождаться результата, ведь так?

— Не совсем, мне еще надо несколько раз попасться Малфою на глаза и усилить действие зелья и големного заклятия своим личным заклинанием… А на это я не знаю, сколько времени может понадобиться.

— Но ты же не будешь попадаться ему на глаза с утра до вечера? Это же будет выглядеть подозрительно. А в свободное время ты сможешь решить нашу задачу, — продолжал канючить Рон.

— Кроме того, тебе и самой уж очень хочется ее решить, по тебе же видно, — заискивающе добавил Гарри.

Гермионе, действительно, очень захотелось разобраться с этой задачей. Кроме того, она чувствовала себя не очень удобно, забросив в последнее время друзей. И уж очень большой процент мыслей, блуждающих в ее голове, занимал Малфой, пора уж было его потеснить. Но так легко сдаваться она не собиралась.

— Хорошо. Давайте ваши свитки, я заодно и задачи посмотрю. А потом сбегаю в библиотеку. Но чем вы поможете мне взамен?

Ребята переглянулись

— Набьем Малфою морду? — предположил Рон.

— Пригласим его на свидание? — Гарри, как всегда, был более мягок.

— Не надо, но вы могли бы помочь мне попасться ему на глаза. На совместных уроках у меня не очень получается, а где найти его после занятий, я не знаю. Ну, как?

— Мы тебе и так можем сказать, — немного подумав, ответил Гарри. — В последнее время за компанию с тобой мы тоже стали чаще его замечать. Он может участвовать на тренировках по квиддичу, может торчать в библиотеке, правда, мы сами туда не ходим. Может сидеть у Снейпа и помогать ему толочь лягушек. Но ты же не пойдешь к ним туда?

— Не, туда не ходи, — поспешно добавил Рон, — общения с двумя гадами сразу даже тебе не вынести. А в теплицах и во владениях Хагрида его точно нет. А библиотека, это хорошая идея, заодно и нам поможешь. И ещё. Он иногда бывает в Дуэльном клубе.

— Да, — задумчиво согласилась Гермиона, — хорошая. Сейчас немного подумаю здесь, а потом я схожу в библиотеку. И Дуэльный клуб, хорошая идея, но туда я без вашей поддержки не пойду. Это будет выглядеть подозрительно, я же не участвую в турнирах, да и опасно. Там бывает очень много слизеринцев, более того, воинственно настроенных, и с палочками наизготовку. Вы меня проводите?

— Да-да, только ты подумай над…

— Раз я обещала, значит, подумаю, — уверила друзей Гермиона и щелкнула в воздухе пальцами. — А вот про Хагрида мы совсем забыли! Обязательно надо проведать его. Завтра сразу после занятий напросимся к нему в гости.

Рон и Гарри радостно кивнули и, тихонько пятясь, удалились немного полетать. Гермиона же забралась с ногами в кресло, положила свитки с заданием к себе на колени и приготовилась думать. Невесть откуда взявшийся Косолапсус нагло устроился рядом. Он очень любил такое состояние Гермионы, когда она сидела тихонечко и работала, а не носилась как ошпаренная со своими шумными и грубыми друзьями.

Так тихо и мирно просидели они около часа, а затем гостиная Гриффиндора вновь начала наполняться народом. Ввалились буйные и счастливые Гарри с Роном, они просто полыхали свежим воздухом и здоровьем. Приплыли Парвати с Лавандой, загадочные дальше некуда. Мелюзга материализовалась из ниоткуда и принялась бешено носиться, полная своих забот. Последним ввалился Невилл, держа в руках коробочку, полную мух, и кинулся к своей росянке.

— Проголодалась, моя лапочка, — заботливо кудахтал он, выкладывая мух по одной ей на листочки. Росянка благодарно рассасывала их с аппетитным причмокиванием.

Наблюдая за этим зрелищем, Рон скривился.

— Невилл, по-моему, ты даже для своей жабы так не старался.

— Тревор — взрослое, вполне самостоятельное животное, — не оборачиваясь, буркнул Невилл. — Он может сам добыть себе пропитание.

— А других занятий у тебя нет? — Рон не унимался. — Чем ловить мух, лучше бы принес из теплицы цветов для Джинни.

— Кстати, а где она? — Невилл все-таки отвлекся от своего растения и обернулся. Росянка мстительно хлопнула его листьями по пальцам.

Как раз в этот момент появилась свежая и румяная Джинни с жабой Невилла в руках.

— Ой, — пискнула она, — мы опоздали к кормлению.

И девушка поставила Тревора на пол прямо перед горшочком с росянкой. Тревор пучил глаза и придерживал передними лапами страшно распухшие щеки.

— Что это с ним? — испугался Невилл и схватил жабу на руки.

— Ничего, — смеясь, сказала Джинни. — Мы с ним наловили комаров для твоей росянки. Тревор пытается донести их и не проглотить, знаешь, как ему трудно удержаться?

Невилл изумленно поставил жабу обратно на пол, и Тревор начал метко выплевывать полуживых комаров прямо на листики растения. Росянка пришла в неописуемый восторг и благодарно запахла розами. Тревор плюхнулся прямо рядом с горшком и крепко заснул.

Рон еле удержался от тошноты при виде этого зрелища и увел Гарри. Джинни и Невилл уселись на диван, наблюдая за засыпающей росянкой.

— Расскажите ей сказку, — поднимаясь из глубин кресла, посоветовала им Гермиона. — Лучше спать будет. Если меня кто-нибудь будет искать, то я в библиотеке.

Глава 15. Гермиона ищет ответы в библиотеке

Обычно, когда Гермиона шла в библиотеку, то план действий по поиску нужной литературы уже был сформирован в ее голове. Так и на этот раз. Ей было совершенно ясно, где взять книги для написания реферата. Как решить задачи, она тоже хорошо представляла. Но вот что делать с личным заданием Рона и Гарри… Нужные книги должны быть в зале общего доступа, вряд ли сведения о том, что не нарушает никаких законов, будут находиться в запретной секции.

Одним из самых страшных недостатков библиотеки Хогвартса являлось отсутствие тематического указателя, что невыносимо раздражало Гермиону, ей пришлось мысленно составить список авторов, которые имели обыкновения писать практически энциклопедические тома, с целью нащупать у них хоть какой-нибудь след. А потом полазить по полочкам, так как в отличие от маггловских библиотек, в магических придерживаются своей собственной системы хранения литературы.

Книги расставляются не по алфавиту, не по авторам, порядок их расположения никак не связан с веком написания или годом издания. Рукописные никак нельзя найти, зная имя переписчика, а печатные навсегда похоронили тайну своего издательства.

Нет, не думайте, книги в библиотеке Хогвартса расставлены не по цвету или размеру.

Они расставлены по степени предоставляемой ими опасности. Самые злобные и кусачие упакованы в клетки, засунуты в намордники. Мирные и тихие зажаты соседками. Но книги по зельям нельзя оставлять рядом с книгами про магических существ (выпьют), а травологические рядом с астрономическими (просто провалятся в черные дыры). Книги враждующих авторов тоже могут взаимно уничтожить друг друга, а уж книги по темным искусствам, самые коварные и хитрые… Даже мадам Пинс не всегда сразу могла найти, где они спрятались, несмотря на все меры, принимаемые против них. Зато просто повествовательная литература (неподъемные фолианты, с подачи Гермионы уже шестой год именуемые «легким чтением») спокойно стояла по алфавиту в своих шкафчиках.

Теперь понятно, почему даже Гермиона, с ее любовью к учебникам так долго времени проводила в библиотеке?

Ей приходилось держать в уме всю логику расположения томов в шкафах и полках, кроме того, помнить их порядковые номера и степень опасности (ведь не все можно брать голыми руками без рукавичек из кожи дракона).

Литературу для рефератов Гарри и Рона она быстро нашла в ближайших к входу безопасных шкафах. Здесь толклось просто огромное количество младшекурсников, они вырывали друг у друга говорящие книги с иллюстрациями, ведь и среди магов полно лентяев, избегающих самостоятельного чтения.

Прижимая найденные книги (количеством шесть штук, иначе у ребят будет не реферат, а примитивное переписывание) к груди, она продвинулась дальше.

В свое время отчаявшись научиться находить книги в этой библиотеке с помощью старых маггловских привычек, Гермиона давно уже полагалась не только на свою догадливость, но и на удачу. Поэтому, на этот раз, она просто предположила, что нужные книги могут быть среди печатных изданий о магических тварях (раз уж Люпин все равно оборотень), и наугад вытащила пару книжек.

Оформлять все получившуюся стопку для того, чтобы забрать с собой, ей не очень хотелось, поэтому она решила действовать по своей любимой привычке: набрать как можно больше всего, просмотреть здесь же в библиотеке на столике, а уж то, что ее заинтересует, захватить с собой наверх, мучительно выписывая закорючки пером в книге учета мадам Пинс. Почему мучительно? Потому что требовалось подробно описать внешний вид книги, особые приметы и повадки. Просто номером отделаться никак нельзя. А любимый Гермионой столик находился совсем рядом, между полками с книгами по трансфигурации (вперемешку с предсказаниями), у окошка.

Пыхтя и сопя, она немного подумала и кинула в стопку еще три книжонки, на всякий случай, и потащила к своему столику.

Обычно столик был свободен, трансфигурация мало кого, кроме гриффиндорцев интересовала, а кроме Гермионы редко кого из них здесь можно было увидеть.

Но на этот раз столик оказался занят.

Драко Малфой со скучающим видом лениво перелистывал учебник по зельям от простуды. Снейп задал своему факультету написать реферат по самым омерзительным в приготовлении снадобьям, и Драко решил отделаться от этой гадости пораньше. Хорошо хоть варить эту пакость не требовалось, хотя и от защиты реферата может стать плохо. Забирать книгу в слизеринскую гостиную ему не хотелось, от нее несло какой-то тиной и дохлыми лягушками, а переписать текст можно и в библиотеке. А за этим столиком можно спрятаться от Миллисент, она в библиотеку дальше порога никогда не заглядывает. Кроме того, к книгам по трансфигурации может подойти одна девушка из Гриффиндора, но он ни за что не признается себе в том, что он вообще помнит об ее существовании. Даже сейчас, увидев горку книг, из-под которой торчали Гермионины ноги, он ни за что не покажет, что ее соседство ему совсем не мешает.

— Уф, — девушка бухнула свою стопку на столик, откинула назад волосы, и только тут увидела Малфоя. Она мгновенно оценила ситуацию, прошептала: «Mustela» и села за столик напротив него с самым что ни на есть беспечным видом. — Не помешаю?

— Разумеется, помешаешь, — как можно ядовитее сказал Драко. — Ты не видишь разве, что тут занято, кем тут занято, и чем именно тот, кто тут давно уже все занял, занят?

«Спокойней, Гермиона, только не взорвись. Улыбнись ему, улыбнись, черт тебя побери!»

Гермиона примирительно улыбнулась и прочитала заголовок книги, лежащей перед Драко (читать надписи кверху ногами — проще простого):

— «Устранение первичных признаков простуды: кашля, насморка, мокроты с помощью средств того же рода». Да, с такой мерзостью я бы тоже спряталась подальше от людей, чтобы никто не видел, что я читаю. Ты это для личного удовольствия делаешь или Снейп вам такое счастье по блату задает? Вы же его любимчики?

Малфой фыркнул и решил не отвечать. Пускай себе задирается, а он допишет этот поганый реферат, в конце концов, потому что второй раз брать эту книгу в руки будет выше его сил. Он спокойно взялся за перо и продолжил работу.

Девушка победно улыбнулась и уткнулась в свои записи. «Раз уж ты такой выдержанный, Драко Малфой и не видишь меня тут, совсем рядом, не видишь, какая я сегодня милая и хорошенькая, то почему у тебя выходят из-под пера такие кривые строчки?»

И она начала методично изучать оглавления, делая себе какие-то выписки. Работа всегда отвлекает, поэтому через некоторое время она даже забыла, что за столом сидит не одна.

«И что ее сюда принесло? Могла бы и мимо пройти. Ей-то ничего, сиди — читай, а я как могу работать, если она меня отвлекает? У нее и бумага шуршит, и перо скрипит, и стул под ней качается. И стол она мне трясет. Или не она трясет, а у меня руки дрожат? Точно, дрожат. Наверное, из-за злости, что приходится находиться так недалеко от нечистокровки… И есть от чего злиться, хоть она и беспородная, а глаз отвести от нее невозможно. Она такая живая, белокожая, мягкая. Да нет же, она твердая и колючая, делает вид, что увлеченно работает, а только тронь ее сейчас! Она же всю библиотеку разнесет. Что же мне ей сделать? Наколдовать таракана в книжку? Ага, а через пять секунд у меня из почти готового реферата все буквы пауками сбегут. Может быть, проехаться по ее родителям? Нельзя, они хоть и магглы, а она на каникулы к ним поедет, а мои меня и видеть не хотят».

Гермиона быстро справилась со своим запасом и поняла, что пару книг она оставит себе на ночь, а вот еще за парочкой нужно сходить. «Надо еще полистать что-нибудь про привидения, ведь они не подвластны никакому суду, не могут причинить человеку вред, а при желании, их можно вызвать предметом… Точно! Привидения, как же я не догадалась!»

Она резко сорвалась с места, не забыв оставить нужные книги, и побежала к шкафам с фантомными произведениями. Конечно, начисто забыв про Драко.

Точно, вот они, в шкафу с цепями. Каждая книга прикручена серебряной цепочкой на замке, Alohomor-ой не возьмешь, только ключиком, а ключик висит рядом на гвоздике. Перед некоторыми миска со свежей ключевой водой. И такие протяжные стоны! И такой заунывный вой! Но слышно только тому, кто откроет дверцу шкафа.

Само собой, ей захотелось книгу с верхней полки, она выглядела самой древней, а не каким-то двухсотлетним новоделом. Гермиона осторожно вскарабкалась на стремянку и начала отстегивать книжку, крепко держа ее, чтобы не улетела.

«Интересно, не будь она подружкой Поттера, я бы помог ей или нет? Наверное, нет, меня же не попросили. Жалко, в школьную форму входит такая длинная юбка, даже смотреть не на что. И она эту страдалицу со всеми стонами поволочет сюда? Ужас, она просто маньячка какая-то».

В их отсек заглянула пара слизеринских второкурсников и изумленно уставилась на манипуляции Гермионы.

— Вот как! А ты спрашивал, как книги взять можно. Оказывается, прямо так и брать, руками! — зашептал один другому. Они несли один тяжеленный фолиант на двоих, видно, что силы были уже на исходе, и им пришлось плюхнуться на столик между гробом с книжками про вампиров и шкафом, откуда спускалась Гермиона.

Малфоя наконец-то осенило, что надо делать. Он схватил верхнюю из Гермиониных книжек и проворно спрятал ее в карман.

Наложив на книгу успокаивающее заклинание, девушка вернулась на прежнее место и приготовилась продолжить работу. Ей нужно было свериться с тем параграфом, где говорилось о пространственно-временных связях неумиротворенных духов и… Но книги, с которой она работала на месте не оказалось. А Малфой сидел с противно довольным видом и даже не притворялся, что пишет свой реферат. Гермиона с трудом удержалась, чтобы не высказаться в неподходящих для дамы выражениях. Она только коротко спросила:

— И не отдашь?

— А ты полезешь драться? — также довольно поинтересовался Драко. — Если захочешь отнять, то она у меня в кармане. А вот в каком — не скажу.

Гермиона на секунду задумалась, устраивать скандал из-за книжки просто глупо, колдовать в библиотеке опасно, силой у него ничего не отнять. А если предположить, что он просто заигрывает с ней под воздействием зелья и всего прочего? Тогда все в порядке.

— Книга еще не записана за мной, — пожала она плечами, — возьму другую. Хотя ты бы мог и вернуть мне мою, тебе-то она точно не нужна.

— Почему это не нужна? — Драко даже обиделся, вынул книгу из кармана и прочитал заглавие. — «К вопросу решения нестандартных магических задач с помощью отсутствия логики». Как раз то, что мне бы очень хотелось почитать. Я возьму ее на свое имя. И… надеюсь, она в единственном экземпляре, и тебе ничего не достанется, Грейнджер.

— Ну, какие у тебя могут быть нестандартные вопросы, а, Малфой? — Гермиона не собиралась задираться, она просто не теряла надежды получить книгу назад. Все-таки, обещания помочь Рону и Гарри с нее никто не снимал.

Драко на секундочку замешкался, но за их беседой тихонько наблюдали слизеринцы за соседним столиком, они с трепетом ожидали драки или еще чего-нибудь в этом роде, может быть чего-нибудь наоборот… Хорошо, хоть не слышно, о чем они разговаривают.

— У меня проблем побольше, чем у некоторых, — завил он. — Например, процедура наследования в семействах, где в роду есть вейлы, передача как материального состояния, так магических даров.

Лицо Гермионы как всегда выдало ее любопытство. «Значит, с вейлами, это все правда? Его родители имеют этих созданий среди своих предков. Да и у его мерзкой рожи есть что-то такое… Когда он не кривляется, то смотреть даже приятно. Может быть, у мужских особей тоже остаются какие-то способности от чар вейл? Тогда мне надо быть куда как осторожней».

— Тогда тебе надо взять что-то другое, — задумчиво произнесла она. — Попробуй поискать среди юридической литературы, а про способности… Это тебе надо «Генетические цепочки магов» почитать, там такое точно было. Я могу пойти поискать, кажется, я еще помню, где я ее брала, — и девушка приподнялась из-за стола.

Малфой не стал ни удерживать ее, ни смеяться. Ему на самом деле стало интересно, сможет она найти то, что ему нужно, или он останется со своими размышлениями, как всегда один. Гермиона вернулась очень быстро, держа в каждой руке по упитанному томику.

— Вот. Это по генетике, а это по правам наследования, кстати, обычный маггловский справочник юриста, только с приложениями на случай расстановки приоритетов среди наследников. Трудно предугадать, кто родится в смешанной паре, — Гермиона быстро вывалила все это и замолчала. Ох, не о том она заговорила с Малфоем, не о том. Зачем ему генетические выкладки? Еще вспомнит о ее происхождении и заведет старую песню о грязной крови. Между прочим, когда она сама читала эту книгу, ей удалось узнать, что у магглов в семье может появиться сильный колдун только в том случае, если где-то среди предков были очень могущественные волшебники. Но не уверять же в этом сейчас Малфоя.

— Ух! — не удержался Драко от восторженного восклицания. — Как же быстро ты их нашла!

И он схватил ту из книг, которая заинтересовала его больше. То, что он не родился вейлой, можно и так было заметить шестнадцать лет назад, а вот кто из них: он или сестра, будет главным наследником…

— Ты теперь отдашь мне «Решение нестандартных задач»? — напомнила ему Гермиона. — Раз уж у тебя есть теперь книжка на ночь?

Драко машинально отдал ее требуемое, он как раз раскрыл на параграфе, в котором речь шла о ранжировке волшебников по магии крови. Вторым пунктом там шли особи женского рода, имеющих в родословной вейл. Он вспомнил, что у его матери было два старших брата, но Люций всегда гордился тем, что его брак с Нарциссой объединил два очень неплохих состояния. Значит, она была единственной наследницей, а что получит теперь он? Но ведь отец уверял его, что все остается по-прежнему.

Гермиона забрала свою книгу, бегло просмотрела «Первые привидения Британии» и приготовилась уходить, ведь она нашла себе все требуемое. Она сгребла все свои вещи и с грустью посмотрела на Драко. Он так увлекся чтением, что даже не заметил ее ухода? Ничего не скажет? Ни «спасибо», ни «пока»? Ну и ладно, все равно потом о ней вспомнит. Не до ночи же он будет тут торчать, тем более, что ночью здесь опасно. Гермиона внимательно присмотрелась к бледному удивленному лицу, несколько раз читающему одну и ту же строчку. «Что же он там увидел? Явно, что-то неприятное для себя. С одной стороны это хорошо, не вечно же ему самодовольно бахвалиться жизнью… А с другой… Он же был в хорошем настроении, пока я не пристала к нему с вопросами… Или это он ко мне пристал? Нет, пора уходить, а то он сейчас увидит, что я его разглядываю… Нехорошо получится». И она решительно покинула библиотеку.

Драко перечитал приложения раз пять, пока смысл написанного окончательно не дошел до него. Ему вдруг страшно захотелось поделиться с кем-нибудь своими мыслями, но он так привык держать свои проблемы при себе. Да и с кем делиться? С Краббе и Гойлом? Да они не поймут ничего. Пойти поплакаться Снейпу? Ух… Как же тот его высмеет! И добавит еще что-нибудь доброе от себя лично. Хорошо, хоть Грейнджер куда-то отошла, иначе он бы все ей сейчас высказал, а она тут же надавала бы советов. Да нет, советы он бы пережил… А интересно, она бы развеселилась и начала издеваться или посочувствовала бы? Нет, хорошо, что он ничем не выдал себя. «Хотя, если уж она начнет рыть, то обязательно прочитает про вейл и догадается. А про положение моей мамаши уже во всех газетах напечатали. Но с какой стати ей рыть и копать? Только если она заинтересуется, а она заинтересовалась, я же видел, как у нее загорелись глаза. Она, наверное, не оставляет для себя вопросов без ответов. Поэтому и бросилась мне за книгами так быстро. Интересно, а куда же она сейчас побежала?».

Он повернул голову и вдруг заметил, что ни одной вещи Гермионы рядом не осталось, он сидел совершенно один, если не считать тех двух малявок, что стояли у шкафа книг по привидениям и пытались запихнуть древний толстый том, забытый девушкой, назад на верхнюю полку. «Когда же она ушла?». Драко поймал себя на том, что он стоит, растерянный и расстроенный между рядами шкафов и озирается по сторонам. Да его раздеть и обобрать можно было во время чтения, он бы ничего не заметил! Нельзя же так расслабляться в присутствии неприятелей. Впрочем, о каких неприятелях идет речь? Они сейчас вроде как не враждуют, она даже подобрала ему нужную литературу. И Поттера с Уизли рядом не было. «Нет, выходит, между нами нет разногласий? Мы просто поговорили, как два любых других ученика в школе? Да быть такого не может», — слизеринское недоверие все-таки взяло в нем верх над просто увлечением симпатичной девушкой, которая как заноза в одном месте, не давала ему покоя (он ее вчера даже под душем вспомнил). «Не может же они просто забыть все, что я ей когда-то наговорил? Она хорошо учится, у нее отличная память, а их хваленая гриффиндорская гордыня не позволяет сносить оскорбления и мирно беседовать с тем, кто нанес его. И, вообще, удрала, даже не попрощавшись!». Ему срочно захотелось что-нибудь сделать, и он крикнул на мелюзгу:

— Ну откуда у вас руки растут? Даже книгу на место поставить не могут… Не умеете, не беритесь! — с этими словами он рывком открыл дверцу шкафа, швырнул книгу между соседками и проворно застегнул цепь. — С какой стати вы вообще за нее взялись?

Младшекурсники недоуменно переглянулись.

— Просто хотели помочь тебе и, заодно, твоей подружке, — робко промямлил один.

«Да никакая она мне не подружка! Еще бы я дружбу с гриффиндором водил!» — хотелось ему заорать на них, но он сдержал себя, незачем посвящать всех на свете в тонкости его отношений с Поттером и компанией. И на самом деле, что они еще могли подумать? И черт с ними.

— Когда хотят помочь, помогают, а не устраивают черт знает что! — раздраженно рявкнул он и покинул библиотеку.

***

В гостиную Гриффиндора Гермиона возвращалась почему-то в хорошем настроении.

— Нравится ли тебе мой новый бант, детка? — поинтересовался портрет Полной Дамы.

— Всегда мила и притягательна, — в последнее время портреты играли между собой в интересную игру: как спросить пароль, чтобы ответ прозвучал естественно и необидно. Говорили, что они даже начисляли друг другу баллы.

Гермиона ни на минуту не усомнилась, что страж Гриффиндорской башни лидирует в этом неофициальном зачете.

Дождавшись вечером друзей, она перед камином торжественно доложила о своих результатах.

— Значит, так. Вот это, — и она протянула книги для конспектирования, — вы сделаете сами. Даже ваших способностей хватит на то, чтобы написать реферат самостоятельно. Я даже подчеркивать вам ничего не буду, справитесь как-нибудь. Наши задачи я посмотрела. Это обыкновенные ситуации из жизни, состоящие из набора фактов. Из этого набора надо сделать тот же вывод, к которому пришел в свое время суд волшебников: оправдать или приговорить подсудимого или перенести заседание в связи с недостаточностью фактов. Есть два пути для решения такого рода задач: либо вы штудируете кодексы от корки до корки, что вас не спасет, либо подходите к решению этих задач с помощью простой логики. Со своим заданием я справилась за полчаса, и вам рекомендую пойти моим путем.

— Полчаса на курсовую? — недоверчиво переспросил Рон, почесав в макушке. — Это с помощью твоей нумерологии? Но мы же на нее не ходим.

— При чем здесь нумерология, Рон Уизли? Я разве говорила о каких-либо числах? Я просто предлагаю вам свести все задачи, исключив предварительно лишний словесных хлам, к элементарным силлогизмам, и решить их с помощью любого логического метода. Например, того, который предложил известный маг Льюис Кэролл, живший у маглов под псевдонимом Чарльз Лютвидж Доджсон. Он очень много времени потратил, возясь с одной маленькой девочкой-сквибом по имени Алиса… И еще обучал сквибов математике… Но это сейчас не важно. Смысл вот в чем: берем любое из заданий. Скажем, это, — и она потрясла первый свиток. Из него вывалилась папка с надписью «Дело №1546/12/14/С2/1615». — В этом деле 50 страниц, но, выписав из него только голые доказанные факты без болтовни, имеем всего два положения, по которым мы и сможем дать ответ. Смотрите, смысл дела состоял в том, может ли быть лишен рассудка представитель некоего благородного семейства. Но, в городе, в котором происходило дело было несколько магов, применяющие непростительное заклятие Crucio, и все они по заключению врачей безумны. А в некоторых благородных семействах магов непростительное заклятие Crucio считается обычным делом, и его применяют безо всяких угрызений совести, что тоже доказанный факт. Введем следующие обозначения: m — применяют Crucio, x — разумные, y — благородные семейства. Весь силлогизм можно записать так. Все m суть x’, некоторые y суть m, следовательно, некоторые y суть x’. — И Гермиона начертила на кусочке бумаги схему, поясняющую решение. — Смотрите, ответ только один. Расшифровываем буквы обратно: некоторые благородные семейства неразумны. Вот и все, проблем только две: не напороться на ложный вывод и не прозевать двойное отрицание. Поняли?

— И что с того? — Гарри заинтересованно следил за ее манипуляциями. — Этих гадов из благородных семейств, балующихся непростительными заклятиями, оправдали?

— Разумеется, их послали на принудительное лечение. Адвокат же на это и напирал: что они могут быть неразумны. Иначе, судя по году процесса, их просто казнили бы. Сами попробуете решить? — и Гермиона вернула им их задание.

После получаса сопения ребята поделились с ней открытиями. Рона такой способ решения задач привел в страшный восторг, он просто подпрыгивал от удовольствия, размахивая в воздухе бумагой.

— Смотри, как классно получается! В городке N произошло 50 убийств, и после кропотливых исследований выяснилось, что все убийства были совершены при помощи магии. А в городе все друг друга знали подчистую, подозрение пало на пятерых приезжих, проживающих в гостинице. Их хотели быстренько повесить, но из столицы приехал маг Д. и доказал, что ни один из приезжих не имеет магических способностей! Обозначим: m — маги, x — приезжие, y — убийцы. Ни один x не есть m. Ни один y не есть m’, следовательно, ни один x не есть y. Ни один из приезжих не убийца! Их отпустили! Ура!

— Подожди-ка, Рон, — недоуменно остановил его Гарри. — Но ведь настоящего убийцу так и не нашли?

— В деле об этом ничего не сказано, — пробормотал Рон. — Наверное, им не нужно было настоящего искать, он же тогда был бы им всем родственником или приятелем… Кому ж такое понравится? А у тебя что вышло?

— А мне задачку как раз про меня подобрали, — хмыкнул Гарри. — Люпин, наверное, все книжки в библиотеке прочитал, чтобы специально для меня такой подарочек сделать. Смотрите, здесь в деле есть ссылка на то, что в Азкабане сидят аж 10 убийц, все они из рода К. Собственно, больше в роду К. никого и нет, все сидят в Азкабане за убийства. И ни один из них не знает змеиного языка. А обвиняемый змееуст. На основании того, что он змееуст, его и хотят казнить. Брр-рр. Я даже не могу это решить! Они совсем идиоты? Это же все равно, что рыжих казнить или темнокожих…

— Подожди, Гарри, не заводись, — Рон отобрал у него задание и перелистал дело. — Все же хорошо, наверное, закончилось. а)Ни один К не змееуст. б) Все К убийцы. Попробуем, m — члены семьи К., x — змееусты, y — убийцы. Ни один m не есть x, все m суть y, следовательно… некоторые y суть x’. Понимаешь? Отрицание.

— Что-что? Некоторые y суть x’. Некоторые убийцы не змееусты? То есть, убийца может быть не змееустом?

— Ну. А змееуста можно отпустить.

— Ага. Но ведь никто не доказал, что именно этот человек не может быть убийцей? И не нашел настоящего?

— Гарри, пойми, — Гермиона успокоительно погладила его по плечу. — Это был суд присяжных, они обычно такие совестливые… Скорее всего его отпустили, если адвокат был таким хорошим, что привел такой пример с семейством К. Значит, ему удалось и убедить их, что нельзя осудить человека только за знание змеиного языка. А Люпин, наверное, думал, что тебя этот пример развеселит. Вряд ли он бы хотел тебя расстроить.

Гарри фыркнул так, что на миг друзьям его показалось, что он овладел искусством превращения и стал выдрой.

— Да, у него это получилось. Ладно, раз все так просто, мы и без тебя все решим. А с основной нашей частью что?

Гермиона торжественно потрясла книгами.

— А над этим я подумаю ночью. Решение где-то рядом, просто меня немного отвлекли…

Гарри внимательно пригляделся к ней:

— И тебя от нашей великой беды случайно не Малфой отвлек?

— Меня от вашей маленькой проблемки отвлекла одна моя сплошная беда, — сухо высказалась Гермиона и пошла в свою спальню.

Рон показал ей вслед язык и озабоченно спросил у Гарри:

— Уж не сама ли она создала себе эту большую беду?

— Сама, — вздохнул Гарри. — Но разве мы ее переубедим? Остается нам только утешать себя тем, что согласно ее логике, пока не доказано, что Малфой — негодяй, подлец и убийца, не факт, что он им окажется.

*******

Гермиона лениво листала книгу и щипала себя, заставляя сосредоточиться на решении вопроса Гарри и Рона. Но буквы делали то, что при Гермионе Грейнджер обычно никогда не делали: они просто разбегались, разнося с собою ее умные мысли. Как она не старалась, все равно оставалось их только две: все ли правильно у нее получается с Малфоем, и что он углядел в той книге, которую она ему нашла.

****

На следующий день во время завтрака Гермиона, отчаянно зевая и подглядывая тайком за Слизеринским столом, сообщила:

— Вам нужна книга. А искать ее вы будете в лесу.

Рон недоверчиво хрюкнул и хрумкнул тостом.

— А в каком лесу и какую книгу?

— И чем она может нам помочь? — Гарри всегда вел себя немного повежливее, но и ему очень не хотелось доверять такому высказыванию.

Гермиона казалась спокойной как древний дракон после сытной еды.

— Лес у нас рядом только один, ни в какой другой вам просто не добраться во время учебного года. А как называется книга, я не знаю. Знаю только то, что она достаточно древняя: ей должно быть более шестисот лет, спрятана от посторонних, находится недалеко от старого магического замка на севере Шотландии. Из чего я могу сделать вывод, что она в Запретном Лесу где-то в пределах пяти часов пути от Хогвартса.

— Твоя логика просто непробиваема, дорогая, — ласково проговорил Рон и сделал попытку пощупать у нее температуру. — Мы правильно тебя понимаем, нам стоит совершить прогулочку в Запретный Лес, отыскать там какую-нибудь книгу, и все наши трудности останутся позади?

— Вы можете просто довериться мне. А можете разбираться сами. Это единственный путь, который я вижу. Простите, но я полдня вчера над этим думала, всю ночь думала, сейчас думаю, и, что же, по-вашему, после такого количества думания, я посоветую вам глупость?

— А как мы найдем ее в Лесу? — вопрос Гарри, конечно же, бил в самую сердцевинку. — Нельзя ли это у кого-нибудь узнать?

— Вот это вам придется сделать самим, — ехидно улыбнулась Гермиона. — Могу только подсказать: воспользуйтесь магическим кристаллом и картой. Дар ясновидения есть у вас обоих, только плохонький. Но книга — не иголка, представляете, как она фонит в лесу? Конечно, кристалл засечет такой шум. Но вы не переживайте, — немного смягчилась она, заметив их испуг. — Я провела некоторые вычисления, которые показали, что эта книга обязательно вам поможет. Почти даже представляю как.

Гарри застонал и уронил голову на руки. Откуда-то из-под мантии раздался его глухой голос:

— То есть как это «почти»? А? А наверняка нельзя, мы же столько сил потратим… А ты говоришь, «почти представляю».

У Рона счастья на лице было ровно столько же.

— Хорошо, — сдалась Гермиона. Все-таки ей было очень жалко их, а от попыток перевоспитать этих бездельников давно уже пришлось отказаться. — Я знаю способ точно проверить, насколько это вам поможет. Договоримся так, сегодня выходной и мы идем к Хагриду. Потом уж я не знаю, каким образом, но вы отводите меня в Дуэльный клуб. А вечером я еще раз проверяю свои расчеты другим способом, и с завтрашнего дня вы отправляетесь в лес. У вас будет ночь, чтобы засечь книгу на карте. Не получится сегодня — будете думать завтра, а в лес пойдете послезавтра.

— Идет, — ответ Гарри и Рона больше походил на стон умирающего гиппогрифа.

Глава 16. Избушка Хагрида

Ребята привычно собрали подарки для Хагридовой живности: тарталетки для тембу и бутерброды с рыбкой для Клыка, а затем отправились к Хагриду.

Но на лавочке перед хижиной Хранителя Ключей Хогвартса не оказалось. Не было его и возле загона тембу. За забором слышалось приветливое похрюкивание , но звери, явно, были там одни. Клык лениво валялся возле частокола на солнышке.

— Стареет, — заметил Рон. — Интересно, сколько ему лет?— Возле магов, наверное, и животные дольше живут, — предположил Гарри. — Вроде твоей крысы, хотя, Питер был анимагом, это не считается… Скорее всего, Клык просто очень старая собака.

Гермиона присела рядом с дружелюбно махнувшим хвостом зверем и погладила его по голове. Клык приоткрыл пасть и лизнул ей руку. В пасти мелькнули огромные белые зубы.

— Абсолютно целые зубы молодой здоровой собаки, — заключила девушка. — Либо вы что-то перепутали, либо он, действительно, магический пес. Или какое-то законспирированное существо вроде Миссис Норрис. Ей, если верить слухам, больше 50 лет. А Клык просто ловит скупое осеннее солнышко, вот только странно, что хозяина рядом нет. Но он сыт — вон как пузо раздулось.

Клык совсем завалился на спину и предложил ей это самое его раздувшееся пузо почесать. Хрюкал от удовольствия он сильнее, чем злобные бородавочники.

— Может быть, постучаться? — предложила девушка. — Он тоже может отдыхать, а может прятать очередного дракона.

Дверь содрогнулась от стука шести кулаков решительно настроенной троицы.

В глубине домика послышались шаги, и дверь отворилась. Хагрид настороженно выглянул, увидел ребят и распахнул дверь.

— А-а, это вы! Вот и хорошо, а то я хотел уже посылать за вами сову. Как раз и тортик у меня есть. Вы проходите, проходите…

Лесничий отступил вглубь, и ребята проскочили внутрь. Они с любопытством осмотрелись по сторонам, но все выглядело как обычно. В домике было довольно тепло и уютно, несмотря на потухший камин. Видно, недавно Хагрид все-таки протопил его. Гарри с Роном плюхнулись на гигантскую кровать, а Гермиона и Клык устремились к креслу. Девушка оказалась проворнее, заняла его раньше и вцепилась в ручки. Клык, махая хвостом, схватился зубами за покрывало и попытался стащить его вместе с Гермионой, но она так отчаянно держалась, что покрывало просто выдернулось из-под нее, и пес кубарем покатился по полу. Она состроила ему рожицу и уютно устроилась и без покрывала. Единственным, что ей мешало, было что-то жесткое, в щели между сиденьем и подлокотником. Девушка попыталась достать это что-то, но Хагрид с удивительной для его величины быстротой опередил ее. Он проворно выхватил что-то длинное и засунул себе в карман.

— Сбруя для тембу, — виновато пояснил он. — Чинил перед вашим приходом. Всем чаю?

Рон все еще продолжал озираться по сторонам, ему не верилось, что они никого не обнаружат.

— Хагрид, а… почему ты сразу не открыл?

Хагрид удивился:

— А разве вы уже стучали? Ну, значит, я не слышал. И я еще ребятишкам с младших курсов не открываю, ну, первокурсники, такие шустрые… Я не могу уследить, чтобы они об кого-нибудь не поранились…

— Так у тебя тут кто-то есть? Выиграл новое яйцо? Греешь его в золе? — Рон подошел к камину, заглянул за решетку и разочарованно обернулся. — Пусто, мог бы и не беспокоиться.

Хагрид ничего не ответил и налил всем по чашечке чая.

— А меня тут пока не было месяц, я так по нашему Лесу соскучился, и замку, — начал Хагрид.

— Так ты на самом деле был в Африке?

— Ага. Только там оказалось так жарко и душно… Да, совсем забыл, Гарри, я твоего крестного видел. Он в виде собаки пугал гиен… Они только тушу найдут какую-нибудь, а он как спрыгнет с баобаба, как превратиться в черного пса, да как завоет! Они — в рассыпную, а он хохотать начинает.

— И кому в результате достается туша? — спросила Гермиона, подходя к столу и забирая свою чашку и тарелку с тортиком. Пока Хагрид рассказывал, она облокотилась на камин и внимательно смотрела куда-то вниз. За ее напускным безразличием явно скрывалось любопытство, не меньшее, чем у Рона.

— Да не сам же он ее ел, ясное дело! Он их спугнет — и дальше, искать лужу с бегемотами. А на еду там и так достаточно желающих, грифы, например… Грифов он не пугал, он без мотоцикла был и без метлы… Мы там с ним тоже повеселились, он нам сразу предложил…

— Вам? — Гермиона подняла какую-то раздвоенную железку с пола у камина и задумчиво вертела ее в руках.

— Нам? Ах да, я же тембу уже уговорил к тому времени со мной поехать. Вот мы все вместе и поразвлеклись немного. Вот так вот.

— А с бородавочниками вы как развлекались?

— На туристов нападали. Мы перебрались к восточному побережью и пугали чудиков, приехавших на сафари. Я изображал снежного человека, Сириус прайд львов, а наши будущие гости, они же невидимые, просто жуть наводили.

Как Гарри ни старался, но представить снежного человека в Африке, да еще в исполнении такого темноволосого смугляка как Хагрид, было еще труднее, чем Блека, заменяющего десяток львов. Но смущать Хагрида он не стал и лишь спросил вслух:

— А проблем с магглами и с Министерством Магии у вас обоих не будет?

— Да Министерство же меня за тембу и послало… А директор национального парка сам нас и попросил шороху нагнать, чтобы пострашнее было и народ к ним валом валил.

Ребята понимающе кивнули.

— А что это такое? — спросила Гермиона, поднимая вверх железку, которую она до сих пор крутила в руках.

Хагрид отчаянно заморгал, силясь понять, о чем она сейчас спрашивает, но Рон отреагировал раньше.

— Гермиона, у меня хоть с маггловедением не особо, но даже я знаю, что эта штука для того, чтобы угли в камине ворошить.

— Щипцы для камина, — подсказал Гарри.

— Да? — удивилась Гермиона. — А, ну тогда все понятно. Я никогда такими вещами не пользовалась, у нас дом обогревается горячей водой в трубах… Надо же, никогда не видела… — она немного виновато улыбнулась и селя обратно в кресло.

Присутствующие снисходительно покачали головами и продолжили увлекательную беседу про далекие края. Счастливый Клык сопел на полу. Хагрид вещал громогласно и завлекательно. А торт оказался свежим и пропеченным.

***

Часа через два Хагрид встал и извинился:

— Вы простите, но мне надо тут этих, зверей, кормить.

Ребята взглянули на часы и быстро распрощались. Рон простонал:

— Ой, совсем я про них забыл, так тут хорошо было, — и быстро убежал вперед.

По пути к Хогвартсу Гарри заявил Гермионе:

— Я, кажется, знаю, под каким предлогом тебе прийти в Дуэльный клуб. Сейчас Рон пойдет помогать Джинни и Невиллу строить террариум для росянки, он обещал им еще вчера, теперь не отвертеться. А я возьму кого-нибудь с младших курсов и пойду тренировать его в Дуэльный клуб. Через полтора-два часа ты можешь прийти за нами и увести под каким-нибудь благовидным предлогом. Ну, что-то вроде того, что мне срочно нужно что-то сделать. Если Малфоя в зале нет, я пришлю того, кто со мной будет за какой-нибудь ерундой, и ты будешь знать, что идти туда не стоит. Отложишь до другого раза, а сама в это время проверишь, не ошиблась ли ты с книгой. Ну, как?

Рон уже давно убежал вперед и, когда они добрались до гостиной, ни его, ни Джинни, ни Невилла там уже не было. Только возле аквариума крутился Деннис Криви, пытающийся фотоаппаратом своего брата Колина сфотографировать росянку. Та же, вместо того, чтобы принять соответствующую позу, сворачивала листики в трубочки и злобно шипела.

— Послушай, Деннис, — позвал его Гарри, — ты пойдешь со мной в Дуэльный клуб потренироваться? А то ты, я смотрю, совсем без дела маешься.

— Правда? — недоверчиво переспросил Деннис. — Ты собираешься пойти со мной?

— Если бы не собирался, то не звал бы. Даю тебе пять минут на сборы: закинь фотоаппарат, надень что-нибудь попроще и не забудь палочку.

Денниса как ветром сдуло.

Гарри внимательно посмотрел на Гермиону, вздохнул и повернул ее лицом к себе.

— Скажи мне, только честно, ты уверена, что тебе стоит доводить это дело до конца?

Гермиона упрямо вздернула подбородок.

— Я не собираюсь остаться без оценки.

— Ерунда. Ты можешь сделать усложненную работу по любому другому предмету, а можешь — вообще не делать. У тебя столько баллов, что на успеваемости это никак не отразится. Пойми, ты лезешь в такие дебри… Ведь это может закончиться совсем непредсказуемо. Мы с Роном очень сильно волнуемся. Конечно, Драко Малфой не Виктор Крум, вокруг которого было так много тьмы, но он из такой семейки… И он из Слизерина, вдруг ты пострадаешь? Ты можешь молчать, но я же чувствую тебя, слышу твое дыхание, вижу твое сердце. Ты можешь обманывать кого угодно, даже себя, но ты ни разу не соврала ни мне, ни Рону и сейчас рвешься в Дуэльный клуб не ради оценки и гордого упрямства, которое не дает тебе отступить, так?

Гермиона слегка кивнула, и Гарри скорее почувствовал кивок, чем увидел. В горле у него все сжалось в комок, так ему было жаль ее, жаль того, что может с ней произойти.

— Я сделаю все, чтобы помочь тебе, — заверил ее Гарри.

С лестницы кубарем скатился Деннис со щитом в руке, весь в нарукавниках и наколенниках из панциря пещерной черепахи. Он воинственно держал палочку наизготовку и потрясал кулаками.

— Гарри, — тихо шевельнула губами Гермиона, — а если бы я сейчас передумала, ты бы не пошел с ним в Клуб?

— Ты что? — изумленно ответил Гарри. — Я же ему уже пообещал.

Когда ребята удалились, Гермиона засекла время и, чтобы отвлечься, еще раз пересмотрела свои формулы по расчету задачи Рона и Гарри. Получалось, что она была права. Потом она провела еще одно маленькое исследование, просто, чтобы не умереть от скуки и не думать о Драко Малфое. С этим, другим исследованием, все оказалось хуже: у нее напрочь не получался ответ. Она раздраженно разорвала пергамент в клочья, закидала ими весь пол, потоптала их ногами, свистнула Косолапсуса и на пару с ним затолкала все обрывки в камин. Кот был просто счастлив от такого развлечения и даже поворошил пепел кочергой. Он потерся об ее ноги закопченной спинкой и выразительно мяукнул на часы. Гермиона увидела, сколько прошло времени, и взвизгнула:

— Ах, я растяпа! Ведь Гарри не прислал Денниса обратно, значит, Малфой там. Косолапсус, умывайся без меня. Я улетела!

Глава 17. Дуэльный клуб

С тех пор, как Дуэльный клуб снова возродился, для него отвели постоянное помещение неподалеку от Большого зала. Посреди комнаты стоял главный помост, являющийся почти настоящей боевой площадкой. Дуэли, проходящие на нем, проводились с соблюдением всех правил и ритуалов: по 5 ударов для разминки и бой на полчаса, который может прекратиться, если один из противников не мог продолжать бой дальше или первым набирал 100 очков. Очки начислялись в зависимости от попаданий и силы воздействия заклинаний на противника. При желании можно было вести дуэль парами или группами по пять человек. В последнем случае все помещение просто окутывалось клубами дыми и снопами искр, а больничное крыло оказывалось занятым до понедельника. Занятия проходили с вечера пятницы по воскресенье. Кроме центрального помоста были еще шесть тренировочных вдоль стен, где одновременно с основной парой сражающихся могли занимать остальные дуэлянты. Обычно там кто-нибудь из старших учеников тренировал младших ребят со своего факультета, или пара друзей заходила поразмяться немного. Руководил всем этим некий J.K., которые тщательно скрывал свое настоящее имя. Это был вечно настороженный мужчина лет тридцати пяти, вечно хмуро и подозрительно взирающий на окружающих. Дамблдор представил его в начале года как бывшего аурора, ныне их нового преподавателя защиты от темных искусств. Так как ученики старших курсов оказались освобождены от его занятий, единственным способом познакомиться с ним оказался Дуэльный клуб. Питался этот хмурый тип отдельно от остальных учителей, демонстративно обходил стороной Хагрида и Снейпа, презирал квиддич и лишь изредка покидал стены замка для того, чтобы сходить к озеру и поболтать с гигантским кальмаром. Ходили слухи, что это его родственник.

Но каким бы необщительным не был мистер J.K., Дуэльный клуб он возродил. Заниматься у него было трудно, но интересно. Он не считал нужным скрывать от учеников настоящие боевые заклинания и применять в дуэлях лишь безобидные чары, направленные на обезоруживание противника. Нет, он учил их применять и болевые приемы, и удары, отключающие у противника сознание, и даже заклинания, причиняющие физический вред: на ребятах могли остаться и ожоги, и разрезы, и тяжелые гематомы. В целях безопасности на тренировки можно было ходить, с ног до головы закрытыми защитными щитками, панцирями и шлемами. Надевать кольчугу или бронежилет тоже не считалось зазорным. Только, если ученики выходили на центральный помост для полноценной дуэли, им приходилось снимать всю амуницию и даже мягкую мантию, смягчающую удары. В руках оставались только палочки, из одежды: только брюки (или юбка) и рубашка. Мадам Помфри всегда оказывалась на прямой связи с Дуэльным залом.

Когда Гермиона посетила это помещение, Гарри и Деннис находились у дальней стены. Измочаленный красный Деннис упорно продолжал наскакивать на Гарри, орошая воздух снопами искр. Все свои щитки он давно поскидывал, и теперь скакал как бешеная собачонка, чуть ли не высунув язык. Гарри же с азартом поддразнивал его, спокойно гася все заклинания и вынуждая Денниса стрелять в него все сильнее и метче. Он давно уже дожидался Гермиону, надеясь, что она не пропустит самое интересное.

А самым интересным для наших героев на данный момент была пара в центре зала, на главном помосте. На бархатной дорожке находились Драко Малфой и семикурсник из Слизерина, Алистер Броуди, кажется. Они только что закончили обмен тренировочными ударами и теперь имели пятиминутный перерыв до начала основного боя. Мистер J.K. не спешил давать сигнал, равнодушно оглядывая остальных учеников. Все оставшиеся же (несколько ребят из Слизерина и четверо грифиндорцев из класса Джинни) постепенно приостановили свои деятельность, чтобы посмотреть на бой. Алистер отошел к своему краю дорожки и отчаянно хлестал холодную воду из графина.

Драко тихонько подглядывал за Поттером и пытался догадаться, за каким чертом его именно сегодня сюда принесло. «Вроде давно уже не ходил, а тут вдруг приперся с каким-то щенком. Он что с Уизли поругался? И чего он все время на часы поглядывает? Лучше бы Грейнджер пришла, но она сюда не ходит…»

Гермиона тихонечко протиснулась в дверь, оценила ситуацию, пробурчала себе под нос: «Mustela» и замахала Гарри рукой.

Драко увидел ее на мгновение раньше. Тоненькая маленькая фигурка у двери, в темной мантии на фоне дубовой двери… И как ее можно разглядеть с ярко освещенного центра зала? Оказалось, можно. Можно и разглядеть ее ясные глаза, и пушистые волосы, и легкую улыбку, черт возьми, понятно к кому обращенную! Можно даже забыть счет времени и в два прыжка оказаться рядом.

Драко возник перед девушкой прямой и холодной скалой и поинтересовался:

— Ищешь партнера для дуэли, Грейнджер?

Гермиона так обрадовалась, что ее план удается, что готова была просто броситься ему на шею. Ведь действует! И зелье, и «Mustela»! Как же все легко у нее получилось. И она так радостно улыбнулась, что Малфою пришлось улыбнуться ей в ответ, хотя он вовсе и не собирался. Но и бросать свое место он тоже вроде бы не собирался….

— Нет, как будто ты не знаешь, что я не дерусь, — искренне сказала Гермиона. Она и на самом деле не занималась дуэлями, и тайны никакой в этом не было. Очень мало девушек в Хогвартсе всерьез занимались в клубе. Им вполне хватало репетиций на уроках по защите, а уж Гермионе и в жизни драться надоело. Причем каждый раз всерьез за жизнь! — Не дерусь просто так, — пояснила она, еще раз улыбнувшись.

Драко очень захотелось сказать ей что-то обидное, просто надо было сказать, но он никак не мог придумать, что именно. Да и глупо грубить девушке, которая так почему-то радостно и приветливо ему улыбается. Прекрасно видно, что ему, а не Поттеру, тот помогал Деннису собрать разбросанные доспехи. Пока Поттер не подойдет, Гермиона Грейнджер по одной ей известной причине будет улыбаться ему, Драко Малфою. Придется встать к ней на один шаг поближе и не дать этой чудесной улыбке ускользнуть мимо…

Но как же опасно улыбаться в зале с разгоряченными дракой колдунами!

Огненный шар размером с козью голову вылетел с острия палочки Алистера Броуди и стремительно понесся к Гермионе. То есть, направлен то он, конечно, к Малфою, но они стояли так близко друг к другу, а Алистер целился сбоку… Шар летел прямо в ее незащищенный бок, набирая скорость и злобно вращаясь…

Драко уловил его краешком глаза, несмотря на трепетную ситуацию, в которой он очутился, он все еще находился в боевой готовности, поэтому он резко поднял руку с палочкой и, резко дернув Гермиону за талию к себе, заслонил ее своим телом и отклонил шар от его прямого пути, потому что гасить его уже было поздно.

Шар от его воздействия ударился в стену и под тем же углом отразился обратно. За эти секунды Драко успел спрятать девушку себе за спину и хорошенько прицелиться в шар. Через пару секунд лишь дымок у их ног напоминал об огненном убийце.

— Что же ты делаешь, гад! — заорал Драко Алистеру. — ты что, не видишь, я покинул площадку!

Алистер пожал плечами и проорал в ответ:

— Мы вроде на дуэли, или нет?

Малфой хотел уже было воззвать к J.K., но тот жестом предложил ему вернуться на место и спокойно прокомментировал происходящее:

— Время основного сражения началось, мистер Малфой. Если вы не начнете через пятнадцать секунд, я буду вынужден засчитать вам поражение. Так же прошу вас прекратить оскорблять соперника, он действует в рамках правил. А мисс, к сожалению, не знаю кто, очевидно, не знает основных правил безопасности. Ну, кто же входит в Зал Дуэлей невооруженным и совершенно расслабленным?

Малфой мельком убедился, что с Гермионой ничего не случилось, и вернулся на место. «Ну, погоди, паразит, я тебе сейчас устрою! Спокойней, Драко, только спокойнее, никаких эмоций, покажи только отточенное искусство, никакой безумной страсти, как бы ни хотелось убить эту сволочь!»

«И осторожнее! Не теряй бдительности!»

«А это чей голос? Нет, никого тут кроме меня и этого слюнтяя нет. Сейчас только надо справиться с ним. Хорошо, буду осторожен. Вот так!» — и Драко метко запустил в Алистера ледяные иголки. Большую часть тот успел погасить, но несколько штук воткнулись ему в руку. Рассыпающийся огненный шар, летящий в него в эту секунду, Драко отразил.

Гермиона прижалась к стене и затаила дыхание. Она и не подозревала, что во время тренировочной дуэли, пусть ее считают настоящей, но ведь она в школе, среди учеников, могут кипеть такие страсти.

Все присутствующие также следили за дуэлянтами.

Гарри и Деннис почти обошли зал и замерли в нескольких шагах от Гермионы. Они оба также следили за Малфоем и его соперников. Гермиона засекла и их, хотя смотрела в этот миг на Драко. Ей показалось, что Гарри тоже хочет вступить в бой, но только на чьей стороне?

В воздухе были слышны только свист и шипение. Заклинания выкрикивались тихо и быстро, со стороны очень сложно было уловить, что именно дуэлянты посылают друг другу. И стая острых ножей, и сноп огненных саламандр, и пушечные ядра: все исчезало через миг после появления.

Драко все-таки пропустил один удар, на рукаве его белой рубашки расползалось ярко-красное пятно. На Алистере пятен видно не было: темно-синяя блуза скрывала его состояние, но заклинания летели с его стороны все медленнее и медленнее.

Гермиона не могла отвести глаз от Драко, от его прямой стройной спины, от плавных, точно рассчитанных движений, от крепких быстрых рук, которые совсем недавно убрали ее из-под удара… «Когда же это закончится?» — волновалась она. «Сколько времени уже прошло? Он ведь может ошибиться и пропустить удар посильнее».

Но ошибаться начал Алистер, Драко уже несколько раз подсек его его же отраженными заклинаниями и добавил несколько своих стреловидных ударов. Еще парочка молний!

— Стоп! — раздался голос мистера J.K.. — За пятнадцать минут мистер Малфой набрал сто очков. Игра остановлена, мистеру Броуди засчитывается поражение.

Алистер судорожно вздохнул и упал на колени. Неизвестно откуда взявшаяся мадам Помфри наскоро осматривала его.

Драко опустил палочку и медленно повернулся к двери. «Только бы она еще не ушла, только бы видела! Я ведь очень хорошо выглядел, этого нельзя не заметить. Хоть бы она сейчас не смотрела на меня с равнодушием. Если я обернусь, а она на меня не смотрит, или она на пару с Поттером смотрят на меня с презрением или отвращением, то я пойду к Снейпу и отравлюсь, а если нет…» — он не дал себе загадать дальше, а просто поднял на них взгляд.

Гермиона смотрела на него с неприкрытым восхищением! Она вскинула руки и захлопала. И все остальные, присутствующие в зале, тоже захлопали, вполне искренне. Даже Поттер и какая-то мелочь рядом с ним размеренно стучали ладошками. Малфою не оставалось ничего другого, как слегка поклониться таким благодарным зрителям.

«Надо уходить», — заставила себя Гермиона оторваться от созерцания мокрого окровавленного Малфоя в боевой стойке «ноги на ширине плеч, плечи развернуты, подбородок вперед», держащего палочку, как шпагу. Она громко хлопнула в ладоши напоследок, слегка, совсем неуловимо, махнула Драко рукой и выскользнула за дверь. Гарри с Деннисом просочились следом и уже не услышали четких и суровых слов мистера J.K.:

— Все бы было ничего, мистер Малфой, но вы слишком красуетесь. В настоящем бою вас бы давно убили. Такие показушные движения и стремление красиво выглядеть во время боя до добра не доведут. Маг, сражающийся за свою жизнь, подобен хищному раненому зверю, а не гарцующему кобелю…

«Да пошел ты!» — радостно думал Драко, зажимая раненую руку. Мадам Помфри явно не спешила к нему, занятая стонущим Алистером. Чего он стонал — непонятно, хоть в него и попало значительное количество ударов, опасными для жизни они не были. «Может быть тебе моя красота и не нужна, зато она на меня так смотрела… Вот черт, как же я хочу, чтобы на меня всегда так смотрели, и именно она! Хотя, зрелище хлопающего мне Поттера тоже очень приятно. Или они сговорились?».

— Поэтому я еще раз повторяю для всех вас, — продолжал J.K. — В настоящей битве ваши жизни ничего не стоят. Сколько бы я ни учил вас, все равно, почти все выпускники Хогвартса останутся беззащитными овечками.

— Но хоть кем-то вы довольны? — спросил мальчик из Слизерина.

— Конечно, никем! Я, правда, наблюдал в настоящем сражении некоторых, и могу сказать, что, к примеру, не так уж безнадежны Поттер и Уизли.

— Какой из них? — не удержался Драко.

— Любой, — спокойно сказал преподаватель защиты от темных искусств. — Любой из Уизли, независимо от возраста и пола.

****

Гриффиндорцы неспешно возвращались в свою башню. Деннис что-то верещал про то, как классно дерутся маги, и он будет теперь все время тренироваться, потому что это круче квиддича… Гермиона удивленно расспрашивала Гарри:

— Но ты-то чем так восхищен, можешь мне объяснить?

— Тем, что Малфой научился вести себя по-честному. Гермиона, он провел дуэль по всем правилам, без запрещенных приемов и непростительных заклятий. Он, действительно, научился себя вести с тех пор, как мы сражались с ним в первый раз, на втором курсе, — пояснил Гарри. — Кроме того, он успел помочь тебе. Я так спешил, но отчаянно опаздывал, а он… И теперь я спокоен за некоторых.

Гермиона покосилась на Денниса, не догадался ли тот о чем речь, но Деннис пищал о своем:

— Да, как классно! А кто тогда победил? Когда вы дрались на втором курсе?

— Никто, нам не дали закончить, — почти правдиво ответил Гарри.

— А ты меня научишь так драться? У меня получится? Я буду так же бесстрашно и благородно сражаться, как он?

— Деннис Криви, у тебя есть талант, — пообещал Гарри, — ты сейчас на третьем курсе и вполне сносно обращаешься с палочкой, а к концу четвертого ты будешь сражаться как я.

Всю оставшуюся дорогу Деннис, несмотря на все свое преклонение перед великим Гарри Поттером гадал: лучше или хуже Драко Малфоя будет он сражаться в конце четвертого года обучения.

***

Дуэлянты отправились в душ, а Гермиона плюхнулась в кресло у камина, гадая, догадался Криви, к кому она приходила и зачем, или нет?

Как бы Рон и Гарри ни гордились, что видят ее насквозь, но на самом деле лучше всех знал её Косолапсус. Чтобы не дать ей захандрить, он принес пергамент и перо и напомнил, что она что-то решала перед поспешным уходом. Девушка с радостью ухватилась за свои расчеты, свиток застилал глаза, и из них исчезал Драко Малфой в белой рубашке и с палочкой в вытянутой руке…

Когда Гарри спустился в гостиную, вытирая волосы, он увидел Рона, развалившегося в кресле и поочередно переводящего ленивый взгляд с Невилла на Гермиону. Гарри присоединился к нему.

Невилл запускал росянке в свеженький террариум таракана на резиночке и дергал вверх, когда цветочек подползал к добыче, радостно разевая глянцевые листочки.

Гермиона сидела перед камином и ожесточенно складывала в несколько раз большой лист бумаги. Потом распрямляла, подносила к огню, что-то примеряла, садилась опять в кресло и складывала бумагу снова. Косолапсус блаженно наблюдал за ней, щуря на огонь рыжую хитрую морду.

Гарри хихикнул:

— Ну, с Невиллом понятно, это уже не лечится, а Гермиона?

— Не знаю, — зачарованно пожал плечами Рон. — Мы наловили росянке живности, Джинни побежала к Хагриду клянчить мышей для кормежки, а Гермиона так и ковыряется с этим листиком. Я думаю, она сходит с ума. Хотя, можно спросить. — Он тихо подкрался к девушке и спросил ее на ушко. — Гермиона, а ты не Малфоя, случаем, складываешь?

— Нет, — коротко ответила девушка, но Рон не отстал.

— А кого?

— Мадам Максим.

Сказать, что Рон опешил, значит, сильно преуменьшить действительность. Он просто сел у ее кресла на пол и тоже повертел что-то в руках.

— А зачем тебе ее складывать? Ты ее видела в последний раз два года назад. А сейчас вдруг вспомнила?

— Ничего я тебе не скажу, — твердо заявила девушка, а Косолапсус плюхнулся между ними, давая понять Рону, что тайны эти его не касаются.

— Почему? Эй, Гарри, иди сюда! От нас что-то скрывают, нам не доверяют, мы для нее все, а она…

— Да тише ты! — остановила его Гермиона и, уяснив, что от друзей ей никак не отделаться, призналась. — Я не хочу об этом говорить, это касается только Хагрида.

— Да ну тебя! — тихо зашипел Рон. — Мы же тебе рассказали про его зонтик! Хагрид нам такой же друг, как и тебе.

— Хорошо, хорошо. Я просто пытаюсь понять, как мадам Максим удается пролезть в камин, который у Хагрида не такой уж и большой.

— А с чего ей лазить к нему в камин? — не понял Рон. — У нее же летающая карета!

— Это-то как раз понятно, — хмыкнул Гарри, — она не хочет портить ему репутацию и смущать детей. А вот с чего Гермиона это все взяла?

Девушка заскрипела зубами, удивляясь полному отсутствию наблюдательности у ее друзей. Вот следить за упивающимися смертью — пожалуйста! А в любовных делах они подобны слепым котятам.

— Да вы что, ничего у Хагрида не заметили? Открыл он нам не сразу, это раз. В камине на золе след от женской туфельки как минимум шестидесятого размера — два. На кресле под покрывалом якобы сбруя для тембу с шелковыми кружевами — три. И, наконец, почему, вы думаете, я вцепилась в щипцы для угля?

— Почему?

— Потому что это была гигантская шпилька для волос! Все, я больше про это не буду. Быстро к себе искать книгу по карте! Перед сном, часов в 11, доложите о результатах. А я пойду к Лаванде, попрошу проверить меня, нужна ли вам эта книга.

И она ушла наверх. Рон вздохнул и поплелся в спальню для мальчиков. Гарри забрал свиток с параметрами мадам Максим и спрятал его в карман: негоже такие свидетельства бросать на полу. Они, на самом деле, могут испортить репутацию.

****

Ребята все-таки довольно неплохо учились в Хогвартсе, и им удалось быстро составить карту Запретного Леса и, с помощью магического кристалла, засечь место со спрятанной Книгой. Может и не Книгой, но чем-то древним и очень магическим. Они отметили место крестиком и показали Гермионе. Та обрадовалась и пожелала им не откладывать поиски. После этого они разошлись по своим спальням.

Гермиона залезла под одеяло, но сон никак не шел к ней. Она проверила, в каком состоянии статуэтка Малфоя, погладила ее по голове, и приняла успокаивающий теплый душ. Но все равное, не то, чтобы кошки на душе скребли, а просто слоны табунами бродили. Приветливые глаза Драко, его радость при виде ее… Руки, которые передвинули ее с места на место. Тот короткий миг, когда она почти прижималась к нему щекой, а нос ее упирался в рукав его рубашки в районе плеча… Она снова и снова прокручивала эти моменты и тихо улыбалась. Почему-то ей было так приятно вспоминать об этом…

«А вдруг я влюбилась?» — и от этой шальной мысли Гермиона просто подскочила на кровати. «Ведь все признаки налицо: бессонница, учащенное сердцебиение, приятный холодок в груди, всякие личности перед глазами… Может, он мне подсунул зелье? Но как бы он успел, хотелось бы мне знать. Или это та самая отдача от Комплексной Магии, о которой меня предупреждали? Вот я тогда попала… Но что бы это ни было, а из головы он у меня не идет. И Гарри на что-то намекает все время, неужели он раньше меня догадался, что со мной происходит? Да нет, они с Роном мальчишки, им тонкую женскую натуру не понять. И вообще, это идея. Тонкую женскую натуру может понять только такая же тонкая натура».

Она в очередной раз резво вскочила с кровати и пошлепала к двери Лаванды.

Дверь оказалась открыта, в комнате горел свет.

Лаванда Браун и Парвати Патил расстелили на полу карту звездного неба и какие-то зеленые таблицы. Возле отрытого окошка стоял телескоп, направленный на Луну. Девушки явно пытались что-то сосчитать до полнолуния.

Заметив Гермиону, Лаванда хихикнула:

— Я — самая умная девушка в Хогвартсе, потому что Гермиона Грейнджер второй раз за день приходит ко мне за советом.

— Да, — хмуро согласилась Гермиона и забралась с ногами на единственный стул в комнате, все-таки, было немного прохладно. — И если бы ты знала, за каким!

— Это не важно, правда, Парвати?

— Конечно, не важно. Главное, что она хочет у тебя что-то узнать, значит, ты умнее, — поддакнула Парвати.

Они обе отложили свою работу и теперь с любопытством разглядывали Гермиону.

— Девчонки, — начала она, — вы просто обязаны это знать. Говорят, что влюбленную девушку можно опознать по внешним признакам. Сейчас поздно идти в библиотеку, вот я прошу у вас ответа: как вы думаете, уж не влюбилась ли я?

— В Рона? — мрачно спросила Парвати.

Гермиона помотала головой. Девчонки расслабились, переглянулись и начали исследование. Они потрогали Гермиону за руки, за ноги, заглянули ей в глаза, сосчитали зубы, проверили прикус, суставы, что-то поискали в волосах, заставили присесть, нагнуться, отжаться, сосчитать до десяти с закрытыми глазами на одной ноге, попросили наколдовать стакан сока, выпить его одним глотком, спеть песенку, попрыгать… Через полчаса, посовещавшись, они вынесли вердикт:

— Безусловно, влюбилась. Но внешних признаков пока не наблюдается.

Гермиона обреченно застонала.

— Ууу-мм… Я так и думала. А какие внешние признаки вы искали?

Девчонки явно ждали этого вопроса, потому что они так развеселились! Всегда сдержанная Парвати завалилась на кровать и задрыгала ножками, а Лаванда просто хлопала себя по коленкам, согнувшись в три погибели, и вытирала слезы:

— Ну, как, как можно этого не знать! — наконец, выдавила Лаванда. — Всем же известно, что влюбленные девушки хорошеют на глазах. А ты посмотри на себя в зеркало: ты совсем не изменилась.

Гермиона тоже посмеялась с ними от всей души, помахала ручкой и с чистой совестью завалилась спать.

****

Этим вечером Гарри так долго ворочался в своей кровати и вздыхал, что Рон, наконец, не выдержал и громко спросил у него:

— Эй, ну что там у тебя опять? Миру ничего не угрожает, можешь не скрипеть пружинами. Или ты так переживаешь из-за нашей таинственной книги? Так ты не мучайся, когда мы ее найдем, тогда и узнаем, зачем она нам сдалась.

Гарри уселся на кровати, раздраженно откинув подушку в сторону, и тихо пожаловался своему лучшему другу:

— Я не могу уснуть, потому что все у нас не по-человечески получается… Было бы намного лучше, если бы возле Гермионы крутился не Малфой, а ты… И на душе бы было легче, и вообще… лучше.

Рон возвел глаза к потолку и завалился на спину, сложив руки на груди.

— Ну, знаешь, — произнес он, — раз уж так все выходит… Мне бы тоже очень хотелось, чтобы возле Джинни крутился не Невилл, а ты. Вон посмотри, он сейчас дрыхнет, думаешь, мне приятно на это смотреть? По мне, он должен всю ночь ворочаться и думать о моей сестре. А он покормил свою росянку, уложил жабу в коробочку — и спать! Вот ты бы на его месте что делал? Ты же, когда по Чоу страдал, спать никому не давал своими стонами.

Гарри поморщился.

— Кстати, о Чоу. Тут что-то такое странное произошло. Помнишь, я к Флитвику ходил за учебником заклинаний, меня МакГонагалл послала.

— Конечно, помню. Не часто Гарри Поттера выгоняют с урока как самого отстающего и предлагают ему почитать учебник самостоятельно. Она же не теряет надежды, что кто-нибудь найдет способ сделать из тебя анимага.

— Она меня не выгнала, а послала… Я взял учебник и пошел обратно. А у Флитвика как раз были занятия у шестого курса Равенкло. И Чоу попросилась выйти и догнала меня в коридоре.

— Класс! — Рон обрадовался и заинтересованно уселся на кровати. — Не зря же я тебе говорил, что она последние несколько дней в Большом зале посылает тебе такие взгляды... А ты мне все не верил, говорил, что я издеваюсь! — обиженно добавил он.

— И посылала бы! Видел я эти взгляды, мне даже приятно очень было. Я специально делал вид, то тебе не верю, чтобы и ты видел, какие взгляды мне посылают. Может быть, у меня тщеславие такое. Но ты дослушай до конца… Она почти схватила меня за шею, повисла на мне и запрокинула голову назад, а сама из-под полуприкрытых ресниц смотрит и дышит…

— Дышит? — улыбнулся Рон. — Девушки разве умеют дышать? Это очень редко с ними случается.

Гарри махнул на него рукой.

— Да ну тебя! Понимаешь же прекрасно, что я имею в виду. Она не просто дышала, а часто, как будто у нее дыхания нет, и висит, и прижимается ко мне, а еще рот полуоткрыла, вроде как воздух ловит. Как ты думаешь, что я подумал?

— Попробую догадаться. Ты подумал, что она нуждается в искусственном дыхании? И решил ей в этом не отказывать?

Гарри грустно кивнул и вздохнул.

— Именно это я и подумал. Знаешь, она мне так нравится, она такая красивая… Но когда я хочу с ней поговорить, она уворачивается от меня и ускользает. А еще, так общается, будто у нас не год разницы, а лет десять как минимум. Вроде, все, что я ей говорил, явная глупость, но она потерпит. Я же хорошо эмоции чувствую, и интуиция у меня есть. Я умею чувствовать, как люди ко мне относятся. А от нее я ничего не чувствую. Я думал, она мне поэтому так и нравится, потому что она для меня закрыта. Она красивая и непонятная, а если улыбнется, так совсем… И чего, спрашивается, она ко мне так бросилась? Посреди коридора, никого не боясь? Но я сразу ничего не понял и… В общем, я решил, что ее можно поцеловать.

— И?

— И поцеловал. Я вроде как со стороны все это видел: красиво так все выглядит, ко мне такая девушка прижалась, а я ее так спокойно целую. Понимаешь, Рон, абсолютно спокойно, будто меня это все и не волнует никак. А меня и на самом деле не волнует. Я, конечно, переживаю, вдруг кто-либо пойдет и нас увидит, и сам себя успокаиваю, кто тут во время урока ходить будет? Рон, я целую самую красивую девушку в Хогвартсе, и ничего не чувствую. Я даже подумал на миг, что у меня проблемы какие-то…

— Тебе было неприятно?

— Да нет, ничего. Даже забавно.

— Значит, это не проблемы, — успокоил его Рон с всезнающим видом. — Это просто ты ее разлюбил. Или не любил. Она тебе просто нравилась. Как красивая ваза или картина. А тебе нужна девушка, которую можно будет не только в углу поставить и пыль стряхивать, но и… Ты понял, короче. Но ты же тогда быстро вернулся? МакГонагалл заволновалась, вышла из класса, и вы вернулись вдвоем, ведь так? И она вас не застукала?

Гарри криво улыбнулся и кивком головы подтвердил страшное предположение Рона.

— Еще как застукала. Она просто фурией на нас наскочила, я Чоу отпустил, а она так равнодушно на МакГонагалл посмотрела, как будто и не боялась ничего. И знаешь, я думал она нас на месте убьет обоих, а она только губы поджала и говорит: «Некоторым нужно искать свое предназначение в жизни, а не играть безжалостно чувствами других людей». Чоу спокойно развернулась и пошла к себе на заклинания, а мы вернулись в класс. И как мне это понимать Рон? Она боялась, что я обесчещу Чоу?

— Да нет. Зачем тебе искать свое предназначение? Его и так все знают: убивать и возрождать Сам-Знаешь-Кого. Думаю, она это Чоу говорила, а не тебе. Выкинь ты ее из головы, раз такое дело. Не знаю как у магглов, а у нас все просто: если колдун при первом поцелуе ничего не чувствует, значит, это не его ведьма. Надо тебе было ее раньше поцеловать, раньше бы все и понял.

— А ты сам прямо так бы быстро и разобрался! Вот ты знаешь, какая ведьма тебе нужна?

— Такая же, как и тебе — самая красивая. Только не как твоя Чоу: она будто нарисована. Нет, девушка должна быть такая, как, например, Флер Делакур! Она самая красивая волшебница в мире.

— Ты это только при Лаванде не говори.

— Ой, еще же Лаванда есть… Она тоже красивая, даже лучше Флер. Она, во-первых, ближе, во-вторых, моложе, а в-третьих… Кстати, а Парвати красивей Лаванды. Она более мирная, Лаванда, как и Флер, все-таки, очень эгоистичная ведьма, а Парвати и красивая, и нежная, и домашняя…

— Значит, Парвати? — подытожил Гарри. — Очень хорошо. А Джинни в число самых красивых ведьм планеты не входит?

— Ты обалдел, да? — возмутился Рон. — Конечно, Джинни самая красивая на свете ведьма. Но она моя сестра, поэтому я про нее не сказал ничего.

— А Гермиона? Ты и не вспомнил о ней, как всегда.

Через пару секунд Рон ответил Гарри, процедив сквозь зубы:

— А Гермиона — самая лучшая девушка на планете. А к лучшим девушкам не применимы понятия «более красивая» или «менее красивая». Они просто есть, и они очень редко встречаются. И одну из них мы с тобой пропустили. Теперь я тоже не смогу спать, буду ворочаться и думать о том, какую замечательную девушку мы уступаем, и, главное, кому?

— Вот то-то же.

Их содержательную беседу прервал ворчливый голос Дина Томаса:

— Вы там всех уже построили? Может, оставите пару красивых девушек планеты и для меня? Я как раз сейчас во сне их себе представлю. Если вы мне дадите этот сон увидеть…

*****

Драко Малфой уже в которую ночь подряд походил к своей кровати, не озираясь по сторонам. Тени были такие маленькие, и так жалко прятались по углам, что ему стало казаться, что их и нет вовсе. Что это просто обычные тени, тени от предметов, а не порождения темного волшебства. Что вовсе нет среди них чудовищ, которые служат Тьме… И не было больше нужды досиживать в гостиной Слизерина последним, и красться к своему месту только тогда, когда остальные ученики своим храпом слегка распугают Теней.

Он попытался было задуматься, как все это могло получиться, но проблемы с наследством так сильно отвлекали его в последнее время, да еще эта ерунда в голове с Гермионой Грейнджер. Иногда ему даже чудилось, что это она отпугивает по ночам страшилищ из углов, приняв облик отважной львицы… Все-таки, каким зверем она становится? Хотелось бы посмотреть. Да и как она может их отпугнуть? Ничего грозного и отталкивающего в ней нет, напротив, в последнее время, она такая миролюбивая и даже приятная. Может быть, на нее просто не надо нападать? Он и не нападает, вот когда в последний раз они разговаривали? Да просто общались… И она ведь может подсказать ему ответы на вопросы, мучающие и досаждающие? И только мысли о ней разгоняют Тени. Или Тени сами покинули его, когда Люций практически бросил сына? Тени ищут настоящего хозяина, и Драко Малфой им тоже не нужен.

Он совсем уже задремал с этим беспорядком в голове, как вдруг от окна отделилось светлое пятно и приблизилось к изголовью кровати. Драко приподнялся и внимательно пригляделся: как раз в это время в окно заглянула Луна в последней четверти.

Перед ним в воздухе висело миниатюрное очаровательное создание, слегка напоминающее фею, но с более гладкими и приятными чертами. Кроме того, оно не гримасничало и не строило пакости, а только висело в воздухе и грустно смотрело на юношу. Одето существо было явно не по холодной промозглой погоде, и уж совсем не для холода Слизерина. На нем были только полупрозрачные голубоватые шаровары и тонкий-претонкий лиф, слегка прикрывающий пышные формы. Черные мягкие волосы окутывали фигурку густым туманом, растворяясь где-то в комнате позади нее. Она бы казалась совсем эфирной, если бы на руках и ногах не позвякивали маленькие золотые браслеты. В тишине, еще не разбавленной ночным сопением Краббе и прочих, послышался журчащий медовый голос:

— Надеюсь, ты знаешь, что предвещает мое появление.

Драко совершенно не понимал, что может предвещать это азиатское создание в Шотландском замке, но на всякий случай решил не молчать:

— Да я пока умирать особенно и не собирался.

Создание тихо ойкнула и схватилось за голову руками:

— Ах, кто же говорит о смерти в такую пору? Ты еще слишком молод задумываться о таких вещах, тем более после моего появления…

Ответ немного успокаивал, да и на опасное для человека создание она не очень была похожа, Драко осознавал это. Теперь ему было страшно любопытно, но он изо всех сил старался сохранить невозмутимый вид.

— И что же предвещает твое появление? Ты, вероятно, новая разновидность домовых эльфов для подрастающих магов? Хотя нет, эльфы давно перестали эволюционировать… И на пикси ты не особенно похожа, хотя бы потому, что до сих пор не стащила ни одну из вещей и не опрокинула чернильницу. В общем, довольно приятно наблюдать такую картинку, но честное слово, если бы на твоем месте была живая девушка…

— И ты знаешь, какая? — заинтересовано спросило то, что Драко никак не удавалось классифицировать.

Он уже оказался в достаточной степени заинтригован и теперь решил не дать сбить себя с толку.

— Кто бы ты там ни была, — произнес он голосом, который ему самому казался в достаточной степень ледяным и строгим, а на самом деле был полусонным голосом недоумевающего юноши,. — тебе следует не забывать, что разговариваешь с магом, и, раз уж твое появление что-то предвещает, потрудись сообщить, что именно. Разве вас всех, тварей-вестников запомнишь!

Летучая фея захихикала, от смеха становясь совсем прозрачной и невесомой. В результате легким сквознячком ее отнесло несколько в сторону и подняло над кроватью Краббе.

— Какой грозный и суровый воин! Сразу видно, что северянин! — сведя брови над переносицей, фея продолжала хихикать. — Хочу предупредить, если ты меня упустишь, то этому милому спящему юноше достанется то, о чем я должна предупредить тебя.

Малфой не знал, хорошие новости или плохие принесла эта красотка, но рассуждал он быстро. «Если мне светит что-то приятное, незачем отдавать это Винсенту, а если судьба преподнесла мне очередную гадость, то тем более незачем ему это получать: что мое, то мое, ему и проблем с учебой хватает». Реакция квиддичного ловца оказалась стремительной, Драко схватил какую-то тряпку, оказавшуюся на его кровати, подпрыгнул к фее и накрыл ее этой тряпкой сверху, как бабочку сачком, а потом аккуратно подтащил обратно к своей кровати, по пути перехватив этой же тряпкой фею снизу и с боков, чтобы не упорхнула.

Затем он сел на своей постели и чуть распутал материю в районе головы феи, чтобы та могла говорить.

— Ну, теперь ты, наконец, скажешь, кто ты такая?

Фея продолжала глупо хихикать серебристым колокольчиком.

— Соткана из лунного и звездного света, сплетена из воздушных струй… Бархат ночи в глазах, сила страсти в губах… Голос несет встречу, волосы разлуку… Долгая жизнь в любви и согласии… — С этими словами она растворилась у него в руках, легкими ветерком просочилась сквозь ткань, маленькой звездочкой взмыла к потолку, и только потом в прежнем виде опустилась к нему на подушку. Затем она уселась на скрещенные ноги, прижала руки к груди и склонила голову.

— Меня зовут Асыл, о, прекрасный юноша, — представилась она, — и ты правильно сделал, что не дал мне ускользнуть. Вы, северные жители, очень много пропускаете мимо себя, но у тебя горячее сердце, ты не должен жить без тепла и счастья…

— Отлично, Асыл. А я — Драко Малфой, — представился Драко, хотя это уже и ему самому казалось глупым. Вестники не летают к адресату без имени. — Так каким же таким теплом я не поделился с Краббе?

Асыл недоверчиво смотрела на него, раскрывая рот, но ничего не говоря. Наконец, она поднялась в полный рост, и, сделав два маленьких шажка вперед, остановилась совсем близко. Роста ее хватало ровно настолько, чтобы заглянуть Драко прямо в глаза. В это мгновение она понял, что перед ним древнее существо, возможно, старше эльфов, фей и пикси. Что ее одежда и ритуал появления ничего не значат, это вестница чего-то такого, что появилось задолго до появления цивилизации и первого мага. Это создание из времени драконов и фениксов, могущественнее великих волшебников, быстрее ветра, не материальнее мысли…

— Ты на самом деле не знаешь, кто я? — мягко спросила Асыл, положив руки ему на плечи. Если бы Драко и хотел соврать или нахамить в своей привычной манере, то это у него не получилось бы. Колоссальная сила струилась в этих маленьких руках, только подушечками пальцев касающихся его голых плеч. Он покачал головой, заворожено проваливаясь в бездонные ночные глаза. Фея сжалилась и отошла обратно. — Вот так! И это почти полностью образованный человек, — разочарованно поцокала она языком, — он мнит себя всезнающим и сильным, а сам не знает ни восточных существ, ни древних богов, ни своих мыслей, ни своего сердца… Или ты сам закрываешь от себя знание? Вижу, мелкие жизненные печали отвлекают тебя от твоей судьбы. Поэтому ты так и не понимаешь… — она еще раз печально вздохнула. — Я не могу тебе ничего сказать, я не могу оставлять тебе уверенность… Я даже не могу передать уверенность в… Сожалею, но тебе придется справиться самому, — закончила фея и с еле слышным бормотанием: «А может быть, и она сама тебе поможет», — выпорхнула в окно.

Драко подбежал к окну и проследил полет серебряной миниатюрной кометки, быстро растворившейся на фоне Луны.

— Хуже кентавров, — буркнул Драко, забираясь на кровать под одеяло.

Хоть Теней в спальне и не было, собачий холод проморозить мог любого, даже того, кто с «горячим» сердцем ловил свою удачу.

— Подумаешь, — ворчал он, закутываясь потеплее, — завтра зайду в библиотеку и узнаю, кто она такая, и что предвещает. Сказать она, видите ли, не может! И ведь издалека приперлась, сразу видно было. А это что такое? — под руку ему попалась ткань, в которую он ловил Асыл. Драко поднес ее поближе к глазам и пригляделся. — Не может быть… Как это могло здесь оказаться? — задал он вопрос сам себе и, естественно, ответить не смог. Тем не менее, он затолкал ее под подушку и крепко уснул.

Глава 18. Запретный лес и новые звери

Гермиона долго не решалась сделать следующий шаг. С одной стороны, комплекса проведенных мер было уже вполне достаточно для получения конечного результата, а с другой, торопить события тоже не слишком хотелось. Утром она еще раз сверила свои расчеты, выпила крепкого кофейку, достала первокурсников нравоучениями и три раза нагрубила Парвати. Надо было на что-то решиться, в конце концов. На личную встречу? Иначе никак не получится. Мучая перо и пергамент, письмо с приглашением на свидание она кое-как нацарапала. Начиналось оно совершенно безликим обращением, далее шла пара ничего не значащих фраз, а в конце было добавлено предложение встретиться и разобраться с некоторыми вопросами. С какими именно, она не решилась уточнить. Осталось лишь вписать место встречи.

Вот с местом и возникли самые большие проблемы. Гостиные Гриффиндора и Слизерина отпадали. В библиотеке, Большом зале, на стадионе слишком людно. В коридорах и аудиториях как-то несерьезно. В хозяйственных помещениях совсем не романтично. У озера совершенно открытый вид. В Хогсмид по одиночке никто не ходил, да и глаз там предостаточно. В больничное крыло совсем не хотелось, а в Лесу страшно.

Хотя, почему нельзя в Лесу? Если далеко не заходить, то ничего страшного не случится. Ведь ребят в лес за книгой она послала, а им придется пробираться вглубь. А со стороны их никто не увидит, даже с дороги. Лес трепетно хранит свои тайны.

После ужина в понедельник Гермиона предприняла небольшую прогулку вдоль края леса, разыскивая подходящее местечко. Гарри и Рон нехотя отпустили ее, застращав на дорожку страшными историями про зубастых зверей и волосатоногих пауков.

Она гуляла больше часа, а подходящего для разговора места никак не находилось. «Воздух в Запретном Лесу гнетущий, деревья — суровые серые великаны, отовсюду чудится недоброжелательное принюхивание, нет, в такой атмосферке, да еще с Малфоем… И пойдет ли он сюда вообще?»

Призвав на помощь отчаянную Грифиндорскую храбрость, девушка решила попробовать зайти поглубже в Лес. Держа наготове палочку, она осторожно продвинулась внутрь. Ей показалось, или здесь не так уж темно? «Да, вроде какой-то утоптанной полянки без кусачих растений и ползучих животных». Местечко оказалось как раз таким, какое она искала. Темная берлога, очевидно, давно покинутая каким-то зверем, куча сухих веток, старые листья. Ветер не дует, не холодно, не жарко. А главное, никто случайный сюда не припрется поискать местечко для пикника, и Лес прогладывается на достаточное расстояние, чтобы все-таки заметить местных жителей. Но местных тут вроде как раз и не предвидится.

«Значит, именно завтра, именно здесь, и именно после занятий», — решила про себя Гермиона и дописала письмо прямо здесь, в Лесу. В конверт к записке она вложила еще и маленькую карту, на которую нанесла аккуратненьким крестиком это местечко. Карту она, само собой, тоже сделала сама. Как они узнали в прошлом году, для того, чтобы сделать карту наподобие Карты Мародеров, особенного ума не требуется, это под силу любому колдуну, сдавшему П.А.У.К.

Конверт с письмом она безо всяких ухищрений подсунула на следующий день Малфою на зельеделии. «Судя по тому, как Драко быстро спрятал его в рукав и даже не вякнул, он догадался, что это что-то личное и придет хотя бы из чистого любопытства. Если, конечно, он еще не иссох от страданий и мук».

***

Гермиона прибыла первой и уже осматривалась по сторонам. «Отлично, здесь нас точно никто не увидит. И Хогвартс отсюда не виден, а озеро и дорога далеко. Вся проблема остается только во мне. Как теперь вести себя? Не слишком ли я увлеклась общением с Малфоем? Ведь он опаздывает всего на пять минут, а я почему-то нервничаю. Даже, если у меня ничего не получится сегодня, до каникул, а тем более до конца учебного года еще навалом времени, я успею сдать работу. Но если он обо всем догадался… Убить меня на месте он, конечно, не сможет, но поиздеваться всласть повод у него будет». Час назад, применив некоторые методы расчета из нумерологии, она в очередной раз убедилась, что комплекс проведенных мер уже может дать желаемый результат. В ее самом оптимистичном прогнозе ответ на вопрос, выполнено задание или нет, можно бы было дать уже сегодня.

Девушка присела на валик из веток и листьев, образующий перед входом в нору нечто вроде кресла. От края леса ее отделяло не более десятка деревьев, но тени, даваемой ими, было достаточно, чтобы приходилось напрягать глаза, стараясь рассмотреть: не идет ли кто из Хогвартса. «Эти деревья похожи на секвойи у магглов, только поменьше, и ветви начинаются ниже». И, правда, стволы деревьев тянулись ввысь, но на высоте 20-25 м начинались довольно толстые сучья, которых у деревьев, тесно растущих в лесу, быть не должно.

В этот момент откуда-то слева раздался сильный стук, потом свист и легкое чертыханье.

Девушка вскочила на ноги и подбежала к краю леса.

В просвете между двумя деревьями стоял Драко Малфой, левой рукой держа метлу, а правой потирая плечо и левый бок. Увидев Гермиону, он неожиданно приветливо улыбнулся и кивнул куда-то вверх.

— Ты знала, что в Запретном лесу нельзя летать на метле?

— Он потому и называется запретным, что в нем многое запрещено, — пожала плечами Гермиона, ей от этой непонятной улыбки как-то разом расхотелось включать весь тот арсенал средств обольщения, которым она запаслась у Лаванды и Парвати. В этот момент ей показалось, что можно пока и так поговорить. — А ты не мог дойти пешком?

Малфой посмотрел по сторонам, не видно ли его со стороны озера или дороги, и шагнул к ней, в густую тень деревьев. Руку он держал по-прежнему. Оглядев местечко, он удовлетворенно кивнул каким-то своим мыслям и плюхнулся на ветки. Метла аккуратно улеглась рядом.

— Я бы и дошел пешком, но на выходе из гостиной меня задержал Снейп, он иногда такой зануда, сама знаешь. Пока выспросил у меня, чем занимаются первокурсники, пока сообщил, что придумал нам срочное домашнее задание, которое позарез надо выполнить до завтра… Следующим номером надо было обязательно выяснить, не собираюсь ли я на улицу, а то что-то слишком я тепло одет, или же, — Драко попытался скопировать Снейпа. – Благородным Малфоям уже слишком холодно в Слизерине? Пришлось наврать ему про сову, которую якобы жду из дома и хочу почитать письмо в одиночестве. Когда же он от меня отцепился, оказалось, что я уже опаздываю, пришлось лететь на метле.

«Я просто не могу поверить своим ушам, — Гермиона старалась сдержать охватившую ее радость, — сам Драко Малфой боялся опоздать к нечистокровной Гермионе Грейнджер, даже ради этого наврал Снейпу… Уже одного этого достаточно, чтобы мою работу зачли на отлично, осталось добиться от него признания в любви и 150 балов факультету обеспечены».

Драко замолчал, никакой реакции от Гермионы не было, и он продолжил:

— Я снаружи быстро нашел то место, о котором ты говорила, хотел быстро снизиться и затормозить уже здесь, между деревьями достаточно большой просвет, а потом — бам — как будто стена, а я в нее со всей скорости.

«Нет, у меня уже отлично с плюсом, Драко Малфой не только спешил ко мне, он хотел покрасоваться и заложить лихой вираж, и даже пострадал из-за меня. Кстати, а он ничего себе не сломал?»

— А почему ты держишься за плечо?

— Понимаешь, Грейнджер, я, действительно, очень быстро летел и очень сильно ударился. Но говорить я в состоянии, можешь признаваться, что ваша компания задумала на этот раз.

«Он по-прежнему считает, что все его неприятности происходят из-за Гарри. Бедный, знал бы он, что тому нет до него никакого дела. А ушибся он, наверное, и, правда, очень сильно. Не надо нам тут таких великих страданий, это отвлекает. Конечно, его ни зельями, ни заговорами, не пробьешь».

Девушка подошла чуть поближе:

— Если это просто ушиб и кости целы, то я могу помочь, но если тут что-то серьезное, придется идти к мадам Помфри, — с этими словами она, присев, решительно, но осторожно взяла его за руку и отодвинула рукав мантии.

Под мантией оказался мягкий свитер, под свитером белая рубашка, а под ней тонкая рука с наливающимся на глазах синяком. Вся одежда, вместе взятая, никак не натягивалась выше локтя , а, судя по Малфою, сильнее всего болела именно верхняя часть руки.. Он заворожено наблюдал за ее манипуляциями, затаив дыхание. Даже самому себе в этот момент он бы не признался, насколько приятны ее прикосновения.

— Я не могу добраться выше по руке, если ты не разденешься, но, попробуем справиться и так, — она взмахнула палочкой и произнесла заклинание снятия гематом. Ничего не произошло. Девушка повторила заклинание еще раз, но с тем же эффектом. Она отпустила его руку и досадливо воскликнула. — Я совсем забыла, что, здесь, в Лесу, не все заклинания работают, он же не только Запретный, он и Заповедный…Извини, я не смогу тебе помочь.

— Какая жалость! — язвительно заметил Малфой. — А я уж совершенно собрался раздеться, у меня еще и бок болит, а до него ты точно не достанешь через рукав. Ничего, что на дворе холод собачий, меня сегодня и так уж упрекнули, что я мерзляк, — и он махнул рукой, опуская все задранные рукава на место. — Могла бы так резко больную руку и не бросать, раз уж взялась лечить.

«Могла бы еще подержаться, от твоих прохладных пальцев и так боль спадала», — добавил Драко уже про себя.

— Ой, извини, я так расстроилась, что не получается, что про тебя забыла! — извинения ее были такими искренними, что Малфою страшно захотелось их принять, и, вообще, хотелось, чтобы она подольше извинялась, а то сейчас скажет, зачем звала, и все сразу испортит.

Девушка так и не отодвинулась и теперь молча продолжала сидеть рядом с ним на корточках, выжидающе глядя ему в лицо.

«Ну, будь же мужчиной, скажи, что тебе не больно. Не заставляй меня чувствовать себя еще больше виноватой. Не хотела я причинять тебе боль, не молчи же».

И Драко совершил первый безумный поступок в своей жизни.

Он притянул ее к себе за шею и нежно поцеловал.

Шея оказалась такой же теплой и шелковой, как он и думал. Губы были одновременно и прохладные, и обжигающие. Она ответила на поцелуй с такой же нежностью и обхватила его руками за спину.

Тепло тонких рук моментально просочилось сквозь одежду и обволокло Драко. Удивительно, но боль исчезла.

У Драко абсолютно ничего не болело. У него только не было дыхания, не билось сердце, в полутьме Сумрачного леса не было видно ничего, кроме девушки, прижавшейся к нему. Он никогда не подозревал, что маленькая девушка может заслонить весь мир.

Гермиона прижималась к нему, боясь оторваться. Он оказался таким теплым, таким ласковым и таким надежным. Но где-то в подсознании еще продолжали пульсировать мысли, что он ведь из Слизерина, холодного, как змея, Слизерина, что Драко сын своего отца, сурового и злобного Люция, что вообще нельзя верить ни единому его слову, ни жесту, что еще полгода назад он ненавидел её, Гарри и Рона как никого другого в своей жизни, не говоря уже о том, чтобы позволить ему прикоснуться к себе. А сейчас ей меньше всего на свете хочется отрываться от него. И это все действие колдовства? Неужели он не блефовал и подсунул ей тогда в Большом Зале зелье? Или нет, он под действием ее магической осады и не понимает, почему это с ним, а она сама, без принуждения, просто влюбилась… Или это обратный эффект от применения Комплексной магии? В любом случае, как это не жаль, но если она не выяснит этого сегодня, себе она не простит. Не сможет она, ох, не сможет, обмануть человека, так целующего ее.

Драко почувствовал по едва дернувшейся жилке на ее шее перемену настроения, внезапно появившееся напряжение, и понял, что сладкий миг закончился. Как ни хочется ее удержать, но сейчас придется отпустить.

И они отодвинулись друг от друга. Драко попытался выглядеть безразличным, но его глаза просто молили:

«Только молчи! Только не начинай про свои пари! Только не надо про вашу великую дружбу с Поттером, который опять во что-то вляпался и ему срочно нужна моя помощь».

Гермиона не могла больше этого выносить, она видела, что он на самом деле любит ее, у него влюбленное лицо, он хуже Невилла, когда рядом Джинни. Гермиона видела, что он боится, что она сейчас что-то скажет и нарушит ту незримую связь, что образовалась между нами сейчас. Девушка понимала, что так нельзя, что у человека должна быть свобода в решениях. Если она скажет ему сейчас, то он не будет мучаться еще год, не понимая, что с ним происходит. Драко просто справиться с этим. А она… Она останется опять одна с учебными проблемами. С друзьями. Но без надежды вновь почувствовать то, что только что оглушило ее. Если это и повторится, то очень нескоро и с другим человеком. И будет совсем не так.

— Драко, прости меня, пожалуйста, но так было надо. Я взялась за самый сложный вариант курсовой по Комплексной магии. Ты находишься под воздействием приворотного зелья и других наведенных чар. Это сработало.

Секунду он ошарашено пытался вникнуть в смысл ее слов, потом помотал головой и прошептал:

— Ах ты… ведьма… ты же просто заколдовала меня…

Гермиона горько усмехнулась:

— Если бы раньше я услышала, что потомственный маг признается в том, что его победила в магии магглорожденная колдунья, я бы долго смеялась, но я не буду.

Драко оторопело сглотнул.:

— Почему?

— Потому что теперь я очень люблю тебя, Малфой. Я не могу смеяться, мне жаль, что у меня все получилось. Я только не знаю, почему я так люблю тебя. Либо это отдача от Комплексной магии, либо оттого, что я выпила твое зелье.

Драко неловко схватился за воротник мантии.

— Я не давал тебе приворотного зелья, Гермиона. Никогда. Я был уверен, что обманул тебя тогда за завтраком, я вылил в кофе снотворное, но это обычное зелье на успокоительных травах. Оно всегда у меня с собой, я не могу уснуть без него, понимаешь, тени… — он запнулся. Нет, не стоит ей этого говорить, пять минут назад он мог бы рассказать ей и про тени, и про то, что он больше никогда не отпустит ее, что он уведет ее и от Поттера, и от Уизли, и ото всех этих красавчиков, вьющихся вокруг нее… Но теперь, оказывается, этого делать не надо. Обычное зелье, она просто делала домашнюю работу, а теперь отдалится от него навсегда. И не будет попадаться на пути, и случайно оказываться рядом, и не коснутся его руки ее холодные пальцы… А белоснежная улыбка по-прежнему будет доставаться только гриффиндорцам.

— Снотворное! Я уснула на следующем уроке, если хочешь знать. Но, подожди, — девушка схватила его за обе руки, в том числе и за больную, сильно сжав их, — я же слышала, на зельеделии, ты сказал Гарри, что легко сварил любовное зелье и подсунул его той девушке, которая…

— Которая больше всех дорога ему! — закончил за нее Драко. Он попытался заставить себя смахнуть, стряхнуть ее руки со своих. В то же время ему страшно хотелось, чтобы она держалась за него покрепче. — Я имел в виду девушку, которая дорога ему как девушка! Мне хотелось насолить ему, как хочется и сейчас, но, пойми, ты не единственная девушка в Хогвартсе. Я же вижу, вы друзья, близкие, неразлучные, но в вашей троице нет любовного треугольника! — Он уже почти кричал. — Пойми ты, наконец… Я послал зелье тому, кого он любит - Чоу Ченг!

***

Гарри и Рон, спотыкаясь, углублялись все дальше и дальше в Запретный Лес. Свечение палочек казалось им слишком слабым, деревья не пропускали свет заходящего солнца, и ребята вспомнили, что он еще и Сумрачный.

— Все! Если мы пойдем дальше, то пропустим ужин, — сообщил Рон. — И если нас не съедят здесь звери, то я все равно умру с голода.

— Ну об этом можешь не беспокоиться, — хмыкнул Гарри, — если нас не будет на ужине, никто не даст нам умереть с голода, нас убьют раньше.

Они бы еще долго так успокаивали друг друга, если бы многочисленные препятствия на пути не отвлекали их от столь увлекательного занятия.

Вскоре они набрели на речушку со скворчащей жидкостью. Приглядевшись к камню, из-под которого он вытекала, они увеличили шаг. Гигантская уродливая жаба буровато-фиолетового окраса лежала поперек воды, блаженно зажмурив глаза. С одной стороны, она вроде бы мирно похрапывала, а с другой… лучше уж перепрыгнуть через ручей побыстрее.

Потом ветки бурелома, нагроможденного вокруг тропинки, неожиданно зашевелились и попытались схватить их за ноги.

А бугристые серовато-зеленые камни и вовсе покатились за ними в погоню.

Спотыкаясь и немного поругиваясь вслух (не друг на друга, а на свалившиеся на их головы неприятности), мальчики все же продвигались вперед.

Света становилось все меньше и меньше, верхушек деревьев уже давно не было видно, так что им пришлось брести освещая дорогу палочками. У очередной развилки они остановились, чтобы подсмотреть в карту. Гарри зажал свою палочку зубами и развернул кусочек пергамента.

— Слушай, у меня после того, как я анимагом стал, что-то чутье обострилось, какое-то животное здесь рядом, — внезапно занервничал Рон, но Гарри уже тащил его за дерево.

— Осторожно, давай сюда, вон оно!

Рон еле успел спрятаться за шершавым стволом и уткнуть нос в Гарри, чтобы не чихнуть.

Мимо них пронеслась гигантская волчица: желтые глаза безумно устремлены вперед, клыки в локоть величиной, шерсть дыбом — топот, как от тембу!

— Кажется, пронесло, — прошептал он. — Она куда-то спешила, но не к нам, это точно.

И они побрели дальше.

****

Гигантское дерево, которое вполне можно бы было назвать баобабом, возвышалось прямо перед ними.

— Ага, вот и дупло, — радостно замахал руками Рон. — Теперь я туда нырну, достанем книжку — и полный порядок!

— А почему не я? — возразил Гарри. — Вдруг там кто страшный?

— Поэтому и я, хоть раз я должен дойти первым до кого-нибудь страшного?

Немножко попрепиравшись для приличия, они сунули руки в дупло одновременно. Руки не доставали до дна. Гарри хотел уж предложить жребий: глупо же переть туда обоим сразу, но увидел несчастное лицо Рона и решил уступить.

Рон издал ликующий вопль и отправился внутрь дерева вниз головой.

Через пару минут этим же самым местом вперед он вылез обратно.

— Уф, — демонстративное вытирание лба рукой, — всего-то и делов! Вот она, книжулечка! Точно она, как и было написано. Черная, в переплете из кожи неизвестного животного, с золотой обрезью, нет, точно, она! Лежала одна одинешенька в хрустальном ларце и дожидалась Рона Уизли. Гей-гоп! От Рона не уйдешь. Как же все легко получилось! Гарри, прикинь, мы даже справились без Гермионы и Невилла! Теперь отнесем ее в Хогвартс и работа сделана! Парам-пам-пам, до конца года живем без напрягов! Смотри, смотри — она такая толстая и солидная, правда, с замочком. Может взломаем, а? Alohomora. Не работает. Да тут половина заклинаний не работает, вернемся в Хогвартс и там откроем?

— Может, и вернемся. Раз уж ты ее достал, сам и при до дома эту тяжесть, в ней добрая дюжина фунтов, наверное, — улыбнулся Гарри и развернул карту.

Их верная путеуказчица приветливо замигала. Путь их от входа к лесу (то есть, пройденный) перекрасился в синий, а новый проложился красным, со стрелкой на конце.

— Смотри, Рон, мы шли от опушки леса почти строго на северо-запад, а если мы пойдем в эту сторону, на восток, то выйдем из Леса быстрее, правда, чуть дальше от Хогвартса. Ну, чем быстрее, тем лучше, а? Мне здесь, что-то, порядком надоело.

— А почему она нас сразу не привела к этому входу в лес? Мы бы напрямик сразу и прошли, — возмутился Рон, заглянув в кусок пергамента через Гаррино плечо.

— А потому, — подражая Гермионе, Гарри принял строгий объясняющий тон, — что мы, как два самых умных, вначале вошли в лес там, где нам удобнее, а потом развернули карту. Вот она нам и показала тот путь, который самый удобный с того места. Идем же! Тащи свой кирпич.

Ребята весело зашагали на восток, и чем светлее становилось впереди, тем веселее им было идти. Похоже, выход из Леса и впрямь, был рядом.

Внезапно впереди кто-то заметался, юноши остановились и затаили дыхание.

— Это человек? — прошептал Гарри. — Скажи мне, что это просто человек, и он нас испугался не потому, что делает что-то плохое, а потому, что мы появились внезапно.

Рон не успел даже рта открыть, он только достал палочку, но тут послышался знакомый голос:

— Гарри Поттер и Рон Уизли! Я, э, несколько изумлен, а не испуган.

Из-за толстого ствола дерева появилась тощая фигура Ремуса Люпина, абсолютно без одежды, если не считать мантии, поспешно завязанной узлом на бедрах. Он так старательно приглаживал волосы, что ясно было, что будь на нем хоть что-то надето, он бы оправил все складочки. По крайней мере, он казался достаточно невозмутимым.

— И что же вы забыли в Запретном лесу? — строго спросил он, как будто весь комплект: и серый пиджак, и брюки со стрелками, и белоснежная рубашка, и шелковый галстук — безукоризненно на нем сидел.

— Но сэр, мы… — Рон хотел было рассказать про книгу, но догадался заткнуться. Хоть они и нарушили школьные правила, но открыть Люпину свой секрет сейчас, значит, остаться с невыполненным заданием. — Просто гуляли, немного зашли в лес, но мы только с краю…

— С краю! Мне сейчас, знаете, немного некогда, я с вами разберусь на уроке, но считайте, что я кричу вам в полный голос: немедленно убирайтесь из леса. — Голос его при этом оставался странно тих и непривычно тягуч. — Вон там уже виден свет, повторяю: быстро выбирайтесь из леса, скоро здесь будет совсем небезопасно.

— А как же вы? Может быть, мы можем чем-то помочь? Пойдемте с нами, — Гарри очень хотел помочь ему, он не понимал, что происходит, но Люпин явно был немного не в себе, — пойдемте, мы поможем вам… принесем из замка одежду. Не надо здесь оставаться! Знаете, кто здесь водится? И гигантские пауки, и страшные волки… — и Гарри замолчал.

Люпин улыбнулся совсем уж странной улыбкой. Она больше смахивала на волчий оскал:

— А, вы уже видели Вилзику? Это моя невеста. Она ждет меня уже несколько дней. — Тон его ненамного приблизился к так хорошо знакомому им тону, который так спокойно вещал на лекции. — Понимаете, молодые люди, женщины-оборотни переносят полнолуние гораздо дольше. Они чувствуют его не за три дня, как мы, а за шесть, и еще шесть дней после. То есть, почти полмесяца они волчицы. Это так неудобно… Мы стараемся не пропускать ни одной ночи, когда оба находимся в одной фазе. Вы знаете, какое сегодня число? Наша встреча назначена через пятнадцать минут, вам вполне хватит времени выбраться из леса. А может и не хватит. Она сейчас рыщет в окрестностях нашего логова, ей надо хорошенько подкрепиться, чтобы не тратить первые драгоценные минуты нашей встречи на охоту… — и он опять улыбнулся все так же нехорошо.

Мальчики пятились к опушке, Рон просто держал рот открытым, а Гарри пытался еще что-то спросить:

— Но вы же… Вы превращаетесь в волка, да? И будете охотиться вместе с ней три дня? Но вы же можете выпить зелье Снейпа, он же варит вам…

Люпин на глазах сгибался, складывался, горбатился, удлинялся в костях и покрывался шерстью, за секунду до того, как его лицо превратилось в хищную морду, он все-таки успел произнести со злобной усмешкой:

— Для чего мне принимать успокаивающее зелье, Гарри, если я встречаюсь со своей невестой, а?

И он скомкался, смялся на миг, а потом из комка появился Зверь. Зверь повел носом и сладко облизнулся.

Гарри стоял как загипнотизированный и очумело пялился на превращение, он не мог ни бежать, ни кричать, он только смотрел в эти желтые блюдца с щелочками и зрачками, безвольно опустив руки.

Волк медленно приближался, до Гарри оставалось пять шагов, четыре, три…

— Wingardium Leviosa!

И Гарри оторвался от земли и медленно поплыл вверх вдоль ствола дерева.

Зверь понял, что добыча ускользает, и прыгнул, раскрыв пасть, усеянную кривыми кинжалами.

Гарри полетел вверх быстрее, пару раз хорошенько приложился о дерево, но увернулся прямо из-под носа Волка. Кинжалы сомкнулись уже в паре дюймов от его ног. Волк разочарованно приземлился, пощелкал зубищами и унесся куда-то на юг.

Гарри поднимался все выше и выше, пока не оказался почти у самой верхней ветки рядом с Роном. Рон держал свою палочку направленной на Гарри в правой руке и вытирал пот со лба уже по-настоящему. Левой рукой он трепетно прижимал к груди книгу.

— Гарри, я так и думал, что ты тормоз, — радостно и испуганно сообщил он. — Извини, не могу тебя втащить, боюсь грохнуться или книжку уронить.

Гарри посмотрел вниз: на такую высоту он не поднимался даже во время игры в квиддич. Кажется, метлы так высоко не летают. А вот, благодаря Рону, такая высота уже привычна и не кажется головокружительной, на фордике они летали и повыше.

— Ты что же, получается, спас меня? – Гарри уже забрался на ветку к Рону.

— А то! Вижу, ты ждешь у моря погоды, то есть, у оборотня превращения, а делать ничего не собираешься. Тут до выхода — вон, три прыжка пешком. Но ты же не побежишь, а если тебя окликнуть: оборотень бросится. Я быстро превратился в ласку, забрался на дерево и тебя следом поднял.

— Большое спасибо, Рон, — с чувством произнес Гарри.

— Теперь и проблем никаких. Он отбежит подальше, мы спрыгнем — пара минут, и опушка леса. Кажется, опасным тварям из Леса хода нет, ведь так, Гарри? После того, как Дамблдор обновил защиту по периметру леса, они же не могут из него выти? Что с тобой, почему ты молчишь? — Рон, конечно знал, что во время его болтовни Гарри обычно молчит, но теперь он молчал уж очень странно. — Гарри, что?

— Гермиона. Она же в лесу, — побелевшими губами произнес Гарри. То есть, он почти и не произнес, Рон просто прочитал это.

— Что же делать? Бежим быстрее, надо предупредить… Вот черт, не успеем, оборотни очень быстро бегают, это я точно знаю. А про какое логово он говорил, Гарри? Не про то ли тихое местечко?

Гарри обреченно кивнул.

— Вряд ли здесь есть другое. Рон, она не может быть очень далеко, помнишь, она махала нам рукой, что эта ее нора где-то южнее того места, где мы находимся. То есть южнее, чем там, где мы вошли. Тут же меньше трех миль, может, докричимся?

— Гарри, мы можем усилить голос..., — догадался Рон, — Это заклинание должно тут сработать, оно же того же класса, что и Lumos.

Они поставили перед собой палочки, прошептали заклинание и заорали, что есть мочи:

— Гермиона! Гермиона! Беги из леса! Оборотни! Люпин! Из леса! Быстрее, он не сможет выйти! Гермиона, ответь же!

***

Гермиона обрадовалась. Раз она не под действием зелья, следовательно, ее чувства искренние и настоящие. В то же время она и несколько разозлилась: очень надо, чтобы Гарри страдал по Чоу, которая будет влюблена в Малфоя. Очень ей самой надо, чтобы кроме мопсихи Панси у нее в соперницах в сердце Малфоя была еще эта красавица Чоу. Ей очень хотелось выяснить, был ли Гарри единственной причиной, чтобы послать зелье Чоу, или Драко чувствует к ней какой-то интерес… Но он растерянно молчал, пытался на что-то решится, боролся сам с собой, и Гермиона не решалась пристать нему. «Похоже на то, что сейчас он просто пошлет меня и уйдет. Совсем!»

Внезапно ей показалось, что она слышит Гарри и Рона. Голоса звучали как будто издалека, но слова различались четко.

— Гермиона! Гермиона! Беги из леса! Оборотни! Люпин! Из леса! Быстрее, он не сможет выйти! Гермиона, ответь же! Беги из леса! Или лезь на дерево! Мы на дереве!

В быстроте реакции во время опасности Гермионе нельзя было отказать. Она мгновенно догадалась, что ребята кричат ей из леса, а голоса их усилены заклинанием. Ведь не пойдут же настоящие волшебники в лес с рупором! Слова тоже все понятные, надо спасаться!

Она быстро потянула Драко к выходу из леса (поскольку продолжала держать его за руки, даже ловить не пришлось).

— Бежим!

Драко не слышал голосов, заклинание действовало только на того, к кому было направлено, но Лес — не такое место, чтобы препираться. Он только вырвал одну руку и захватил свою драгоценную метлу.

Когда они отбежали от леса на добрых десять ярдов, он спокойно поинтересовался:

— А в какую игру мы играем сейчас? Таскаем Драко Малфоя как клетку с совой на виду у всех желающих?

— Драко, это не шутки. Я слышала Гарри и Рона, они кричали мне, что к нам направляется оборотень.

И тут Драко разозлился по-настоящему. Он схватил Гермиону за воротник и, подтащив к себе близко-близко, прошипел ей прямо в лицо:

— А сколько зрителей ты пригласила на нашу встречу? Весь Гриффиндор? Или и преподаватели Хогвартса тоже висят на ветках, чтобы зафиксировать твою курсовую работу? — и он так резко бросил ее, что девушка еле устояла на ногах.

Она отчаянно замотала головой и почти жалобно произнесла:

— Поверь мне, сейчас я не обманываю тебя. Они в Лесу по своим делам, я просто сказала им, где буду, на случай, если меня будут искать. Здесь больше никого нет! Я даю тебе честное слово.

Малфой как-то резко остыл и махнул рукой, в устах гриффиндорца честное слово ничем не отличалось от клятвы на крови.

— Я даже не буду просить тебя клясться здоровьем Поттера или твоими оценками. Разумеется, я верю вашему слову. Гриффиндорцы прекрасно понимают слово «честь»… в пределах своего факультета, но не по отношению к другим.

Гермиона грустно согласилась, прекрасно поняв его намек, но почему-то встревожено замотала головой каким-то своим мыслям.

— Гарри и Рон! — воскликнула она. — Они же остались в лесу!

— Ну, так покричи им! — раздражено рявкнул Малфой. — Скажи им, что волнуешься, и чтобы они выходили из леса!

— Не получится. Магия, охраняющая лес, не пропустит мое заклинание как твою метлу. Чтобы связаться с ними, надо вернуться в лес…

— Лично я и не подумаю, — категорично заявил Малфой и крепко уцепился за рукав ее мантии. — И тебя не пущу, если там на самом деле оборотень, то это очень опасно, — он сжимал пальцы до боли и чувствовал: «Не удержу. Она уже что-то придумала».

— Драко, — как можно мягче сказала Гермиона, — ты не удержишь меня. То есть удержишь потом: когда захочешь, я надеюсь, что я и сама буду этого хотеть. Но не сейчас. Пойми, иначе я не могу. Я сейчас об одном прошу тебя: если ты не так уж сильно сердишься на меня и ненавидишь моих друзей, не улетай! Дождись меня, я сейчас вернусь, не бросай меня! Или, если вернешься в Хогвартс, пошли за нами помощь. Я знаю, ты не пойдешь к Хагриду ни за что, но скажи хотя бы Снейпу! Придумай для себя любое оправдание: скажи, что получил свою сову, но случайно увидел, что мы пошли в лес или что-то в этом роде… Хорошо?

Драко аккуратно отпустил ее рукав и погладил по плечу. Целовать ее он не решился, боялся, что он поцелует девушку, с которой он только что решил никогда больше не расставаться, а она в этот момент будет думать о других.

— Я не знаю, что ты применила, но не сомневаюсь, что больше, чем мне известно. Поэтому, я не смогу тебя бросить, даже если мне этого страшно захочется, и не скажу тебе, что мне хочется вернуться в Хогвартс, к камину нашей уютной гостиной, и никогда больше не слышать о Поттере и его друзьях. Потому что это неправда. Я буду ждать тебя здесь с метлой, только не заходи далеко в лес, стой с краю.

Гермиона быстро и благодарно кивнула и подбежала к крайнему дереву:

— Гарри, Рон, вы меня слышите? Я в порядке, я у выхода, где вы?

Из Леса, параллельно его окраине, до нее донеслось:

— Мы на верхушке большого дерева, сверху, там, где ветки. Слезть не можем, Люпин вернулся, крутится вокруг нас. К вам бежит его невеста, они сейчас Волки.

— Сидите на дереве, мы вас снимем. Не рискуйте, магия не действует на границе Леса. Вы понимаете?

— Хорошо, мы переберемся к крайнему дереву и дождемся помощи, с нами все в порядке, не спеши.

Гермиона успокоилась и повернулась к Малфою, который стоял рядом, всего в нескольких шагах и взволнованно ждал ее. Он стоял в свете луны, а она в Сумеречной тени, и ей показалось, что грань между светом и тенью станет непреодолимой границей между ними.

— Что ты стоишь, быстро сюда! — крикнул он. — Так ты им не поможешь!

И тут его лицо изменилось. В прохладных и таких знакомых глазах мелькнул ужас, он продолжал махать ей рукой, подзывая к себе, но это выглядело уже как-то отчаянно. Гермиона скосила глаза налево и увидела в нескольких шагах от себя голодную волчицу. Кто-то должен утолить этот голод, и понятно кто. Девушка сделала шаг вперед, туда, где на свету стоял Драко, но волчица тоже сделала шаг чуть наискось, отрезая ее от пути к спасению.

«Вот гадина! Интересно, она почти вышла за границу Леса, значит, охранная магия действует не по самой кромке, полосой… Вот только какого размера? Если я побегу к Драко, она прыгнет и сможет достать меня. Точно, достанет. Если я прыгну вперед. А если назад, она не успеет развернуться. Придется прыгать назад».

Драко и понять ничего не успел, как волчица прыгнула в пустоту, из леса, прямо на него, и упала на землю в паре метров от его метлы. Потом вскочила, жалобно заскулила и вернулась в Лес. Там она остановилась у дерева, где только что была Гермиона и задрала морду вверх. Малфой тоже посмотрел вверх и увидел, что на коре толстенного дерева распластался маленький коричневый пушистый хищник. У него был такой знакомый живой взгляд, что Малфой мигом догадался, кто это может быть. Зверек махнул хвостом и легко побежал вверх по стволу.

Драко вскочил на метлу и взмыл вверх.

У квиддичных метел есть «потолок», как это ни прискорбно. Скоро он понял, что выше подняться уже не сможет, а зверек бесстрашно поднимался дальше, к сучьям. Когда тот оказался метров на десять выше Малфоя, на верхней ветке, то превратился в Гермиону.

— Ура! — закричала она сверху. — Мы все живы!

— А как ты собираешься спускаться?

— Договоримся как-нибудь. Может быть, ты отвлечешь ее и уведешь подальше, а я спущусь и успею отбежать?

— А может быть, не будем? Ты сказала – это оборотень, а не волк? Так? Они хоть и злобные отморозки, но далеко не идиоты. Мы ее так не обманем. А ты не успеешь так быстро спуститься.

— Да я знаю. Просто надеялась. Вдруг получится…

— Нет, лучше этого не проверять. Кстати, ты неплохо отсюда смотришься, жалко очень высоко сидишь, я не могу ничего разглядеть.

— И не ври! — рассмеялась девушка. — На мне мантия почти до пяток, что ты там можешь видеть?

— Лодыжки! И туфельки! И ножки почти до колен! Знаешь, ты не обижайся, но раз уж ты там так хорошо сидишь, и твои придурочные друзья где-то хорошо сидят, может быть, я слетаю за помощью? Я готов заткнуть нос платочком, — Драко вытащил батистовый, с монограммой, платок, — и зайти к Хагриду в хижину.

— Да, это будет наилучший вариант. Лети быстрее!

Малфой описал какой-то веселый трюк на своей метле и собрался дунуть к Хогвартсу, но, на всякий случай, посмотрел вниз.

Кто говорил ему, что волки не лазят по деревьям? Волчица осторожно впечатывала свои лапы прямо в серую кору. Нет, точно, он даже с такой высоты видел это! Она не ползла, как медведь, обхватывая ствол лапами, а просто шла вверх! Медленно, погружая когти в кору как в какое-то вязкое вещество, по одной переставляя лапы, она шла!

— Послушай, Гермиона! — окликнул Малфой девушку. — Ты не пугайся, но волчица лезет к тебе. Как черепаха, но лезет, и времени ей надо намного меньше, чем мне лететь туда и обратно. Меняем планы.

— Хорошо, — согласилась Гермиона, тоже разглядев волчицу. — У меня есть уже запасной план, но я надеялась, что не придется так поступать. Ты меня слышишь? Сейчас я быстро спущусь до той высоты, где находишься ты, и прыгну к тебе на метлу. Будь там, где висишь, только развернись, извини, к лесу задом. Я прыгну позади тебя. Постарайся удержать метлу.

— А не будет лучше, если я буду висеть к тебе лицом? — возразил Драко. — Я смогу поймать тебя, если ты не допрыгнешь. Здесь больше двух метров!

— Прошу тебя, не перечь! Я чуть выше тебя и смогу спланировать. Ты только удержи метлу. Сейчас я превращусь в животное и начну спуск. Не спорь, еще пар минут — и волчица доберется до той высоты, где ты находишься. Просто держи метлу, мне придется превратиться обратно, а это немалый вес. Зверем я не смогу удержаться на метле. И не лови меня руками! Я ради тебя же прошу! Не вздумай касаться меня, пока я зверь!

Драко развернулся и сдавал задом до тех пор, пока не уткнулся прутьями метлы в ту стену, которая не давала ему лететь дальше в лес:

— Я сделал все, как ты сказала. И не буду тебя ловить. Быстро!

Гермиона превратилась в небольшого хищника и заскользила по стволу вниз. Метрах в двух выше Драко она оттолкнулась и прыгнула.

Маленький, не больше кошки, пушистый зверек расплющился в воздухе и мягко спланировал к Малфою на метлу. Хвост его рулем подправлял полет.

В тот миг, когда лапки уже касались метлы, зверек превратился в девушку. Мантия, развевающаяся парашютом по ветру, не дала ей грубо плюхнуться со всей тяжестью, немного облегчив вес. Гермиона мотнула головой, и ее пышная грива окончательно стабилизировала девушку в вертикальном положении на метле.

Она крепко ухватилась за Драко сзади и счастливо засмеялась:

— А я умею летать без метлы! Вперед, теперь за ребятами. На север, вдоль края Леса! Надеюсь, второй оборотень хуже лазает по деревьям.

Несмотря на то, что Гермиона смягчила удар, Малфой с очень большим трудом удержал метлу, не дав ей вильнуть в сторону и клюнуть носом вниз. «И никакого восхищения моими способностями! Скорей за Поттером и Уизли», — горько подумал он.

— Ух, класс, — защебетала Гермиона прямо ему в ухо, почти кусая его, рефлексы животного еще сохранялись у нее какое-то время после превращения, — как мы это проделали! Какой же ты сильный, я думала, будем падать, а вырулим у самой земли!

«Оценила! А что, Поттер не может удержать девушку на метле? Это ему не снитч ловить!».

— Да уж, — засмеялся Драко, — такая туша со всего разбегу — плюх! А что это был за зверь, белка-летяга?

— А еще говорил, что знаешь, что мы все хищники! Я — куница. Рон — ласка. Я думаю, он вскарабкался на дерево первым и поднял Гарри с помощью заклинания. А Невилл у нас…

— Неужели барсук?

— Почти. Енот-полоскун. Он все не знает, хорошо это или плохо. Парвати, конечно, мангуст, у нее же предки из Индии, там других куньих нет. Дин — хорь-перевязка, а Симус — харза. Мы даже не знали, что такой зверь есть, а он в России водится, на Дальнем Востоке. А мы сейчас не слишком быстро летим? – Рот Гермионы не закрывался ни на секунду.

— Если хочешь увидеть своих дружков живыми, то придется держаться за меня покрепче, — Драко выжимал из метлы максимально возможную скорость.

«С удовольствием».

«А уж как мне приятно!»

— А почему ты ничего не сказала про Поттера и вашу третью девушку, такая красивая, как ее там…

— Лаванда Браун. Она, представляешь, медведица! Бурая и косолапая. Она так плакала, она-то думала, что ее животное такое же стройное и красивое, как она сама! Но нас это и спасло в свое время, что она одна у нас такая толстая и тяжелая…

— А что произошло? — невинно поинтересовался Малфой, подумав: «Ни за что ведь не расскажет, это их секреты. Я из той жизни, где мой папаня хотел их всех замочить».

— Ой, прости, не скажу. Меня просили пока помалкивать, да и остальных тоже.

— Я так и думал. Так что с Поттером? Уж он то, точно, скунс?

— Прости, про Гарри я тебе тоже не смогу рассказать, это не моя тайна. Спроси у него сам.

«Вот сейчас она уйдет в молчанку, а с ней так приятно просто разговаривать! Когда она отвечает, то пригибается прямо ко мне, ее волосы касаются моей щеки, а губы щекочут ухо… Что же такое спросить нейтральное, чтобы не спугнуть ее?»

«Драко, пожалуйста, умоляю, смени тему! О чем угодно, только не проси выдавать секреты друзей! Ты опять не будешь мне доверять, если я не отвечу».

— Хорошо, — светским тоном заметил Драко. — Ну их, ваши тайны. Давай о чем-нибудь другом. Не кажется ли тебе, что в этом лесу слишком много оборотней?»

«Упс!»

— А…а про оборотней я тоже разговаривать не буду. Ты не поверишь, но это тоже никак не касается ни тебя, ни меня.

«Как хорошо поговорили! Но я же Драко Малфой! Я обязательно смогу продолжить разговор, есть же еще варианты: погода, спорт (ой, у нее другая любимая команда), политика (нет, у нас вроде как разные воззрения на мир, по крайне мере, сейчас, пока я колеблюсь), что же?

— А почему куницу нельзя ловить руками? — выпалил он.

Гермиона плотно прижалась к нему, обхватила так, что он чуть не отпустил метлу (ведь бок и плечо болели по-прежнему) и ласково укусила за ухо:

— Потому что я могу поцарапать тебя или укусить. Хоть мы и полностью разумны, будучи животными, но куницы — дикие животные, они не позволяют брать себя в руки. А мои царапки и укусы могут оказаться опасными: нам пока не сделали все прививки, мадам Помфри просила подойти к ней в марте, она достанет вакцину. Снейп не смог сварить ее, представляешь? И, вдобавок ко всему, нам рекомендовали носить антиблошиные ошейники. Знаешь, от блох и прочих насекомых. Их заказали, скоро весь заказ будет в магазине в Хогсмиде. Это так удобно: на всех по размеру шеи. Пока животное — нет блох, превратился в человека — маленькое колечко или сережка.

«Интересно, а какие еще физиологические отличия анимагов от нормальных людей?» — У Драко просто голова закружилась от таких подробностей, а тут еще мелькнула шальная мысль: профессор МакГонагалл является кошкой, а колец и сережек у нее нет. «Надо обязательно ее разглядеть, где же она носит антиблошиный ошейник? А что это там впереди?»

— Можешь успокоиться, Гермиона. Вон, твои два дружка сидят в рядок и болтают ножками. Их Волчара потяжелее будет, вон, рычит только снизу.

После того, как девушка тоже углядела друзей, у Гермионы так защемило от радости сердце, что слезинки навернулись в глазах. Да не простые, а тяжеленные такие слезинки, она не смогла их смахнуть и просто вытерла глаза о мантию Драко, а потом замахала ребятам рукой.

«Вот он я, во всей красе! Лечу спасать Поттера, а за спиной у меня рыдающая девушка с прекрасными, но мокрыми глазами!»

***

В ожидании спасения, друзья доедали остатки сладостей Фреда и Джорджа, завалявшихся у Рона в карманах. Естественно, только те, которые не представляли видимой опасности в данной ситуации.

— Гермиона сказала: «Мы летим вас спасать». Она там что, все-таки с Малфоем? — жуя конфетку, от которой рыжеют волосы, спросил Рон. Конфетка на него никакого эффекта не оказывала, поэтому жевал он ее с удовольствием.

Гарри было несколько сложнее, он мог без оглядки есть только шоколадных лягушек, да и то только тех, которые были в обычной упаковке.

— М..мм. Если у него есть хоть малюсенькая капелька совести, то он, конечно, придет вместе с ней за нами… А пока они сюда доберутся, неизвестно еще, не стемнеет ли. И как они нас увидят?

— Да найдут. Нет, ну, ты представь, Гарри, нас с тобой спасет Малфой, ты как это переживешь?

— А что, до этого меня никто ни разу не спасал? Ладно тебе, Рон, я счет очкам не веду. И, если тебя это утешит, то спасать нас идет не Малфой, а Гермиона. А Малфоя можешь сейчас вообще не считать, он вроде как заколдован, так что… Кстати, там кто-то на метле летит. Надеюсь, это они… А у Гермионы была метла с собой, мы же пешком шли? Или не они?

Рон пристально всмотрелся в летящую точку и скривился:

— Нет, Гарри, это точно Малфой, он на своей метле, а Гермиона сидит сзади. Вон, она даже рукой нам машет, вроде, с ней все в порядке.

Метла с наездниками остановилась метров на пять ниже ветки, на которой сидели Гарри и Рон. Помня свой печальный опыт, Драко осторожно подлетел к краю Леса и остановил метлу, почувствовав, что она упирается в упругую невидимую стену.

— А к нам подлететь, никак? — мрачно поинтересовался Рон.

Малфой издевательски улыбнулся:

— Если такой умный, чего сам не слезешь? Нет, ну если бы вы только себя со стороны видели! Как два ребенка малых, совершенно беспомощны… Но что поделать! Придется вас спасать, и будете вы до конца жизни обязаны Драко Малфою!

Гермиона немного отодвинулась назад и уже хотела стукнуть его кулачком по спине, не зло, а так, чтобы заткнулся, но вовремя вспомнила, что у Драко болит бок и рука, а они на такой высоте… Кроме того, он не Гарри и не Рон, у нее нет никаких прав хлопать его по спине как близкого друга…

Пока Рон лихорадочно придумывал, что бы такое ответить, Гарри, глядя куда-то в сторону, поинтересовался:

— Один раз ты меня бросил в Лесу, Малфой, теперь у тебя появились новые привычки, ты решил меня спасти?

— Я никогда не бросал тебя в Лесу, — запальчиво выкрикнул Драко, — я просто даже предположить не мог, что, ты вместо того, чтобы убегать, остановишься и будешь пялиться на то страшилище! Между прочим, я нашел в Лесу остальных и вел их к тебе на встречу!

— Вообще-то, да, Гарри, — подтвердила Гермиона, а Рон не возразил, — он прибежал, размахивая руками, и мы все вместе пошли разыскивать тебя. Клык не мог взять след, а он показал нам дорогу… Может, мы перестанем ругаться, и постараемся вас снять, а то волчица тоже побежала в эту сторону, — ребята притихли, а девушка продолжила. — Предлагаю действовать так: Малфой опустит меня на землю, потом поднимется сюда, а ты, Рон, превратишься в ласку, спустишься чуть пониже, вот примерно до той высоты, прыгнешь, в полете превратишься в себя и приземлишься на метлу сзади Малфоя. Превратишься в самый последний момент, я сама так сделала. Только рассчитай траекторию прыжка!

Пока Рон насуплено пытался вникнуть в план, Драко возмутился:

— Может быть, лучше я останусь на земле и понаблюдаю оттуда, как ты сама будешь ловить этого верзилу? А потом как-нибудь Поттер отскребет вас от земли. Надеюсь, моя метла не сильно пострадает. Ты намного меньше его, и то я еле справился с управлением. Представляешь, что будет, когда на метлу грохнется такой дылда?

Девушка расстроено замолчала, но было видно, что следующий план не за горами.

Люпин внизу насторожился и принюхался. Он вытянул морду в южном направлении и слабо вильнул хвостом.

Рон, не отводящий от него глаз, пробурчал:

— Надо нам все-таки рискнуть, кажись, его подружка бежит… Может быть, не будем строить слишком заумные планы? Вы опуститесь на землю, или даже в воздухе… Короче, мы по очереди прыгнем, оттолкнемся подальше и прыгнем, а вы нас оттуда с Wingardium Leviosa пролевитируете?

Гермиона покачала головой:

— Я как раз про это и думаю, но вы можете не допрыгнуть, тем более, Гарри… Вы по параболе полетите, а вдруг не дотянете до границы, мы вас не подцепим.

— А я тоже думаю, — весело хихикнул Малфой, — хотя и виду не подаю. Вы хоть раз эти заклинанием подвижный предмет пытались поднять и перенести? А я снитч хотел поймать… Нечего так на меня пялиться, Уизли, не в игре, а на тренировке, просто так! Магия действует очень узким лучом, мы вас можем не успеть подхватить, даже если за границу леса и вылетите. А то опять получится вариант с отскребанием.

— Волчица, — воскликнул Рон, махнув рукой в лес.

Волки радостно обнюхали друг друга, потерлись носами и дружно подошли к дереву с ребятами.

— Тем более нельзя вам так просто прыгать, даже если вы грохнетесь живыми, волки вас достанут. Мы видели, они довольно далеко прыгают! — отчаянно ныла Гермиона. — Но надо же на что-то решиться, она сейчас к вам полезет!

— Метлы! — осенило Гарри. Все это время он молчал, разглядывая Малфоя и его метлу. Почему-то он обратил в эту минуту внимание на то, что с прошлого года Малфой не купил новой метлы, что на него не очень похоже. А вышло уже две модели, последнюю Сириус хотел купить Гарри в подарок, но Гарри так привязался к своей метле… Зачем новая, если уже есть старая проверенная? — Если у нас будут метлы, можно прыгнуть просто так, ведь метла здесь не работает? Но прыгнуть под углом, как можно дальше. А как только метла заработает, подняться и полететь. Есть риск, что это будет уже у земли, но мы же в квиддиче такое проделываем спокойно. А вы еще попробуете удержать нас заклинанием? Осталось призвать метлы…

— Да, и передать их вам! — подхватил Драко и протянул руку к Хогвартсу. Гермиона сделала то же самое.

— Эй, — заорали Рон и Гарри хором, — наши метлы лежат у нас в спальне под…

Гермиона прекрасно помнила, где эти разгильдяи хранят свои метлы. Она ясно представила себе спальню для мальчиков в гриффиндорской башне. Кровати Гарри и Рона. Один держал метлу у изголовья, в специальном чехле, а все инструменты по уходу за метлами в аккуратном ящичке под кроватью. Другой хранил свое сокровище в учебном столе, в единственном оставленном там ящике (иначе не помещалось). При этом их личные вещи, учебники, тетради, перья и котел могли оказаться где угодно, только не на своих местах. Вот сейчас она призовет метлу Гарри…

— Ну, нельзя же быть такими идиотами! — перебил их Малфой. — Неужели вы думаете, что метла прилетит к кому-нибудь, кроме своих хозяев! Конечно, мы зовем простые школьные метлы. Accio!

«Ой, — подумала Гермиона, — а я и не догадалась».

— Accio! — и она тоже позвала школьную метлу из сарая для метел. Какие-нибудь, да прилетят!

Метлы без наездников летят, конечно, очень быстро, но не сверхъестественно. Где-то у замка они, действительно, выпрыгнули в окно сарайчика и, набирая скорость, понеслись к Запретному Лесу. Но пока их не было видно. Тем временем волчица полезла на дерево. Волк услужливо подставил ей спину, чтобы удобней было начинать подъем.

— Кстати, а как мы передадим им метлы, если подлететь нельзя? — спросил Малфой. Гермиона возмущенно воскликнула:

— Здесь целых три игрока в квиддич! Два ловца и один отбивала. Неужели один из вас не сможет просто метнуть метлу чуть-чуть вверх, а другие поймать? Просто, без применения магии.

Юноши смущенно промолчали.

Гибкое тело волчицы неуклонно поднималось по стволу. Она не отрывала от ребят взгляда безумно голодных глаз. Волк тихонько выл снизу, подбадривая ее.

— Мы, конечно, сможем прыгать с дерева на дерево, — заметил Рон, — то есть, я хотел сказать, я могу прыгать, а Гарри переносить за собой. Так ей может и надоест бесконечно взбираться. Она же не может прыгать?

— Никакой гарантии тебе дать сейчас не могу, — жизнерадостно заявил Драко.

— Вот и я не знаю, — легко согласился Рон. — А пока метлы не долетели, может быть, мы воспользуемся твоей метлой, чтобы удрать от нее?

— Еще чего! — Малфой фыркнул так, что Гермиона покачнулась у него за спиной и уцепилась поудобнее, совсем уж перекрестив руки у него на животе. — Она у меня совсем новенькая, а вы ее в щепки расколошматите!

— Вот ведь жлоб! — в сердцах крикнул Рон.

— Нет, — разочарованно протянул Драко, — с вами невозможно разговаривать вообще! Ну и тупицы вы все. Как я смогу передать вам свою метлу? С земли не докину, могу, конечно, попробовать, но если она попадет мимо вас к волкам… Жалко. А с воздуха я вам ее передать не могу: на чем я тогда буду висеть?

Гриффиндорцы промолчали. Они умели признавать свою неправоту, но каждый ждал, что извинения будет приносить кто-нибудь другой. То есть, юноши думали, что извиняться будет Гермиона, а та решила, что на сегодня с нее извинений хватит, а сели все закончится хорошо (не может не закончиться), то она найдет время извиниться с Драко за все сразу.

Волчица уже добралась до середины дерева, теперь ее злобную морду можно было рассмотреть с точностью до волоска. Добычи было так много, она такая вкусная, свежая, молодая, эта человечинка! Им на двоих хватит пировать все полнолуние!

Наконец, в небе показались две метлы. Одна влетела в подставленную Гермионой руку с такой силой, что девушка даже взвизгнула: метла обожгла ее ладошку. Все трое юношей испуганно скривились так, будто на их глазах голову девушки откусил великан. Метла, летевшая к Драко, резко остановилась, словно заметив, что у него уже есть новенькая и чистенькая, а она, старая и рассохшаяся, ему совершенно ни к чему, но потом подчинилась и медленно, словно нехотя, останавливаясь и рывками продвигаясь вперед, подлетела к его протянутой руке.

Драко легко перехватил ее поудобнее, прицелился и метнул прямо Гарри в лоб, стараясь попасть в точку над дужкой очков. Гарри чуть откинулся на ветке, выставив вперед ноги для баланса, и так же легко поймал метлу, будто они с Малфоем передавали друг другу квоффл всю жизнь. Они с Роном вопросительно переглянулись, и Рон шепнул:

— Нет, не теряй время, ты — первый. Если честно, я не понял, какой трюк ты задумал, но я попробую повторить его. Удачи!

— И тебе! — с этими словами Гарри ухватился за метлу, держа ее слева, присел на ветке на корточки, оттолкнулся ногами и прыгнул. Ему почти удалось преодолеть защитный барьер, но метла не работала. Гарри камнем летел вниз, всей своей массой пытаясь выдвинуться за проклятую черту, метрах в двух от земли ему это удалось, он дернул метлу вверх и вскочил на нее верхом, перекинув левую ногу. Метла покорно заскользила в привычных руках.

Остальные выдохнули. Гарри быстро подлетел к Гермионе с Малфоем, выхватил у девушки метлу и, метко бросив ее Рону с криком: «Скорее, она уже близко», выхватил палочку.

Волчице оставалось совсем немного до ветки, где сидел Рон. Тот поудобнее устроил метлу, так же, как это сделал Гарри и прыгнул. Гарри, Гермиона и Драко висели в воздухе, приготовив волшебные палочки. Драко целился в Рона, Гермиона в ту точку, где за край леса вывалился Гарри, быстро сделав поправку на то, что Рон выше и тяжелее… Гарри плавно скользил вниз, пытаясь представить, что будет, если Рон не справится с метлой…

У Рона тоже почти все получилось. Он вылетел из зоны леса чуть раньше, чем Гарри, чуть дальше, но… его летного таланта не хватило на то, чтобы развернуть метлу, он по-прежнему падал на землю. Гермиона и Малфой кричали: «Wingardium Leviosa», тыча в его сторону палочками, а Гарри…

Гарри, бросив свою палочку, метнулся наперерез Рону, сумев подхватить его у самой земли, но не удержал, и, падая, оказался под ним, в результате, шлепнулся на землю первым. Рон повалился на него, и они забарахтались по земле, путаясь в мантиях.

Метла, которая спасла Гарри, валялась под ними, расколоченная в щепки.

А та, на которой летел Рон, парила в воздухе, поддерживаемая Гермионой и Драко, по-прежнему висящими в воздухе.

Пока Рон выпутался из-под Гарри, и они ощупали друг друга, волки разочарованно удалились вглубь леса, а Драко опустился на подмерзший газончик. Гермиона соскочила с его метлы («Жалко, теперь будет дуть в спину») и бросилась к ребятам. Воздух огласился криками и возгласами:

— Ты цел?

— А ты-то сам цел?

— Вы в порядке, оба?

— Балда, почему ты не держался за метлу, как я?

— Я пробовал, одной рукой тяжело…

— А что ты со второй сделал?

— Я книгу к груди прижимал…

— Какую книгу? — это уже Драко с любопытством.

— Не твое дело! — а это Гарри с Роном хором.

Драко пожал плечами и отправился к своей метле, бурча под нос: «А в карман положить нельзя было?»

— Нельзя, — заорал ему вслед Рон, — в Лесу заклинание уменьшения «Reducto» не работает.

«Улетит, — горестно подумала Гермиона, — теперь уже точно улетит».

Рон бережно ощупал книжку и спрятал ее в карман. Гарри осмотрел то, что осталось от второй метлы, собрал щепки в карман, чтобы вернуть мадам Хуч, и примирительно крикнул:

— А ты был прав, Малфой! Вот что могло остаться от твоей новенькой метлы.

Малфой взмыл почти вертикально и крикнул им:

— Не за что! Я бы тоже не сказал вам даже «спасибо», если бы вы помогли мне. Надеюсь, до замка вы сможете добраться без моей помощи!

«Если он сейчас улетит, я его расколдую… если не улетит, я никогда не сделаю ему больше ничего неприятного… Хотя бы обернись, Драко, только один раз обернись!».

«Скорей, скорей домой, в Слизеринский подвал. Приказать эльфам принести чего-нибудь горячего, погреть руки у камина, под одеяло и спать! Ну как так можно друг другом любоваться! Они час не виделись, а встреча… Как будто их год держали в разных камерах. Я не хочу никого из них видеть, не хочу от них даже благодарности, особенно от нее… Она никогда не кинется так ко мне на помощь… И никогда так меня не позовет».

Он накренился на разворот, но, в последний момент не удержался и взглянул на Гермиону. У нее было такое несчастное лицо. Она следила за ним, сощурившись, скривившись, как от боли, прикрывая глаза рукой от яркого света полной луны, висящей над Сумрачным лесом…

Драко так же резко спустился и остановился возле Гермионы.

Гарри совершенно случайно отвернулся и предложил Рону вызвать их собственные метлы, а третью отдать Гермионе. Рон с готовностью развернулся к замку и позвал свою метлу.

— Ну? — у Драко было столько слов, чтобы сказать ей, но он сдержал их всей силой воли, которую смог собрать.

— Улетай, — просто сказала она. — Я больше не приглашаю тебя погулять в Лесу, но обещаю, что, как только твоя обида пройдет, я встречусь с тобой там, где ты сам захочешь, и мы поговорим. Я очень надеюсь, что поговорим.

Драко задрал голову вверх, туда, где темнело небо, и горели звезды.

— Я не предлагаю подвезти тебя. Твои кавалеры догадались вызвать свои метлы, и они доставят тебя в лучшем виде.

Гермиона нежно коснулась его руки, лежащей поверх метлы и сказала совсем тихо:

— Еще раз повторяю, сейчас ты можешь улететь, не прощаясь. Спасибо, за помощь. И… я, правда, люблю тебя, Драко. Улетай же, а то нам придется возвращаться всем вместе.

Малфой еле-еле прикоснулся к ее руке, отдернул, будто обжегшись, потом опять дотронулся… Потом просто махнул рукой и опять взмыл ввысь.

— Да улетит он когда-нибудь, или нет! — не выдержал Рон.

Малфой развернул плечи и гордо полетел в Хогвартс.

Гермиона стояла, упрямо сцепив зубы, и крепко держала метлу.

— Ты сможешь лететь? — заботливо, даже излишне заботливо спросил Гарри.

«Нет, не смогу! От меня только что улетел такой классный парень, и даже не попрощался. Я не так уж люблю метлу, чтобы наслаждаться вечерним полетом в одиночестве. И мне нравиться летать на метле в компании. Это, оказывается, так уютно и удобно. Почему бы вам не помочь мне долететь? Я не игрок в квиддич, я устала, за это время просто отсидела себе все, что можно, если хотите знать. Сейчас только на земле поняла, как у меня все онемело. Давайте, еще предложите наперегонки».

— А давайте наперегонки? — предложил Рон, жизнерадостно улыбаясь, как будто и не было никакой опасности.

Гермиона устало пожала плечами и механически села на метлу. Ребята сорвались и понеслись вперед. Она назло плелась сзади, не слишком увеличивая скорость, и старалась держаться за их спинами, чтобы ни один не видел ее слез.

Через пару минут Гарри с Роном понимающе улыбнулись, одновременно развернулись и подлетели к ней с обеих сторон, плотно зажав ее в коробочку:

— Хочешь, мы догоним его и надаем ему по шее? — спросил Рон.

— А хочешь, мы купим тебе самый толстый учебник на свете? — поинтересовался Гарри.

— А хочешь, я скажу Галантиде, чтобы она убиралась из Хогвартса подальше от тебя?

— А хочешь, я завтра поцелую Снейпа в щечку?

В конце концов, Гермиона не выдержала и рассмеялась. По команде: «Раз! Два! Три!» Рон осторожно притянул ее на свою метлу, усадив прямо перед собой, а Гарри выхватил из-под нее школьную мету, на которой она летела, и засунул себе в карман.

Гермиона продолжала плакать и слабо улыбаться, пытаясь остановить эти дурацкие слезы, Рон бережно держал ее одной рукой, а Гарри летел впереди, освещая дорогу.

***

И мы опустим здесь несколько печальных и жалких сцен.

Мы не расскажем, как через три дня Люпин опять начал собирать свой чемодан, собираясь навеки покинуть Хогвартс и поселиться в глубине Запретного Леса или дальше. Как Гарри, Рон и Гермиона ворвались к нему в комнату и убеждали, что это полная ерунда, они сами виноваты, они больше не будет, а он отводил глаза и пытался забраться от них в свой чемодан целиком. Как Рон привел самый главный аргумент: кому же они как идиоты сделали усложненную курсовую, их же теперь отчислят, так как они все свободное время занимались правоведением с его подачи. Как Гермиона прочитала ему нотацию про сильных духом. Как Гарри с несвойственным ему упрямством потащил Люпина к директору. Как Дамблдор официально заявил Люпину, что ничего не произошло, и он приказывает ему остаться. Как они с Гарри убеждали его (оба вполне серьезно), что ученики, посещающие Запретный лес виноваты сами, никто из их родителей не посмеет упрекнуть Школу за то, что их дети не соблюдали дисциплину и были съедены. Как Дамблдор торжественно подарил ключи от трех сообщающихся комнат в укромном местечке замка и пригласил Вилзику жить в замке. Как он пообещал, что Хагрид отведет им чудесное местечко в лесу с дичью, а попасть туда к ним никто больше не сможет. Как они в две глотки орали ему, что все остается по-прежнему…

И как Люпин сдался. Он взял ключи, разложил свои вещи и привез откуда-то трельяж и двуспальную кровать. Он показал Гарри фотографию Вилзики в человеческом обличье и сказал, что она выйдет из Леса через пару-тройку дней. Гарри увидел на фото очень красивую и грустную девушку с такими же серыми печальными глазами, какие были у Ремуса.

А пока Гарри слушал Дамблдора, убедительно внушающего Ремусу, что все хорошо, он нечаянно увидел бумаги, устилающие стол директора. Бумаги, не касающиеся ни его, ни Люпина. Совершенно автоматически он прочитал заголовки на них и несколько первых предложений. Ему стало тошно.

Глава 19. Веселый снитч

Гермиона посетила Галантиду, напросившись на индивидуальную консультацию, показала ей оформленную по всем правилам пояснительную записку и поинтересовалась, что ей надо приложить к работе в качестве доказательства успешного выполнения. Галантида равнодушно пролистала толстенькую папочку и произнесла, что больше ничего не надо, документального изложения вполне достаточно, она даст обещанное количество баллов Гриффиндору. Затем также равнодушно она спросила, не желает ли мисс Грейнджер в дальнейшем заниматься исследованиями в этой области. Гермиона ответила, что пока не решила, но в будущем, вполне возможно, вопросы Комплексного применения магии заинтересуют ее, но для решения каких-нибудь других задач. Возможно, она даже будет копать в этом направлении поглубже. Галантида уверила Гермиону, что в таком случае через Дамблдора она всегда сможет ее найти и посоветоваться. На этом они мирно расстались.

Лаванда и Парвати на официальную консультацию к Галантиде принесли остатки расплавленного котла и наперебой рассказали преподавателю веселую историю о том, как Колин Криви помогал Деннису Криви сварить рогоотпадающее зелье (для коров молочных пород, а не обманутых мужей) прямо в общей гостиной Гриффиндора. Лаванда проходила мимо, включив свое личное обаяние и усилив его заклинанием своей второй, звериной, сущности ursus. Парвати в это время с другой стороны комнаты с помощью заклинания воздействия на предметы на расстоянии немного приподняла ей полу мантии и юбку под ней. Опешивший Колин промахнулся и высыпал смесь из лютика кошубского и рдеста узколистного в котел всю сразу. Результат вот в этой кучке мусора. Не зачтет ли Галантида им задание, ведь без их воздействия он никогда не навредил бы брату, а котел у него только один. Галантида согласилась оценить их по минимуму, на удовлетворительно, ведь все то же самое можно было сделать, просто зацепившись юбкой за стол безо всякой магии. К тому же они выполнили одну задачу на двоих, а это как-то грустно. Девчонки подняли страшный визг, доказывая, что у них немерено сложная курсовая по предсказаниям, они просто закапываются, а тут они так старались… И вообще, каких условий они не выполнили? Колин Криви сделал то, что ему не свойственно. Они воспользовались той магией, в которой не особенно сильны сами: заклинаниями, знаниями зельеделия, Комплексным применением, плюс личное звериное заклинание и чисто человеческое обаяние. На слове обаяние Сьюзен Боунс и Ханна Эббот устроили такое сопение, что Галантида была вынуждена даже шикнуть на них. «И ничего смешного», — раздраженно заметила Лаванда, — «если бы только знали, как тяжело обаять мальчика с помощью магии медведя». К концу урока они так заболтали Галантиду, что она пообещала поставить им четверки. Сьюзен и Ханна гордо заявили, что сдадут свою работу в конце учебного года, а пока им не досуг: в теплицах заканчивается сезон сбора урожая и заготовки запасов на зиму.

Несколько последующих дней Гермиона жаловалась на отсутствие аппетита и интереса к учебе. Она совершенно не занималась первокурсниками, и, если бы не Джинни, время от времени помогающая им с домашним заданием и с объяснением правил поведения, факультет Гриффиндора обязательно лишился того самого количества баллов, которое получила Гермиона за свою курсовую.

Рон, как мог, развлекал ее смешными историями из жизни своих братьев. Джинни в качестве развлечения заводила душевные беседы о том, как она страдает оттого, что совсем не красива. Один раз Гермиона все-таки прислушалась к ее стонам и переспросила:

— Я одного не пойму, раз уж ты такая слепая и не видишь себя в зеркале, тебе что, никто не говорил, какая ты хорошенькая? Хочешь, я скажу?

— Нет, ты не считаешься, ты девушка, — простонала Джинни. — А своему зеркалу я не верю, оно мамино и говорит только ее словами, а для мамы я и так самая красивая. Оно и отражает меня лучше, чем я есть. Рон и Гарри тоже не считаются, они свои. Рон — мой брат, а Гарри почти брат, они что угодно наврут, лишь бы успокоить.

— А как же Невилл?

— Ты что, Невиллу тем более нельзя верить, — замахала руками Джинни. — Он, кажется, немного в меня влюблен, а у влюбленных, знаешь, глаза другие.

Гермиона засмеялась и хлопнула ее по плечу:

— Раз уж ты никому из нас не веришь, может быть, скажешь, какие для тебя самой нужны доказательства твоей неотразимости?

Джинни слегка замялась и предположила:

— Например, если бы я ходила такая же яркая и блестящая, как Лаванда, или загадочная и нарядная как Парвати… И если бы мне также, как и им, тоннами слали записки поклонники…

Гермиона на секунду задумалась. Как странно, они с девчонками до недавнего времени жили в одной спальне (им только с этого года разрешили увеличить пространство с помощью магии и отделиться друг от друга), но она не замечала какого-то особенного завала из записок и писем в их комнате. Иногда прилетают совы от их знакомых, но ни одна из них не получает от этих посылок дикого удовольствия. Реакция у них такая же, какая была у нее самой на известия от Виктора Крума: мило, забавно, но не более.

— Скажи мне, Джинни, а с чего ты это взяла?

— Как с чего? — захлопала ресницами Джинни. С тех пор, как она начала их подкрашивать, стало видно, какие они у нее длинные и красивые. — Они мне сами сказали.

— Вот тебе и решение твоей проблемы! Ты им тоже скажи, и все. Не будешь страдать. И насчет яркости проблема разрешима. Все твои братья на каждый праздник мучаются, что тебе подарить, чтобы доставить удовольствие. Намекни им только, что тебе нравятся блестящие украшения и красивые платья. Тебя просто завалят этим барахлом. Нацепи на себя все сразу — и будешь еще более неотразима! — выпалила Гермиона, свистнула Косолапуса и удалилась к себе. Кто бы так просто решил ее проблемы.

Рон не рискнул пойти следом и предложил сестре в качестве развлечения поиграть в шахматы. Гарри же просто умирал от желания хоть как-то развеселить подругу, но он был единственным, кроме нее, кто понимал, что ни от кого никаких утешений она не примет. Кроме как от одного человека. «Ух, я б ему, только попадись!» — в сердцах фыркнул он, взял свою метлу и отправился на стадион. «Ничего, что до ужина чуть больше пары часов, а на дворе слякоть и дождь. Все равно здесь находиться невозможно, пойду — потренируюсь».

***

Снитч страшно обрадовался возможности лишний раз полетать, пусть даже и в плохую погоду. Он с восторгом принял желание Гарри потренироваться и начал проявлять инициативу. Раз Гарри желал как можно больше сложных трюков — пожалуйста! Маленький золотистый шарик с крылышками вел себя так, как будто он до сих пор был настоящим живым сниджетом. Он уносился ввысь, он наматывал вокруг Гарри круги, он камнем падал вниз и замирал в дюйме от земли, подпуская ловца поближе… И в последний момент уходил прямо у него из-под носа. Он стремительно уносился вперед, золотистой искоркой мелькнув на фоне серых камней замка, а потом тихонечко подлетал сзади и нагло висел за спиной юноши. Несколько раз Гарри почти ловил его, но тоненькие крылышки махали сегодня необычно проворно. Когда снитч ускользнул из почти сомкнувшихся на нем пальцев (просто увеличил скорость и улетел), Гарри заподозрил, что во время настоящей игры он немного поддается, а сегодня просто показывает ему, на что он на самом деле способен.

Повторив пару раз фокус с появлением за спиной и убедившись, что Гарри наловчился чувствовать слабые колебания в воздухе, снитч, наверное, решил сменить тактику. Он быстро заметался из стороны в сторону и спрятался за колонну. Гарри еле-еле догадался покинуть пределы поля и заглянуть за опорную колонну. Следующим финтом шарик затаился внизу, у лестницы, по которой зрители могли подняться на трибуну. Гарри понесся вниз, догадываясь, что через несколько секунд ему придется опять взмывать обратно, и остановился у самой земли.

Драко Малфой стоял у этой самой лестницы, засунув руки в карманы. Его благородная метла скромненько притулилась рядом.

Снитч замахал крылышками, привлекая к себе внимание, понял, что пока он не нужен, и улетел в небо. На него даже не посмотрели.

«Если он сейчас скажет хоть одно слово о нашей вражде, я его придушу, — загадал Гарри, — а если его первые слова будут о Гермионе… вполне возможно, когда-нибудь мы забудем о нашей вражде и сможем мирно общаться».

— Решил тебя предупредить, Поттер, — начал Драко совершенно без эмоций на бледном лице.

Гарри понял, что пора начать его убивать и нащупал палочку в рукаве мантии.

— О чем же? — как можно спокойнее спросил он.

— О том, что, вполне возможно, у моих детей окажется гриффиндорская кровь.

— Ты хочешь усыновить моих детей? — притворно удивился Гарри, хотя в этот момент чувствовал медленно откатывающийся сердца камень.

— Я не шучу, Поттер. Я просто предупреждаю, что ни ты, ни твой приятель, ни кто-нибудь другой из этого дрянного мира не сможет помешать мне быть с Гермионой рядом, — яростно проговорил Драко и добавил, уже чуть спокойнее. — Хотя это не так то уж и просто, мы слишком разные.

В этот момент Гарри простил ему все мелкие стычки, которые происходили между ними. На родство Драко с Люциусом ему и так давно было плевать, кровное родство иногда ничего не значит, Дадлик, например, ему самому приходился двоюродным братом… Главное, чего Гарри не мог забыть, это постоянные оскорбления Малфоем его друзей, Хагрида, попытка убийства гиппогрифа… Но несколько дней назад Малфой спас им жизнь, а та, давняя история закончилась вполне благополучно. Но хуже всего то, что Гермиона сама заварила эту кашу, и не может теперь расхлебать. Если бы она попросила избавить ее от него! Но она мучается, страдает, а этот гад сидит себе тихонечко и ждет чего-то… Да почему он до сих пор не умер от тоски на пороге их башни перед портретом Полной дамы?

Сейчас, при естественном освещении, хотя солнце уже и садилось, он мог, наконец-то разглядеть Малфоя, увидеть его бледное лицо, круги под глазами, упрямо стиснутые губы, сжатые кулаки в карманах, мокрую мантию и воду, стекающую по соломенным волосам… «Он же все два часа наблюдает за мной тут!» — догадался Гарри. «Смотрит, а позвать не решается. Ведь он тоже пришел потренироваться один, без команды, он тоже переживает. Дурак, лучше бы написал ей. Она так ждет хотя бы одного слова от него, а он тут хладнокровно решает, какие они разные и кого поставить в известность об их будущем!»

— Да, Малфой. Вы очень разные, — ядовито бросил Гарри вместо того, чтобы схватить его за шиворот и оттащить в замок, бросить на коврике у камина и предложить Гермионе забрать свое сокровище. — Что ты видел в жизни, кроме своего поместья и пары-тройки светских приемов для чистокровных волшебников? И что у тебя приготовлено для нее на будущее? Целый этаж в вашем доме? Прогулка по саду и матч по квиддичу раз в год? А она умеет и любит жить полноценной жизнью, много путешествует, не аппарирует, а именно путешествует. Она любит театр, кино, спорт, музеи, обычных людей и животных, не ограничивается узким кругом волшебников! Гермиона обязательно сделает карьеру, сама добьется всего в жизни, — Гарри перевел дух и добавил, — если конечно не согласится сидеть дома с детьми.

Малфой оторопело выслушал эту отповедь, он совсем не это имел в виду, он всего лишь хотел сказать, что они выросли в разных семьях, что им придется многое узнавать друг о друге, что сегодня он получил от папаши очередное поганое письмецо, из которого следовало, что Драко перестал быть одним из самых желанных женихов для волшебниц… Ему и так тяжело, он почти просит у Поттера помощи, а он издевается. Все его мысли отразились на лице в одну секунду, Драко вдруг понял, что Гарри видит все его мысли и сомнения, и, опережая возможные слова, он вскочил на метлу, взметнув мантией кучку брызг, и полетел к Хогвартсу.

Гарри, позабыв про снитч, помчался следом.

Он догнал Малфоя очень быстро. Разгоряченный на тренировке, полный своими эмоциями, злой сам на себя за то, что не может найти нужных слов, он летел очень быстро.

«Вот псих», — краем глаза заметил его Драко, «он что, собирается сбросить меня с метлы? Да кто из нас только что наговорил другому кучу гадостей, в конце то концов?». Он чуть накренился, чтобы увернуться от Поттера, но тот слишком быстро налетел сбоку и решительно уцепился рукой за древко метлы. Гарри резко затормозил и, к удивлению обоих, метла Драко остановилась тоже. Малфой только резко дернулся на ней и чуть не улетел вперед головой, но удержался и теперь изумленно ждал продолжения. Гарри же медленно посмотрел на свою руку: она оказалась довольно сильно ободранной, несмотря на гладкость полированной поверхности спортивного инвентаря.

«На какой же скорости я проделал это?»

Они висели рядом, метла к метле на высоте тридцать футов от земли и молчали. Наконец, Гарри собрал какие-то имеющиеся у него в запасе слова и произнес:

— Извини, я не думал, что ты прождешь меня столько времени и улетишь, даже не поговорив… Я думал, мы еще побеседуем. Подожди, дай мне сказать! Помнишь, когда-то давно, ты предлагал мне дружбу, а я отказался? Я считал, что друзей мы выбираем себе сами… Я от своего мнения не отказываюсь. Но я понял и другое. Если мой друг завязывает с тобой дружбу, но нам с тобой следует пересмотреть наши взаимоотношения. Чтобы тебе больше не пришлось возвращаться из Леса отдельно от нас.

И Гарри протянул ему руку.

Малфой прекрасно услышал каждое слово и силился понять, говорит ли Гарри серьезно, или сейчас он опять вспылит и окончательно добьет его. Драко медленно отлепил свою правую руку от метлы и с величайшим трудом, как свинцовую, приподнял навстречу.

— В следующий раз я буду возвращаться из леса точно с Гермионой, а уж будете ли при этом вы мешаться, мне глубоко наплевать, — и он пожал руку Гарри совсем слегка, чтобы не причинить боль на месте, где содрана кожа.

Они настороженно посмотрели друг на друга, ожидая взаимного подвоха, но ничего не произошло. Гарри достал из кармана теплую перчатку и натянул на пострадавшую конечность. А потом искренне улыбнулся:

— Я думаю, мы нескоро еще сможем разговаривать нормально, но, я надеюсь, крови больше не будет.

«Почему же я не могу ему улыбнуться, уж это всегда было моим коронным номером. Я же на самом деле рад, что наши отношения улучшились. И я, действительно, хотел помочь ему в Лесу… Он руку разодрал, пытаясь помириться, а я даже не могу показать ему, как я рад. Чертово воспитание моего папаши!»

— Ой, не надо, Малфой! — совсем засмеялся Гарри, наблюдая за его физиономией. — Только не надо напрягаться и выдавать свою гаденькую фирменную ухмылочку. Я и так вижу, что ты почти счастлив.

В это время маленький снитч подлетел к ним и призывно повис как раз посередине.

Гарри и Драко чуть пригнулись на метлах, мысленно подождали свистка мадам Хуч и одновременно бросились за снитчем.

Сегодня снитч явно был в ударе. За пятнадцать минут он раз десять почти столкнул их лбами, по разу уронил каждого на землю, заставил биться их об трибуны и ограждения и совершенно вымотал.

Гарри сдался первым. Он остановился и помахал больной рукой:

— Все, я пас. С одной рукой я уже просто умираю.

Снитч заторопился к нему в карман (это все-таки был его снитч: раз хозяин сказал, что надо домой, значит, надо домой). Малфой ринулся ему наперерез и схватил ярдах в шести от Гарри. Затем он подлетел и остановился рядом, возвращая крылатого вреднюгу его хозяину в протянутой руке:

— Я и забыл про твою клешню, Поттер. Надеюсь, до матча, ты ее вылечишь? А то выигрывать у тебя мне будет как-то неспортивно.

Они полетели в Хогвартс на ужин рядом, почти мирно.

«Спросить, или не стоит? — мучительно думал Драко — «Если не спрошу сейчас, завтра мы, может быть, и не поздороваемся».

— Послушай, — он все-таки решился, — ведь ты не только из-за Гермионы решился на это? Это из-за событий в лесу, да?

«Вот черт! Я ведь нечаянно узнал, он не может знать, что я знаю…»

— Не совсем так, — осторожно начал Гарри Поттер, — я тут узнал кое-что, а мне хорошо известно, что такое быть отверженным, — он старался как можно мягче сказать Драко то, что тот наверняка знал уже и сам, — вот я и думал, слухи ведь быстро просачиваются, ну…, короче, лишние друзья тебе не помешают.

— А что ты узнал? — растерянно пробормотал Малфой, нахмурившись.

— Что к Дамблдору на этой неделе приезжали из Министерства Магии, из отделов Контроля Деятельности Магов и Неправильного Использования Магии. Они привозили бумаги, по которым предлагали либо отказать тебе в обучении, либо перевести тебя в какую-нибудь захолустную Школу… Там еще было письмо от твоего отца. Он официально отказывался платить за тебя, говорил, что теперь ты достаточно вырос, чтобы решать свои проблемы и ему все равно, что ты будешь про него болтать. Он заранее отказывается от твоих слов и считает тебя не очень нормальным. Я знаю, как ты всегда восхищался своим отцом, старался подражать ему, но тут мне стало так противно… Он что, боится тебя? Что ты выдашь секреты?

— Как же быстро ты все узнаешь! На этой неделе, говоришь! — Драко просто захлебывался от негодования. — Да я сам только сегодня от него письмо получил! Он просил не приезжать на зимние каникулы… Сказал, что… Нет, мы же летом все решили! Со следующего года он купит мне небольшую квартиру возле Косого переулка и будет давать минимум на мое существование. «Двум волшебникам не место в одном поместье», сказал он мне, «а я уступлю его тебе еще очень не скоро». А после моего совершеннолетия он собирался выделить мне небольшую часть состояния до тех пор, пока я не унаследую все… И что же теперь получается? Он вообще не хочет меня видеть? Сдать в лечебницу? Может он на меня и прошлый год свалит! — запальчиво кричал Малфой, но поняв, что сказал лишнее, сразу замолк.

Они уже пешком подходили ко входу в замок. Гарри мягко и тихо сказал ему:

— Вот поэтому я и подумал, что ты нуждаешься в нашей помощи. Мы не дадим ему ничего с тобой сделать. Гермиона теперь будет защищать тебя всегда, Рон верит мне, а я… Я то знаю, что ты не причем. Я видел всех ближайших сторонников Вольдеморта, знаю, что твой отец среди них… Министерство может только догадываться, ты сам можешь не все про него знать, ведь он так до конца и не доверился тебе, а я все видел своими глазами, и я знаю, кто предавал и убивал. И еще, ты хочешь знать, откуда я это знаю? Я видел бумаги на столе Дамблдора. Я совершенно случайно увидел их, честное слово.

— И что Дамблдор? — сквозь зубы процедил Драко. — Поверил им?

— Поверх всех бумаг его рукой шла одна и та же размашистая фраза: «Что за чушь! Все нынешние ученики Хогвартса — достойные волшебники. И они все закончат нашу Школу, не взирая на эти немыслимые сплетни».

— Какой же он вредный старикан! Ни чем его не переубедишь! — восхищенно воскликнул Малфой.

В замке они стянули мокрые мантии и бегом бросились по своим гостиным.

Гарри почти добежал до своей башни, но Малфой догнал его.

— Подожди, черт с ним, с моим папашей, разберемся, только скажи, как мне подойти…

— Пошли ей письмо. Только быстрее, а то она тебя расколдует, — улыбнулся Гарри.

На ужин они немного припозднились, так как пришлось наскоро переодеться, но успели почти к самому началу. Горячее еще не появилось.

Гарри плюхнулся на свое место между Роном и Невиллом и жадно впился зубами в хлеб. Гермиона задумчиво водила вилкой по пустой тарелке. Шум от первокурсников стоял сумасшедший, на них никто не обращал внимания. Рон придвинулся к Гарри и, косясь на притихшую Гермиону, прошептал:

— Где тебя носило? Я уж везде тебя искал… Думал, ты решился сходить к Чоу в Равенкло.

— Я играл в квиддич с Драко Малфоем, — невозмутимо ответил Гарри, дожевав кусочек и потянувшись за другим.

— Я не ослышался? Ты играл в квиддич с … Малфоем? Драко Малфоем? — изумленно переспросил Рон и тоже потянулся за хлебом. Гарри кивнул, и Рон хмыкнул. — Офигеть! Теперь же… знаю, что я буду делать завтра. Я поиграю с ним в шахматы! Вот!

И они оба тихо заржали, представив это зрелище.

***

Вечером Драко Малфой совсем не знал, куда себя девать. Он шатался по гостиной, два раза сходил в душ, написал письмо Гермионе, положил его к себе за пазуху и долго бродил с ним по коридору, пока не наткнулся на Снейпа. Тот предложил ему спуститься к нему в лабораторию и заняться чем-нибудь полезным, например, сварить какое-нибудь зелье высшего порядка. Как, например, он смотрит на перспективу сварить небольшой запас пятиминутного яда или пару литров любовного зелья?

Драко никогда не боялся Снейпа, потому что, в отличие от гриффиндорцев прекрасно различал профессорскую шутку и настоящее предупреждение. Никто не мог запретить ему болтаться по коридорам еще в течение часа, поэтому Снейпу можно просто отказать, ничего он не сделает. Одно противно, он просто так про зелье спросил, или что-то знает? Ведь Гермионе надо было где-то взять эти дурацкие ингредиенты, вряд ли у нее все было с собой.

Снейп размашисто шагал по коридору, видимо страшно довольный своей шуткой.

Драко уже всерьез подумывал, а не отправиться ли ему к гриффиндорской башне самому, как увидел наглого толстого кота, чапающего прямо на него.

— Эт-то что за зверь такой? — задумчиво протянул Драко и перегородил дорогу. — Уж не Гермионин ли ты кот, а?

Зверь возмущенно фыркнул, всем видом говоря, что он просто прогуливается, а Малфою нет никакого дела до того, чей он кот.

— Хорошо, хорошо. Раз я перепутал, проходи дальше. Но если увидишь ее кота, попроси его подойти сюда, у меня есть письмо, которое я не могу послать с совой.

Косолапсус ничем не выдал своей радости. Уже неделю он каждую ночь совершает свой променад по этому безмышиному коридору, а этот балбес только сегодня решился написать. Кот встал на задние лапки и требовательно протянул правую переднюю лапку к Драко за письмом.

— А ты меня не обманываешь? — тихо спросил тот, присев и рассматривая кошачью морду.

Кот возмущенно продемонстрировал ему медальончик у себя на ошейнике, призывая поглядеть повнимательнее. Драко аккуратно открыл медальон и увидел фото двух приятных людей: мужчину и женщину на фоне какого-то белого помещения со странными агрегатами и в непонятной белой одежде. Он не посещал уроки маггловедения, но помнил по книжке, позаимствованной у Гойла, что у магглов врачи ходят не в синих бархатных мантиях с золотыми поясами, а в белых хламидах… или хладатах? Фотография не двигалась, значит, это настоящие магглы. А такие милые! И женщина, волос не видно, они под странной шляпой, но глаза как у Гермионы! А мужчина так же задирает подбородок вперед, как и она!

— Это ее родители, да?

Кот кивнул, и Драко отдал ему письмо. Зверь мигом скрылся за углом, а Драко подумал: «Уж не этого ли он дожидался? Вот хитрая тварь!»

Он вернулся в гостиную и повалился на стул у самого камина, не обращая на бульдожью мордочку Миллисент никакого внимания.

Драко, широко раскрыв глаза, смотрел на огонь, и думал, насколько серьезно он вляпался. Во временной влюбленности Гермионы в него он не сомневался, в своих чувствах тоже. Единственное, чего он опасался, это того, что она захочет вернуть все обратно. Вот тогда эффект тот еще получится! Само по себе приворотное зелье вреда не вызывает, оно постепенно сходит на нет, и все. Если оно усиливается настоящим чувством, то все замечательно, а вот после отворота… Что получится, неизвестно. А ему очень не хотелось терять то ощущение, которое он испытал в Лесу, целуя Гермиону. Даже, если он под воздействием зелья, все равно, это так приятно… И, пожалуй, не разонравится никогда. Если он завтра сможет убедить ее больше ничего не делать!

И он сердито сжал зубы.

— Я так давно знаю тебя, Драко, — прожужжало что-то у него над головой, и на соседний стул горделиво водрузилась Панси Паркинсон, — но я была уверена, что наш разрыв ты перенесешь легче. Возьми себя в руки, в конце концов, ты же из рода Малфоев! Я прекрасно вижу, что с тобой творится. Ты перестал есть с аппетитом, маешься вечерами, разговариваешь только с учебниками, скоро станешь посмешищем всего Слизерина! Я тебе дружески советую, — наставительно продолжала она, — прекрати это немедленно. Либо найди себе другое занятие, я, право, чувствую себя неловко. И чего ты добиваешься? Твоя уязвленная гордость не может перенести того, что я ушла от тебя? Или ты не можешь терпеть любовную муку глубоко в сердце, как и положено мужчине?

Драко вздрогнул и прислушался к ее высокомерной речи. «О чем это она?». Постепенно до него дошло, что она имеет в виду и чего добивается, и он поспешил успокоить ее:

— Расслабься, крошка. Дело не в тебе, можешь успокоиться, я теперь не единственный представитель нового поколения Малфоев. У меня почти есть сестра, настоящая колдунья и вейла, так что фамильную честь теперь будет защищать она. А меня сегодня с утра отлучили от дома, так что мне есть, о чем побеспокоиться, кроме как о твоих отношениях с твоим кузеном, Квентином Меари. Все, твое любопытство удовлетворено?

— А куда ты ходил перед ужином, и почему у тебя была мокрая голова? — жадно спросила Панси, на миг потеряв свою осанку и наклонив по-собачьи голову, словно принюхиваясь и пытаясь по запаху определить, с кем он был.

— Тебя я никогда не обманываю, — почти честно сказал Малфой, — я играл с Поттером в квиддич.

— Шутишь? Вот это да, — она отодвинулась от него подольше и пробормотала, — а дядя Люциус был прав, ты на самом деле сходишь с ума!

Когда она не то, чтобы удалилась, а просто отползла от него, Малфой горестно подумал: «И эта девушка знает меня почти всю жизнь! Она абсолютно не понимает ни моих мыслей, ни чувств, даже не пытается сохранить нашу дружбу, а ведь одно время мы только друг с другом и общались, и жаловались на суровость родителей, и убегали из дома смотреть на звезды, и мечтали вырасти и самим принимать решения… А что сейчас? Или она поглупела, или я прозрел? Да нет, маленькой девочкой она была получше, хоть и страшнее...

А Гермиона услышала Поттера и Уизли через Запретный Лес, по первому зову… А они согласились терпеть меня, сегодня за ужином даже Уизли зачем-то махал мне шахматной доской, только ради того, чтобы их подруга была счастлива? Поттер хочет помочь мне перенести отлучение от дома только из жалости? Надо срочно идти спать, пока я не сошел с ума от этого»

И он опять заснул без Теней и Кошмаров.

*******

Косолапсус прыгнул к Гермионе на колени и получил ежевечернюю порцию почесывания за ухом. Когда она уже совсем собралась переложить его в кресло, котяра лукаво потянулся и отдал ей запечатанное письмо.

— От кого? — требовательно спросила девушка, но в ответ ей кот только брезгливо сморщил мордочку и, самостоятельно перепрыгнув в кресло, демонстративно захрапел.

Глава 20. Комплексная магия (юноши), зачет

За исключением первого урока, ребята добирались до класса Галантиды без приключений.

На этот раз Гарри и Невилл удивили всех своим желанием сдать зачет.

Невилл застенчиво продемонстрировал свою камею, рассказал, как он создавал ее, как шептал над травами свое личное заклинание Procyon lotor. И это дало положительный результат, Джинни, получив камею в подарок, поцеловала его. Теперь она держит ее под подушкой, как проболтались ему девчонки, а сегодня он попросил их выкрасть камею, так как хотел показать Галантиде, а Джинни не возвращала. А когда она узнала, что камея пропала, то кинулась драться со своими однокурсницами, что для нее совсем не характерно. Поэтому, не могла бы Галантида зачесть ему курсовую, потому что больше он не может так изводить Джинни.

— Ах ты, поросенок! — угрожающе засопел Рон. — Ты таки решил над моей сестрой поэкспериментировать? — Гарри еле сдержал друга.

Галантида сказала, что раз уж Джинни совершила целых два атипичных для нее поступка, то Невилл по праву заработал баллы Гриффиндору и зачет по курсовой.

Но дальше было гораздо хуже.

Пока смущенный и расстроенный Невилл умолял Рона простить его, ведь это всего лишь домашнее задание и ничего больше, а Рон постепенно отходил от своего праведного гнева, Гарри тоже захотел сдать зачет по Комплексной магии.

Галантида согласилась, только поинтересовалась, не нашел ли Поттер свое личное заклинание.

— Нет, вы же знаете, с анимагией у меня проблемы, но я включу магию своего личного воздействия.

— Вы принесли результат с собой или проведете эксперимент сейчас?

— Сейчас. Мне понадобятся два ассистента: Невилл и Симус.

Рон во все глаза таращился на приятеля, он и понятия не имел, что Гарри готов сдать работу.

— Симус, выйди пожалуйста из класса до тех пор, пока тебя не позовут. Я попросил Невилла принести его росянку, ту самую с которой он возится из-за своей работы по травологии, — начал Гарри, после выхода Симуса Финнигана за дверь, — она у тебя с собой?

— Да-да, вот она, — Невилл путался в складках мантии, придерживая в кармане злополучную камею, чтобы она не попалась на глаза Рону лишний раз, но, наконец, извлек свое миленькое растеньице. Наевшись на завтрак мух, она мило спала, свернув стебельки клубочком и прикрывшись листиками. Ее стебелек отъелся и выглядел довольно упитанным. Лицо Невилла при виде ее озарилось улыбкой.

— Только вы не разбудите ее, пожалуйста, — шепотом попросил у присутствующих, — она со сна такая пугливая…

Галантида скептически наблюдала за этой сценой. Невилл держал росянку в протянутой руке.

Гарри достал что-то из кармана и встряхнул: обыкновенный кусок пергамента, чуть пожелтевший, размером с газету. Он поманил Невилла к себе, аккуратно взял у него росянку, обернул ее пергаментом несколько раз и вернул получившийся сверток Невиллу.

— Не бойся, она не успеет задохнуться, — успокоил он уже начинающего нервничать Лонгботтома. — А теперь дай ее в руки Симусу.

— Что-что?

— Просто дай ее подержать Симусу, — улыбнулся Гарри. — Ты же обещал помочь мне при защите курсовой, вот я и прошу тебя, дай ее подержать Симусу.

— Не знаю, поможет ли это тебе, — неуверенно промямлил Невилл, всегда опасающийся подвоха, но ведь его просил об этом его одноклассник, Гарри Поттер, который безмятежно улыбался и просил помочь. Гарри, который никогда не подшучивал над ним, добрый и отзывчивый сосед по комнате… Гарри, с которым вместе они пережили тяжелый прошлый год. Ну и что, что они сдают экзамен по такому коварному предмету, как Комплексная магия, ведь Гарри никогда не сделает ничего плохого. Это только он, Невилл, такая бесстыжая свинья, ради оценки позволил себе колдовать над Джинни, а Гарри так не поступит. Ой, Рон смотрит на него совсем уж недобро, если сейчас отказаться помочь Гарри…

И Невилл медленно пошел к двери.

— Заходи! — закричал Гарри.

Дверь резко распахнулась, и на пороге появился любопытствующий Симус.

Невилл протянул ему сверток.

Симус потянулся левой рукой.

В этот миг Гарри направил на них палочку и превратил упакованную росянку в маленького огнедышащего и ядовитого дракончика.

Симус закрылся правой рукой, в которой оказалась зажата палочка. Он был истинный колдун, прошедший в прошлом году не один бой, в минуты опасности палочка сама соскальзывает в ладонь. Он хотел остановить это опасное создание…

Но хорошо в опасные минуты у Симуса Финнигана получаются только взрывы и возгорания.

Дракончик вспыхнул прямо в воздухе, запахло горелой кожей. Язычки пламени взметнулись до потолка. Черный дым заволок почти все помещение.

Пылающий сверток мягко спланировал на пол между ними.

— Что это было за чудо такое? — отплевываясь от сажи, поинтересовался Симус.

Ему никто не ответил. Ребята изумленно молчали, разглядывая маленький обгорелого свертка на полу класса.

Галантида подошла к этому невзрачному грязному пятну и внимательно присмотрелась.

— Хорошая идея, Поттер. Но исполнение слабовато, в трансфигурации вы совсем не сильны, — изрекла она свой вердикт.

Невилл, часто моргая, указывал пальцем на остатки своей росянки и ошарашено повторял:

— Но как же так? За что, Гарри? Почему?

Гарри приблизился к нему и спокойно потрепал по плечу:

— Если ты еще долго собираешься так стоять, то знай, что она и на самом деле может задохнуться.

— Что может задохнуться, Гарри? Угольки и пыль? — захлебываясь закричал Невилл. — Как ты мог так поступить? Знаешь, кто ты? Ты…

— Лонгботтом, прекратите истерику и забирайте свое растение. Зрелище рыдающего юноши никак не украшает этот класс, — строго и равнодушно произнесла Галантида.

Гарри все-таки сжалился над Невиллом, поднял обгорелый сверток и осторожно развернул пергамент. В центре кулька продолжала сладко сопеть росянка, лишь немного подраспустив листочки, видимо, ей стало совсем тепло.

Гарри вернул ее Невиллу и взмахнул палочкой над пергаментом. Желтоватая бумага превратилась в красно-бурую твердую кожу со странными пузырчатыми вкраплениями.

— Кусок шкуры тембу, — пояснил Гарри, — она неуязвима для огнестрельного оружия, холодного, ядов, ударов и взрывов. Ее можно только снять изнутри, а снаружи повредить никак. Кроме того, она смягчает удары и пружинит при падении. Твоей росянке ничего не грозило, Невилл.

Невилл растерянно кивнул и попятился, прижимая свое сокровище к груди.

«Я не знаю, когда у тебя пройдет страх, Невилл, но это нужно было сделать, прости, если сможешь».

— Вы зачтете мне работу? — спросил Гарри у Галантиды.

— Почему же нет? Только «отлично» я вам поставить не смогу, вашего дракона не существует в природе, вы преобразовали росянку в какое-то невиданное чудище. А других причин не зачесть вам работу нет. Надеюсь, вы все поняли, какие виды комплексного воздействия использовал Поттер? Он применял трасфигурацию, в которой, как мы все знаем, он не особенно силен, заклинания и свое личное обаяние, чтобы заставить двух своих одноклассников сделать то, чего по своим соображениям они сделать никак не могли. Невилл отдал свое любимое растение на гибель, а Симус сжег его. На сегодня все свободны. Извините, я спешу.

С этими словами она хотела удалиться, но Гарри остановил ее.

— Подождите. Я бы хотел объясниться с друзьями при вас, чтобы они правильно поняли меня, а Невилл смог простить. Я считаю ваш предмет самым коварным и низким, недостойным настоящего волшебника. Может быть, нам и требуются навыки по совместному применению различных магических средств, может быть, мы на самом деле узнали много нового. Но как можно применять это к своим друзьям. Как можно так играть чувствами, отрабатывая приемчики на товарищах? Я специально выбрал самый мерзкий вариант выполнения работы: я обманул и сильно огорчил моего друга, я выглядел в глазах одноклассников подлецом только ради оценки. Я бросаю ваш предмет, Галантида, как Гермиона в свое время бросила прорицание.

И он отступил назад.

— Ваше право, — холодно бросила Галантида, — но мне, на самом деле, надо уходить. Больше никто не хочет так же проникновенно выступить? Не забывайте, что у остальных курсовая не сдана, вам придется ее доделать. Молчите? Вот и замечательно. Всего хорошего!

И с этими словами она гордо удалилась, пряча от ребят довольную улыбку.

Гарри подошел к Невиллу и заглянул ему в лицо.

— Ты извинишь меня?

Невилл совсем разревелся, обхватил Гарри и зарыдал ему в воротник мантии.

— У…уу…ыыы… мм… хлюп, хлюп… Если Рон простит меня… Ууу… Я тоже больше сюда не ногой, я лучше мечом драться научусь, я зелья у Снейпа выучу, вот, но чтобы так подло колдовать… Рон аккуратно отлепил его от Гарри и протянул свой платочек.

— Да не переживай ты так! — философски заметил он. — Вот нам с Дином и Симусом все нипочем, надо, так надо. А Гарри у нас слишком нежный.

— Как это мне нипочем? — возмутился Дин Томас. — Да я совсем не знаю, как это барахло сдать можно. Ну, у меня даже Гарриного обаяния нет, а Невилла второй раз не надуешь.

— Ничего подобного! — воскликнул Невилл с жаром. — Я вам всем как доверял всегда, так и буду доверять, мы же одна команда. Так что, если вы хотите воздействовать на меня, пожалуйста, я буду вашим объектом.

Симус почесал шевелюру и вздохнул.

— В том-то и дело, Невилл. Если ты будешь нам верить и выполнять наши просьбы просто так, из дружбы, то зачет нам не поставят. Эх, придется нам мучить младшие курсы, иначе никак.

— А с ними проблем и не будет, — оптимистично успокоил его Рон. — У нас с Гарри остался полуфабрикат для любовного зелья, хватит же его на троих, а? Нам же не совсем влюблять их в себя надо, а так… для зачета. Найдем же мы кого-нибудь до конца учебного года.

Глава 21. Картины, Филч и Толстый монах

Так как на консультацию по комплексной магии Гермионе идти не было никакой необходимости, а до магического правоведения оставалась куча времени, она с удивлением обнаружила, что первый раз за время своего пребывания в Хогвартсе не может найти себе занятия. Все домашние задания выполнены, завтрак съеден, кот накормлен. Ученики находятся на уроках. Парвати и Лаванда оккупировали гостиную Гриффиндора, решив посвятить выпавшее свободное время своей курсовой по прорицаниям: Парвати стояла в центре с шаром предсказаний в руках, нараспев читая заклинания, а Лаванда наносила по всему полу надписи в рунах. Им нужно было попытаться восстановить события давно минувших лет, используя взгляд в будущее. Занятие с точки зрения Гермионы абсолютно бесполезное и бесперспективное.

Библиотека оказалась закрыта: мадам Пинс улетела за новыми книгами.

Бережно нащупывая в кармане письмо, Гермиона бродила по коридорам. Она не могла зайти ни к кому из преподавателей, все они проводили уроки. Даже Хагрид сегодня был занят с утра: он пытался поделиться с третьекурсниками секретами общения с очередными страшилками.

Письмо, совершенно бесстрастное и безликое, как будто человек, написавший его, был абсолютно бесчувственным, она выучила наизусть. В нем содержалось приглашение посетить сегодня после занятий Запретный Лес. Встреча была назначена со стороны озера. Никаких пояснений, признаний и отрицаний, точное такое же письмо, какое она написала первой. И нет никакой возможности до вечера узнать, что на самом деле скрывается за этими ровными красивыми буковками.

Возле лестниц она столкнулась с Филчем. Он копошился на первом этаже, подставляя к портретам поочередно стремянку и заглядывая за каждый из них. Портреты жестоко ругали его, совершенно не выбирая выражений, будто изображены на них были не именитые благородные волшебники, а горные тролли. Кроме просто возмущенных восклицаний по поводу нарушения их праведного сна (это в 9 то утра) они негодовали по поводу того, что тревожит их не маг, а мерзкий сквиб, который уж точно не имеет на это никакого права.

Гермионе стало жалко его, и она искренне предложила свою помощь. Держась за спину и морщась, Аргус Филч с минуту угрюмо смотрел на нее, а потом согласился, с тоской оглядывая уносящиеся ввысь ряды с портретами.

— Раз уж вы все равно свободны, — пробормотал он. — У нас инвентаризация, говорят несколько портретов исчезло, а те, которые сейчас находятся на лечении, утверждают, что все на месте. Я сверяю надписи на обратной стороне картины с именем волшебника, изображенного на ней. Кроме того, надо составить перечень. Но дело продвигается так медленно, они все время врут мне и меняются местами. А как добраться до тех, что выше… Возраст не позволяет мне одновременно прыгать с лестницы на лестницу и снимать картины. Я тут со вчерашнего вечера…

— Но ведь можно, — начала Гермиона, но вовремя остановила себя, Филч очень обидчив, а напоминать ему об отсутствии у него волшебных способностей не очень хорошо, — попросить о помощи учеников?

— Попросить о помощи! Вас, мерзавцев, можно только заставить что-нибудь делать. Но вчера не было ни одного нарушителя. Кто-то, правда, наследил у входа и налил воды прямо перед ужином, но я не успел его поймать.

«А Гарри пришел вчера на ужин мокрым и загадочным. Да уж, знаю, кто бы мог помочь ему сегодня».

— Никаких проблем! У меня есть три свободных часа, и я с удовольствием проведу их с картинами. Я люблю вести учет книг и составлять каталоги. Я не только сосчитаю картины, я составлю вам алфавитные списки, присвою им номера и отмечу степень изношенности, чтобы вы знали, в каком порядке отправлять их на реставрацию, то есть, на лечение.

Филч протянул ей список уже учтенных картин и попятился в один из темных коридоров.

— Я, тогда, отлучусь на часик, на кухню, эльфы обещали оставить мне завтрак.

Подождав, пока Филч скроется, Гермиона достала волшебную палочку и направила ее в сторону портретов. Они с любопытством уставились на нее.

— Я вам не собираюсь угрожать, просто сообщаю, что собираюсь сейчас сделать, — прищурившись произнесла колдунья. — Через минуты вы все окажетесь на своих местах, и я вас зафиксирую. И все время, пока буду работать, вы будете обыкновенными статичными портретами. Я буду переносить вас по одному к себе и возвращать в обычное состояние, затем записываю ваш номер и подпись, а вы четко произносите свои имена, титулы и год написания портрета. Во время сверки записи у вас есть время сообщить мне жалобы на свое здоровье и общее состояние холста. И я возвращаю вас на место. Если хоть один холст окажется пустым: он будет отдан в утилизацию. Поэтому, в ваших интересах вернуться по домам прямо сейчас. Все, что пытался сделать Филч и сейчас доделываю я, нужно только для вас, и мы не нанесем никакого оскорбления вашему достоинству.

Через две минуты в каждой раме находилось по волшебнику. Вид у них был несколько надутый и обиженный, но они приняли торжественные позы и приготовились замереть.

Девушка удовлетворенно кивнула и произнесла заклинание. Она села на ступеньку нижней, единственной неподвижной лестницы, и принялась за работу. Картины она подносила с помощью заклинания, на место отправляла тем же способом. Конечно, уши немного вяли от их длинных замороченных имен, прозвищ, титулов, званий и наград, но она заносила их в списки кратко: фамилия, пара имен, год, автор портрета. Плюс еще жалобы от некоторых и пометки от себя, ведь бедолаги не могли пожаловаться на облезлость рамы или ободранность своей обратной стороны.

Она так увлеклась работой, что почти совсем забыла о своих страданиях, а образ обиженного блондина вылетел из головы.

— Замечательно! Это от скуки или в наказание? — ехидно поинтересовались откуда-то сверху.

Гермиона задрала голову и обнаружила Северуса Снейпа, возвышающегося на следующей за ней ступеньке. Надо бы было встать, но на коленях у нее лежал портрет именитого старого мага, как раз сейчас жалующегося на постоянные сквозняки и потрескавшуюся полировку, было бы еще невежливее бросить его на пол.

— Можно сказать, что от скуки, профессор, — честно призналась она. — Заодно и несколько усовершенствую процесс.

«А разве у него сейчас нет занятий? Почему он, интересно, шатается по коридорам? Откуда же он появился, со стороны подземелий? Или с нашей?»

Снейп не оставил ей много времени на размышления по поводу своего внезапного появления и добавил новую загадку, присев на пару ступенек выше, чем она, и требовательно протянул руку:

— Вы позволите посмотреть на результат ваших трудов?

Гермиона осторожно отдала уже исписанные свитки, оставив себе один, отправила достопочтенного сэра на его место и притянула к себе следующий портрет.

Пару минут они просидели молча, лишь дама на портрете трещала про свой потускневший от пыли фон, а Снейп уж слишком старательно шуршал свитками.

— А про год я вам не скажу, я свой возраст никому не говорю, а тем более при мужчине! — заявила дама.

— И не надо, — пожала плечами Гермиона. — Бридза с острова Делос, являет предсказания во сне. На днях к Парвати Патил не вы являлись? Все ваши портреты настолько древние, что вы бы своим возрастом могли гордиться, а так я запишу, что год неизвестен, автор давно умер, название не сохранилось. И даже табличку к вам никто не закажет…

Дама обреченно захлопала ресницами, а Снейп хмыкнул:

— Вы нашли необходимым составить настолько подробный список? Насколько я помню, было решено лишь пересчитать их, а вы тут целое исследование организовали. И почти закончили, как я посмотрю?. — Так как девушка молчала, он продолжил. — А кому нужен перечень авторов и год создания? Ну, титулы и звания, я понимаю, без них никак, а это?

Гермиона набрала в грудь побольше воздуха и старательно объяснила:

— Это основа любой системы. Если мы хотим систематизировать нашу картинную галерею, то сделать это должны не по одному критерию, а найти как можно больше различных градаций. Смотрите, перечень уже в составленном списке можно расположить в алфавитном порядке, можно по году написания, это удобно, если мы хотим определить приоритет лечения. А можно по авторам. Ведь вы представляете себе стоимость отдельных портретов?

— Нет. Куда уж мне из глубокого подземелья до высокого искусства.

— Некоторые из них практически бесценны. И художники, написавшие их: Тициан, Рафаэль и прочие, ценятся даже у магглов. У нас в Хогвартсе нет реставрационной мастерской, а живые картины нуждаются в реставрации гораздо чаще, чем простые. Чтобы приблизить портреты к жизни, краски должны быть растительного или животного происхождения (косточки плодов, пурпур из улиток). Можно минерального — охра, ляпис-лазурит. В мозаике стеклянная глазурь окрашена медью в синий, железом в желтый и коричневый, магнием в фиолетовый. На фресках, — она махнула в сторону тех картин, которые были нарисованы на стенах, добавлена мраморную пыль, чтобы блестело после полировки. — «И сомневаюсь я, что вы этого не знаете лучше меня. Что-то другое привело вас, но договорить мне придется». — А куда мы отправляем их на лечение? Некоторые картины пожаловались мне, что они вернулись простуженными, а некоторые чувствуют, что ни немного не в себе… И знаете, почему?

Снейп перестал придуриваться и посмотрел на нее по-настоящему заинтересовано:

— Даже не догадываюсь.

— В старых рамах, даже на старых холстах, находятся портреты, написанные другой рукой и значительно позже оригиналов. Куда же делись подлинники? Вот посмотрите сами. Всех йоркширских ведьм, рожденных между 1200 и 1300 годами, писал один и тот же художник: Дик Грин. А портрет Сью Черноокой написан Дином Глеем.

— Но хуже я от этого не стала! — завопила черноглазая дама с портрета во втором снизу ряду.

— Вы понимаете, как это делается, сэр? — поинтересовалась Гермиона. — Я не совсем точно представляю себе процесс, но уже пройденных уроков по правоведению мне достаточно, чтобы понять, что произведенные над портретами действия противозаконны и по маггловским и по магическим понятиям. — И она отправила на место Бридзу с острова Делос.

— Очень хорошо, что вы это заметили, — сухо поблагодарил Снейп, — эти сведения Филч передаст администрации школы, — и он явно хотел еще что-то добавить, но тут его заметила дама с одного из верхних, уже переписанных портретов.

— Северус? А что ты здесь делаешь во время урока? — гневно вопросила она, потрясая роскошной черной гривой.

К удивлению Гермионы Снейп почтительно наклонил голову и начал оправдываться!

— Мне нужно было срочно проверить кое-что, Алексота. А, проходя мимо, я не удержался, и решил разобраться получше в том, что здесь происходит, — увидев ошарашенные глаза Гермионы, он сжалился и решил немного пояснить. — Это моя прабабушка, мисс Грейнджер, и она считает нужным воспитывать всех своих потомков при каждом удобном случае.

— Любопытство — это детская черта характера, а ты давно уже должен выйти из этого периода, — гневно воскликнула дама.

«Алексота магглами из Литвы считалась богиней любви, на берегу Немана возвышается гора, названная ее именем», — вспомнила Гермиона и развеселилась, «никогда бы не подумала, что у него такое происхождение, портрету больше семисот лет».

— А вы отчитываетесь перед умершими родственниками? — тихонечко спросила она.

— А кто вам сказал, что она умерла? — так же тихо спросил Снейп. — Она жива и здорова, пребывает в маленькой европейской стране, просто каждые сто лет заказывает свой портрет во всем своем величии. Придется мне удалиться, а то она сообщит в Министерство, что я прогуливаю уроки, — абсолютно серьезно закончил он. Но после этого вставать не спешил, как будто решал, добавить еще что-то или нет.

Гермиона механически заканчивала свою работу, ей оставалось совсем немного, а оставлять дело незаконченным не хотелось. Урок скоро должен был закончиться. «Неужели он не хочет вернуться в класс? Или так уверен, что там без него ничего не произойдет, потому что ученики достаточно запуганы».

— Интересно, как продвигаются ваши занятия по Комплексной магии, — невинно поинтересовался Снейп, пока она работала, он совсем близко наклонился над ней.

— Я сдала свой курсовую, поэтому у меня и появилось свободное время, — ответила девушка, мысленно покраснев. «Интересно, они на педагогическом совете обсуждают наши работы? И в курсе ли он, кто был моим объектом?»

— А ведь вы не просто так подлизываетесь к Филчу, — мягко произнес Снейп прямо ей ухо — наверное, хотите использовать магию вашей животной сущности, чтобы проникнуть в закрытые двери замка снаружи, или наоборот, покинуть Хогвартс изнутри в неположенное время.

— Если это предостережение, профессор, — сердито буркнула девушка, — то у меня и в мыслях такого не было!

— Это не предостережение, это предположение, или, если вам совсем непонятно, предложение, — сказал Снейп еще мягче и отодвинулся от нее. Он тяжело поднялся, держась рукой за балясину и подтягивая свою больную ногу. Затем поклонился портрету Алексоты, резко развернулся и похромал в свои подземелья.

Гермиона не могла видеть, как он остановился возле статуи крылатого быка с крокодильими зубами и, постучав костяшками пальцев по лбу животного, произнес ему в пасть:

— Можете не беспокоиться, директор, она в полном порядке. Как всегда, пытается усовершенствовать мир.

И он поспешил на остаток урока, улыбаясь самому себе: «Можно сказать, что Гарри Поттеру не повезло в Школе так, как его отцу. Самую лучшую девушку из его ровесниц он ухитрился проворонить».

А Гермиона в это время закончила работу и дождалась Филча. Пока старик, не веря своему счастью, радостно прятал свитки в карман, она лихорадочно размышляла.

«Одно из двух, либо Снейп хотел показать мне, что видит мои замыслы насквозь, и лучше мне не нарушать правил, либо он на самом деле подсказывал мне путь. Но я никаких правил нарушать не собиралась, я имею полное право прогуляться перед ужином, и никто не запретит мне этого. Так же, как никто не запретит мне гулять с тем человеком, с которым я сочту нужным погулять. Подышать свежим воздухом и ничего больше, профессор Снейп! И мне не требуется для этого обманывать несчастного Филча, тем более, с помощью магии. Если только… если только мне не расхочется спешить домой к ужину. Хоть я и запрещаю оставлять себе надежду, что Драко простил меня… А если так? Погода сегодня неплохая, вполне возможно, что мне или даже нам придется придумывать способ попасть в закрытый замок».

— Вот и все, Филч. Мне пора на занятия, надеюсь, моя помощь пришлась кстати, — весело сказала она, улыбнулась и добавила, — Mustela.

«Сейчас Вы отдадите мне один из ключей от входной двери, мы распрощаемся, а вы забудете о втором ключе. Вечером закроете двери в замок в обычное время, нет, ничего страшного не случится, никто не ворвется в замок, ведь дверь будет закрыта. Правда, только на тот замок, который открывается этим ключом, а засовы останутся открытыми. Завтра утром вы заберете ключ с постамента статуи горбатой старухи».

Филч радостно заулыбался, отцепил ключик и отдал его девушке.

— Ваше писчее перо, мисс Грейнджер, вы забыли про него.

Он тряхнул головой, словно отгоняя что-то, и побрел прочь.

Гермиона попробовала поискать в себе угрызения совести, но мысли о предстоящем вечере окончательно помешали ей это сделать. «Значит, я просто бездушная эгоистичная ведьма», — заключила она и пошла на правоведение.

«А Снейп все-таки странный тип», — размышляла она по дороге, — «Невилл и Джинни вытащили его в прошлом году из огня, а он только бросил им «спасибо» и терроризирует их по-прежнему. Но Гарри и Лаванду он сам спас от смерти, закрывая собой, теперь у него нога не только от старой раны Пушка болит, но и, кажется, совсем не гнется. И что же? У Лаванды повысилась успеваемость, а к Гарри он не придирается уже месяц».

***

Люпин поджидал ребят, как всегда чисто выбритым и в безукоризненном костюме.

Задачи у всего класса оказались решены практически без ошибок, только Невилл запутался в двойных отрицаниях, за что и получил сниженный балл. Рефераты клятвенно пообещали сдать в конце года.

После довольно интересной лекции про виды принудительных мер медицинского характера, назначаемых судом магов волшебникам, совершившим преступление в состоянии невменяемости или признанными нуждающимися в лечении от пристрастия к запрещенным зельям и травам, Рон и Гарри изъявили желание сдать свою усложненную курсовую.

— Так быстро? — удивился Люпин. — Но это же невозможно!

— Так вы согласны принять у нас работу? — настойчиво повторил Рон.

Люпину не оставалось ничего другого, как согласиться.

Никто из учеников не удалился, весь класс просто отсел чуть подальше.

— Я хочу видеть это вживую, — прошептала Лаванда.

— Вы выполнили все мои условия, и к экзамену не готовы? — строго спросил Люпин.

— Совсем-совсем! — радостно завопили два друга.

— И вы помните, что любое ваше колдовство против меня противозаконно?

— Разумеется!

— И знаете, что за переход ко второй попытке я снижу баллы за работу наполовину?

— Знаем!

— И, я полагаю, вы в курсе, что мои личные симпатии к вам не помогут?

— Никак не помогут! Мы совсем на это не полагаемся!

— Хорошо. Тогда начнем. Хотя, если честно, я не понимаю, на что вы рассчитываете.

«Мы тоже», — обреченно подумал Гарри, «мы просто верим Гермионе».

Люпин достал из своего чемоданчика два билета и отдал их ребятам. Они демонстративно даже не заглянули в них.

Они торжественно подошли к Люпину и всучили ему Книгу, с таким трудом добытую из Запретного Леса.

Люпин в изумлении уставился на нее.

— Надеемся, вы нам не откажете и откроете ее, — хрипло сказал Рон.

— Я правильно понимаю, вы нашли это в Запретном Лесу, недалеко от того места… — Люпин запнулся и отодвинул книгу как можно дальше от себя. — Вы представляете, что будет, если я открою ее?

«Понятия не имеем. Гермиона, во что же ты нас втравила!»

— Откройте, пожалуйста. Эта наша просьба никак не нарушает установленные вами правила проведения экзамена. Перед тем, как вы начнете нас спрашивать, откройте Книгу.

Аккуратно приложив палочку к замочку и произнеся заклинание взлома замков, Люпин приоткрыл книгу.

Серый вихрь видений столбом вылетел прямо с первой страницы. Всадники, оружие, мельницы и мешки с мукой, снопы сена и клубы дыма, много ревущих детей и стонущих женщин, цепи и кандалы… Все это кружилось по помещению класса, разносясь в разные стороны, а потом просто исчезло, растворяясь в стенах. Башня, в которой она находились, просто ходила ходуном, сотрясаясь и содрогаясь.

Девчонки прижались к партам. Симус восхищенно шептал: «А у меня такое не получится».

Люпин наблюдал с настороженностью, держа палочку наготове.

Внезапно все остановилось. Тишина и спокойствие на миг появились в классе, а затем из стены появились Хогвартские привидения.

Первым летел Толстый монах. Он счастливо улыбался и протягивал руки к Книге. За ним Почти Безголовый Ник кружил в танце под руку с Серой дамой. Кровавый барон завистливо усмехался, кривя губы в ухмылке. А за ними налетела еще как минимум сотня столь же радостных созданий.

Все привидения, галдя, обступили Люпина и Толстого монаха, счастливо ласкающего Книгу рукой.

Ребята с изумлением заметили, что Книга стала такой же серой и полупрозрачной, как старые добрые Хогвартские привидения.

Толстый монах прижал ее к груди и кинулся обнимать Люпина.

— Ах, милый сэр! Вы просто не представляете, что вы для меня сделали… Эта Книга, ах, как же я мечтал добраться до нее, но не мог покинуть замок, а вы… Для оборотня вы так великодушны! Я теперь свободен! Свободен! И немедленно приглашаю всех на свой пир! И вы, сэр Люпин, просто обязаны быть моим самым почетным гостем!

— Но я не могу, — Люпин отодвигался от Толстого Монаха как можно дальше, отчаянно мотая головой. — У меня сейчас экзамен!

— Никаких экзаменов! Вы сейчас поставите этим прекрасным молодым людям самые высокие отметки, и мы отправимся на пир. Вы не можете отказать привидению в тот момент, когда она становится счастливым! Вы же знаете правила, сэр!

И привидения удалились, захватив с собой Люпина.

— Все точь-в-точь как в моем видении! — воскликнул Лаванда. — Нет, все же я великая прорицательница!

— В каком таком видении? — поинтересовался Рон. — Ты о чем это?

— Гермиона попросила меня проверить свои предположения, — пояснил Лаванда, кокетливо поправив волоски в прическе, — у нее было недостаточно уверенности, а подставить вас она не могла. Мы с ней посмотрели в шар, и там я увидела все, что сейчас здесь произошло. Представляете, все-все!

Восторгу Лаванды Браун просто не было предела, но и Гермиона тоже довольно улыбалась.

Пока Рон благодарно целовал Лаванду в щечку, Гарри тихонечко подсел к Гермионе:

— Давай, колись, при чем здесь Лаванда.

— Да она же только что сказала! Я знала только то, что вам надо найти эту книгу, принести ее на урок и попросить Люпина открыть ее. Но ни в литературе, ни в моих расчетах по нумерологии и холодной логике не было ответа, что же произойдет потом! Вот я и успокоилась, используя способности Лаванды.

— Ой, милая, вот этого только не надо! Ты же ни в грош не ставишь предсказания! Как ты могла послать нас на экзамен, доверившись только ее видениям?

— Кто тебе сказал, что я не верю в предсказания? — зашипела Гермиона. — Я не верю в то, что их можно преподавать по методике Сибиллы Треллони, а в дар прорицания я еще как верю! Просто у меня его нет. Мне приходится заменять его нумерологическими расчетами и выкладками по теории вероятностей. Гарри, шар предсказаний аналогичен компьютерному эмулятору у магглов. Результат моделирования зависит от заложенной модели. Я правильно сформулировала вопрос, магический дар Лаванды обеспечил коммуникацию с шаром… Все, что я вычисляла в течение трех вечеров, шар определил за пару секунд. У него просто другое быстродействие. Так что я была уверена, что с вами все закончится хорошо.

— А Люпин? — продолжал возмущаться Гарри. — О нем ты не могла подумать? Помнишь, чем угощают на пиру у привидений? Бр-рр… Как же ему сейчас противно!

— Люпин? — прищурившись, переспросила Гермиона. — Его через час отпустят, он просто побудет свадебным генералом, и все. Им и самим с живыми неуютно, так что долго он там не задержится. Совсем не страшно для того, кто из-за своих брачных игр чуть не лишил нас жизни.

Гарри оторопело замолчал. «Она, наверное, изнервничалась из-за своего гада. Никогда бы в нормальном состоянии она не сказала такого про друзей. Или нет? Это просто ее маленькая месть?»

— Ну ладно, Рон, хватит, — смеялась и кокетничала Лаванда. — Мне придется пудриться перед обедом. Кстати, мы его не пропустим?

И шестой курс Гриффиндора заспешил в столовую.

Гермиона на секунду задержала друзей.

— Гарри, Рон, я хочу попросить вас не искать меня после обеда. Мне надо отдохнуть, а потом я погуляю. И, может быть… не вернусь к ужину.

Ребята страдальчески закатили глаза.

— Начинается… Но ночевать ты вернешься? — строго спросил Рон. Гермиона уверила его, что и в мыслях у нее такого не было, чтобы не приходить ночевать, а про себя подумала, что в мыслях у нее много такого, о чем она и сама не знает.

— Ладненько, но если ты не вернешься к отбою, Драко Малфою не жить с завтрашнего дня, — заявил Гарри, смешно потирая нос и поправляя очки. — Кстати, о Малфое. У него дома тяжелая обстановка, постарайся не очень расстраивать его.

Глава 22. Второе свидание

Рассеянно кивнув Гарри на прощание, Гермиона проследовала в сарай для школьных метел и позаимствовала старую школьную метлу. Она направилась к Лесу кружным путем: с большим запасом огибая озеро. Почему-то ей казалось, что сегодня даже гигантский кальмар в курсе ее сердечных дел. И в самом деле, он приветливо помахал медленно летящей на метле ведьме четверкой щупалец и как-то слишком игриво пустил волны в ее направлении. Гермиона дернулась от неожиданности и еле-еле удержалась на метле. «Но ничего, я только туда и обратно, и совсем не быстро», — утешила она себя. «Даже если получится задержаться подольше — не обязательно висеть в воздухе, общаться можно и стоя на земле».

Небо быстро темнело, довольно прохладный ветерок заставил девушку слегка поежиться, и она порадовалась, что оделась потеплее.

Малфой уже ждал ее. Он сидел на кочке около большой сосны, прислонившись к дереву спиной, и внимательно разглядывал ее всю: с ног до головы. Судя по тому, что метлы рядом не было, она либо находилась в кармане, либо осталась в замке. «Следов на чуть влажной земле нет, значит, он прилетел. Опять я не о том я думаю».

Девушка соскользнула с метлы и медленно подошла. Мельком увидев свои покрасневшие от холода руки, она втянула их поглубже в рукава мантии.

— Хочу сразу сказать, — вместо приветствия начал Драко, — что если ты все это затеяла ради моего богатства, то тебе ничего не обломится.

Гермиона остановилась рядом с ним, уменьшила метлу, отправила ее в карман и задумчиво проговорила:

— Вряд ли стоило забираться так далеко, чтобы сообщить мне такую грустную новость. Значит, разговаривать мы все-таки будем. Вопрос только: о чем? О том, что мне следует отвести все чары назад и не приставать к тебе больше, или о том, как помочь вернуть тебе богатство?

«И можешь не двигаться, садится рядом с тобой я не буду. Во-первых, земля уже холодная, а во-вторых, я могу забыть о том, что между нами ничего нет, и ненароком прижаться к тебе. Какой же здесь сильный ветер!»

«Могла бы и сесть, зря, что ли, подвинулся. Я бы мог тогда тебя обнять, и все как-нибудь само бы разрешилось, а подбирать тут дурацкие слова… Все равно же не то скажу, что хочу. И ты не скажешь. Потому что единственный способ заставить тебя проболтаться — это поцеловать, а я просто не смогу этого сделать с такой сурово настроенной ведьмой».

— Почему ты все-таки пристала ко мне? — буркнул он.

— Назло одному своему другу, — честно призналась Гермиона. — А потом уже не могла… и не хотела остановиться. И твое богатство вовсе не при чем, в задание не входило налаживание столь серьезных отношений.

— Значит, не входило, — протянул Драко. — А теперь?

— Что, теперь?

— Теперь, входит? Или в прошлую нашу встречу мне просто послышалось какое-то странное признание в глубоких чувствах… Или нет, то было уже следующее твое задание? — он старался, чтобы голос не выдал его боль, но слова сами рвались наружу, почему-то хотелось кулаком пробить ту стенку, что висела сейчас между ними и поговорить с ней нормально, искренне! Именно с ней, с этой девушкой, единственным человеком, с которым он сейчас вообще хотел разговаривать. — И куда вы потом денете отработанный материал? Мне теперь полагается вечно страдать? Твой дружок Поттер очень хорошо объяснил мне, почему я тебя недостоин, но он хотя бы убедил меня, что право на жизнь я имею и даже предложил свою помощь… А ты?

После каждого его слова лицо Гермионы становилось все более мрачным, она нашла дюжину достойных ответов с проникновенными словами, но, в конце концов поняла, что словами переубедить его будет трудно, и объяснять все с самого начала… Почему ей всю жизнь приходится навязываться к тем, кто ее заинтересовал? И Рон, и Гарри, замечают, что у нее тоже могут быть чувства только тогда, когда теряют ее. И этот хорош! Пусть все его первые знаки внимания были посвящены одной цели: позлить Гарри Поттера, но ведь сейчас он, совершенно точно, не равнодушен к ней! Любая девушка чувствует момент, когда начинает нравиться парню, не важно, под действием он колдовства, или нет! И что с ним теперь таким обиженным делать? Она же уже извинилась один раз, ему хочется повторения?

— Почему же ты молчишь, Гермиона? — почти жалобно спросил Драко. — Я прав? Ты оттачиваешь на мне мастерство? Ты под влиянием баек из «Истории Хогвартса» о том, что у слизеринцев нет души и сердца, а имеется только холодный расчет и жестокое тщеславие? Тебе надо побольше слушать песни шляпы, тогда станет понятно, что наше тщеславие ничуть не хуже вашей хваленой гриффиндорской гордости, даже гордыни. У нас одни и те же цели, только вы все время прикрываетесь благородными причинами и ухитряетесь придумать себе оправдание. Сейчас ты скажешь, что совсем не хотела испортить мне жизнь, а просто мечтала принести кучу баллов Гриффиндору, так? — он вскочил на ноги и начал наступать на нее, практически нависая над головой.

И Гермиона окончательно убедилась, что такая у нее судьба: первой утешать мужчин. Она приподнялась на цыпочках и обхватила Малфоя обеими руками. Она прижалась головой к его груди и прислушалась.

— Нет, — серьезно сказала она. — Сердце у тебя есть, что-то там бьется, это точно. — Она усилила свои объятья и проговорила куда-то в глубину его мантии. — Драко Малфой, я еще раз повторяю тебе: я тебя люблю, люблю просто и без всяких оговорок. Я не буду больше поить тебя приворотным зельем, не буду больше воздействовать на тебя магическими приемами, я отпущу тебя в любой момент, когда ты сам захочешь… Но я даю тебе честное слово, ведь честному слову ты поверишь, правда? Так вот, я даю тебе честное слово, что сейчас я на самом деле люблю тебя, не собираюсь бросать, отдавать и продавать. Мне все равно, сколько у тебя денег, сможешь ли ты общаться с магглами, как отнесутся ко мне твои родители и какие у тебя самого предрассудки. Я не могу сказать, когда именно я тебя полюбила, но просто так терять это чувство не хочу. Теперь тебе достаточно моих слов?

Драко уже давно обнял ее в ответ. Каким-то образом так получилось, что она оказалась у него под мантией и прижималась уже к форменному свитеру, а полами мантии он накрыл от ветра дрожащую от вечернего холода и собственных чувств девушку. Он просто наслаждался звуками ее голоса, невероятно мягким теплом, идущим от нее. Слова доходили до него не через органы слуха, они скорее проникали сквозь одежду вместе с каждым ударом сердца. Чьего сердца? Их обоих, почему-то оказалось, что они бьются в унисон.

— Милая, — наконец-то выговорил Драко, — я готов слушать такие слова вечно… на самом деле я специально пригласил тебя сюда, чтобы признаться в любви. Я люблю тебя, Гермиона Грейнджер, достаточно сильно для того, чтобы сказать тебе те же самые слова: я хочу быть с тобой всегда, ты — единственный близкий мне человек в этом мире. Меня только несколько смущает отсутствие средств к существованию, но пока это не очень критично. И еще, не стоит приписывать мои чувства только твоему колдовскому мастерству, кажется, ты всегда интересовала меня. Даже со старым прикусом.

И они снова поцеловались. Это оказалось таким же восхитительным, как и в первый раз. И почва уходит из-под ног, и небо сливается с землей, и сосны кружатся вокруг непрерывным хороводом, а в центре этого безумия остаются лишь двое. И эти двое спасаются друг в друге, и один держится за другого, и холод отступает, и Тени окончательно покидают своего несостоявшегося хозяина.

Когда, наконец, они смогли оторваться друг от друга, черное небо с сердитой убывающей Луной напомнили им о времени.

— Мы должны идти, чтобы успеть вернуться к ужину, — упавшим голосом сказал Драко. — Могут быть неприятности. Интересно, как отнесутся преподаватели… Попробуют запретить наши встречи?

— Замок от нас на ночь точно не закроют, — утешила его Гермиона, продемонстрировав ключ от входа. — Что касается преподавателей… Как-то странно они себя ведут в последнее время со мной… Но раз уж ты не боишься рассердить своего отца, разве тебе бояться школьных правил? Если же ты сейчас спешишь…

— Ты что! — Драко испуганно схватил ее за руку и сжал с нежностью, непривычно холодящей кожу по всему телу. — Конечно, не спешу! Мы же еще посидим немного? Мне столько всего хотелось тебе сказать.

Гермиона кивнула и передернула плечами.

— Конечно, я для того и добыла ключ. Только очень холодно сидеть. И стоять, если не целоваться, тоже очень холодно. Может быть, пройдемся или пробежимся? В смысле, прогуляемся.

Драко хмыкнул и изящным движением извлек из кармана метлу.

— Лучшее средство согреться — это полетать немного. Приглашаю тебя на мою метлу. Обещаю, что замерзнуть тебе не дам.

Девушка с сомнением пожала плечами.

— Можно, конечно. Только не высоко и не быстро, — задумчиво протянула она. — И без трюков. Хотя, я не понимаю, как это может согреть. Еще же встречный ветер…

Пока она колебалась, Драко уже устроился верхом и поманил ее рукой.

— Садись, сразу видно, практики полетов у тебя маловато. И зимой ты, явно, не летала. Иначе знала бы, что заколдованные для полетов предметы излучают особый вид тепла, направленный специально на седока.

Несогласно фыркнув, Гермиона села позади Драко, свесив обе ноги справа, и обхватила его за спину.

— Да я про полеты побольше некоторых знаю, — сказала она, когда они оторвались от земли, — просто не очень верю в отопительные свойства заколдованной утвари. Между прочим, на метлах летают только в Европе, а во многих других местах используют несколько иные предметы: зонты, коньки, лыжи, ступы, велосипеды, мопеды, мотоциклы, скамейки, скульптуры, флюгеры, люстры, чайники, ковры, шкафы, тумбочки, кровати, обувь, домашних и волшебных животных.

— А ты, я смотрю, предпочитаешь дамский вариант посадки? — заметил Драко и полетел над черным шелком озера.

— Я предпочитаю велосипед или лошадь и, желательно, с нулевой высотой полета, а метла мне совсем не нравится, — ответила девушка и добавила, — но с тобой вполне терпимо, даже приятно.

Они пересекли озеро и решили полетать над одной из речушек, впадающих в него. Гермиона с любопытством разглядывала расстилавшуюся под ними поверхность, пытаясь увидеть в прозрачной глубине волшебных обитателей. Японские водные демоны Келпи в окрестностях Хогвартса, конечно, не водились, но в воде есть куча других интересных обитателей, например, Плимпи — круглые заплесневелые рыбы с двумя длинными перепончатыми лапами. Сейчас, в темноте, они вполне могли выползти в поисках водяных улиток (Дж. К. Роулинг). Но, если они там и были, то фонарики свои не включали.

— Кстати, Поттер сказал, что любил путешествовать. Как же ты можешь перемещаться на большие расстояния, если так тяжело переносишь заколдованный транспорт? Да, и с помощью животных, насколько я мог наблюдать твое мастерство, ты вряд ли далеко уедешь.

Гермиона засмеялась и погладила одной рукой Драко по голове.

— Для того у магглов и придуманы различные виды транспорта. Если ты не передумаешь со мной общаться, я покажу тебе много всего интересного. Ты ведь перемещаешься с помощью дымолетного порошка или порталов? А со следующего года собираешься делать это аппарированием? Ну, а как тебе Хогвартс-Экспресс? Ты никогда не пробовал ехать в нем и смотреть в окно? Ах, да, ты был занят придумыванием пакостей для Гарри…

— Да смотрел я в окно, что уж ты совсем! — возмутился Драко и увеличил скорость. — Видел я и пейзажи, от которых захватывает дух: горы, холмы, леса, болота, равнины и прочее. И мне очень хотелось пролететь над ними на метле, чтобы получше разглядеть их и подышать незнакомым воздухом. Скользить над самой топью и взлетать над верхушками деревьев…

Гермиона удивленно замолчала, она никогда не рассматривала полеты на метле с такой романтичной точки зрения, ей всегда казалось, что этот агрегат остался в применении у волшебников как дань традиции. В крайнем случае, для игры в квиддич или полетов наперегонки. А уж летать на метле в качестве прогулки? И Малфой, мечтательно смотрящий в окно поезда, это та картинка, которую она никак не могла себе вообразить.

Тем временем они завернули вслед за речушкой и оказались перед изумительным белым мостиком, соединяющим две темные части Запретного Леса. Драко, естественно, решил проскочить под ним, пригнулся, направил метлу над самой гладью воды и обнаружил, что задумавшаяся Гермиона и не думает делать то же самое. Он закричал на нее:

— Ложись!

Гермиона машинально изогнулась вбок, втянув голову в плечи, и крепко впилась пальцами в мантию Драко.

— А мы не можем вернуться на тот мостик? — спросила Гермиона. Драко послушно заложил большой крен и резко развернулся, почти черкнув полами мантий по воде. Гермиона тихо ойкнула и закрыла глаза.

Они вернулись к мостику и приземлились на его вершине.

— Мост вздохов, — прочитала девушка пояснительную табличку. — А я думала, что он в Венеции. И этот гораздо миниатюрнее.

— Но мы же не будем на нем вздыхать? — с надеждой уточнил Драко, приобняв ее за талию. — Можно просто посмотреть с него вниз на воду.

— Да уж, — согласилась Гермиона, прижавшись к нему и перегнувшись вниз через перила. — А еще можно кидать с этой стороны моста палочки и смотреть с другой: чья раньше выплывет.

Они постояли так немного, наблюдая за отражением звезд и Луны.

Гермиона нарушила молчание первой, поинтересовавшись, какие у него все-таки проблемы с родителями.

Драко рассказал все, что узнал из письма Люция и рассказа Гарри, немало удивившись, что она сама этого до сих пор не знает.

— Я-то думал, Поттер тебе все разболтал, между вами же нет тайн и секретов.

— Нет, он только попросил не расстраивать тебя, — вспомнила Гермиона дневной разговор с другом. — Теперь я его понимаю, это и в самом деле свинство с их стороны.

— Что? Я не ослышался? Поттер и в самом деле жалеет меня? — когда речь заходила о Гарри, Драко против воли срывался на свой противный презрительный смех. Гермионе сразу стало не очень уютно, и она попыталась остановить его.

— Ты напрасно так язвительно смеешься, — обиженно начала она, — если кто и может по-настоящему понять тебя, это Гарри. Он тоже вырос лишенным любви и нежной заботы. Только твои родители живы, и ты с детства был с ними. Хоть как-то, но ты с ними общался. Ты же так гордился своим отцом, тебя не раздирали сомнения, муки, мечты. А теперь тебе придется немного пересмотреть свою жизнь. И Гарри прошел через то же самое, только его родителей уже никто не вернет. Но он узнал про мир волшебников только в одиннадцать лет, в этом же возрасте встретил друзей и искренне заинтересованных в нем людей. Но он же смог принять это существование?

— Да, — подумав, тихо согласился Драко, — ему пришлось похуже, я по крайней мере, жил с родителями, а не со всякими придурочными магглами…

— Но не так все! — раздраженно воскликнула Гермиона. — Не все магглы придурочные, пойми ты это! И родственники Гарри не бандиты, садисты и убийцы! Они добропорядочные люди, в чей тихий устоявшийся мир он свалился как снег на голову. Его кормили, одевали, у него была крыша над головой. Конечно, органы опеки не дали бы им уморить его голодом, но они же этого и не добивались. По его рассказам они выглядят настоящими чудовищами, но дело только в том, что они не могли и не хотели заставить себя полюбить его. А он относится к людям, которые не могут не любить и не быть любимыми. И мне, и Рону очень тяжело понять его по-настоящему. И тебя тоже. Тебе будет очень трудно, возможно хуже, чем ему. Ты теряешь привычный мир в более старшем возрасте, когда все уже становится понятным… Но начало самостоятельной жизни у вас получится одинаковым: вы оба начнете устраиваться в жизни с нуля.

— Умеешь же ты утешить! — улыбнулся Драко. — Прямо, хоть сейчас с этого моста головой вниз. Мы же не остаемся одни? У твоего ненаглядного Гарри есть вы с Роном, а у меня, по крайней мере, два сторонника.

— А кто второй? — ревниво спросила девушка.

— Первый — Гарри Поттер, а второй — Альбус Дамблдор. Поттер сказал, что директор не даст меня в обиду на первых порах.

— А я, значит, не считаюсь?

— Я думал, ты сама предложишь свою помощь.

«Ну, опять все стандартно! Опять все ждут помощи от Гермионы Грейнджер, да еще и бедная Гермиона сама должна догадаться, в каком именно виде ее ждут! Спасай всех, только постарайся не обидеть ненароком».

— На пломбир с вареной сгущенкой я тебе одолжу, — мрачно успокоила она Малфоя. — И, если ты не знаешь, что это такое, то знай, эта маггловская вкуснятина гораздо лучше всех волшебных сладостей Хогсмида.

Драко покачал головой и поцеловал ее в щеку, поближе к глазу.

— Я не это имел в виду, хотя и от вашего загадочного пломбира не откажусь. Я же не остаюсь совсем без гроша, кое-что им придется мне выделить. Я ознакомился с твоей книжкой, там ясно сказано, что самыми последними в очередности получения наследства стоят магглы и сквибы. А мой талант волшебника ни Нарцисса, ни Люций отобрать уже не смогут, это уже так: как родили, так родили. Мне просто казалось, что я могу рассчитывать на некоторую моральную поддержку.

— Хорошо, — улыбнулась Гермиона, — только если ты постараешься не ссориться с Гарри и Роном и перестанешь, наконец, кокетничать со мной! Тяжелее всего я переношу недомолвки, недоговорки и взаимные разборки! Что же касается моей помощи… Что-то у меня после Комплексной магии появилась некоторая аллергия на колдовство. Я теперь не уверена, что мое будущее связано именно с чистым колдовством. Поэтому, над своим собственным будущим я еще поразмышляю на досуге. Возможно, я буду существовать где-то на стыке наших двух миров и совмещать свою деятельность и там, и там. Но не в Министерстве Магии, это точно! Чиновничья карьера — это не совсем мое. Хочется какой-то реальной деятельности. И, никак не пойму, сколько лет мне отведено как ведьме, но, по крайней мере, свой первый жизненный срок я намереваюсь прожить по тем официальным маггловским документам, которые у меня есть. Не таясь, и не прячась от Интерпола. И тебе я бы посоветовала задуматься об этом: о том, что ты вообще собираешься делать, и не намереваешься ли ты просидеть все жизнь в одном поместье, заговоренном от посещения магглов.

Драко согласился, и они еще немного постояли на мостике, обмениваясь сведениями из жизни магов и не магов. Но холод достал их и в этом безветренном местечке, кроме того, Луна значительно переместилась по небосводу, и настала пора возвращаться в замок.

Ребята сели на метлу и понеслись обратно. Гермиона милостиво разрешила лететь быстрее осы на бреющем полете.

Когда они уже огибали озеро, Драко неуверенно спросил:

— Завтра все останется так, как было раньше? Мы опять будем делать вид, что не разговариваем друг с другом?— Разумеется, нет. Я в шпионские игры не играю. Думаю, что скрывать нам ничего не стоит.

Малфой облегченно вздохнул и спросил:

— Раз уж мы не будем прятаться… Я тебе расскажу про Тени, но это не сегодня, и про… Хочешь узнать, кто явился ко мне перед нашим с тобой первым свиданием? Асыл, — он гордо произнес это имя и торжественно замолчал.

Гермиона нахмурилась.

— Что-то знакомое… Это вестница болезни? — неуверенно спросила она. — Или войны? Ой… Смерти? Или внезапного нападения? Не помню. Надо же, совсем не помню…

Малфой довольно засмеялся:

— Неужели в этом мире есть что-то, чего не знает Гермиона Грейнджер? А я нашел в библиотеке. Асыл — это в тюркской мифологии летучее эфирное создание, напоминающее фею. Является в облике девушки перед юношей, предвещая скорую встречу с суженой, долгую жизнь в любви и согласии. Поняла?

— У-уу, как!

Они подлетели к входу в замок, и Гермиона открыла дверь. Филча нигде не было видно, портреты тихо дремали, тень Миссис Норрис мелькнула и скрылась за углом.

Гермиона легонько поцеловала Драко и повернулась было в сторону Гриффиндорской башни, но он остановил ее.

— Подожди-ка, я весь вечер хотел спросить, но забывал. Ты не сможешь объяснить мне это? — с этими словами он достал из кармана ту самую материю, которая появилась у него на кровати после встречи с Асыл.

Гермиона недоуменно взяла у него из рук свой шарфик. Тот самый, в который она заворачивала глиняную статуэтку Малфоя, предохраняя ее от высыхания.

«И не отвертишься, на нем вышита моя фамилия. Вот черт, про статуэтку я и забыла уже. Ее же теперь придется хранить вечно! Ух, это он и про заклинание Mustella когда-нибудь догадается».

— Не смогу, Драко, — виновато вздохнула она. — Но можешь оставить его себе на память обо мне.

— Так я и думал, что ты не признаешься! А шарфик я и не собирался его возвращать, — с этими словами Драко забрал у нее шарф и аккуратно положил его в карман. — Чувствую, что ты еще много чего от меня скрываешь… Но думаю, со временем, я все разгадаю.

Он еще раз ласково поцеловал ее, и они расстались до завтрашнего дня.

Глава 23. Совещание у директора

Дамблдор повел рукой, и изображение унеслось в форточку.

— Вот так, Минерва, ничего страшного. Все произошло именно так, как мы и предполагали. Чистокровный волшебник и свежая могущественная ведьма из маггловской семьи. Тут должен получиться хороший, здоровый и крепкий союз без признаков вырождения. С остальными разберемся чуть попозже.

Профессор МакГонагалл сурово вздернула подбородок и медленно произнесла:

— Вы почти всегда оказываетесь правы, Альбус. Я восхищена вашей догадливостью про Уизли и Лонгботтома. Их магические способности почти равны, а в эмоциональном плане они полностью дополняют друг друга. Мальчик, лишенный родительской ласки, воспитанный суровой пожилой ведьмой, и младшая сестренка, любимица большой семьи… Какое равновесие! Разумеется, нам не стоит вмешиваться в эту гармонию. Но мне не хватает вашего опыта, а может, я никогда не догоню вас в прозорливости и расчетливости. Но я разрешаю себе остаться при мнении, что ваши решения относительно Малфоя и Грейнджер несколько рискованны и могут навредить детям. Нельзя пускать такие вещи на самотек! Они еще слишком молоды, чтобы самим делать выбор спутников жизни. Подвести подходящие пары друг к другу можно более простым и безотказным путем.

Дамблдор чуть наклонил голову и внимательно посмотрел на нее.

— Вы и на самом деле считаете, дорогая, что мы можем просто подвести взрослых волшебников друг к другу и указать на подходящего мага? Сказать им в лицо, что, с точки зрения генетики и здравого смысла они составляют прекрасный комплект? Или, может быть, применить к ним подчиняющие заклятья? Никто же никогда не узнает, что мы сделали за них выбор здесь, в моем кабинете за чашечкой прекрасного чая с ммм… яблочным мармеладом.

— Прекрасно знаете, что я имею в виду! — возмущенно воскликнула МакГонагалл. — Вы же видите меня насквозь и знаете всю мою жизнь, разве я могу поступить так с детьми? Нет, конечно, я просто имела в виду, что с ними можно было побеседовать, объяснить, в конце концов, что так будет лучше для всех. Нельзя разрешать баловаться с Комплексной магией! Это могущественные силы, ребята не готовы распоряжаться ими. А, выслушав наши советы, они обязательно заключат брак вскоре после окончания Школы и вместе, рука об руку, будут совершенствоваться в мастерстве. Жизнь волшебника так коротка, некогда ждать последствий Комплексной магии, тем более, что неясно каких! Они, может быть, еще десять лет будут сходиться и расходиться, ссориться и мириться, страдать, мучится… Потратят десять драгоценных лет на сомнительные чувства, а потом им почудится, что вместе быть не стоят? И мы лишимся такой замечательной пары и их будущего потомства.

Дамблдор добро улыбнулся своей и коллеге и подлил горяченького чайку.

— Если вы так не любите мармелад, то не стоит и давиться им, — ласково проговорил он, — я не хочу напоминать даме о возрасте, но я, на самом деле, знаю вас все вашу жизнь, а это немало лет. И все эти годы вы упрямо молчите, что не любите мармелад в любом виде и никогда не сотворите при мне столь любимый вами бисквитик. Но каждый год, каждый месяц вы упрямо спорите со мной и сомневаетесь в моих решениях. Я признаю свои ошибки, всегда признаю, но скажите, они случаются так уж часто? Мы все понимали, что брак Артура и Молли бесперспективен, но я не стал мешать им и не подставил милашке Молли того красавца из Хаффлпафа, на которого указывали все приметы, который подходил ей и по родословной, и по способностям, и по экстерьеру… И что получилось? Шесть замечательных молодых здоровых полноценных волшебников и колдунья с колоссальным потенциалом. Согласитесь, Минерва, мы не совершили тогда ошибку.

На некоторое время в кабинете Дамблдора воцарилась тишина. Феникс Фоукс приоткрыл золотой глаз и вопросительно выгнул шею: «Вы закончили, господа? Не пора ли укладываться на ночь каждому на свой насест?»

— Да-да, ты прав, — рассеянно пробормотал Дамблдор. — Сегодня мы уже вряд ли что-нибудь узнаем.

МакГонагалл прекрасно разобрала все намеки и величественно направилась к выходу.

— Спокойной ночи, Альбус. С завтрашнего дня подготовка к Рождеству, надо успеть выставить оценки и составить списки остающихся на каникулы детей.

— Спокойной ночи, Минерва, — Дамблдор улыбался уже не ей, а куда-то в завтрашний день. — Все эти проблемы мы будем обсуждать уже завтра.

Дверь за профессором МакГонагалл закрылась, подперев сама себя шваброй и охранным заклинанием, а Дамблдор обратился к фениксу:

— И тебе спокойной ночи, Фоукс. А Минерва то все в своем репертуаре. Век волшебника короток! Скажет тоже! А те, которые не волшебники? Их век и того короче, а они всегда так поступают. И еще, уж мы-то с тобой понимаем, что Комплексная Магия не действует ни на любовь, ни на дружбу.